История христианской церкви. Том 3. Никейское и посленикейское христианство. 311 - 590 года по Рождество Христово - читать онлайн книгу. Автор: Филипп Шафф cтр.№ 89

Страница

Мы разделили этот знаменитый халкидонский канон на две части, хотя в греческом тексте они тесно связаны (посредством καί ώστε). В первой части епископу Константинополя дается второе место среди патриархов, и это просто повторение и подтверждение третьего канона Константинопольского собора; вторая часть идет дальше и санкционирует превосходство (а этим превосходством уже пользовались Златоуст и его преемники) Константинопольского патриарха не только над епархией (диоцезом) Фракии, но и над епархиями Малой Азии и Понта, и дает ему исключительное право рукополагать митрополитов всех этих епархий и всех епископов на вверенных этим епархиям территориях варваров ^[517]. В результате он получил область больше, чем любой из патриархов Востока. Позже эдикт императора Юстиниана 530 г. дал ему особое право принимать просьбы от других патриархов, то есть управлять всем Востоком.

Халкидонский собор в этом постановлении только следовал восточному принципу политико–церковного деления. Он намеревался сделать новую политическую столицу также церковной столицей Востока, возвысить ее епископа над епископами Александрии и Антиохии, по возможности сделать его почти равным Римскому епископу. Это стало испытанием для амбиций Александрийского патриарха, который, как показывает дело Феофила и Диоскора, различными способами злоупотреблял своей властью, вредя тем самым церкви.

Но в то же время это решение вызвало ревность Римского епископа, для которого константинопольский соперник был гораздо опаснее, чем александрийский или антиохийский. Особенно оскорбительно для него было то, что на Халкидонском соборе не было сказано ни слова о превосходстве Петра и власть Римского епископа, как и власть Константинопольского, была утверждена лишь на политическом фундаменте; конечно, утверждение собора не было ошибкой, но оно отражало только половину правды, а значит, было несправедливым.

Именно в этот момент Восточная церковь вступила с Западной в конфликт, который продолжается и по сей день. Папские делегаты протестовали против двадцать восьмого канона Халкидонского собора сразу же, на шестнадцатом и последнем заседании этого собора, но их протест был напрасным, хотя и был зафиксирован. Они ссылались на шестой канон Никейского собора, его расширенный латинский перевод, более позднее дополнение к которому, «Ecclesia Roтапа semper habuit prlmatum», как представлялось, давало Римскому епископу положение над всеми патриархами и в котором Константинополь не упоминался; после чего канон был прочитан им в оригинале, из греческих постановлений, без этого добавления, вместе с первыми тремя канонами Второго вселенского собора, явно признающими второе место за патриархом Константинополя ^[518]. После споров на эту тему императорская комиссия так сформулировала результаты: «На основании обсуждения в целом и тех сведений, которые предоставили обе стороны, мы признаем превосходство над всеми (προ πάντων τα πρωτεία) и самое выдающееся положение (km την έξαίρετον τιμήν) за архиепископом древнего Рима, но и архиепископ Нового Рима также должен получить подобное почетное превосходство (τα πρεσβεία της τιμής) и иметь право рукополагать митрополитов епархий Азии, Понта и Фракии» и т. д. Потом они призвали собор объявить, таково ли его мнение; епископы дали на это полное и решительное согласие и попросили о роспуске. Комиссия завершила заседание словами: «Весь собор согласился с тем, что мы только что предложили»; то есть прерогативы, полученные церковью Константинополя, были подтверждены собором, несмотря на протест римских легатов ^[519].

После этого собора Римский епископ Лев лично протестовал против его решения в трех посланиях от 22 мая 452 г.; первое было обращено к императору Маркиану, второе — к императрице Пульхерии, третье — к Анатолию, патриарху Константинополя ^[520]. Он выразил свое удовлетворение доктринальными решениями собора, но объявил возвышение епископа Константинополя делом гордости и амбиций (какой кроткий и смиренный папа!), покушением на права других митрополитов Востока (хотя сам он совершил то же самое в Галлии!), а особенно на права Римской епархии, гарантированные Никейским собором (на основании сделанного в Риме добавления!), и считал такой поворот губительным для мира в церкви (который папа всегда свято поддерживал!). Он ничего не хотел слышать о политических соображениях как источнике власти его престола, но указывал на божественные постановления и превосходство Петра. Лев с большим уважением говорит здесь о Первом вселенском соборе под ложным впечатлением, что именно этот собор в своем шестом каноне признал первенство Рима, но с удивительным равнодушием относится ко Второму вселенскому собору по причине его третьего канона, подтвержденного в Халкидоне. Он обвиняет Анатолия в том, что тот использовал для достижения своих амбициозных целей собор, созванный лишь для борьбы с ересью и укрепления веры. Каноны Никейского собора, вдохновленные Святым Духом, не могут быть отменены никаким синодом, сколь бы он ни был велик, и все, что противоречит им, — недействительно. Он призвал Анатолия отказаться от своих амбиций и напомнил ему слова: Тепе quod habes, ne alius accipiat coronam tuam ^[521].

Страница