Искусство и красота в средневековой эстетике - читать онлайн книгу. Автор: Умберто Эко cтр.№ 30

Подобная трактовка созерцания (которое в данных текстах дается вкратце как неизбежный результат гносеологии мистического видения), предполагающее идею аффективного переживания, более подробно обсуждается в сочинениях Гильома из Оверни и в частности, в тех пассажах, где проявляется его так называемый «эмоционализм», где он говорит о том, что называют его эмоциональностью. Там он особо заостряет внимание на субъективном характере эстетического созерцания и на функции наслаждения как конституирующем моменте красоты. Красота обладает объективностью, однако объективность эта санкционирована нашим визуальным восприятием.

Во всех определениях Гильома появляются термины, которые предполагают как познавательную установку (spectare, intueri, aspicere) (смотреть, всматриваться, взирать), так и аффективную (placere, delectare) (нравиться, радовать). В соответствии с собственным учением о природе души (которая нераздельна в двух своих действиях, познавательном и аффективном) Гильому достаточно, чтобы объект предстал перед субъектом (раскрывая определенные качества), тем самым пробуждая в нем чувство удовольствия, пронизанное любовью (affectio), которая одновременно является познанием прекрасного и взысканием его (ср.: De Bruyne 1946, III, р. 80–82).

Все эти философские теории носят отвлеченный характер и далеки от прояснения психологических механизмов визуального восприятия — в отличие от сочинений, написанных под влиянием Альхазена. В трактате «Liber de intelligentiis» (автором которого ранее считали Витело, а теперь — Адама ди Белладонна) механизм зрительного восприятия объясняется по аналогии с физическим отражением: светящийся объект испускает лучи, благодаря чему отражается в зеркале.

Объект представляет собой деятельную силу, формирующую отображения; зеркало же — это пассивная потенция, чье назначение заключается в восприятии отражений. В человеческом сознании, кроме того, происходит согласование упомянутой потенции с деятельной силой, согласование, которое осознается как удовольствие (причем речь идет о высшем удовольствии (delectatio maxima), возникающем тогда, когда объект представляет собой светящуюся реальность, встречающуюся с сиянием в нас самих). Удовольствие основывается на взаимной согласованности между вещами, душой и миром, на метафизической любви, которая придает единство реальности.

Более глубокий анализ соотношения субъекта и объекта содержится в трактате Витело «Перспектива», результатом чего становится интересная концепция интерактивности познания ^[16]. Витело различает два способа восприятия видимых форм: comprehensio formarum visibilium… per solam intuitionem, a также per intuitionem cum scientia praecedente, то есть постижение видимых форм посредством одной интуиции, а также постижение посредством интуиции, которой предшествует знание. Благодаря восприятию первого типа мы постигаем различные виды света и цвета, однако существуют более сложные уровни реальности, которые зрение постигает еще не самостоятельно, а с помощью других способностей души. С чисто интуитивным созерцанием визуального мира соединяется actum ratiocinationis diversas formas visas ad invicem comparantem (акт рассуждения, в котором сравниваются между собой различные воспринятые формы). Истинное, включающее в себя концептуальный уровень познание вещи осуществляется лишь в результате подобного сопоставления различных познанных аспектов этой вещи. Чисто зрительное ощущение подкрепляется работой памяти, воображения и разума; при этом подобный синтез совершается быстро, почти мгновенно. Таким образом, восприятие эстетических реалий принадлежит ко второму из упомянутых способов и предполагает мгновенное, хотя и сложное взаимодействие между многообразием открывающихся взору объективных аспектов, и деятельностью субъекта, который занят установлением соответствий и обобщений:

Исходя из такого рода предпосылок, Витело стремится определить объективные условия, найти те аспекты объекта, благодаря которым видимые формы становятся приятными. Существуют простые параметры вещей, такие, например, как величина (magnitudo) (луна красивее звезд), figura (очертание, рисунок формы), непрерывность (например, при взгляде не зеленеющий простор), прерывность (множество небесных светил или зажженных свечей), шероховатость или гладкость (planities) тела, на которое падает свет, тень, которая смягчает слишком яркие световые пятна и создает игру оттенков (как это происходит, например, на хвосте павлина). Существуют также сложные параметры, когда с приятным цветом соединяется игра пропорций, так что различные параметры, сочетаясь между собой, придают объекту новую и более яркую красоту. Далее, Витело провозглашает два чрезвычайно важных постулата. Прежде всего, он говорит об определенной относительности вкуса, который зависит от времени и страны; каждая внешняя особенность того или иного созданного человеком предмета отражает некий тип соразмерности (convenientia). Эти типы разнятся, как разнятся и человеческие привычки, и индивидуальные эстетические суждения (sicut unicuique suus proprius mos est, sic et propria aestimatio pulchritudinis accidit unicuique). Во-вторых, Витело заостряет внимание на субъективном моменте как способе точной оценки и эстетического наслаждения чувственно воспринимаемых предметов: существуют такие предметы, которые следует рассматривать издалека — при этом, например, скрадываются какие-либо уродливые пятна; другие предметы (например, миниатюры) лучше рассматривать вблизи, чтобы суметь различить все оттенки, все intentiones subtiles (утонченные замыслы), lineatio decens (изящное проведение линий), ordinatio partium venusta (красивое упорядочение частей).