Россия и Запад на качелях истории. От Павла I до Александра II - читать онлайн книгу. Автор: Петр Романов cтр.№ 47

Другие, не отказываясь от «политических правил», искренне сожалели о невольных жертвах событий. Сергей Муравьев-Апостол на следствии говорил, что «раскаивается только в том, что вовлек других, особенно нижних чинов, в бедствие, но намерение свое продолжает считать благим и чистым».

Один из малоизвестных сегодня русских историков Рафаил Зотов, написавший в 1859 году «Исторические очерки царствования Николая I», высказался в своей работе о движении декабристов так:

Точка зрения Зотова интересна не своей оригинальностью, а наоборот, типичностью оценок. Это важно, поскольку дает представление о том, что думало о декабристах (несколько десятилетий спустя после восстания) подавляющее большинство образованных и вполне благонамеренных, то есть верных царскому престолу, русских людей. К тому же тридцать с лишним лет – это как раз тот срок, что обычно позволяет делать более или менее взвешенные выводы: страсти уже улеглись, память о событиях еще жива, а историческая легенда не успела окончательно сформироваться.

В этом небольшом отрывке легко обнаружить несколько важных выводов. Во-первых, без колебаний утверждается, что восстание декабристов являлось частью общеевропейского движения. Эту оценку полностью разделял и Николай I, что заставило его сразу же поместить Россию в идеологический карантин.

Во-вторых, из текста видно, что автор в принципе сочувствует главной цели движения – «преобразованию общественного и административного порядка в России», но категорически не согласен с радикальными методами и средствами, взятыми на вооружение частью декабристов. Они для Зотова отъявленные «изверги» и «злодеи».

Наконец, признавая право власти наказать преступников, автор одновременно по-своему высказывается против суровости вынесенного приговора – адекватной мерой, с его точки зрения, была бы не виселица, а «дом умалишенных».

Вряд ли историк Зотов всерьез считал Пестеля сумасшедшим, но сама по себе подобная фраза пришла на ум автору, конечно, не случайно. Представление о том, что только сумасшедший может бросить вызов государю императору, было характерно для тогдашнего русского обывателя. Недаром Муравьев-Апостол потерпел неудачу со своим «Православным катехизисом».

Впрочем, довольно скоро на смену одному мифу – о «злодеях» и «умалишенных», пришел другой – о «героях» и «святых мучениках». Упоминания о том, как «святой» Пестель занимался махинациями с солдатскими панталонами, «святой» Рылеев рассуждал о целесообразности уничтожения царских детей, а «святой» Муравьев-Апостол избивал ногами своего полкового командира, станут в кругу русской интеллигенции сначала неуместными, а затем и просто невозможными.

Из одной крайности в оценках образованные русские люди впали в другую, легко при этом пожертвовав объективностью. Во главу угла прочно и надолго был поставлен вопрос о политической цели, а вот крайне важный для большинства декабристов вопрос о средствах ее достижения и цене радикальных преобразований оказался забытым. Этот опасный перекос сохранится на протяжении всей дальнейшей истории революционного движения в России. Русская интеллигенция всегда будет беспощадна к правящему режиму и необычайно снисходительна к себе самой. «На культе пяти повешенных и сотни сосланных в рудники было основано все политическое миросозерцание русской интеллигенции», – точно подмечает историк Керсновский.

Это правда. Многие мыслители России, а уж тем более большинство ее революционных «дельцов» – наследники декабризма. Но, как теперь уже ясно, не реального, а мифического. Культа без мифов не бывает.

В советские времена героизация и идеализация декабристов были продолжены.

В книге «Великая французская революция и Россия» (она издана в 1989 году, но в основном выдержана все еще в советском духе) один из авторов сборника, не скрывая сожаления, пишет:

И далее:

В столь оптимистическое предположение «всемирно-исторического» масштаба, зная мечту некоторых заговорщиков наводнить Россию революционными жандармами, поверить трудно. Сам же автор статьи, явно противореча собственным выводам, приводит весьма красноречивое высказывание декабриста Борисова, который, споря со сторонниками Пестеля, замечает:

Еще труднее поверить в оптимистический прогноз, зная всю правду о восстании Черниговского полка, который в течение нескольких суток умудрился превратиться из боеспособной и дисциплинированной части в бесформенную и неуправляемую вооруженную толпу. И это при том, что южанами руководил один из самых порядочных и талантливых лидеров декабристов Сергей Муравьев-Апостол.

Скорее можно согласиться со словами историка Керсновского, так описывающего события, способные охватить страну в случае удачи восстания: