Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Юрчак cтр.№ 133

Именно эту идею она претворяет в жизнь, когда, соблюдая анкетную форму идеологического отчета, опускает все реальные подробности о личности и интересах своих туристов («и про руководителя я все знала… Только писать не хотела…»). Таким же образом Лена старалась заполнять все свои будущие отчеты, и таким же образом их старались заполнять многие молодые гиды «Интуриста» . Такая практика была не прямым сопротивлением всей системе (в отличие от отказа писать идеологические отчеты или работать в «Интуристе»), а участием в воспроизводстве ее форм, со смещением и тривиализацией их констатирующего смысла.

Ирония вненаходимости по отношению к авторитетному дискурсу партии встречается не только в шуточных документах или высказываниях, предназначенных узкому кругу друзей, или в личных дневниках, изолированных от публичного пространства, но и в частной переписке того периода, которая велась по обычной почте. Приведем фрагменты двух писем, посланных Инне, студентке исторического факультета Ленинградского университета (которую мы встречали в начале главы 4), ее университетской подругой. Первое письмо написано 25 июля 1981 года, когда подруга Инны, во время летних студенческих каникул, проходила практику в Ленинградском музее этнографии:

Подруга Инны подвергла иронии вненаходимости главный символ советского авторитетного дискурса — Ленина. Ничего не меняя в форме авторитетной фразы, написанной на табличке, она просто изменила ее контекст, перенеся табличку от фотографии деятелей революции, которую она комментировала, к чучелу обезьяны, иллюстрирующему начальный период человеческой эволюции. В результате этой смены контекстов смысл авторитетного высказывания изменился, превратившись в иронично-издевательский. Важно, однако, что благодаря небуквальности этой процедуры (в соответствии с принципом сверхидентификации авторитетное высказывание «процитировано» без изменений его формы и без дополнительных комментариев) подруга Инны решилась проделать ее в музее довольно открыто и даже написала об этом в письме. Более открытой, откровенной иронии по поводу Ленина она бы, скорее всего, не проделала и в письме об этом не написала.

Второе письмо эта же подруга отправила Инне годом позже, в июле 1982 года с побережья Азовского моря, где она работала в летней археологической экспедиции:

^{Рис. 46. Конверт письма, отправленного Инне ее подругой в июле 1982 г. Слева от руки приписано: «Вдарим ПРАВДОЙ по пошлостям!»}

Здесь, как и в предыдущем письме, кавычки стоят в оригинале, обозначая прямую цитату из авторитетного дискурса — «новый образ советской женщины, освобожденной от векового рабства». Но смысл этой цитаты изменился благодаря нестандартности контекста, в который она помещена; освобождение советской женщины означает тяжелый физический труд и недостаток мужского внимания. Ирония здесь вновь не столь прямолинейна, чтобы пытаться ее скрывать от взора государственных институтов, но достаточно очевидна. Даже на конверте, который, в отличие от текста письма, открыт взору случайных людей, содержится комментарий в жанре такой же иронии. Форма авторитетного высказывания здесь вновь повторена, а ее смысл изменен.

Надпись на большой марке 1982 года, приклеенной подругой Инны на конверт, гласит: «ПРАВДА. Орган Центрального Комитета КПСС. Газета основана 5 мая 1912 года В.И. Лениным». Под маркой, внизу конверта, подруга Инны приписала от руки фразу в стилистике революционных партийных лозунгов: «Вдарим ПРАВДОЙ по пошлостям!» Смысл этой фразы строится на двузначности существительного правда — как синонима слова «истина» и как названия газеты. С одной стороны, автор письма, используя второй смысл этого термина (название газеты) и прописывая его заглавными буквами, как бы цитирует авторитетный символ ^[313]. С другой стороны, поскольку этот термин помещен в новое высказывание ^[314], он также приобретает и свой первый смысл, означающий истину, — вторым значением фразы становится «вдарим истинной по лжи». Получается, что к «пошлостям», по которым надо «вдарить», относится и сам авторитетный символ (изображение и надпись на государственной марке). Комментарий становится двусмысленным, его можно интерпретировать и как реальное высказывание в форме авторитетного дискурса, и как иронию, направленную на это самое высказывание. Благодаря этой двусмысленности, характерной для иронии вненаходимости, автор мог иронизировать по поводу авторитетных высказываний и делать это довольно открыто, прямо на конверте письма, посланного по советской почте.

В ноябре 1981-го и ноябре 1982 года молодой инженер Юрий из городка Савелово, Калининской области ^[315], отправил своей родственнице, тете Марусе, биологу из Ленинграда, два письма по случаю годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. Это были типичные письма, которые посылались миллионами советских людей своим родственникам и друзьям по всей стране по случаю государственных праздников — годовщины революции, 1 Мая, Дня Победы, 23 Февраля, 8 Марта, Нового года. В большинстве таких писем и открыток содержались поздравления, пожелания здоровья и счастья, новости из личной жизни, вопросы к адресату о его новостях.

В первом письме от 10 ноября 1981 года Юрий сообщает об окончании тяжелой работы по сбору урожая на сельскохозяйственных полях, на которую в начале осени государство посылало из городов молодых инженеров и студентов вузов: