Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Юрчак cтр.№ 93

Страница

Этот отрывок из письма, написанного в начале 1975 года, интересно проанализировать подробно. Обратим внимание, что в далеком Якутске в 1975 году по рукам ходят магнитофонные записи множества альбомов английских и американских групп, включая альбомы, которые только что поступили в продажу на Западе в том же 1975 году. Вначале упоминается альбом Элиса Купера 1975 года ^[191]. Далее, видимо, содержится ошибка — в 1974 году Элис Купер альбомов не выпускал, а имеется в виду его пластинка 1973 года, Billion Dollar Babies, которая была крайне популярна среди советских любителей рока. Подобные ошибки были не редкостью — ведь магнитофонные записи делались в основном с других магнитофонных записей (для этого Леонид и купил себе второй магнитофон), а оригинальных конвертов с пластинками большинство коллекционеров этой музыки не видело и информацию, содержащуюся на них, прочесть не могло. В письме упоминаются также и не самые новые альбомы — например, альбом группы Deep Purple Made in Japan, 1972 года, видимо, их знаменитая песня «Smoke on the Water» (неверно переведенная здесь как «Бегущие по волнам»), тоже 1972 года (с альбома Machine Head) и песня «Child in Time» 1970 года (с альбома Deep Purple in Rock). Однако наряду с этими не самыми новыми композициями и альбомами упоминается и только что вышедший в 1975 году альбом этой группы 24 карата ^[192]. Более того, песни и альбомы, вышедшие всего несколькими годами ранее, согласно автору письма, уже считаются в Якутске стариной. Из последних двух предложений видно, что в Ленинграде новых записей было больше и появлялись они быстрее и что любители из провинциальных городов получали новые записи в том числе и по почте от своих ленинградских, московских, рижских друзей.

Обратим также внимание, с какой легкостью в тот период адаптируются к русскому контексту английские названия песен, альбомов и групп — их можно писать по-английски (Bee Gees, Deep Purple, The Beatles), можно транслитерировать или транскрибировать кириллицей (Элис Купер, Джулай Монинг, Криденс), а можно переводить на русский (Сделано в Японии, Дитя во времени, 24 карата). Все эти названия, написания и переводы были неотъемлемыми элементами дискурса воображаемого Запада, хорошо знакомыми последнему советскому поколению.

Интересно также и то, что молодых любителей рок-музыки из Якутска и Ленинграда привлекали не только англо-американские группы 1960–1970-х годов, но и классическая органная музыка Иоганна Себастьяна Баха, которую они слушали на пластинках советской фирмы «Мелодия». Для сверстников Николая и Леонида органная музыка Баха, с ее сугубо европейским религиозным звучанием, была таким же элементом воображаемого Запада, как и западный рок ^[193]. К тому же она воспринималась ими, вполне справедливо, как музыкальная база, на которой основывались сложные электронно-органные композиции многих рок-групп 1970-х годов (включая упомянутых здесь Deep Purple). В СССР музыка Баха рассматривалась как важнейшая часть высокой культуры, о чем эти молодые люди, безусловно, были прекрасно осведомлены. Им было бы трудно принять на свой счет критические нападки на поклонников западной рок-музыки как на необразованных лентяев, не имеющих представления о высокой культуре.

Несмотря на то что государство время от времени критиковало западную рок-музыку за вредное буржуазное влияние, своими действиями оно обеспечивало довольно широкий доступ к этой музыке, а иногда само участвовало в ее распространении. Государственная звукозаписывающая компания «Мелодия» выпускала отдельные песни западных рок и поп-групп в серии сборников «Вокруг света» . Как вспоминает Андрей Макаревич, «свет» в этих сборниках был в основном представлен социалистическими странами Восточной Европы, хотя и не только, а типичный порядок следования композиций был примерно таким: «Болгария, Польша, Чехословакия, вновь Польша, вновь Болгария, иногда Франция и самым последним номером — американская или английская композиция, всего одна» . Наименование этой композиции и ее авторство обычно изменялись, чтобы сделать ее более приемлемой для советского слушателя. В сборнике 1968 года композиция Beatles «Girl» была названа «английской народной песней» . Подобная практика изменения названий применялась и раньше. В 1950-х годах «Мелодия» заменила название американской джаз-композиции «American Patrol» («Американский патруль») на русское «На заставе» . Избежав таким образом нежелательной ассоциации с США, советская государственная звукозаписывающая фирма смогла выпустить эту композицию для широкой публики. Вспомним также об изменении названия джазовых композиций, которые исполнялись советскими оркестрами в 1950-х годах, что позволяло им играть эти композиции даже в пору особо острой критики джаза. Во всех этих случаях мы сталкиваемся с одной и той же амбивалентностью культурной политики государства — разрешать определенные культурные формы, пытаться уменьшить их отрицательное влияние.

Кроме изменения названия и авторства на таких музыкальных сборниках часто менялась и общая характеристика композиции. Легче всего на советской пластинке было выпустить «песню протеста» ^[194]. Подобная манипуляция названиями и характеристиками музыкальных композиций, продиктованная политическими соображениями, не была уникальна для СССР. Примером служит знаменитая композиция Мерла Трэвиса «Шестнадцать тонн» («Sixteen Tons»), которую «Мелодия» выпустила как «песню протеста» и которая стала безумно популярна на советских танцплощадках. В данном случае понятие «песни протеста» было в общем-то верным определением. В самих США, где эта песня была записана и где она достигла огромного успеха на радио, ее протестный смысл старались скрыть. Связано это было с тем, что в США конца 1940-х годов, в скандально известную эпоху сенатора Маккарти ^[195], политический комментарий, который присутствовал в этой песне, неизбежно ставил ее в ряд подозрительных культурных явлений. ФБР даже выпустило специальную рекомендацию американским радиостанциям не проигрывать эту песню в эфире, а сам Трэвис попал в список людей, подозреваемых в «симпатии к коммунизму» ^[196]. Именно благодаря этой истории песню включили в советский музыкальный сборник. Однако для молодых любителей музыки в Советском Союзе (как, впрочем, и для американских любителей музыки) ни буквальный смысл этой песни, ни история с ее запретом в США значения не имели. Куда важнее был танцевальный ритм музыки, несоветское звучание и американский английский, на котором она исполнялась. Как вспоминает Макаревич, дорожку с этой песней на советской пластинке «заигрывали до дыр во всех танцевальных залах», а саму песню «переиначивали какими-то невероятными русскими словами», не имевшими ничего общего со смыслом оригинала .

Страница