Маршал Советского Союза - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Язов cтр.№ 71

О том, что следствие ведется с обвинительным уклоном, я покажу на примере одного мелкого факта. В печати проскочила небольшая заметка. Ее автор имел отношение к разработке правительственных средств связи. Он утверждал, что гекачеписты никак не могли лишить Горбачева связи с внешним миром…

Почему бы не допросить автора публикации в качестве специалиста? Не провести экспертизу с его участием? Если хочешь найти истину, это просто необходимо. Но нам отказали. Значит, истина не нужна. Она будет мешать.

Тем более что рейтинг узников «Матросской тишины» поднимается. Народ видит, что с ними хотят расправиться. Поэтому власть имущие и подливали масла в огонь.

Что касается самочувствия нашего подзащитного, то оно, мягко говоря, оптимизма не вызывает. За последнее время Язов похудел на 24 килограмма.

Обеспокоенные здоровьем подзащитного, мы обратились с просьбой провести его медицинское обследование в стационарных условиях. Получили ответ, что Д.Т. Язов «в стационарном лечении не нуждается», подпись – A.B. Фролов.

Да не о лечении мы просим, а всего лишь обследовать! Но, видимо, в наших ходатайствах ищут не то, что в них есть, а что приказано видеть… Фролов – не врач, а юрист.

Но на этом эпизоде издевательства не прекратились. По нашей просьбе в августе к Язову были приглашены два известных врача – генерал-майор медицинской службы профессор Иннокентий Всеволодович Шастин и полковник Игорь Михайлович Новиков. Они осмотрели больного, рекомендовали провести обследование в стационарных условиях. Мы снова обратились к Фролову. «У нас возражений не будет», – ответил он на этот раз.

Но, увы, радоваться было рано. Через три дня новое распоряжение прокурора: «Мы посоветовались и решили, что вернемся к рассмотрению этого вопроса после того, как обвиняемый прочитает все 140 томов дела».

Вот почему я и говорю, что не исключена возможность расправы и до суда».

Вырезка из газеты «Патриот», переданная мне адвокатом, ходила из рук в руки. Даже Алексей Алексеевич, зек со стажем, иронизировал в адрес прокуратуры, исподволь готовясь к убытию из «Матросской тишины».

Приближалась годовщина августовских событий. Вечером принесли в камеру телеграмму из Норильска: «Москва, тюрьма «Матросская тишина», Язову. «Мужайтесь беде не брошу – Владимир – в миру Сипаренко Владимир Сергеевич».

По всей вероятности, это один из многих служителей православия, которые всегда были за единство Отечества, за единую Великую Русь. Я и по сей день безмерно благодарен отцу Владимиру.

Огромный заряд я получил от знакомства с книгами прекрасного русского писателя Дмитрия Балашова, он предупреждал: «Утерявший веру, утеряет и Родину, возненавидит и ближнего своего! А за сим грядет паскудное служение животной силе!»

Вопросов и через год после событий 19–21 августа не убавилось. В 1992 году все «суверенные» вползли в тяжелейший экономический кризис. Развалена финансовая система, кругом неплатежи, свирепствует инфляция.

8 конце августа Берестовой распрощался с нами. Куда уехал? Мы так и не узнали. Остались мы с Мишей Авезовым вдвоем.

Подошел сентябрь, 4-го день рождения у Эммы Евгеньевны. Валерий Никодимович разрешил поздравить по телефону. Позвонил и поздравил! Эмма Евгеньевна сказала, что продала шубу, напольные часы. Теперь есть чем заплатить адвокатам, они практически работали бесплатно.

…В начале ноября меня еще утром разбудил охранник: «Дмитрий Тимофеевич, я вам принес новость: освободили Олега Шенина и Василия Стародубцева. Скоро и до вас дойдет очередь». А еще через несколько дней В.Стародубцеву пригрозили кутузкой, если он не прекратит без ведома степанковской прокуратуры выезжать с визитами в Ленинград. В этом, правда, кое-кто из политиков усмотрел ущемление прав города на Неве: Москве, дескать, можно, а Ленинград снова ходит в пасынках.

Свой день рождения, как и очередную годовщину Октября, я отпраздновал в госпитале. Меня навестили родные и близкие, приехала и Людмила Георгиевна Зыкина со своим благоверным Виктором Федоровичем Гридиным, смерть которого позднее меня потрясла. Я еще подумал: «Должно быть, на небесах острый дефицит в прекрасных и душевных людях. Какой-то злой рок витает над Россией. Все великие русские женщины доживают свой век в одиночестве».

Выписали меня из госпиталя 12 ноября, и к 18 часам я прибыл в «Матросскую тишину» на нары. Сокамерник Миша встретил меня со слезами на глазах, больше месяца маялся один в камере.

Миша еще на пороге камеры выдал сенсацию, мол, Вероника Кастро в фильме «Богатые тоже плачут» добилась поразительного сходства с его милейшей супругой, мыкавшей горе с тремя детьми в далеком Самарканде. И будет несправедливо, если я не расскажу о Мише, он скрашивал мои дни между допросами и не позволял мне унывать.

Родился мой сокамерник в городе, где по ночам Полярная звезда соперничает с изразцами на древних куполах величественной мечети Шахи-Занди, – это в древнем Самарканде. На окраинах города в старых кварталах и поныне ходят друг к другу в гости по крышам домов, а старики встречаются потолковать о жизни в тени карагачей. Времена года в Самарканде, месяц и даже день старожилы определяют по базару. Сначала Самарканд забирает в полон вишня, она царица базаров! Но постепенно вишню оттесняют урюк и абрикосы, а чуть позже подступают времена соперничества дынь с арбузами. А когда на базарные ряды завозили гроздья винограда, за временами было уже не уследить.

У евреев обычно принято писать: «Я родился в бедной еврейской семье». А Миша нарушил эту вековую традицию и на первом допросе заявил с достоинством: «Я родился в богатой еврейской семье». Это на самаркандском базаре, среди роскошества тюбетеек, как рассказывал мне Миша, его предки узрели русского живописца Кузьму Петрова-Водкина, пригласили в свой дом на застолье. «И когда я рассматриваю в музеях натюрморты Петрова-Водкина, – гордился Михаил, – я узнаю на картинах фрукты из нашего родового сада. Помнят в нашем доме и двух москвичей, юмористов Ильфа и Петрова, посетивших Самарканд в начале двадцатых годов. Моя бабушка собрала им в дорогу корзину с золотистым урюком. Это мои предки помогали знаменитому самаркандскому роду Мусаевых основать в Иерусалиме школу для бедных, построить синагогу».

Миша всегда подчеркивал в разговоре, что позже эту синагогу посетили М. Горбачев, поэт Е. Евтушенко, знаменитая певица А. Пугачева.

Миша клятвенно уверял меня, что в концертном зале самаркандской филармонии еще до войны за их семьей закрепили именное кресло, в доме боготворили скрипку. Хорошим тоном считалось среди узбеков, евреев посещать и театральные премьеры. Модные московские спектакли тиражировались в русской драме. Однажды Миша попал на «Обратную связь» А. Гельмана. Но если в Москве актеры во главе со Смоктуновским восседали за конторскими столами, то в самаркандском варианте на авансцену время от времени выходил человек, весьма похожий на Суслова. Он внимательно всматривался в зал, старался понять, насколько мысль о производственных деяниях близка самаркандским евреям. Через всю сцену вышагивали буквы знаменитого лозунга тех времен: «Экономика должна быть экономной». Этот лозунг в кущах Завидово А. Бовин, ныне частый гость московского телевизионного канала, придумал для Л. Брежнева.