Австро-Венгрия. Судьба империи - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Шарый, Ярослав Шимов cтр.№ 18

Юность монархии

При Фердинанде I, первом правителе новой империи, этой империи, собственно, еще не существовало. Было несколько королевств и княжеств, объединенных особой монарха, но имевших разные законы, обычаи, политическое и экономическое устройство. Целых три столетия, до начала XIX века, Габсбурги страдали политическим косоглазием. Они следили за соблюдением своих интересов в Германии, которая формально подчинялась им как римско-германским императорам, но фактически превратилась в конфедерацию самостоятельных государств, и в то же время укрепляли “наследственные земли”, как стали называть австро-венгерско-чешский конгломерат, возникший при Фердинанде I. “Закономерно, что выбор истории пал на Габсбургов, – отмечает российский историк Тофик Исламов, – ибо только им было под силу осуществить дело объединения и, что немаловажно, устойчиво обеспечить поддержку оказавшейся в беде Центральной и Юго-Восточной Европы со стороны Германии”.

В XVII–XVIII веках Австрийскому дому приходилось защищаться как от турок на юго-востоке, так и от Франции на западе. Едва Габсбурги с бо́льшим (как с турками) или меньшим (как с французами) успехом решили эти задачи, как на горизонте появился новый опасный соперник – “железное королевство” прусских Гогенцоллернов, бросившее вызов доминированию австрийской династии в Германии.

“Австрийская топография”. Немецкая гравюра, 1679 год. На постаменте – первый император Священной Римской империи из династии Габсбургов Рудольф I. В нижней части рисунка, рядом с аллегориями Мира и Изобилия, – император Леопольд I.

Габсбурги постепенно трансформировали внутреннее устройство “наследственных земель”. Еще в XVII веке чешские земли и Венгрия утратили статус сословных, выборных монархий: обе короны стали наследственными в Австрийском доме. Однако венгры, в отличие от чехов, сохранили большую часть вольностей. Дворяне оказались и гордостью, и бедой Венгрии. Именно через принадлежность к веками определявшему общественное сознание правящему классу там рождалось само понятие нации. Енё Сюч в исследовании “Три исторических региона Европы” напоминает о том, что в венгерском обществе между шляхтой и другими социальными слоями издревле существовала глубокая пропасть. К исходу Средних веков в Венгрии примерно каждый двадцатый житель был дворянином ^[22], во Франции – только каждый сотый. В то же время доля крепостного населения в Венгрии во много раз превышала этот показатель в западноевропейских странах. Дворянское звание освобождало от уплаты налогов, дворяне считали постыдным для себя торговать, заниматься любым ремеслом, вообще работать; их уделом были военная служба, придворные забавы, изящные искусства (правда, и в XVIII веке немногие благородные господа владели грамотой). В этих обстоятельствах историки видят причины социально-экономического отставания Венгрии от передовых стран Европы: медленно эволюционировали сословия, долго не находилось мотивации к развитию, вечно не хватало предприимчивости.

В 1740 году именно венгерская шляхта способствовала спасению монархии Габсбургов. Тогда со смертью императора Карла VI австрийская династия пресеклась по мужской линии. И “наследственные земли”, и большинство иностранных держав признали Прагматическую санкцию – изданный Карлом VI закон, по которому в случае отсутствия наследников-мужчин все короны Габсбургов (кроме императорской, которая оставалась выборной) переходили к его старшей дочери Марии Терезии. Но стоило императору отдать богу душу, как у Франции, Баварии, Пруссии, Саксонии возникло множество возражений и претензий, вылившихся в войну, которую эти державы объявили двадцатидвухлетней австрийской наследнице. “Я осталась без денег, без кредита, без армии, без собственного опыта и знаний и без толковых советников”, – вспоминала Мария Терезия. Тут на помощь пришла венгерская шляхта, заключившая с Веной выгодную сделку: сохранение и укрепление традиционных сословных свобод в обмен на дополнительный военный налог и армию в поддержку королевы. В Париже и Мюнхене были неприятно удивлены: там ожидали, что как раз венгры будут первыми изменниками. Но, как выяснилось, к середине XVIII века уже не только политический расчет, но и традиция, и чувства лояльности связывали венгров с династией Габсбургов. А вот чехи оказались не столь верными: в 1741 году, после падения Праги, часть богемской и моравской шляхты и городов присягнула Карлу Альбрехту Баварскому, сопернику австрийской наследницы. Отвоевав королевство, умная Мария Терезия не стала жестоко карать предателей, излив свое разочарование лишь в сравнении чешской короны с шутовским колпаком.