Мотивация и мотивы - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Ильин cтр.№ 95

Таким образом, в работах по мотивации преступного поведения отражается общее положение проблемы мотивации, существующее в психологической науке, со всеми ее противоречиями, неясностями. Изучая мотивы, криминалисты хотели бы знать о переживаниях и чувствах человека, совершившего преступление, о его потребностях и интересах, идеалах, установках и убеждениях, целях и средствах их достижения, о планировании результата, т. е. все то, что послужило основанием преступного поступка. А это возможно только в том случае, если мотив преступного поведения рассматривать (что пока не делается) как сложное многокомпонентное психологическое образование, а процесс его формирования — как динамичный, стадиальный.

В то же время нельзя не отметить заслуживающие внимания и опережающие иногда мысль психологов высказывания криминалистов о мотиве. Так, В. В. Лунеев говорит, что мотив, наряду со своей важнейшей функцией побуждения, выполняет также регулятивную функцию фильтра при отборе и оценке субъектом того, что способствует или противодействует удовлетворению актуальной потребности. Он же рассматривает и другую функцию мотива — отражательную, о которой психологи прямо не говорят (хотя похожие высказывания и имеются, например, у К. К. Платонова). В актив криминалистов можно занести и четкую мысль, что мотивация — это процесс формирования мотива, т. е. мотив является результатом этого процесса (В. Д. Филимонов, 1981; В. Н. Кудрявцев).

Безусловно положительным во взглядах криминалистов на мотив является положение, что мотивация преступления отражает не только и не столько ту или иную криминогенную ситуацию, в которой оно совершается, сколько все предшествующие негативные влияния социальной среды, сформировавшие личность с антисоциальной направленностью, а точнее, деформировавшие мотивационную сферу личности. Следовательно, временные пределы отражения криминогенных влияний в мотивации преступления нельзя ограничивать рамками конкретной ситуации. Здесь В. В. Лунеевым достаточно ясно выражена мысль, что, изучая структуру мотива, мы тем самым изучаем историю формирования личности, ее структуру. Между доминирующими побуждениями правонарушителя и его социальными ролями, связями имеется известный параллелизм, поэтому особенности личности находят отражение в особенностях мотивов преступного поведения в 70–75 % случаев.

В. Б. Голицын (1985) выявил, что для делинквентов характерным является доминирование потребностей в средствах существования и недостаточная сформирован-ность потребностей развития, познания, труда, межличностного общения.

По выраженности тех или иных потребностей и особенностей Д. И. Фельдштейн (1993) делит подростков с антиобщественной направленностью личности на пять групп. В первую группу входят подростки, ставшие на путь правонарушений случайно. Они слабовольны и легко поддаются влиянию окружения. Потребности у них просоциальные и не являются сами по себе причиной их антисоциальных поступков. Во вторую группу входят подростки со слабо деформированными потребностями. Они легко внушаемы, легкомысленны, заискивают перед товарищами. Третью группу подростков характеризует конфликт между деформированными и просоциальными потребностями, интересами, установками. Имеющиеся у них правильные нравственные взгляды не стали убеждениями. Для них является характерным эгоистическое стремление к удовлетворению своих потребностей, что и приводит к антиобщественным поступкам. Четвертую группу составляют подростки с деформированными потребностями и низменными устремлениями, подражающие тем несовершеннолетним правонарушителям, у которых имеется устойчивый комплекс аморальных потребностей и откровенно антиобщественная направленность отношений и взглядов. Правонарушения совершаются ими, в основном, ситуативно, в результате спонтанно возникшего на фоне общей направленности личности мотива. В пятую группу входят подростки с устойчивым комплексом общественно-отрицательных аномальных, аморальных, примитивных потребностей. Эгоизм, равнодушие к переживаниям других, стремление к потребительскому времяпрепровождению, агрессивность сочетаются у них с сознательно совершаемыми правонарушениями.

Существенным для криминалистов вопросом является, на каком этапе мотивации начинают проявляться криминологически значимые отклонения личности. И здесь положения, высказываемые ими, не всегда убедительны. Заявляется, например, что потребностей, мотивов и частично целей, свойственных только преступному поведению, нет, как нет и антиобщественных потребностей и мотивов (В. Н. Кудрявцев, В. В. Лунеев), а авторы, которые придерживаются противоположной точки зрения, критикуются на том основании, что социальная оценка мотива зависит не от его абстрактного содержания, а от того, в систему каких общественных отношений он включен и каким общественным отношениям противопоставлен. Утверждается, что потребности, мотивы нельзя правильно оценить с точки зрения социальной полезности или вредности, так как последняя раскрывается через цель, средства ее достижения и наступившие последствия, через отношение субъекта к социальным ценностям, которыми он пренебрегает, реализуя свое желание.

Действительно, побуждение социально нейтрально (хотя и такой подход критикуется), так как по одному и тому же внешне схожему побуждению могут быть совершены как преступление, так и благородный поступок. Месть соседу за причиненную обиду, реализованная в нанесении телесного повреждения, — антисоциальна, а месть врагу Родины — священна. Но мотив, если его понимать как основание поступка, не может быть нейтральным. Такое заблуждение возникло у криминологов потому, что мотив они понимают слишком узко, не включая в него как раз те элементы, которые делают поведение человека антисоциальным, преступным: средство достижения цели, предвидение последствий, отношение к социальным ценностям. Именно на примере мотивации преступного поведения отчетливо видно, как существующее в психологии понимание мотива тормозит понимание проблемы поведения в целом, вызывает ненужные дискуссии.

Понимание мотива как основания поступка (для чего, ради чего) дает основание говорить об антисоциальных мотивах ввиду антиобщественной направленности замысла субъекта. Антиобщественный замысел становится таковым, конечно же, в связи с общественными отношениями, моралью общества, дающей нравственную оценку (а правовые органы устанавливают и правовую оценку) тому или иному поступку. Криминальны не сами по себе потребности и многие цели, взятые в отдельности, криминальный оттенок им придают другие компоненты мотива, связанные с блоком «внутреннего фильтра». И основную криминальную «нагрузку» в нем несет компонент, связанный с нравственным контролем. Именно деформации и искривления этого компонента структуры личности приводят к преступному поведению, а не корысть, зависть, месть, недовольство, обида и озлобленность, относимые В. В. Лунеевым к мотивам преступлений. От возникновения этих состояний до намерения совершить преступление может быть большая дистанция. Преступны не желания голодного человека добыть пищу, разъяренного — ответить обидчику, а антиобщественные и противоправные способы, которыми они хотят это сделать; поэтому и потребности, и внешние обстоятельства «виноваты» в содержании преступления лишь постольку, поскольку они облегчили формирование намерения удовлетворить потребность, но не больше. Не будь потребности или соответствующей ситуации, не было бы и преступления; но с таким же успехом в совершении преступления можно обвинить и его жертву: не появись она в этом месте и в это время, не было бы и данного преступления.