История Древней Греции в биографиях - читать онлайн книгу. Автор: Генрих Вильгельм Штоль cтр.№ 89

В сражении при Левктрах (371) Пелопид был также предводителем священного отряда и немало способствовал этой великой победе быстрым и сильным своим нападением. Когда он перед этим сражением выходил и своего дома во главе войска, жена провожала его со слезами и умоляла беречь себя. «Милая жена, — отвечал он, это надо советовать простому воину, но полководцу следует советовать беречь других». При первом вторжении фиванцев в Пелопоннес, он, как виотарх, предводительствовал войском вместе с Эпаминондом; но во втором походе в Пелопоннес (летом 369 года) Эпаминонд был один предводителем, потому что Пелопид с этого времени преимущественно занят был фессалийскими делами, между тем как Эпаминонд вел войну со Спартой в Пелопоннесе.

Фессалийцы призвали к себе на помощь против тирана Александра Ферейского македонского царя Александра. Но так как этот последний сам замышлял утвердиться в Фессалии, то они обратились к фиванцам, которые, в 369 году, послали им войско под начальством Недопила. Он освободил фессалийцев от македонского гарнизона в Лариссе, принудил Александра Ферейского заключить сделку, на основании которой отдельные города получили снова свою независимость, и пошел потом в Македонию, где заключил союз с царем Александром, и брата его Филиппа, впоследствии знаменитого царя и отца Александра Великого, задержал у себя заложником, вместе с другими отроками из знатных семейств. Вскоре после того во второй раз был им послан вместе с Немением в Фессалию, без войска, в качестве посла, чтобы обуздать произвол Ферейского тирана. Александр с помощью коварной хитрости заключил их обоих в темницу. Фиванцы выслали войско, чтобы освободить заключенных, но оно принуждено было удалиться, претерпев неудачу. Когда же потом Эпаминонд вступил с войском в Фессалию, Александр поспешил прислать гонцов, чтобы извиниться перед ним и заключить мир. Эпаминонду не захотелось заключать мир и дружбу с человеком, который был запятнан неслыханными жестокостями и коварствами, но, чтобы не подвергнуть опасности жизнь друзей своих, находившихся еще в руках тирана, он согласился заключить перемирие на один месяц и привез с собой в Фивы обоих освобожденных друзей.

Еще в том же 368 году Пелопид и Исмений были отправлены ко двору персидского царя, куда в то же время прибыли посольства от Спарты и Афин. Персидский царь снова должен был сделаться судьей между греками в раздорах их между собой и диктовать им статьи мира. Слух о сражении при Левктрах и о походе Пелопида в Эпаминонда до самых ворот когда-то столь могущественной Спарты распространился по всей Азии; при проезде через персидские провинции фиванский герой был принимаем с удивлением и почестью; блистательный прием ожидал его и со стороны царя Артаксеркса. Он приобрел ловким, но честным образом личное благоволение царя и извлек из этого ту пользу, что в мирных условиях, которые должны были быть предложены от имени царя греческим государствам, включены были все желания фиванцев. Мессиния должна была сделаться свободным и независимым государством, Афины — обезоружить свои корабли, а если бы афиняне вздумали уклоняться от этого условия, то следовало принудить их к тому силой. Но с Фивами царь заключил мир и союз. Этот мир, впрочем, не был приведен в исполнение; но, во всяком случае, фиванцы приобрели ту выгоду, что Спарта теперь не могла уже более ссылаться на Анталкидов мир и что персы признали гегемонию Фив и смотрели на Мессинию, оторванную Фивами от Спарты, уже как на свободное государство.

В 364 году Пелопид снова отправился с войском в Фессалию против Александра Ферейского, который опять начал жестоко притеснять фессалийцев. Эти последние просили в Фивах вспомогательного поиска и вождем своим желали иметь Пелопида. Когда Пелопид намеревался уже выступить с 7000 тяжеловооруженной пехоты, произошло солнечное затмение, и так как это считалось вообще дурным предзнаменованием, то он оставил войско и выступил только с 300 всадниками — волонтерами и частью наемных войск, полный мести против коварного тирана, заключившего его в темницу. В Фарсале собрал он боевые силы фессалийцев и начал отыскивать тирана, который с вдвое сильнейшим войском встретил его при Кинокефале. Его сильная, храбрая конница скоро обратила в бегство всадников Александра и преследовала ее по равнине, между тем как Александр со своей пехотой занял крепкую позицию на ближайших высотах. Пелопид стремительно атаковал его и сбросил с высот после многих сильных приступов. Увидав с высоты Александра, старавшегося привести в порядок свое расстроенное правое крыло, он устремился на него один, побуждаемый ненавистью, и вызвал его на бой. Александр укрылся за своими телохранителями; Пелопид стремительно вторгнулся в их ряды и после отчаянной борьбы пал, пораженный их копьями. Воины Пелопида явились уже поздно, но отомстили за смерть своего вождя кровавым побоищем неприятеля. Более трех тысяч врагов пали на поле битвы.

Скорбь о павшем была всеобщая. Фиванские воины, плача, называли его своим отцом и избавителем, который вел их к высшему, прекраснейшему счастью; фессалийцы так поражены были горем, что никто не снимал с себя панциря, не разнуздывал лошади, не перевязывал ран своих. Они толпой бросились к убитому, окружили его взятой в сражении добычей, обрезали гривы у коней своих, обрезали собственные свои волосы на голове. Многие вошли в свои палатки, не разведя огня, не взяв с собой ни пищи, ни питья. Молчание и уныние царствовали во всем лагере, как будто не была одержана славная, великая победа, как будто воины принуждены были подчиниться долговременному рабству под властью тирана. Когда разнеслась печальная весть, из городов явились власти, юноши, отроки, жрецы, чтобы с почетом принять тело убитого вождя, и положили на носилки трофеи, венки и полные золотые вооружения. Когда пришло время хоронить тело, фессалийские старшины приступили к фиванцам с просьбой, чтобы им было позволено похоронить усопшего. Фиванцы согласились на это и таким образом тело Пелопида было предано земле народами и городами Фессалии при многочисленных проводах и с блистательными торжествами. После того они еще чествовали своего благодетеля, воздвигали в честь его медные статуи, украшали их венками и отдали в пользу детей его большую полосу земли.

Фиванцы, узнав о смерти Пелопида, тотчас вступили в Фессалию с войском из 7000 пехоты и 700 всадников, чтобы отомстить за него, и принудили Александра отказаться от владычества над Фессалией, исключая только Фер, и поклясться — по требованию фиванцев принимать участие в их походах. В 357 году Александр был умерщвлен своей женой Фивой и ее братьями. В то время, когда Пелопид был заключен в Ферах, Фива часто тайно посещала его темницу, чтобы видеть великого мужа и говорить с ним; эти беседы с ним, как говорят, возбудили в ней с самого начала ненависть и презрение к ее недостойному супругу.

Эпаминонд, сын Полимнида, связанный с Пелопидом теснейшей дружбой и общей деятельностью, направленной к возвеличению родного города их, происходил от благородной, но обедневшей фамилии, которая вела свой род от древних Спартов Кадма. Отец его заботился, сколько позволяли ему средства, о телесном и умственном развитии пылкого, любознательного отрока и дал ему лучших учителей музыки и гимнастики. Но наибольшее влияние имели на него учения и беседы пифагорейского философа Лизиса, который был изгнан из отечества своего, города Тарента, и нашел убежище в доме родителей Эпаминонда. В сообществе этого благородного, мудрого старца Эпаминонд приобрел превосходное, гармоническое развитие душевных своих способностей и величие характера, которому удивлялись его современники и потомки. Древние правильно называли его первым из эллинов, потому что с редким талантом полководца и государственного человека он соединял прекраснейшие нравственные качества: благородное самообладание, чуждое страстей спокойствие и твердость духа, непоколебимую преданность истине и справедливости, верное исполнение долга, без внимания к собственной выгоде и чести, скромность и непритязательность даже и па высоте величия, кротость и милосердие к друзьям и врагам, при добросовестной строгости к самому себе. Он вел простую, скромную жизнь среди добровольной бедности и пользовался предлагаемой ему помощью богатых друзей только для общественного блага или для вспомоществования ближним. Чтобы остаться бедным и иметь возможность жить самостоятельно и независимо, он всю свою жизнь оставался в безбрачии.