Мотивация и мотивы - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Ильин cтр.№ 57

Однако такое понимание влечений, желаний и хотений и различий между ними поддерживается не всеми психологами. Для того чтобы понять причину этого, рассмотрим, как понимаются влечения, желания и хотения разными авторами.

Влечения. З. Фрейд, понимая влечения (Treibe — импульсы) как пограничные образования между физическим и психическим (соматическим и душевным), характеризовал их четырьмя аспектами: источником, целью, объектом и силой (энергией). Таким образом, он связывал влечения и с целью как действием, и с целью — объектом удовлетворения потребности.

Решительно высказывался против точки зрения, что при влечениях цель не осознается, Н. Д. Левитов. Он, в частности, писал, что неверно отличать влечения беспредметностью или неясностью, смутностью объекта. Напротив, человек, переживающий влечения, словно приковывается к объекту, связывается им, находится под его гипнозом. Когда человек говорит, что его влечет, он знает, к чему; в одних случаях объектом является более широкая сфера (музыка, природа), в других — более узкая (конкретный человек). Н. Д. Левитов выделял во влечении две характеристики — «властность» объекта над человеком и эмоциональную насыщенность переживаний; он же писал, что влечение часто вызывается весьма ясной, временами навязчивой целью. Недаром А. С. Грибоедов говорил, что влечение — род недуга. Если под влечением понимать фанатизм, влюбленность, то он был близок к истине. Например, Ф. Ларошфуко сравнивал любовь с горячкой: тяжесть и длительность той и другой не зависят от нашей воли.

Блестяще описал состояние своей влюбленности А. С. Пушкин в стихотворении «Признание»:

И как серьезно больной человек, он готов обманываться любой утешающей его ложью:

В. С. Дерябин (1974) отмечает, что влечение заключается в длительном состоянии напряжения, связанном с тяготением к определенному объекту и имеющем тенденцию проявляться в ряде действий, направленных на овладение этим объектом. Отсюда он, вслед за Н. Н. Ланге, рассматривает влечение как двухкомпонентный феномен, включающий в себя потребность в чем-то и двигательную тенденцию к удовлетворению этой потребности (побуждение). При этом В. С. Дерябин рассматривает слова желание, хотение, влечение, потребность, вожделение как синонимичные, выражающие лишь различные стороны и оттенки одних и тех же переживаний, и поэтому предпочитает пользоваться только одним термином — влечение. Он выделяет органические влечения (потребности) — голод, жажду, половое влечение и психические влечения — к труду, к организаторской или научной работе и т. д. Первые связаны с неприятным ощущением недостатка чего-то, вторые — с положительным чувственным тоном (очевидно, за этими влечениями скрываются интересы, склонности).

Влечение как целенаправленную потребность понимает и П. В. Симонов (1981). Однако с физиологической точки зрения осознания цели для целенаправленного поведения вовсе не требуется, так как целенаправленность определяется механизмом инстинкта. Неслучайно некоторые авторы употребляют слово «инстинкт» в смысле «влечение»; разница лишь в том, что влечение обозначает более сильный аффективный процесс, а инстинкт — специально «твердо отчеканенную» форму действия. Так, А. Н. Лук (1972) в качестве первичного феномена рассматривает не потребности, а врожденные влечения, унаследованные от предков и генетически закрепленные: стремление к сохранению своей жизни (пищевой и защитный инстинкты), стремление к продолжению рода (половой и родительский инстинкты), стремление к активности (рефлекс цели, рефлекс свободы, ориентировочный рефлекс), стремление к общению с себе подобными (инстинкты подражания и самовыражения).

Перечисленные влечения, пишет А. Н. Лук, отражаются в человеческой психике в виде тех или иных чувств (эмоциональных переживаний), а последние конкретизируются в форме желаний. Врожденное влечение неотчетливо, оно не облекается в слова. Желание же всегда конкретно, выражено словами, пусть не вслух, а посредством внутренней речи, даже свернутой. Желание возникает из взаимодействия врожденного влечения с приобретенным опытом. Оно является психологическим мостом от чувства к мысли. Как видим, трактовка желания А. Н. Луком существенно расходится с сеченовской: у того желание — это сама мысль, а не мостик к ней.

Своеобразно понимание А. Н. Лука и отношений между влечениями и потребностями: последние, отражая социальный опыт, формируются на основе влечений, но, будучи сформированными, воздействуют на поведение наравне с влечениями и даже приобретают главенствующую роль. В итоге отношения между влечениями, желаниями и потребностями у него выглядят так:

А. Н. Лук пишет, что человек, как правило, не осознает всей этой цепочки. На последнем этапе ее он с помощью мышления устанавливает для себя цель. И в дальнейшем ему самому именно этот момент осознания цели кажется отправной точкой, побуждением к деятельности. При этом чувственная мотивация этой деятельности остается нераскрытой. Между тем, заключает автор, поступки человека вытекают из его потребностей (что справедливо), а не из мышления (с чем трудно согласиться, если учесть роль «внутреннего фильтра» в формировании намерения). У А. Н. Лука мышление — лишь промежуточный этап между потребностью и достигнутым результатом.

Вообще, трудно представить себе, чтобы человек не осознавал ни влечения, ни потребности личности. Поэтому в справедливости утверждения этого автора об осознаваемом только желания можно усомниться. В то же время он правильно подметил подмену в сознании человека потребности целью, о чем я говорил в главе 2.

Конечно, вопрос о том, что во влечении осознается, а что не осознается, весьма сложен. Если говорить об инстинктивных влечениях, характерных для животных, то формула Н. Н. Ланге: влечения — это чувство плюс некоторая двигательная тенденция, возможно, и верна, и влечение отражает в данном случае лишь чувственную сторону инстинкта. Например, эмоция страха вызывает ряд типичных для животного инстинктивных действий в соответствии с врожденным защитным рефлексом. На основе ощущений, возникающих при осуществлении двигательного рефлекса, у животного возникают двигательные представления, которые, сливаясь затем с чувством страха, придают последнему характер влечения, т. е. чувства, в котором есть уже сознательная импульсивность к определенным движениям. По Н. Н. Ланге, инстинктивное влечение превратилось в «опытное» влечение, связанное с приобретением животным опыта.