Поражение на западе. Разгром гитлеровских войск на Западном фронте - читать онлайн книгу. Автор: Милтон Шульман cтр.№ 37

«24.00. 716-я пехотная дивизия пока защищается на опорных пунктах. Связь между дивизионным, полковыми и батальонными штабами прервана, ничего не известно о количестве удерживаемых и ликвидированных опорных пунктов... Начальник штаба 7-й армии приказывает контратаковать 7 июня и выйти на побережье на помощь защитникам опорных пунктов».

Что же происходило в дивизиях, принимавших участие в сражении, пока на высших уровнях командования не могли прийти к согласию? Те же неуверенность и неопределенность, что мучили фон Рундштедта, ограничивали действия полевых командиров. Пехотинцы, засевшие в бункерах по всему побережью, не могли оказать реальное сопротивление морскому, воздушному и сухопутному десантам и тысячами сдавались в плен, дрожа от усталости и пережитых ужасов. Первая волна союзной пехоты просто смела на своем пути подводные преграды, в которые были вложены огромные деньги. Единственной дивизией резерва, которая сумела повлиять на ход сражения, была 21-я танковая дивизия. Ее 170 танков напрямую подчинялись группе армий «Б» Роммеля. Штаб 21-й находился в Сен-Пьер-сюр-Див примерно в двадцати четырех километрах от берега. Вот что вспоминал командир 21-й танковой дивизии генерал-лейтенант Эдгар Фойхтингер, высокий, жилистый, хорошо сложенный офицер со слегка искривленным носом, придававшим ему сходство с пожилым боксером:

«Я впервые узнал о начале вторжения из донесения о парашютном десанте близ Троарна чуть позже полуночи 6 июня. Поскольку мне было приказано ничего не предпринимать до нового приказа из штаба Роммеля, единственное, что я мог сделать, это привести своих людей в боевую готовность. Всю ночь я с нетерпением ждал какие-нибудь инструкции, но не получил ни одного приказа сверху. Понимая, что моя танковая дивизия находится ближе всех к полю боя, я в 6.30 утра решил что-то предпринять. Я приказал моим танкистам атаковать засевшую на плацдарме за рекой Орн 6-ю английскую воздушно-десантную дивизию, которую считал непосредственной угрозой немецким войскам.

Только я принял это решение, как (было уже семь часов утра) получил первый намек на то, что высшее командование еще существует. Из группы армий «Б» мне сообщили, что я перехожу под командование 7-й армии, но никаких конкретных приказов не передали. В девять часов меня известили о том, что дальнейшие приказы я буду получать из 64-го пехотного корпуса. Только в десять часов я получил первый боевой приказ, а именно: остановить мои танки, продвигавшиеся навстречу воздушно-десантным войскам противника, и повернуть на запад на помощь защитникам Кана.

Форсировав реку Орн, я направился на север к побережью. К тому времени противник – 3-я британская и 3-я канадская пехотные дивизии – продвинулся на удивление далеко и уже захватил цепочку возвышенностей километрах в десяти от моря. Не успел я остановить танки, как противник с этих высот точным орудийным огнем подбил одиннадцать моих машин. Однако одной группе удалось проскочить сквозь завесу огня и к семи часам вечера выйти на берег в Лион-сюр-Мер.

Теперь я ожидал подкреплений, которые помогли бы мне удержать завоеванные позиции, но не дождался. Новый парашютный десант союзников на оба берега Орна в сочетании с внезапной атакой английских танков заставил меня отступить от берега. Я вернулся на позиции к северу от Кана. К концу первого дня боев моя дивизия потеряла почти двадцать пять процентов своих танков».

Человеком, выбранным для проведения контрнаступления 7 июня, был обергруппенфюрер (генерал-полковник) Дитрих, командир 1-го танкового корпуса СС. Дитрих, малорослый и приземистый, с широким смуглым лицом, на котором доминировал большой широкий нос, был похож на забияку бармена. Он был типичным выходцем из «добровольческих» отрядов и уличных банд, с которыми Гитлер впервые выступил на политическую арену Германии. Дитрих собирался стать мясником, но Первая мировая война нарушила его планы, а за четыре военных года он дослужился до старшего фельдфебеля. В послевоенные годы он перебивался случайными заработками, в свободное время с энтузиазмом поддерживая нацистскую партию.

В 1928 году Дитрих вступил в СС, где за пять лет сделал приличную карьеру, поднявшись до чина бригаденфюрера (генерал-майора) и начальника личной охраны Гитлера. Во французской, греческой и восточной кампаниях он командовал 1-й дивизией СС «Адольф Гитлер» и хвастался тем, что к 1943 году всего лишь тридцать из первых 23 тысяч бойцов его дивизии уцелели и не попали в плен. Пропагандистская машина Геббельса сделала из Дитриха почти легендарный персонаж, репутация которого могла сравниться (если не затмить) лишь с репутацией другой популярной фигуры национал-социализма – Эрвина Роммеля. Грубый, тщеславный и болтливый Дитрих сделал головокружительную карьеру скорее благодаря своему напору и жестокости, чем военному таланту. Характеристика, данная Дитриху фон Рундштедтом, восхищает своей точностью и краткостью: «Он порядочный, но глупый».

В день высадки союзных войск в Нормандии Дитрих находился в Брюсселе в штабе своего соединения – 1-го танкового корпуса СС. Поскольку он напрямую подчинялся фон Рундштедту, то был немедленно вызван в Париж. В пять часов вечера 6 июня корпус получил свой первый приказ: выступить из окрестностей Кана и сбросить британцев в море. Для выполнения этой задачи в распоряжении Дитриха были 12-я танковая дивизия СС «Гитлерюгенд», 21-я танковая дивизия, уже находившаяся на месте событий, и учебная танковая дивизия, которая должна была подойти незамедлительно. Дитрих сразу разослал приказы генерал-лейтенанту Фойхтингеру в 21-ю танковую дивизию и бригаденфюреру (генерал-майору) Курту Мейеру в 12-ю танковую дивизию СС, которые должны были провести совместное наступление на рассвете 7 июня.

Курт Мейер из 12-й танковой дивизии СС стал командиром дивизии в возрасте тридцати трех лет и был самым молодым командиром дивизии в немецкой армии. Он представлял собой идеальный образец нацистского фанатика. Высокий, красивый, с проницательными голубыми глазами, он знал только то, что говорил Гитлер, и свято во все верил. Он готов был умереть за свою веру в национал-социализм и безжалостно принуждал умирать за нее других. После войны его судили как военного преступника за подстрекательство солдат к убийству канадских военнопленных и приговорили к пожизненному заключению. В таком человеке вирус нацизма никогда не погибнет, поскольку вошел в его плоть и кровь.

У Мейера не было ни опыта, ни подготовки, необходимых для компетентного командования в бою 20 тысячами человек и более чем двумястами танками, но он обладал острым тактическим чутьем и целеустремленностью фанатика, что позволило ему выполнить возложенные на него обязанности по обороне Кана. Однако в наступлении он потерпел крах. Как и Дитрих, он сделал военную карьеру благодаря преданности режиму, а не личным способностям.

Фойхтингер, получив свой приказ, сказал Дитриху, что двух танковых дивизий недостаточно для разгрома хорошо закрепившихся британцев; следует подождать подхода танковой учебной дивизии и атаковать силами трех дивизий. Однако начальство заявило Фойхтингеру, что есть только две танковые дивизии, и он должен скоординировать ночную атаку с 12-й танковой дивизией СС.

Фойхтингер рассказывал:

«Около полуночи Курт Мейер прибыл в мой штаб. Наутро мы должны были участвовать в совместной операции с его дивизией, расположенной на моем левом фланге. Я объяснил Мейеру ситуацию и предупредил его, что противник силен. Мейер изучил карту, повернулся ко мне и самоуверенно заявил: «Мелкая рыбешка! Утром мы сбросим их в море!» Мы решили выдвинуться к Дувру и занять позиции ночью. Артиллерийский огонь был таким интенсивным, что надлежащая координация атаки оказалась невозможной. Мейер рванул вперед с пятью десятками танков, но был отброшен. Ему так и не удалось занять исходные для совместной атаки позиции, поскольку его не пропустили противотанковые орудия западных союзников».