Небесный фермер. Среди планет. Космическое семейство Стоун (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Хайнлайн cтр.№ 35

14. Моя собственная земля

Папа Шульц нуждался в подручном не больше, чем я во второй паре ушей, но это не помешало мне перебраться к ним. В их семье работали все, кроме малышки, и можно было не сомневаться, что она начнет мыть посуду, едва встав на ноги. Все трудились не покладая рук, и, похоже, это им нравилось. Когда дети не работали, они делали домашние задания, и мальчиков, не справлявшихся с уроками, наказывали, оставляя их дома вместо работы в поле.

Мама Шульц слушала, как они рассказывают выученное, одновременно занимаясь готовкой. Иногда ей приходилось выслушивать то, чего она наверняка никогда сама не изучала, но знания детей проверял и папа Шульц, так что особого значения это не имело.

Что касается меня, то я многое узнал о свиньях, коровах, курах, а также о том, как разводить затравку, создавая тем самым новую. Затравкой назывались доставлявшиеся с Земли концентрированные почвенные культуры с бактериями и прочим, без которых было не обойтись для поддержания жизни в поле.

Учиться пришлось многому. Взять, к примеру, коров – половина людей не может отличить собственную левую руку от правой, так что кто бы мог подумать, будто в подобном разбирается корова? Но, как я выяснил, попытавшись доить одну из них левой рукой, вполне.

Работать приходилось не разгибаясь, в столь же примитивных условиях, как на какой-нибудь китайской ферме. Стандартным средством транспорта служила обычная тачка, но я перестал усмехаться при ее виде, узнав, сколько она стоит на Бирже.

Отсутствие техники вовсе не было связано с отсутствием энергии – ее можно было получить сколько угодно посредством антенны на крыше дома. И тем не менее вся имевшаяся в колонии техника принадлежала всей колонии, причем только та, без которой колония никак не могла обойтись, – вроде камнедробилок, а также оборудования для тепловой ловушки и самой энергостанции.

Как объяснил Джордж, любая доставка с Земли являлась компромиссом между людьми и грузом. Колонисты постоянно требовали присылать больше техники и меньше иммигрантов, но Комитет по делам колоний настаивал на как можно большем количестве людей за счет сведения к минимуму ввозимого груза.

– Комитет, естественно, прав, – продолжал он. – Если будут люди, будет и техника – мы сделаем ее сами. К тому времени, когда у тебя появится своя семья, Билл, иммигранты будут прибывать сюда с голыми руками, вообще без багажа, а мы сможем снабдить каждого всем необходимым, от пластиковых тарелок до культиваторов.

– Если ждать, пока у меня появится своя семья, – сказал я, – то это надолго. Пожалуй, холостяк куда более легок на подъем.

Отец лишь улыбнулся в ответ, словно знал нечто такое, чего не знал я, но не хотел говорить. Мы отправились вместе с ним в город поужинать в компании Молли и Пегги, которых я почти не видел с тех пор, как стал работать у папы Шульца. Молли преподавала в школе, Пегги, естественно, бывать на ферме не могла, а отец был занят на месторождении окиси алюминия в двадцати милях к востоку от города. Проект отнимал все его свободное время, и он говорил, что на будущий ганимедский год можно будет продавать листовой алюминий.

Надо сказать, фермерский труд на Ганимеде не казался столь уж тяжким. Во многом помогала низкая сила тяжести – не приходилось тратить лишние силы, таская собственную тушку. На харчах мамы Шульц я набрал сто сорок два фунта массы и, соответственно, весил меньше пятидесяти фунтов вместе с башмаками и прочим. Столь же легкой казалась и нагруженная тачка.

Но вряд ли кто-то догадался бы, что облегчало работу по-настоящему.

Здесь не было сорняков.

Они отсутствовали как таковые – мы всерьез постарались, чтобы их не завезти. После того как была подготовлена почва, оставалось лишь, по сути, бросить семена в землю и побыстрее отойти, прежде чем взошедший росток не угодил тебе в глаз.

Естественно, это вовсе не означало, что нам не приходилось работать. Работы на ферме хватало даже без сорняков, а учитывая легкий вес нагруженной тачки, мы попросту перевозили за то же время втрое больший объем. Но развлекаться нам это нисколько не мешало – я никогда еще не встречал семью, которая столько смеялась.

После ужина я играл на аккордеоне, который принес из города. Мы все хором пели, подхватывая следом за рокочущим басом папы Шульца и пытаясь попасть в мелодию. И всем нам было весело.

Когда Гретхен преодолела свою робость в общении со мной, оказалось, что она ужасно любит дразниться. Но я всегда мог ответить ей тем же, делая вид, будто ее волосы охвачены огнем, и грея над ними руки или угрожая облить ее водой, пока она не подожгла дом.

Наконец наступил день, когда подошла очередь воспользоваться камнедробилкой, о чем я почти пожалел, – настолько мне было хорошо в компании Шульцев. Но к тому времени я уже мог кастрировать петуха или высадить кукурузную грядку. Мне еще многому предстояло научиться, но и причин, по которым я не мог бы обустроить собственную ферму, тоже не находилось.

Нам с отцом пришлось подготовить нашу ферму к работе камнедробилки, взорвав динамитом самые крупные валуны, – камнедробилка подавилась бы чем-либо крупнее бочонка, но со всем остальным прекрасно справлялась. К счастью, динамит стоит дешево, и мы его не жалели. Сырьем для него является нитроглицерин, который не требовалось завозить с Земли, – глицерин получают из животных жиров, а азотная кислота представляет собой побочный продукт проекта по созданию атмосферы.

Отец провел со мной две недели, превращая крупные глыбы в камни средней величины, а потом решил, что завершение работы можно безопасно доверить мне. В дальнем конце нашего участка тек маленький ручеек талой воды, и мы взрывами проложили для него новое русло, ведшее ближе к тому месту, где должен был стоять дом. Мы временно оставили русло сухим, намереваясь взорвать естественную каменную плотину позже. Один довольно большой холм мы снесли полностью, засыпав его остатками овраг со стороны озера. Заряд потребовался немалый, и я едва не отправился на тот свет, недооценив радиус разлета осколков.

Работа шла легко и споро. Я одолжил в конторе главного инженера вибродрель, с помощью которой можно было проделать в камне скважину глубиной в двадцать футов с той же легкостью, с какой горячий нож входит в масло. Потом – засыпать порох, заполнить остальную часть дыры каменной пылью, поджечь фитиль и бежать со всех ног!

Но самую большую радость я испытал, взорвав тот камень, что был похож на оскаленный череп. Наконец-то я разделался с его ухмылкой!

Пока мы занимались взрывными работами, у нас побывал гость. Мы с отцом только что сели пообедать, когда явился Сондерс – «человек-лобби», как называл его Джордж. Мы пригласили его разделить с нами еду – сам он не принес с собой ничего, кроме собственного аппетита.

Он постоянно на что-то жаловался. Отец попытался сменить тему, спросив его, как он справляется с расчисткой своего участка. Сондерс ответил, что работа идет медленно.

– Вы ведь получаете камнедробилку после нас? – спросил отец.