Железные паруса - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Белозёров cтр.№ 39

Он не произнес принятой в таких случаях фразы. Он уже ревновал ее. Светлый костюм, светлый галстук, гладко выбритые щеки, усы щеточкой и тонкие очки в золотой оправе. Когда их взгляды встретились, Он понял, что такой не уступит ни в чем.

– Между прочим, ее жених, – гордо бросила на ходу Старуха, волоча из кухни поднос с молочным поросенком.

Какой по счету? злорадно подумал Он.

– Вот это по мне! – обрадовался Клопофф, разбавляя неловкое молчание.

Старуха неодобрительно косилась. Она цементировала союз троих внуков и их невесты, а они под ее умелой рукой говорили и думали только то, что ей хотелось.

Толстяк мешал водку и пиво. Андре, не морщась, пил мелкими глотками. Сам Он принял на грудь две рюмки перцовки и не почувствовал вкуса. Африканцу достались шпикачики в бульоне и кусок хлеба.

– Люблю собачек, – ласково произнесла Старуха.

Африканец даже не поднял головы. Он, как и его хозяин, не признавал комплиментов и считал их дурным тоном. Однако он все же был воспитан и не выказывал ворчанием своей неприязни. Шерсть на его холке стояла ежиком, а хвост задирался выше положенного.

– А где наш любимец Джованни? – поинтересовался Клопофф.

Ему никто не ответил. Все были заняты молочным поросенком. Только Старуха дернула головой, осуждая болтливость.

Африканец насытился и подошел, чтобы выразить преданность, потеревшись о колени. Потом рухнул под ноги – громко, как мешок с костями, и уснул.

– Я думала, вы стали добродушным, – шепнула, наклоняясь, Мака.

Он почувствовал ее запах. Запах горных цветов, тонкий, как воспоминания. Он даже не успел удивиться. Может быть, она его с кем-то перепутала. Он чуть не оглянулся, чтобы найти подтверждение в картинке гор. Уж им-то, казалось, Он доверял больше. Она подперла кулачком щеку и внимательно смотрела на него. Ее лицо, такое твердое в скулах, темные глаза и выгоревшие брови на свежем, юном лице еще не распались для него на составные части, и Он знал, что в таком состоянии оно может быть опасным. В глубине души Он не сопротивлялся. Он вдруг вспомнил все свои взаимоотношения с женщинами и испытал сожаление, как о давней, забытой привычке.

– Можно тебя спросить?

– Ты уже это делаешь, – ответил Он, как заговорщик, избегая ее взгляда.

– Почему ты один?

Если бы она спросила о чем-то другом, Он бы удивился не меньше, потому что знал – это нелогично. Нелогично приписывать мыслям мысли. Думать за них и отвечать самому себе же. По крайней мере, Он так это представлял. Но, возможно, Он ошибался. Возможно, это были не мысли, а люди.

– Я специалист по искаженному движению, – громко поведал ему Андреа.

– Что? – удивился Он, оборачиваясь.

– Разумеется, не слышали, – добавил он, обсасывая косточку. – Микролинзирование…

Даже не торжествовал. Тайно наслаждался. Его страсть лежала за пределами обычной жизни. И он знал, что его не все понимают – два десятка человек во всем мире.

– Не слушайте его, – улыбнулась Мака, – он всех пытается огорошить. Девяносто пятое шоссе вдов. Я и это пережила. Правда, мы развелись…

В ее фразе сквозила печаль. Так говорят жены о безвременно ушедших мужьях.

Он знал, что это неправда, что это не могло быть правдой, но промолчал. На что я надеюсь? подумал Он. Почему я даю себе морочить голову?

– Я не волнуюсь, дорогая, – спокойно возразил Андреа. – Я только пытаюсь объяснить, что такое «червоточины». Слышали о таком?

Казалось, он не может говорить ни о чем ином, а только о науке.

– В общем виде, – ответил Он уклончиво.

– В действительности, это не шутка. Самое главное – знать, куда тебя выплюнет, а это чисто вероятностный процесс. Но… – и он поднял палец, – я его решил! Правда, с некоторым приближением, но решил…

Он замолчал, наслаждаясь эффектом, который давно перешел в привычку. Он был честен, как все педанты. Наверное, он принадлежал к тем бумажным червям-теоретикам, которые делают открытие с помощью пера, а потом всю жизнь этим гордятся, не понимая, что рядом есть и другие люди, с другими интересами, те, которых не интересуют научные открытия.

– Не может быть! – подыграл Он ему.

– Не верите?! – Казалось, он не заметил иронии.

– Это его любимый конек, – пояснила Мака. – Правда, милый?

Фраза привела его в замешательство – Он отвык от того, что в этом мире кто-то на кого-то имеет права. Она поняла и засмеялась.

В профиль она была не так хороша, как в фас: пухлые губы и вздернутый славянский носик. И все равно: что-то родное и близкое, словно материнское. Он едва не поддался искушению заглянуть в себя глубже. Он забыл, почти все забыл. Он даже не помнил, как надо вести себя с женщинами, и чувствовал, что похож на слона в посудной лавке. На самом деле по привычке Он перешел в стадию ожидания.

– Ну почему ты меня все время перебиваешь? – возмутился Андреа.

– Я не перебиваю. – Блеснула она улыбкой и для убедительности взяла его за руку.

– Я хотел, разумеется, рассказать что-то интересное, я теперь не буду!

– Милый, я пошутила, – она успокаивала его, как малого дитятею.

– Все равно не буду! – обиделся он.

Итальянец надраивал смычок.

– Меня зовут Джованни, – представится он. – Джованни Козеда… – И поклонился.

На вид ему было все пятьдесят. Но когда он улыбался и поводил плечами, то казалось, что под рубашкой скрыто молодое тело.

– Это который из Палермо? – с подвохом спросил Толстяк.

– Это, который из Техаса, – без запинки возразил итальянец.

Склоны на противоположной стороне долины были покрыты виноградником и выглядели вполне ухоженными.

И это тоже неправда, думал Он. Правда – это только я и Африканец. Он потрепал его за шею.

– Все равно макаронник, – проворчал Толстяк, – жалкий, болтливый макаронник…

Он был таким же недовольным и на помосте – корил судей за принципиальность, а приятелей за воздержание. Впрочем, пиво никому не возбранялось.

Вдали родился звук. Он бежал из расщелины гор и был знаком, как собственный голос.

Он давно не слышал этого звука. Вернее, он слышал его только, когда сам сидел за рулем.

– Я предпочитаю альт, – пояснил итальянец всем. – Просто альт…

Музыка его явно возбуждала.

– И бродить по горам?.. – засмеялся Толстяк.

На что он намекал?

Смычок в руках итальянца дрогнул. Он невольно бросил взгляд на Старуху.

Внизу на дорогу, у реки, выскочила машина с включенными фарами и помчалась, не снижая скорости, через мост. На мгновение пропала за деревьями над виноградниками и показалась дальше в облаках пыли. Через минуту она скрылась за изгибом мыса.