Лента Мёбиуса - читать онлайн книгу. Автор: Франк Тилье cтр.№ 66

Мортье провел ладонями по лицу. И в этот момент Вик вдруг понял, что эта лысая скала, с лицом, словно высеченным из камня, была не только полицейским, а еще и человеком и у него были жена, дети, свои заботы, радости и печали. Командир со вздохом выпрямился. А Жоффруа продолжил разговор:

– Гослен появилась в «Трех Парках» из чистого любопытства около месяца назад. Она услышала, как кто-то говорил об этом отеле на вечеринке. Там она и познакомилась с Кассандрой Либерман, которая платила или трахалась с увечными, чтобы добиться разрешения сфотографировать их уродства. Кассандра была чокнутой, одержимой и собиралась ехать в Африку, чтобы там снимать на пленку всевозможных монстров.

– Час от часу не легче.

– Больше рыжая нам ничего не сообщила. И у нее не сложилось впечатления, что за ней кто-то подглядывает или следит. В «Трех Парках» они с Либерман вели себя очень осторожно, подозрений не вызывали. Вот разве только накануне произошел странный эпизод, когда какой-то парень во что бы то ни стало хотел вселиться в шестой номер, который они занимали, и настойчиво требовал у них назвать свои адреса.

– Стефан Кисмет?

– Он самый.

Мортье повернулся к Вику и кивнул, чтобы он тоже что-нибудь сказал.

– Как я уже вам объяснил, – начал тот, – этот парень говорит странно и непоследовательно, он постоянно возбужден через край и явно находится во власти фантазий. Он рассказывал мне о своих снах, о том, что он может предвидеть события. На время первого убийства у него алиби: он был в ресторане. И машина у него не серая, а синяя.

– А у его жены – серая, – уточнил Ван.

– Как и у меня, и у майора, и у миллионов людей. У себя в доме Кисмет живет в подвале. Он занимается изготовлением муляжей для кинотрюков, и везде, где бы он ни появлялся, он очень заметен. Кроме того, я прихватил одну из его латексных перчаток и отнес в лабораторию, чтобы сравнить отпечатки с теми, что оставлены на кусочке мела. Перчаткой он пользовался, и отпечатков на ней много, но нет ни следа маисовой пудры. Это не наш клиент.

– V8 прав, – сказал Жоффруа. – По последним сведениям, он снял шестой номер в «Трех Парках» на неделю. Портье был очень зол, потому что этот… Кисмет разрисовал фломастером все обои. Подождите… – Он вынул из кармана листок бумаги. – Слушайте, оно того стоит: «Меня зовут Стефан, и я полагаю, что послание, которое ты написал из будущего на противоположной стене, адресовано мне. Сегодня пятница, 4 мая, почти полночь. А какое число у тебя? Я не смог прочесть все твои послания. Ты должен сказать, чем я могу тебе помочь, почему тебя разыскивают. Сюда, в „Три Парки“, заявилась полиция. Почему?»

Все трое понимающе переглянулись.

– Ясно, – сказал Мортье. – Полностью погружен в себя, замкнут, убеждения и мысли носят бредовый характер, внушил себе, что за ним кто-то следит или что он стал объектом заговора. У меня двоюродный брат шизофреник, картина похожая. Впрочем, если заглянуть в какой-нибудь дальний уголок нашего мозга, тоже можно кое-что увидеть… Ладно, так что насчет места преступления? Твои впечатления, V8?

Вик скомкал пластиковый стаканчик в ладони. Он все еще не отошел от того, что увидел.

– Давайте вспомним первую жертву, Леруа. Она своими фантазиями завлекала, притягивала к себе уродов. Она, как сирена-губительница, занималась любовью с безрукими и безногими. И наш убийца ее покарал тем же манером: соединил ее с ребенком-сиреной.

– Отплатил ей той же монетой.

– Вот именно. А в случае со второй жертвой, Кассандрой Либерман, он придумал нечто новое. Кассандра Либерман принципиально подходила к ужасам уродства только посредством фотоаппарата. Результат: убийца ее обезображивает, устраивает жуткую мизансцену и в качестве символа оставляет рядом с ней фотообъектив.

– Он приноравливается к характеру жертвы, а потом наносит удар.

– Да, он убивает, учитывая вид их занятий, их фантазий, и карает за презрение, что они питают к тем, кто отличен от них физически. Видимо, его эти отличия тоже затрагивают, как мы и заподозрили с самого начала. Ему отвратительны человеческие взгляды и точно так же отвратительно любое прикосновение, потому он и ликвидирует у жертв губы, кончики пальцев и языки. Скорее всего, он холост, плохо ладит с людьми и занимается той работой, которая позволяет избегать посторонних глаз. Ночной сторож, кладовщик, механик – в общем, невидимка. Он долго, слишком долго сносил пренебрежение, оскорбления и насмешки. А теперь, достигнув зрелости, и физической и умственной, стал убивать. Он крепкого сложения, уверен в себе, ему от двадцати до тридцати пяти лет.

– Но почему он не насилует своих жертв?

– Видимо, это его не интересует.

– А может быть, просто не способен. Может, он импотент, как Кисмет. И мстит за себя, отыгрываясь на других частях тела. Лицо Либерман он превратил в кашу, такое впечатление, что она прямой наводкой получила мину или шрапнельный снаряд. Но почему она, а не Леруа? Это ты можешь объяснить?

Вик помотал головой.

– Нельзя же сказать, что он совсем не повредил лицо Леруа, но… я не знаю. Либерман использовала больных людей в качестве моделей для фотографий и получала от этого немалую выгоду. Матадор заставил ее заплатить им всем и больше всего постарался над лицом. Ведь мы прежде всего смотрим в лицо человеку и по лицу его узнаём и различаем. Вы заметили, что 78 процентов у Леруа перешли у Либерман в 82? Чего он добивается? Достичь в чем-то ста процентов? А по какому параметру? По признаку полного соответствия? Но у Леруа рот был сведен мукой, болью. Видимо, он придает этой детали лица большое значение.

Тут к ним подошел Ван с большим альбомом в руках.

– Либерман не ограничивалась фотографиями уродства, – сказал он. – Она изучала все жестокости, которые учиняла над человеческим телом история. У нее была куча книг о пытках, об инквизиции, о вскрытиях трупов, о хирургии, но самое поразительное – вот это…

Он поднял вверх альбом.

– Он хранился в ячейке, которую нам пришлось вскрыть. То есть убийца априори не мог этого видеть. И там же находилось множество черно-белых негативов, где запечатлены страшные вещи. По всей видимости, это документы из архивов Первой мировой войны, к которым Либерман удалось получить доступ.

– Там еще хуже, чем было в компьютере? – поинтересовался Мортье.

– Там побиты все рекорды. Удивительно, что к этому приложено благодарственное письмо. С этих негативов распечатывали фотографии для фотовыставки, которая работает сейчас в лионском Музее истории хосписов. Но прежде всего…

Ван открыл альбом, вынул один из негативов и передал Мортье.

Майор поднял его вверх, чтобы посмотреть на свет. Жоффруа и Маршаль подошли к нему, и у всех троих вытянулись лица. На негативе было раздробленное мужское лицо, все в клочьях кое-как пришитой кожи. На зацепленном за подбородок крюке болтались грузы: мешки разного веса.