AMERICAN’ец. Жизнь и удивительные приключения авантюриста графа Фёдора Ивановича Толстого - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Миропольский cтр.№ 68

Страница

— Когда же я такое говорил?! — изумился граф.

— Когда вас уносили из деревни. Вы сопротивлялись, а потом ещё по прибытии на корабль бушевать изволили.

Смущённый Фёдор Иванович попробовал переменить тему.

— Гм… Думается, Резанов ошибся насчёт свиней. Он говорил, что их здесь мало и местные, как цыгане, вскладчину откармливают по одной. Только на трапезе по случаю победы мяса было в изобилии. Значит, и свиней должно быть в достатке.

— Скажите, ваше сиятельство, — Крузенштерн опять как-то странно посмотрел на графа, — вы точно уверены, что ели именно свинину?

— Это была не птица и не рыба, — со смешком пожал плечами Фёдор Иванович. — Но что вы имеете в виду?

Капитан помялся и вытащил из кармана блокнот.

— Понимаете ли, когда вас доставили, мы с натуралистами не смогли удержаться… простите… и рассмотрели ваши татуировки. Кое-что даже зарисовали, а Робертс дал пояснения. Вот этот узор, — Крузенштерн показал страничку в блокноте, — называется… э-э… мата-комоэ, мёртвые глаза. Он обозначает убитых врагов. Мы знаем о вашем геройстве, но смотрите: если мата-комоэ объединяется вот с этим — эната, человек по-здешнему… Если эти два рисунка вместе, значит, вы не только убили врага, но и съели…

Тошнило Фёдора Ивановича долго. Он скрючился на шкафуте и травил за борт. Пустой желудок выворачивало наизнанку. Граф пил воду и снова содрогался от мучительных позывов. Не может быть, думал он, размазывая по скулам над мокрыми бакенбардами слёзы, которые набегали от натуги. Не может быть! Не мо-жет!

В самом ли деле Фёдор Иванович поучаствовал в пиршестве каннибалов, или это была выдумка Робертса, или король Тапега, благодарный за спасение, велел изобразить на теле героя некие знаки авансом — осталось тайной. Граф решил во что бы то ни стало выяснить правду, однако ему помешали последующие события.

До тех пор пока не заживёт кожа, Фёдор Иванович не мог одеться, чтобы сойти на берег и призвать к ответу короля с Робертсом. Сам британец больше не посещал «Надежду», Тапега тоже не показывался. Крузенштерн и Лисянский заканчивали приготовления к отплытию, все на кораблях были заняты, граф же находился во власти доктора Эспенберга и вынужденно бездельничал…

… но как-то раз, присев на корме у края борта с трубкой, он услыхал разговор — наверное, в капитанской каюте оставалось открытым окно. Фёдор Иванович насторожился: снизу доносилась английская речь. В нескольких футах под ним кто-то гнусавил:

— Вы зарекомендовали себя как солидный коммерсант, и я, признаться, ждал от вас рассуждений, свойственных коммерсанту. Высокие слова про патриотизм и служение отечеству годны разве что для торжественных случаев.

— Вы говорите так, будто для вас эти слова — пустой звук, — отвечал собеседник. — Между тем сами явились ко мне как слуга своего отечества, представляющий его интересы. Согласитесь, что в этой ситуации мысль ваша звучит весьма цинично.

— Издержки профессии, — со смешком произнёс первый голос. — Врач не может не быть циником, поскольку сталкивается с самыми неприглядными сторонами человеческого бытия. Давно пора признать, что людей здравомыслящих служение отечеству интересует лишь в той степени, в которой оно сулит личную выгоду. Для меры этого интереса древние китайцы придумали деньги, а для тех, у кого денег нет, придуман патриотизм.

— Ещё мудрый Аристотель заметил, что природа не терпит пустоты, — продолжал гнусавить британец. — Народ, у которого нет денег, впадает в бедность и становится опасным. Но если пустоту в карманах компенсировать людям химерой великой страны — даже нищие вместо ненависти к правительству будут испытывать гордость за отечество. Патриотизм — это способ управления толпой. Патриотам нечего терять. Но совсем другое дело, если на кон поставлено ваше собственное благосостояние. Ведь человек по природе своей корыстен…

Собеседник снова перебил его:

— И что же, великие деятели прошлого не были патриотами?!

— Попробуйте назвать хоть одного из них, кто не нажил на службе отечеству ни денег, ни титулов, ни чинов, ни наград. Или припомните кого-нибудь, кто расстался с деньгами, титулами, чинами и наградами ради блага отечества… Припоминаете? В моей стране таких бессребреников нет. Может быть, они есть в России?

Фёдор Иванович уже понял, что в капитанской каюте Резанов принимает врача с английского фрегата. Граф забыл о погасшей трубке и прислушивался.

— Вы решили напомнить мне о бескорыстии? — помолчав, холодно поинтересовался Николай Петрович. — Хотите сыграть роль совести?

— О нет, я всего лишь врач, которому полагается говорить правду. А правда такова, что Россию в противостоянии с Британией неизбежно ждёт поражение — в Америке, в Китае… Где угодно, везде. Мы можем проиграть отдельные сражения, но мы всегда выигрываем войну. Вы сделали мудрый выбор, став на сторону заведомого победителя и не полагаясь на удачу. Фортуна — дама слишком капризная… Деньги! Значение имеют только деньги. Какая разница, на каком языке их считать?

— Наш разговор не доставляет мне удовольствия. — Голос Резанова звучал сухо. — Извольте выполнять свои обязанности, а мне предоставьте самому решать, что я делаю и почему.

— Да, конечно. Мы видимся в последний раз, и я желаю вам как можно скорее оказаться в Японии. Позвольте напомнить о бумагах, которые я передал. Там указаны способы, которые облегчат выполнение вашей миссии. Пожалуй, в первую очередь стоит обратить внимание на особенную чувствительность японцев к нарушению их обычаев…

Фёдор Иванович свесился за борт и ловил каждое слово. Из одежды на нём была только набедренная повязка, как у туземца; тело скрывала накинутая на плечи простыня. За неимением карманов граф отложил трубку на край борта. Он в сердцах помянул чёрта, когда чубук бултыхнулся в воду, — и тут же прикусил язык, но голоса в капитанской каюте смолкли…

…а Фёдор Иванович отпрянул от борта и после секундного колебания решительно зашагал с кормы на шканцы, откуда проход вёл к каютам. Он вознамерился, не откладывая, призвать камергера к ответу, а может, и покарать собственною рукой…

…поэтому врач, с которым граф разминулся в проходе, его не интересовал — Фёдор Иванович лишь обжёг британца свирепым взглядом. Врач отступил, пропуская графа, который успел ещё подумать — не лучше ли сперва одеться, или войти к Резанову в простыне, как есть…

…и в этот миг получил сильнейший удар тяжёлой табакеркой по затылку. Врач знал, куда и как правильно ударить. Он придержал оглушённого графа и для верности ударил ещё раз.

Часть четвёртая
Сандвичевы острова — остров Кадьяк — остров Ситка — Алеутские острова — остров Кадьяк — Санкт-Петербург, май 1804 года-август 1806 года

Страница