Возвышение Рима. Создание великой империи - читать онлайн книгу. Автор: Энтони Эверит cтр.№ 66

Еще один заключительный виток истории привел к усилению ненависти к Риму среди наиболее известных карфагенян. На карфагенском острове Сардиния восстали наемники в знак солидарности со своими товарищами в Африке. Когда их стали теснить местные жители, они обратились за помощью к Риму. В 238/237 году сенат решил отправить военный отряд для захвата острова. Когда карфагеняне узнали об этом, они напомнили сенату, что Сардиния считается их владением и они намереваются возвратить ее. Ответ римлян поразил их своей циничностью. Не имея никаких доказательств своей правоты, римляне утверждали, что военные приготовления Карфагена являются враждебным актом. Они предъявили ультиматум, по которому карфагеняне должны были отказаться от своих прав на этот остров и выплатить в качестве компенсации 1200 талантов. Эти новые условия добавили к соглашению 241 года. Рим овладел Сардинией, а вместе с ней и Корсикой. Эти два острова стали одной провинцией, как Сицилия.

Налицо был незаконный захват чужих владений. Даже историк Полибий, будучи страстным поклонником Рима, осудил такой захват. Он отметил, что в действиях римлян «нельзя, пожалуй, указать основательного повода или уважительной причины», а также отметил, что такие люди, как Гамилькар, не забывали и не прощали несправедливости.

Сразу же после того, как закончилась война, Гамилькар отправился в Испанию. В Карфагене нельзя было оставить ребенка, поэтому никто не удивился, когда отец взял молодого Ганнибала с собой. Однако Гамилькар уезжал не по личным причинам, он собирался, ни много ни мало, преодолеть неудачи своей родины.

О внутренней политике Карфагена известно немного, но, видимо, там существовали две группировки. Одна их них объединяла землевладельцев, которые хотели расширять свои владения в Африке и развивать сельское хозяйство, не участвуя в опасных военных авантюрах на чужой земле. Другая объединяла разнообразных торговцев, которые хотели обеспечить военную защиту своим действиям в международных водах. Первые представляли собой правящую олигархию. А вторые стремились к демократической реформе.

Гамилькар был известным представителем второй группы. Хотя его уважали как благоразумного государственного деятеля, поражение в Сицилии и тяготы войны с наемниками, по-видимому, изменили его взгляды в сторону демократии. Как писал Диодор: «Спустя некоторое время после окончания войны с наемниками он сформировал орган политической власти из низших слоев общества и на основе этого, а также благодаря военным трофеям скопил немалое состояние. Чувствуя, что его успехи приносят ему все больше и больше власти, он занялся демагогией, пытаясь заслужить доверие народа. Таким образом, он добился, что его на неопределенный срок назначили командующим военными силами всей Иберии».

По своему поведению Гамилькар был очень похож на распространенный тип греческого политика — тирана, единоличное правление которого поддерживали простые граждане. Но вскоре стало ясно, что он не собирался организовывать в Карфагене государственный переворот. Гамилькар просто захотел получить полную свободу для своих действий в Испании.

Перед Карфагеном стояли две главных, связанных друг с другом проблемы. Первая — как восстановить свою разрушенную экономику? Недавние военные действия сильно подорвали обе ее составляющие — торговлю за границей и сельскохозяйственное производство на родине, кроме того, тяжким финансовым бременем стали крупные ежегодные выплаты Риму. И вторая, относящаяся к более долгосрочной перспективе — каким образом Карфаген сможет когда-нибудь отомстить римлянам?

Решение этих двух проблем Гамилькар связывал с Пиренейским полуостровом, где были большие людские резервы для набора в армию и казавшиеся неиссякаемыми залежи серебра, железа и других металлов. Гамилькар признал, что карфагеняне навсегда потеряли Сицилию. Как и все его соотечественники, он сильно возмутился решением Рима захватить карфагенские острова Корсика и Сардиния — явным и оскорбительным нарушением мирного договора. Финикийцы с давних пор имели торговые форпосты в Испании, одним из самых крупных был портовый город Гадес. Теперь Гамилькар решил создать на полуострове большую и сильную карфагенскую провинцию. Очевидно, что ему оказали сопротивление даже те племена, которые уже привыкли к финикийскому присутствию на побережье. Против них Гамилькар применял жестокость в сочетании с милосердием. Этот метод он уже испытал, имея дело с восставшими наемниками.

Он взял с собой своего возлюбленного зятя, красавца Гасдрубала, который оказался не только искусным дипломатом, но также решительным и находчивым военачальником. Гасдрубал предусмотрительно взял себе в жены представительницу местного знатного рода. В течение следующего десятилетия эти два человека завоевали значительную часть Южной и Юго-Восточной Испании. Карфагеняне также организовали широкомасштабную добычу серебра и постоянно увеличивали количество добытой руды. Ученые подсчитали, что в последующие века на рудниках работали около сорока тысяч рабов, которые ежедневно давали прибыли почти на сто тысяч сестерциев. Нет причин сомневаться, что карфагеняне во времена Гамилькара работали менее производительно.

Римляне не имели в Испании никаких стратегических интересов и никакой собственности, которую надо было защищать, поэтому в первое время они почти не обратили внимания на эти события. Однако через некоторое время их заинтересовали известия о расширении карфагенских владений (это не означало, что Карфаген каким-то образом нарушил соглашение). Римляне отправили к Гамилькару посланников и попросили его принять их. Карфагеняне любезно согласились на организацию такого приема по всем правилам этикета. На вопросы посланников карфагенский военачальник дал вполне ожидаемый ответ. «Мне приходится воевать с иберийцами, — сообщил он, — чтобы найти деньги для выплаты компенсации Риму». После такого исчерпывающего ответа посланники больше не задавали никаких вопросов.

В 229 году Гамилькар потерпел военное поражение от иберийского вождя. Вместе с ним были два его сына, включая Ганнибала. Гамилькар спас их от гибели, отправив по другой дороге. Враги преследовали не столько его оставшееся войско, сколько его самого. Иберийский вождь настигал его. Стремясь уйти от погони, Гамилькар верхом на коне вошел в реку и утонул. Гибель Гамилькара не повлияла на карфагенское господство на полуострове, на его место сразу же назначили преемника. Его восемнадцатилетний сын Ганнибал, несмотря на свои незаурядные способности и большую известность, был еще очень молод, поэтому его кандидатуру не рассматривали. Поэтому совет старейшин в Карфагене назначил командующим Гасдрубала, который проявил себя с разных сторон не только как обладатель привлекательной внешности.

Новый главнокомандующий продолжил успешную деятельность своих предшественников, достигая своих целей иногда переговорами, а иногда и силой оружия. Он заключил соглашение с Римом. Сенат понял, что «своей нерадивостью и беспечностью» он позволил Карфагену осуществить набор воинов и подготовить многочисленную армию. Римляне снова отправили посланников в Испанию, и Гасдрубал обещал им не переходить реку Ибер (ныне Эбро). Она находилась немного севернее той территории, где тогда правили карфагеняне, поэтому они с легкостью пошли на это. С точки зрения римлян это соглашение надежно защищало интересы их обеспокоенного союзника, города Массилии и его колоний на северо-восточном побережье Испании. Серьезный вопрос о возможном возрождении Карфагена остался нерешенным, и, действительно, даже самый недальновидный посланник сената вряд ли мог предположить, что Карфаген откажется от своих владений по одному лишь требованию.