Ты поймешь, когда повзрослеешь - читать онлайн книгу. Автор: Виржини Гримальди cтр.№ 19

Она начала ворчать, как только мы выехали из дома престарелых. То ей было слишком жарко, то я ехала медленно, то другие водители путались у нас под ногами, то волосы лезли ей в глаза. Короче говоря, любого повода было достаточно, чтобы вывести ее из равновесия. Одно из двух: либо дух Леона вселился в ее тело, либо что-то произошло.

Дверь открылась. С лестницы Грег торжественно приветствовал нас: «Добро пожаловать в мой дом!»

Марин права. Нет ничего более скучного, чем посещение квартиры, в которой полным ходом идет ремонт, если только вы не преследуете цель наполнить легкие строительной пылью.

Несколько перегородок были снесены, чтобы «создать большое пространство, наполненное светом», хотя можно было подумать, что здесь взорвалась граната. Пол покрывала защитная пленка, на стеклах виднелись следы побелки, и невозможно было составить более или менее полное представление о том, как все это будет выглядеть на завершающем этапе.

– Наверное, получится здорово! – произнесла я, скорее из сострадания, когда Грег показывал нам будущую кухню.

– Я очень на это надеюсь. Мне хочется здесь все переделать после смерти Жан-Люка… Слишком много воспоминаний. Начну жизнь заново! Пойдемте, посмотрим спальню, она уже почти готова, – произнес он, выйдя в коридор.

Он открыл дверь с победным кличем: «Та-дааам!».

– Ты прав, это великолепно! – иронизирует Марин, качая головой. – Во всяком случае, так оно, наверное, и будет, потому что сейчас трудно что-то понять…

Кровать торжественно возвышалась посреди комнаты, вокруг грудами валялась одежда и стояли стопки коробок, иногда доходившие почти до потолка. Два шкафа придвинули к окну, а холодильник втиснули между перегородкой и новой плитой.

– Да нет, ты присмотрись повнимательнее. Здесь, например, можно увидеть кусочек паркета, симпатично, правда? А за дверью край уже окрашенной стены, и можно представить себе, какими будут стены. Я выбрал вощеный бетон, обожаю эту технологию!

Мне действительно все понравилось, но не качество ремонта привлекло мое внимание. Меня заинтересовала большая пробковая рамка, в которую были вставлены фотографии, видимо вырезанные из глянцевых журналов.

– Это ты на фото?

– Да, моя мать подарила мне этот коллаж, который она сделала в мою честь… – ответил он, слегка смущаясь.

– А как ты попал в эти журналы? – всполошилась Марин.

– Еще недавно я снимался в рекламе, в сериале, и мне даже дали небольшую роль в одном фильме.

– Врешь! Неужели ты актер?

Он пожал плечами:

– Хотел бы им быть. Но места уже распределены или слишком дороги. Я попытал счастья в Париже и прожил там три года, но мне не удалось пробиться. И тогда я оставил надежды. Все, конец истории!

– И у тебя нет ни капли сожаления? – спросила я.

– Нет, потому что в итоге я встретился с Жан-Люком. Иногда я спрашиваю себя: какой бы стала моя жизнь, если бы у меня все получилось? Но, честно говоря, мне очень нравится моя теперешняя профессия, и я по-настоящему счастлив. Хотя мне не удалось завоевать признание широкой публики, но улыбки наших постояльцев мне вполне его заменяют.

Марин с трудом прокладывает себе путь среди коробок.

– А это что за реклама? Мне кажется, я где-то ее видела!

– Давно было, уже и не вспомнить, – ответил Грег, закрывая дверь захламленной комнаты.

– О черт, а я вспомнила! – улыбаясь, воскликнула Марин.

Я вышла первой и тоже улыбалась, глядя на повеселевшую Марин, хотя она не соизволила ничего объяснить по поводу этой таинственной рекламы. Но мое хорошее настроение быстро улетучилось, когда раздался звонок телефона. Номер, который высветился на экране, произвел на меня эффект разорвавшейся бомбы. Я его до сих пор не забыла. Это был номер Марка.

25

Элизабет и Пьер были единственной семейной парой среди постояльцев «Тамариска». С самого начала они сообщили, что будут вместе принимать участие в сеансах психологической разгрузки. «У нас нет секретов друг от друга».

Сидя каждый в своем углу дивана, они потягивали лимонад, приготовленный Элизабет. Боюсь, что за время моего контракта я наберу лишних тридцать кило.

Пьер сегодня неважно себя чувствует.

– Мысленно я готов горы свернуть, а как только доходит до дела, мое тело отказывается слушаться. Малейшее усилие приводит меня в состояние беспомощности. Сегодня мы пошли с женой на рынок, и мне пришлось несколько раз останавливаться, чтобы перевести дух. Если бы я мог сказать себе, что это скоро пройдет… Но что бы я себе ни говорил, как бы ни тренировался, мне уже не вернуть былой энергии.

– Самое неприятное в том, – продолжила Элизабет, – что на собственном опыте убеждаешься: твое тело – это машина, которая изнашивается и в конце концов окончательно ломается. День ото дня я вижу все хуже. Скоро я погружусь в полную темноту, если до этого какой-нибудь другой орган не откажет мне.

– Вас это пугает? – осмелилась я спросить, хотя ответ был очевиден.

– Я в ужасе, – ответила она. – Жизнь пролетела так быстро… Еще вчера я была девчонкой, и вот скоро все закончится. Я не перестаю себя спрашивать, какими будут мои последние мгновения. Трудно осознавать, что уже некогда строить планы, знать, что совсем скоро мы покинем тех, кого любим. Нам так хорошо было в этой жизни, и я бы с удовольствием осталась в ней как можно дольше.

– Я особенно беспокоюсь за младшее поколение, – добавил Пьер. – Наши дети, внуки, правнуки очень привязаны к нам. Надеюсь, они быстро оправятся после нашего ухода… И еще надеюсь, что они не забудут нас!

Элизабет задумалась.

– Сознаюсь, мне страшно. Хочется думать, что я уйду раньше мужа. За пятьдесят девять лет совместной жизни мы не расставались ни на один день. Ни разу! Он всегда был рядом со мной, и я могла на него рассчитывать в решении любых бытовых проблем. Мы вместе переживали моменты счастья и горя. Надеюсь, что правы те, кто утверждает, будто существует потусторонний мир, где мы вновь с ним встретимся.

– Что касается меня, то, надеюсь, я уйду первым. А то кто же будет мне массировать пальцы, чтобы усмирить мой артроз?

И они оба рассмеялись.

То же самое мы с Марком говорили друг другу. Мы были готовы умереть вместе в один день, потому что каждый не представлял себе жизни без другого. Хотя я до сих пор существую, и он, судя по его звонку, тоже.

Я не ответила, когда он позвонил. Я колебалась, но сумела сдержать себя. Я долго, очень долго ждала его звонка. В первые дни после моего ухода я даже не сомневалась, то он будет валяться передо мной на коленях, умоляя о прощении. Я предупредила Марион, что пробуду у нее всего несколько дней, потому что скоро все уладится. Марк поймет, что был не на высоте, и сделает все, чтобы я простила его. Это послужит ему уроком, и он станет для меня тем мужчиной, о котором только можно мечтать.