Примечания книги: История христианской церкви. Том 3. Никейское и посленикейское христианство. 311 - 590 года по Рождество Христово | Филипп Шафф | LoveRead.ec

Примечания к русскому изданию заключены в фигурные скобки или сопровождаются добавлением «Прим. ред.».

См. т. I, §57. Галерий умер вскоре от отвратительной и ужасной болезни (morbus pedicularis), которую в величайших подробностях описывают Евсевий (Н. VIII. 16) и Лактанций (De mort, persec., с. 33). «Его тело, — говорит Гиббон (гл. XIV), — от неумеренного образа жизни распухло до громоздкой тучности, было покрыто язвами и пожиралось бесчисленными полчищами тех насекомых, которые дали свое имя самой отвратительной болезни». Диоклетиан отрекся от престола в 305 г., а в 313 г. положил конец своей печальной жизни, покончив с собой. В уединении выращивая капусту, он получал больше удовольствия, чем управляя империей, и мы охотно верим этому его признанию. (Президент Соединенных Штатов Линкольн в мрачные дни гражданской войны в декабре 1862 г. заявлял, что охотно поменялся бы местами с любым простым солдатом в лагере.) Максимин, продолжавший, пока мог, гонения на Востоке даже после выхода эдикта о веротерпимости, тоже умер ужасной смертью от яда в 313 г. Трагическая кончина этих трех последних имперских гонителей была воспринята христианами как явная Божья кара.

Его полное имя на латыни — Caius Flavius Valerius Aurelius Claudius Constantinus Magnus.

3десь и во многих случаях далее слово «католический» используется в его исходном значении «вселенский», «всеобщий», без отношения исключительно к Западной церкви. — Прим. ред.

Επίσκοπος των έκτος [πραγμάτων], т. е.: της εκκλησίας, в отличие от собственно епископов, επίσκοποι των ε'ίσω της εκκλησίας. См. Евсевий, Vita Const., IV, 24. См. также §24.

Подобного мнения придерживается и великий историк Нибур (Niebuhr, Vorträge über Rom. Geschichte, 1848, iii, 302). Мосгейм в своем труде First Three Centuries, p. 965 sqq. (Murdock's Transi., ii, 460 sqq.), пытается доказать, что Константин не был лицемером и в течение большей части своей жизни искренне считал христианство единственно истинной религией. Буркхардт, более поздний биограф Константина, представляет его как великого политика и гения, но лишенного моральных принципов и религиозных интересов. См. также доктора Баура.

Haruspices, гаруспициям, которые предсказывали будущее по внутренностям жертвенных животных.

Согласно Евсевию (Vit. Const., 1. iii, с. 48), он посвятил Константинополь «Богу мучеников», согласно же Зосиме (Hist., ii, с. 31) — двум женским божествам, вероятно, Марии и Фортуне. Позже считалось, что город пользуется особым покровительством Девы Марии.

Его преемники поступали так же вплоть до Грациана, 375, который отказался от этого титула, превратившегося в пустой звук.

Во всех христианских повествованиях говорится о его сдержанности, но Юлиан намекает на обратное и обвиняет его в древнем римском пороке неумеренного обжорства (Caes. 329, 335).

Евсевий оправдывает этот поступок по отношению к врагу христиан законами войны. Но как относиться к нарушению торжественной клятвы? Об убийстве Криспа и Фаусты Евсевий умалчивает, пренебрегая высочайшим долгом историка — рассказывать правду целиком и полностью.

Зосима — без сомнения, из языческого предубеждения и стремясь очернить императора — утверждает, что Константин по наущению своей матери Елены, бывшей в ярости из‑за утраты любимого внука, умертвил двух женщин, невинную Фаусту и прелюбодейку, предполагаемую мать трех его преемников; Филосторгий, напротив, считает Фаусту виновной (H. Е., ii, 4; только фрагменты). Опять же, более древние свидетельства опровергают эту историю в целом; из двух речей, относящихся непосредственно к следующему правлению, видно, что Фауста пережила своего сына, младшего Константина, который, в свою очередь, пережил отца на три года. См. Julian. Orat., i, и Monod. in Const. Jun., с. 4, ad Calcem Eutrop., цит. в Gibbon, ch. xviii, notes 25 and 26. Евагрий отрицает убийство Криспа и Фаусты, правда, лишь на том основании, что о них умалчивает Евсевий, чья чрезвычайная пристрастность в описании его друга–императора существенно умаляет ценность его рассказа. Гиббон и еще более решительно — Нибур (Vorträge Uber Rom. Geschichte, iii, 302) склонны считать Константина невиновным в смерти Фаусты. Самый поздний из биографов, Буркхардт (l. с, р. 375), обвиняет Константина в смерти Фаусты довольно поспешно, даже не упоминая о критических трудностях. Так же поступает и Стэнли (Stanley, I. с, р. 300).

Языческие историки прославляют ранний период его правления и пренебрегают поздним. Так поступает Евтропий, х. 6: «In primo imperii tempore optimis principibus, ultimo mediis comparandus». С этим суждением соглашается Гиббон (гл. xviii), представляющий Константина как Августа наоборот: «В жизни Августа мы наблюдаем тирана республики, превратившегося почти неуловимым образом в отца страны и человечества. В лице Константина мы видим героя, который так давно внушал любовь своим подданным и ужас своим врагам, что выродился в жестокого и распущенного монарха, испорченного собственной удачей, которого победы избавили от необходимости притворяться». Но эта теория о постепенном «вырождении» Константина, которой придерживаются также Ф. К. Шлоссер (F. С. Schlosser) в его Weltgeschichte, Стэнли (Stanley, l. с, р. 297) и многие другие, так же неприемлема, как и противоположное мнение — о постепенном совершенствовании, к которому склонны Евсевий, Мосгейм и другие историки церкви. Ибо, с одной стороны, в ранней жизни Константина присутствуют проявления жестокости: отдача покоренных варварских царей на растерзание диким зверям в амфитеатре в Треви в 310 или 311 г., за что его восхваляет один языческий оратор; неблагородное поведение по отношению к Геркулию, его тестю; убийство маленького сына Максенция; триумфальная демонстрация головы Максенция при въезде в Рим в 312 г. С другой стороны, его наиболее гуманные законы, такие как запрет на гладиаторские бои и распущенные и жестокие ритуалы, относятся к позднему периоду его правления.

Согласно Баронию (Ann. 306, п. 16) и другим авторам, он родился в Британии, так как древний панегирик 307 г. гласит, что Константин облагородил Британию своим рождением в ней (tu Britannias nobiles oriendo fecisti); но эти слова могут указывать не на его рождение, а на то, как он стал царем, потому что именно там его воины провозгласили его кесарем. Другое мнение также основано на древних свидетельствах, к нему склоняются Пажи, Тиллемон и большинство современных историков.

Амвросий (De obitu Theodos.) утверждает, что она была stabulariam, когда Констанций познакомился с ней.

Это наиболее правдоподобная версия, подкрепленная авторитетными свидетельствами. У Зосимы и даже в «Пасхальных хрониках» Елена названа наложницей Констанция, а Константин — его незаконнорожденным сыном. Но в таком случае трудно было бы понять, почему к нему так хорошо относились при дворе Диоклетиана и избрали кесарем без противодействия, ведь у Констанция было три сына и три дочери от законной жены Феодоры. Возможно, Елена сначала была наложницей императора, а потом стала его законной женой. Став императором, Константин позаботился о ней: наделил ее титулом Августа и провозгласил императрицей со всеми надлежащими почестями.

Даже Зосима отзывается о нем крайне недоброжелательно.

«Это был, — говорит Милмен (Milman, Hist, of Christianity, p. 288, N. York ed.), — первый шаг к воинствующему христианству Средних веков, видоизменение чистой религии Евангелия, противоречащее его исконным принципам, но, очевидно, необходимое для общественного прогресса человечества. Римская империя и варварские народы, смешавшиеся воедино в обширной европейской и христианской системе, обязательно должны были пройти через это, чтобы достичь более высокого уровня цивилизованности и более чистого христианства».

De mortibus persecutorum, с. 44 (ed. Lips., II, 278 sq.): «Commonitus est in quiete Constantinus, ut coeleste Signum Dei notaret in scutis, atque ita proelium committeret. Fecit ut jussus est, et transverse X litera, summo capite circumflexo Christum in scutis notât [т. е. он приказал, чтобы на щитах воинов написали имя Христа или две первые буквы, X и Р]. Quo signo armatus exercitus capit ferrum». Буркхардт и другие отрицают, что автор этого труда Лактанций, но, как бы то ни было, он написан вскоре после события, около 314 или 315 г., когда Константин был еще в хороших отношениях с Лицинием, которому, судя по словам автора (с. 46), также было видение ангела, якобы научившего его молитве во время его похода против язычника–тирана Максимина.

В своей Vita Constant., i, 27–30, написанной около 338 г., — труде скорее хвалебном, чем историческом, и изобилующем туманными фразами и иносказаниями. Но в своей «Истории церкви», написанной до 326 г., Евсевий ничего об этом событии не говорит, хотя у него была удобная возможность сделать это (I, ix, с. 8, 9), — и нам трудно сказать, что это — упущение, незнание или преднамеренное умолчание. В любом случае, подобное молчание заставляет нас с подозрением относиться к подробностям истории, которую он описывает позже, на что указывают не только Гиббон, но также Ларднер и другие.

Вероятно, это ошибка или преувеличение. Если бы целая армия, много тысяч солдат разных народов, увидела крест, Евсевий должен был бы упомянуть о существовании множества еще живых свидетелей, а Константину не нужно было бы давать торжественной клятвы. С другой стороны, два свидетеля–язычника (см. ниже) тоже говорят, что воины видели крест.

Τούτω [τω σημείω] νίκα; Нас или Hoc [sc. signo] vince или vinces. При чтении Евсевия возникает впечатление, что надпись была на греческом языке, но Никифор и Зонара утверждают, что она была на латыни.

Hist. Eccl., ix, 9. См. похожий рассказ у Созомена, Н. Е., i, 3.

Назарий, Paneg. in Const., с. 14: «In ore denique est omnium Galliaruni [по–видимому, это указывает на весьма общие слухи о некоей сверхъестественной помощи], exercitus visos, qui se divinitus missos prae se ferebant», etc. См. также Барония, Annal, ad ann. 312, n. 11. Этот историк приводит также (η. 14) еще одно, более древнее языческое свидетельство анонимного автора панегирика, который в 313 г. говорил о некоем неназванном знамении, внушившем воинам Константина сомнения и страх, а его самого вдохновившем на битву. Бароний и Дж. X. Ньюмен (J. Η. Newman, «Essay on Miracles») полагают, что таким знамением был крест, и это вполне вероятно.

Таково мнение историков былых времен, протестантов и католиков. Среди более современных авторов, пишущих на эту тему, его сторонников практически нет, кроме Доллингера (католик), Дж. X. Ньюмена (в его «Essay on Miracles», вышедшем в 1842 г., до его обращения в католичество, и в предисловии к первому тому его перевода Флери) и Герике (лютеранин). См. также De Broglie, i, 219, 442.

Об этом более или менее явно говорят Хурнбек (из Лейдена), Томасий, Арнольд, Ларднер, Гиббон и Уаддингтон. Последний автор (Waddington, Hist, of the Church, vol. i, 171) лишь вскользь упоминает о данном факте, говоря, что «этой льстивой басней спокойно можно пренебречь и забыть о ней». Буркхардт, самый последний биограф Константина, также придерживается этого мнения. Он считает, что эта история была выдумана Евсевием и императором совместно и не имеет никакой исторической ценности (Die Zeit Constantins des Gr. 1853, pp. 394, 395). Ларднер обвиняет в обмане исключительно императора (хотя допускает, что его вера во Христа была искренней) и пытается доказать, что сам Евсевий не очень верит тому, о чем пишет.

Так считают Дж. А. Фабриций (в специальной диссертации), Шрек (vol. ν, 83), Мансо, Гейниген (в первом экскурсе к своему изданию Евсевия), Гизелер, Неандер, Милмен, Робертсон и Стэнли. Гизелер (vol. i, §56, note 29) упоминает о появлении подобных облаков в форме креста в Германии в декабре 1517 и 1552 г., которые суеверные лютеране приняли за сверхъестественные знамения. Стэнли (Lectures on the Eastern Church, p. 288) говорит о естественном явлении, называемом «паргелием», которое на вечернем небе часто принимает форму, очень близкую к крестообразной. Он приводит в пример также Aurora Borealis, что наблюдалась в ноябре 1848 г. и истолковывалась по–разному: во Франции она была принята за буквы L. N. ввиду приближавшегося избрания Луи–Наполеона, в Риме — за кровь убитого Росси, требующего с небес отмщения своим убийцам. Мосгейм после длинного обсуждения темы в своем объемном труде о доникейской эпохе не приходит ни к какому определенному выводу, но склонен к гипотезе простого сна или психологической иллюзии. Неандер и Робертсон считают, что наблюдение естественного небесного явления повлияло на сон Константина. Кейм, последний из писавших на эту тему (l. с, р. 89), допускает возможность сна, но отрицает явление креста в облаках. Так же поступает и Мосгейм.

Доктор Мердок (в примечании к своему переводу Мосгейма) приводит еще одно возражение, оправданное с его пуританской точки зрения: «Если чудо сияющего креста было реальным, то разве не Сам Бог санкционировал это использование креста как подобающего символа нашей религии? То есть получается, что его использование не суеверие, и значит, католики правы, а протестанты заблуждаются в данном вопросе?».

Феодорит говорит, что Константин был призван не от людей и не людьми (ούκ άπ' ανθρώπου, ούδε δί ανθρώπου, см. Гал. 1:1), но с небес, как апостол Павел (ούρανόθεν κατά τον θelov άπόστολον). Hist. Eccl., l. i, c. 2.

Об этом ясно пишет Созомен, H. Е., lib. i, cap. 3: ŏναρ είδε το του σταυρού σημείον σελαγίζον, и т. д. Дальше, правда, он приводит дословный рассказ Евсевия. См. также: Руфин, ix, 9; Евсевий, Vit. Const., i, 29; Лактанций, De mort, persec, 44, и намеки в языческих восхвалениях.

Лициний перед сражением с Максимином видел ангела, который научил его, как молиться о победе (Лактанций, De Mort, persec, с. 46). Юлиан Отступник, еще более суеверный в данном отношении, чем его дядя–христианин, очень увлекался знамениями, предсказаниями, чудесами, призраками, снами, видениями, гаданиями и пророчествами (см. ниже, §4). Либанию во время похода против персов казалось, что он окружен целым воинством богов, которое, по мнению Григория Назианзина, на самом деле было полчищем бесов. См. Ulimann, Gregory of Naz., p. 100.

По рассказу его друга, доктора Филиппа Доддриджа, узнавшего об этом факте от Гардинера, как Евсевий от Константина. Гардинер предавался глубоким размышлениям субботним вечером в июле 1719 г., когда «ему показалось, что он увидел необычное сияние света, падающего на книгу, которую он читал, и сначала он подумал, что что‑то случилось со свечой. Но, подняв глаза, он увидел, к своему величайшему изумлению, что перед ним, словно вися в воздухе, находится зримое видение Господа Иисуса Христа на кресте, в окружении славы; ему показалось также, что голос (или что‑то похожее на голос) сказал ему: "О грешник, разве Я не страдал за тебя, а что ты для Меня делаешь?"» После этого события Гардинер из распущенного любителя мирских утех превратился в честного и благочестивого человека. Но, вероятно, это явление было внутренним событием. Ибо далее в рассказе написано: «Был ли это слышимый голос или только сильное умственное впечатление у не менее поразительное, он не был уверен, хотя считал верным первое». Сам он полагает, что не спал в тот момент. Но всем известно, как легко около полуночи задремать над скучной и даже над хорошей книгой. Вполне вероятно, что это явление было лишь важным сном, ознаменовавшим начало новой эпохи в его жизни. Ни один мыслящий человек не станет на этом основании сомневаться в истинности обращения Гардинера, которое его последующая жизнь подтвердила даже лучше, чем в случае с Константином.

Чис. 12:6: «Если бывает у вас пророк Господень, Я открываюсь ему в видении, во сне говорю с ним». Иов 33:15,16: «…во сне, в ночном видении, когда сон находит на людей, во время дремоты на ложе. Тогда открывает Он у человека ухо и запечатлевает Свое наставление». Конкретные примеры см. в Быт. 31:10,24; 37:5; 3 Цар. 3:5; Дан. 2:4,36; 7:1; Мф. 1:20; 2:12,13,19,22; Деян. 10:17; 22:17,18.

Λάβωρον или λάβουρον; не от labor, не от λάφυρον, т. е. praeda, и не от λaßείν, но, скорее всего, от какого‑то варварского корня, другие использования которого неизвестны, введенного в римскую терминологию задолго до Константина кельтскими или германскими рекрутами. См. Du Cange, Glossar., и Suicer, Thesaur., s.h.ν. Лабарум, как описывает видевший его Евсевий (Vita Const., i, 30), представлял собой длинное древко, покрытое золотом, с деревянной перекладиной, с которой свисал пурпурный флаг, вышитый и украшенный драгоценными камнями. На вершине древка был венец из золота и драгоценных камней с монограммой Христа (см. следующее примечание), а под венцом — золотое изображение императора и его сыновей. Император рассказал Евсевию (I, ii, с. 7) невероятные факты, связанные с этим лабарумом, — например, что ни одного из носивших его ни разу не повредили стрелы врага.

Их, а также подобные начертания, которые Мюнтер (Munter, Sinnbilder der alten Christen, p. 36 sqq.) собрал с древних монет, сосудов и гробниц, более двадцати вариантов. Монограмма, как и знак креста, использовалась христианами задолго до Константина, вероятно, уже при Антонинах и Адриане. На самом деле штандарты и победные стяги обычно имели крестообразную форму, о чем напоминали язычникам Минуций Феликс, Тертуллиан, Иустин и другие апологеты II века. Согласно Киллену (Killen, Ancient Church, p. 317, в примечании, где цитируется Aringhus, Roma subterranea, ii, p. 567, как авторитетный источник), эта знаменитая монограмма (конечно, с другим значением) встречалась даже до Христа на монетах Птолемеев. Следовательно, единственным нововведением было объединение в данном символе его христианского значения и использования в качестве римского военного знамени.

Евсевий, Η. Е., ix, 9: Τούτω τω σωτηριώδεϋ (salutari, а не singulari, как пишет Руфин) σημεόω, τω άληθινω ελέγχω της άνδρίας, την πόλιν υμών από ζυγού του τυράννου δοασωθεοσαν ελευθέρωσα, κ. τ. λ. Гиббон, однако, считает более вероятным, что сами лабарум и надпись появились только после второго или третьего визита Константина в Рим.

«Instinctu Divinitatis et mentis magnitudine». Двусмысленное слово Divinitatis может также обозначать Провидение, «которое управляло переходом Константина из язычества в христианство».

Цицерон говорит, pro Raberio, с. 5: «Nomen ipsum crucis absit non modo a corpore civium Romanorum, sed etiam a cogitatione, oculis, auribus». Однако другие древние язычники, такие как египтяне, буддисты и даже аборигены Мексики, похоже, использовали крест как религиозный символ. Сократ рассказывает (Η. Ε., ν, 17), что, когда был разрушен храм Сераписа, среди иероглифических надписей были найдены изображения креста, которые и язычники, и христиане восприняли как свои религиозные символы. Некоторые из обращенных язычников, знакомые с иероглифическими изображениями, заявили, что крест — символ грядущей жизни. Согласно Прескотту (Prescott, Conquest of Mexico, ni, 338–340), испанцы нашли крест среди объектов поклонения в идолопоклоннических храмах Анахнака.

Даже учителя церкви задолго до Константина — Иустин, Тертуллиан, Минуций Феликс, находившиеся в явной оппозиции к языческому презренному восприятию креста, считали знак креста естественным и часто встречающимся в природе и человеческой жизни; он присутствовал на военных знаменах и трофеях в честь победы, на кораблях с раздутыми ветром парусами и вытянутыми веслами, в размахе крыльев парящей птицы, в фигуре плывущего или молящегося человека, в очертании лица или туловища с вытянутыми в стороны руками. Поэтому ранние христиане ежедневно использовали знак креста. См. том 2, §77.

Это был второй эдикт о веротерпимости, а не третий, как предполагалось ранее. Эдикта 312 г. не существует, это ошибка. См. т. 2, §25.

«Наес ordinanda esse credidimus… ut daremus et Christianis et omnibus liberum potestatem sequendi religionem, quamquisque voluisset… ut nulli omnino facultatem obnegandam putaremus, qui vel observationi Christianorum, vel ei religioni mentem suam dederet, quam ipse sibi aptissimam esse sentiret… ut, amotis omnibus omnino conditionibus [под чем, без сомнений, понимаются ограничения эдикта 311 г.], nunc libère ас s'impliciter unusquisque eorum qui eandem observandae religioni Christianorum gerunt voluntatem, citra ullam inquietudinem et molestiam sui id ipsum observare contendant». Лактанций, De mort, persec, с. 48 (ii, p. 282, ed. Fritzsche). Евсевий переводит эдикт на греческий язык в неуклюжих и туманных выражениях с некоторыми отклонениями, Н. Е. у х, 5. См. также Никифор, Η. Ε., vii, 41. Также см. специальный очерк об эдиктах о веротерпимости, Theod. Keim, в Tübinger Theolog. Jahrbücher 1852, и Mason, Persecution of Diocletiany pp. 299, 326.

См. примечательные отрывки из Тертуллиана, цитируемые в т. 2, §13. Лактанций в начале IV века говорит также, Instit. div._t l. ν, с. 19 (i, p. 267 sq., ed. Lips.): «Non est opus vi et injuria, quia religio cogi non potest; verbis potius, quam verberibus res agenda est, ut sit voluntas… Defendenda religio est, non occidendo, sed moriendo; non saevitia, sed patientia; non scelere, sed fide… Nam si sanguine, si tormentis, si malo religionem defendere velis, jam non defendetur ilia, sed polluetur atque violabitur. Nihil est enim tam voluntarium, quam religio, in qua si animus sacrificantis aversus est, jam sublata, jam nulla est». См. также с. 20.

Acta St. Silvestri и H. Eccl. Никифора Каллиста, vii, 34 (в Baronius, ad ann. 324), конечно же, нельзя считать достаточно авторитетными источниками в том, что касается данного факта.

Например, он приказал христианам проводить свои собрания в открытом поле, а не в церквях, потому что свежий воздух полезнее, чем душная атмосфера внутри здания.

«Jubente Deo», — так сказано в одном из его законов. Cod. Theodos., 1. xiii, tit. ν, leg. 7. Более поздние авторы утверждают, что Константинополь был основан вследствие ночного видения императора и посвящен Деве Марии, которую почитали как покровительницу, почти как богиню, этого города.

Турки до сих пор называют его просто «город», ибо Стамбул — это искаженное Истамбул, то есть elç την πόλος.

Самой оскорбительной из них была колоссальная бронзовая статуя Аполлона, якобы работы Фидия, которую Константин поставил в центре Форума на постаменте из порфира, высотой 36,5 м, и которая, согласно более поздним толкованиям, представляла самого императора с атрибутами Христа и бога солнца! Так сообщает автор Antiquit. Constant, в Banduri, и J. v. Hammer: Constantinopolis и. der Bosphorus, i, 162 (цитируется в примечаниях Милмена к Гиббону). Сегодня от этой колонны остался только осколок.

Евсевий, V. С, iv, 29–33. Буркхардт (Burckhardt, l. с, р. 400) не очень верит этим рассказам Евсевия, намекая на то, что тот сознательно искажал факты.

Oratio ad Sanctorum coetum, приводится y Евсевия в приложении к его биографии императора.

То, что Константин был якобы крещен Римским епископом Сильвестром в 324 г. и в связи с этим подарил папе земли, — средневековый вымысел, истинность которого Бароний без стеснения отстаивает (ad ann. 324, no. 43–49), но другие католические историки, такие как Норис, Тиллемон и Валесий, уже от него отказались. Для его опровержения достаточно вспомнить о свидетельстве современника Константина, Евсевия (Vit. Const., iv, 61, 62), который сообщает, что крещение императора состоялось в конце его жизни, и подробно описывает его; с ним соглашаются Сократ, Созомен, Амвросий и Иероним.

Поэтому Иероним говорит, что Константин был крещен в арианство. Доктор Ньюмен, бывший трактарианец, замечает, что, оказывая церкви благодеяния, Константин обременил ее ересью, которая просуществовала еще много веков и до сих пор существует на Востоке (The Arians of the 4^th Century, 1854, p. 138). Но Евсевий (епископ, не историк церкви), вероятно, был ближайшим епископом и не действовал в данном случае как руководитель своего течения. Константин, несмотря на влияние, которое ариане оказывали на него в последние годы, всегда считал себя истинным последователем никейской веры, и Феодорит сообщает (Η. Ε., I, 32), что на смертном одре он велел вернуть из изгнания Афанасия, несмотря на оппозицию арианина Евсевия. В подобных вопросах он часто бывал сбит с толку неверными толкованиями и больше желал мира, чем истины. Глубинное значение догматических споров было ему недоступно. Гиббон в этом отношении прав: «Доверчивый монарх, чуждый тонкостей богословской борьбы, мог быть обманут скромными и правдоподобными заявлениями еретиков, чувства которых он никогда не понимал до конца. Защищая Ария и преследуя Афанасия, он продолжал считать Никейский собор оплотом христианской веры и особой славой своего правления». Гл. Xxi.

Эта церковь стала местом погребения византийских императоров, пока во время четвертого крестового похода гробницы не были разграблены, а тела выброшены наружу. Магомет II разрушил церковь и построил на ее месте прекрасную мечеть, носящую его имя. См. von Hammer, i, 390.

См. Acta Sanct. ad 21 Maii, p. 13 sq. Нибур на это уместно замечает: «Когда некие восточные авторы называют Константина равным апостолам, они сами не знают, что говорят; а называть его "святым" значит осквернять это слово».

Например, Юлий Фирмик Матерн, автор трактата De errore profanarum religionum, написанного около 348 г. и посвященного императорам Констанцию и Константу.

Так считал Григорий Назианзин, и Тиллемон справедливо замечает, Mem. vii. 322: «Значительное количество грехов, в которых было виновно большинство христиан, стало причиной того, что Бог даровал этому князю императорскую власть, дабы наказать христиан, — а его злоба стала подобна бичу в руках Божьих, дабы их исправить».

Юлиан ad Athen., p. 271; Сократ, iii, 1; Созомен, ν, 2; Феодорит, iii, 2.

Либаний говорит о нем, Epit., р. 582: …μάντεων τε τοίς αρίστοίς χρώμενος, αυτός те ών ουδαμών èv τη τέχνπ δεύτερος. Аммиан Марцеллин называет его praesagiorum sciscitationi nimiae deditus, superstitiosus magis quam sacrorum legitimus observator (xxv. 4). См. также: Созомен, v. 2.

См. его четвертую Oratio, посвященную восхвалению Гелиоса.

См. Orat., i. In Constantii laudes; Epist. ad Athenienses, p. 270; Caesares, p. 335 sq. Даже языческие авторы признают его притворство, например, Аммиан Марцеллин, xxi. 2, xxii. 5, и Либаний, оправдывающий его тем, что это было необходимо для его же безопасности, Орр. р. 528, ed. Reiske.

Его старший брат Галл, в течение какого‑то времени бывший императором в Антиохии, справедливо был смещен Констанцием в 354 г. и обезглавлен за полную бездарность и беспощадную жестокость.

В своем Misopogon (от μισέω и πώγων, обращении к ненавистникам бород, то есть к ненавидящим бородатых философов), остроумной апологии к утонченным антиохийцам в защиту своей бороды философа, он хвастается собственной грубостью киника (р. 338 sq.) и с большим удовольствием описывает свои длинные ногти, руки в пятнах чернил, нечесаную и нестриженую бороду, в которой обитают (horribile dictu) некие θηρία. Но вместе с тем не следует забывать, что авторы того времени славили его строгость и целомудрие, возвышавшее его над большинством языческих правителей и еще раз доказывающее невольное влияние христианского аскетизма на его жизнь. Либаний утверждает в своем панегирике, что Юлиан до своей короткой семейной жизни и после смерти своей жены, сестры Констанция, никогда не знал женщины; Мамертин называет свой lectulus «Vestalium toris purior». Добавим сюда свидетельство честного Аммиана Марцеллина и молчание антагонистов–христиан на этот счет. См. Gibbon, с. xxii, note 50; Carwithen and Lyall: Hist, of the Chr. Ch., etc., p. 54. С другой стороны, христиане обвиняли его во всякого рода тайных преступлениях, например, в убийстве детей (Григорий, Orat. iii, p. 91; Феодорит, iii, 26, 27); вероятно, это подозрения, сделанные лишь на основании того, что Юлиан с фанатическим рвением относился к принесению кровавых жертв и прорицаниям.

Ammianus Marc, xxv, 4: «…innumeras sine parsimonia pecudes mactans ut aestemaretur, si revertisset de Parthis, boves jam defuturos».

Misopog., р. 362 sq., где Юлиан сам описывает эту смехотворную сцену и с гневом обрушивается на антиохийцев, которые растратили богатства храма на христианство и мирские удовольствия. Доктор Баур (l. с, р. 17) делает справедливое замечание о ревностном идолопоклонстве Юлиана: «Seine ganze persönliche Erscheinung, der Mangel an innere Haltung in seinem Benehmen gegen Heiden und Christen, die stete Unruhe und schwärmerische Aufregung, in welcher er sich befand, wenn er von Tempel zu Tempel eilte, auf alle Altären opferte und nichts unversucht Hess, um den heidnischen Cultus, dessen höchste Vorbild er selbst als Pontifex maximus sein wollte, in seinem vollen Glanz und Gepränge, mi alten seinen Ceremonien und Mysterien wieder herzustellen, macht einen Eindruck, der e kaum verkennen lässt, wie wenig er sich selbst das Unnatürliche und Erfolglose eines solche Strebens verbergen konnte».

Взгляды Юлиана на языческих жрецов особенно подробно изложены в его 49–м послt нии к Урсацию, верховному жрецу Галлии (р. 429, и фрагменте речи, р. 300 sqq., еc Spanh.). Ульман в работе о Григории Назианзине, р. 527 sqq., проводит интересную параллель между представлениями Григория о священстве и Юлиана о жречестве.

Επιεικώς έβίάζετο, как выражается Григорий Назианзин, Orat. iv.

Гиббон справедливо говорит, гл. xxiii: «Он притворялся, что ему жаль несчастных христиан… но его жалость была смешана с презрением, а его презрение было ожесточен< ненавистью; свои чувства Юлиан выражает с саркастическим остроумием, которое на носит глубокие и ужасные раны, если исходит из уст правителя».

Возможно, за этим скрывался тайный страх перед именем Христа, как предполагает Уарбертон (Warburton, р. 35); неоплатоники верили в таинственную силу имен.

Aσεßείς, δυσσεβείς, άθεοί. Их веру он называет μωρία или άπόνοια. См. Ер., 7 (ар. Heyler р. 190).

Григорий Назианзин, Orat. iv, строго критикует императора за то, что он запретил христианам занятия, являющиеся общим правом любого разумного человека — как будто права эти были исключительной собственностью греков. Даже язычник Аммиан Марцеллин, xxii, 10, осуждает эту меру: «Illud autem erat inclemens, obruendum perenni silentio, quod arcebat docere magistros rhetoricos et grammaticos, ritus Christiani cultores». Гиббон придерживается такого же мнения. Непосредственно Юлиан запретил христианам только преподавать, но опосредованно — и изучать классическую литературу, ведь им, конечно же, не очень хотелось посещать языческие школы.

Доктор Баур (l. с, р. 42) несправедливо обвиняет отцов церкви в противоречии: они считали классическую литературу обязательной для образования, однако осуждали язычество как сатанинское дело. Но в такой постановке вопроса отражена лишь одна сторона дела, касающаяся только языческой религии; с другой же стороны, отцы церкви (как Иустин Мученик, Климент и Ориген) признавали, что Божественный Логос действовал в эллинистической философии и поэзии, подготавливая путь христианству. Огульно осуждать классическую литературу начали позже, со времен Григория I.

Юлиан, Epist. 25, адресованное иудеям, упоминается и Созоменом, v. 22.

Гиббон, гл. xxiii: «Восстановление иудейского храма было мистически увязано с погибелью христианской церкви».

Сам Юлиан, похоже, признал свою неудачу, но был осторожен и ничего не сообщил о ее причине во фрагменте послания или речи (р. 295, ed. Spanh.), согласно распространенному толкованию этого места. Он спрашивает: Τί περί τοϋ νεω φησουσί, του παρ αύτοίς, τρίτον άνατραπέντος, έγειρομένου δέ οΰδέ νύν: «Что они [иудейские пророки] скажут о собственном храме, который был разрушен трижды и до сих пор не восстановлен?» — «Я сказал это, — продолжает он, — не из желания упрекнуть их, ибо я сам в последнее время намеревался восстановить его из уважения к тому, кому там поклонялись». Должно быть, он усматривал в событии знак недовольства Бога иудейской религией или случайную неудачу, но собирался по возвращении с персидской войны заново довершить это дело. Мы не знаем точно, имеет ли в виду Юлиан свое собственное правление, говоря о троекратном разрушении храма. Возможно, и даже скорее всего, он говорит здесь о разрушении храма ассирийцами и римлянами; что же касается третьего раза, то это может быть просто преувеличение или же речь идет об осквернении храма Антиохом или в его собственное правление. (См. по этому поводу Уарбертона и Ларднера.) Беспристрастный Аммиан Марцеллин, сам убежденный язычник, друг и соратник Юлиана, более конкретно сообщает нам, lib. xxiii, 1, что Юлиан, желая увековечить память о своем правлении каким‑нибудь великим делом, решил восстановить за свой счет великолепный храм в Иерусалиме и доверил это предприятие Алипию из Антиохии; далее он пишет: «Quum itaque rei fortiter instaret Alypius, juvaretque provinciae rector, metuendi globi flammarum prope fundamenta crebris assultibus erumpentes fecere locum exustis aliquoties operantibus inaccessum; hocque modo clemento destinatius repellente, cessavit inceptum». («Итак, Алипий усердно принялся за дело, и ему помогал губернатор провинции, когда устрашающие огненные шары вырвались рядом с фундаментом и продолжали появляться, пока место не стало недоступным для рабочих, неоднократно обожженных; видя, что неукротимая стихия упорно сопротивляется, он отказался от своих попыток»). Микелис, Ларднер (который, однако, сомневается в правдивости этой истории), Гиббон, Гизо, Милмен (примечание к Гиббону), Гизелер и другие стараются объяснить это явление естественными причинами, битумным составом почвы и подземными пустотами и пещерами под Храмовой горой, о которых говорят Иосиф Флавий и Тацит. Когда Ирод при строительстве храма пожелал проникнуть в гробницу Давида и забрать его сокровища, из‑под земли также вырвался огонь, поглотивший работников, — сообщает Иосиф Флавий, Antiqu. Jud., xvi, 7, §1. Но, когда Тит разрушал храм в 70 г. по Р. X., когда Адриан строил там Элию–Капитолину в 135 г., когда Омар воздвигал там турецкую мечеть в 644 г., насколько мы знаем, таких разрушительных явлений не наблюдалось. Поэтому мы склонны полагать, что само Провидение с помощью естественных природных сил мешало восстанавливать национальное святилище иудеев.

См. также: J. H. Newman (который позже стал склоняться к римскому католическому взгляду), «Essay on the Miracles recorded in ecclesiastical history», предисловие к оксфордскому трактарианскому переводу Fleury, Eccles. Hist, from 381 — 400 (Oxford, 1842), I, p. clxxv‑clxxxv.

Аммиан, 1, XXV, 3. Автор сам участвовал в этой кампании и был телохранителем императора; у него была возможность получить достоверную информацию.

Созомен, vi, 2; Феодорит, iii, 25 (Νενίκηκας Γαλιλαίε); Филосторгий рассказывает о том же немного иначе, vii, 15. Григорий Назианзин, напротив, везде представляющий Юлиана в самых мрачных красках, ничего не знает об этом восклицании, по поводу которого уместна итальянская поговорка: «Se non е vero, е ben trovato» {Если это и неправда, то хорошо придумано}. Вышеупомянутые историки рассказывают и о других моментах, связанных со смертью Юлиана, которые не очень правдоподобны: например, что он швырнул в небеса пригоршню крови из своей раны, что он хулил языческих богов, что ему явился Христос и т. д. Созомен цитирует также необоснованное утверждение Либания о том, что смертельную рану императору нанес не перс, а христианин, и не стесняется прибавить, что вряд ли можно обвинять того, кто совершил «такое благородное деяние для Бога и своей религии» (δία θεòς καί θρησκείαν ήν έπηνεσεν)! Насколько мне известно, это первый случай, когда из рядов христианской церкви слышится оправдание тираноубийства во славу Божию, ad majorem Dei gloriam.

Христианский поэт Пруденций составляет исключение — в своем знаменитом произведении он дает Юлиану справедливую оценку, разумно соотнося его достоинства и недостатки (Apotfieos., 450 sqq.), и Гиббон цитирует этот отрывок: «…Ductor fortissimus armis: / Conditor et legum celeberrimus; ore manuque / Consultor patriae; sed non consultor habendae / Religionis; amans tercentûm millia Divûm. / Perfidus ille Deo, sed non et perfidus orbi».

Cod. Theodos., 1. ix, tit. 16, I. 9 (за 371 год): ^Testes sunt leges a me in exordio imperii mei datae, quibus unicuique, quod animo imbibisset, colendi libera facultas tributa est». Это подтверждает Аммиан Марцеллин, 1. ххх, с. 9.

Либаний, l. с. (ed. Reiske, ii. 163): το θύειν ίερέα — έκωλυθη παρά τοίν άδελφοϋν, άλλ' où το λϋβανωτόν. Однако такого закона до нас не дошло.

Слово pagani (от pagus; собственно, жители деревни, крестьянство), тогда обозначавшее людей грубых, простых, невежественных, ίδιώτης, άφρων, впервые употребляется в религиозном значении в одном из законов Валентиниана, в 368 г. (Cod. Theodos. 1. xvi, tit 2, I. 18); при Феодосии это значение стало общеупотребительным, вытеснив ранее существовавшие термины: gentes, gentiles, nationes, Graeci, cultores simulacrorum и т. д. Английское heathen, язычник, и heathenism, язычество (от heath, поле, пустошь), и немецкое Heiden и Heidenthum (от Heide) имеют схожее значение и, вероятно, являются подражаниями латинскому paganismus в его более позднем использовании.

Согласно Descriptiones Urbis Публика Виктора и Секста Руфа Феста, которые могли быть написаны не раньше или немногим позже правления Валентиниана. См. Beugnot, l. с, i, 266, и Robertson, Ζ. с, р. 260.

Cod. Theos., xii, 1, 75; xvi, 10, 20. Симмах, Ер. x, 61. Амвросий, Ер. xvii.

Гиббон очень благосклонно отзывается о его характере и справедливо обвиняет язычника Зосиму в сильном предубеждении против Феодосия. Шлоссер и Милмен также хвалят его.

Пруденций, Symmachum (написано в 403 г.), 1. i, v. 617 sqq.:

Denique pro meritis terrestribus aequa rependens

Munera sacricolis summos impertit honores

Dux bonus, et certare sinit cum laude suorum,

Nec pago implicitos [т. e. paganos, язычники] per débita culmina mundi

Ire viros prohibet: quoniam coelestia nunquam

Terrenis solitum per iter gradientibus obstant.

Ipse magistratum tibi consulis, ipse tribunal

Contulit.

Клавдиан, который в тот период пробудил языческую поэзию от долгого сна и черпал свое вдохновение в прославлениях Феодосия и его семьи, представляет его смерть как вознесение к богам. De tertio consulatu Honorii, v. 162 sqq.

Амвросий, Resp. ad Symmachum: «Dii enim gentium daemonia, ut Scriptum docet». См. Пс. 95:5, Септуагинта: Πάντες ос θεοί των εθνών δαιμόνια. На основании этого принципа святой Мартин Турский особенно ревностно ополчался на храмы идолов в Галлии. Он утверждал, что сам дьявол часто принимал зримый облик Юпитера и Меркурия, Минервы или Венеры, чтобы защитить свои приходящие в упадок святилища. См. Сульпиций Север, Vita В. Martini, с. 4, 6.

Гиббон (к сожалению, не без причины) дает ему карикатурное описание: «Лысый злодей, чьи руки поочередно осквернялись то золотом, то кровью».

См. подробное описание Серапиона у Гиббона и особенно у Милмена (Milman: Hist, of Christianity, &c, book iii, c. 8; p. 377 sqq. N. York ed.).

Cod. Theodos., xvi, 5, 42: «Eos qui Catholicae sectae sunt inimici, intra palatium militare prohibemus. Nullus nobis sit aliqua ratione conjunctus, qui a nobis fide et religione discordat». Согласно вызывающему некоторые сомнения, но обычно принимаемому как правдивое свидетельству Зосимы (1. v., с. 46), этот эдикт был отозван в связи с возможностью отставки генерала–язычника Генерида, без которого Гонорий не мог обойтись. Но Феодосии издавал похожие законы на Востоке с 410 по 439 г. См. Гиббона, Милмена, Шрека и Неандера. Последний по ошибке относит эдикт Гонория к 416, а не к 408 г.

Cod. Theodos., xvi, 10, 22: «Paganos, qui supersunt, quamquam jam nullos esse credamus, promulgatarum legum jamdudum praescripta compescant». Однако между 321 и 426 г. вышло не менее восьми законов против отступников, вернувшихся к язычеству; следовательно, многие христиане, бывшие такими лишь на словах, меняли свою веру в зависимости от обстоятельств.

Сократ, vii, 15 (он считает виновным Кирилла); послания Синезия, ученика Ипатии; Филосторгий, viii, 9. См. также Schröckh, vii, 45 sqq., и Wernsdorf: De Hypatia, philosopha Alex, diss. iv. Viteb., 1748. «Ипатия» Чарльза Кингсли — это исторический назидательный роман, полемика против Пьюзи, который слишком завышенно оценивает христианство периода отцов церкви.

Дамасций Сирийский, Симплиций Киликийский (самый известный из них), Евлалий Фригийский, Присциан Лидийский, Исидор из Газы, Ермий и Диоген. Они отважно предпочли изгнание отказу от своих убеждений. Их принял персидский царь Хосров, но потом они вернулись в Римскую империю, когда им пообещали терпимо к ним относиться. См. Schröckh, xvi, p. 74 sqq.

Об этих пережитках язычества на Западе см. цитаты в Gieseler, i, §79, not. 22, 23 (i, 2, p. 38–40. Англ. изд. N. York, i, p. 219 sq.).

Августин упоминает эту историю в De Civit. Dei, xviii. 53. Гизелер (vol. i, §79, not. 17) полагает, что так язычники извратили христианское (еретическое) ожидание второго пришествия Христа и конца света; по тексту Philastr. haer. 106, «alia est haeresis de anno annunciato ambigens, quod ait propheta Esaias: Annuntiare annum Dei acceptabilem et diem retributionis. Putant ergo quidam, quod ex quo venit Dominus usque ad consummationem saeculi non plus nec minus fieri annorum numerum, nisi CCCLXV usque ad Christi Domini iterum de coelo divinam praesentiam».

См. Августин, Epist. 232, где он красноречиво обращается к язычникам: «Videtis simulacrorum templa partim sine reparatione collapsa, partim diruta, partim clausa, partim in usus alienos commutata; ipsaque simulacra vel confringi, vel incendi, vel includi, vel destrui; atque ipsas huius saeculi potestates quae aliquando pro simulacris populum Christianum persequebantur, victas et domitas, non a repugnantibus sed a morientibus Christianis, et contra eadem simulacra, pro quibus Christianos occidebant, impetus suos legesque vertisse et imperii nobilissimi eminentissimum culmen ad sepulcrum piscatoris Petri submisso diademate supplicare».

Гиббон также объясняет падение Западной Римской империи не победой христианства (в чем его несправедливо обвиняет доктор Куртц, см. Kurtz, Handbuch der allg. Kirchengesch., i, 2, p. 15, 3^d ed.), но исключительно тяжестью ее собственного веса. См. его General Observations on the Fall of the R. Empire in the West, в конце гл. xxxviii, где он говорит: «Падение Рима было естественным и неизбежным следствием несоразмерного величия. Процветание несло в себе начало упадка; разрушения умножались, когда умножались завоевания; как только время или случайность привели к уничтожению искусственных подпорок, чудесное строение пало под тяжестью собственного веса. История гибели империи проста и очевидна; вместо того чтобы спрашивать, почему Римская империя разрушилась, нам, скорее, следует удивляться тому, что она просуществовала так долго». Гиббон действительно упоминает и христианство или, скорее, монашество, которое, по его мнению, своей пассивной добродетелью подавило патриотический и воинственный дух и этим внесло свой вклад в катастрофу, — но добавляет: «Если обращение Константина и ускорило [он не говорит: вызвало] упадок Римской империи, то его победоносная религия сделала ее кончину менее жестокой и смягчила свирепые нравы завоевателей». Это мнение весьма отличается от взглядов Евнапия и Зосимы, в один ряд с которыми ставит Гиббона Куртц. Гиббон в целом гораздо ближе к Аммиану Марцеллину, которого он справедливо считает историком, превосходившим своих коллег. Лорд Байрон прекрасно описал закон упадка, которому подчинился Рим, в следующих словах из «Чайльд–Гарольда» {перевод В. Левика.}:

Так вот каков истории урок:

Меняется не сущность, только дата.

За Вольностью и Славой — дайте срок! —

Черед богатства, роскоши, разврата

И варварства…

В предисловии к своему опровержению, Contra Jul., i, p. 3: Τρία συγγέγραψε βιβλία κατά των αγίων ευαγγελίων καί κατά της ευαγούς των Χριστιανών θρησείας. Но Иероним говорит, в Epist. 83 (tom, iv, p. 655): «Julianus Augustus Septem libros, in expeditione Parthica [или, скорее, до того, как он покинул Антиохию и отправился в Персию], adversus Christianos vomuit».

Кирилл опускает худшие высказывания Юлиана о Христе, но цитирует следующее (Contra Jul., 1. vi, p. 191, ed. Spanh.), весьма характерное: «Об Иисусе, который переубедил (αναπείσας) нижайших среди вас и немногих, говорят (ονομάζεται) уже триста лет, хотя при жизни он не совершил ничего достойного упоминания (ουδέν άκοής άξιον), если не считать великим деянием исцеление хромых и слепых и изгнание бесов из одержимых в деревнях Вифсаида и Вифания» (εί μή τις ο'ίεται τους κολλοΰς καί τους τυφλούς ιάσασθαι, καί δαιμονώντας έφορκόζεον έν Βηθσαίδα καί έν Βηθανία ταΐς κώμαις των μεγίστων έργων είναι). Доктор Ларднер делает из этого отрывка наивный вывод, что Юлиан, признавая за Христом чудотворную силу и соглашаясь с общей правдивостью евангельского предания, скорее, свидетельствует в пользу христианства, чем против него.

«Ни Павел, — говорит он (Кирилл, 1. х, р. 327), ни Матфей, ни Лука, ни Марк не осмеливались назвать Иисуса Богом. Но честный Иоанн (ό χρηστόσ Ιωάννης), понимая, что множество людей в городах Греции и Италии увлеклось этим безумием, и слыша также, как я предполагаю, что могилы Петра и Павла уважаемы и посещаемы не только частным образом, первым решил выдвинуть это учение».

Nathaniel Lardner, Works, ed. by Dr. Kippis, 10 vols. Vol. vii, pp. 638, 639. Как и в случае возражений против мистической теории Штрауса и Ренана, отрывок из Ларднера производит впечатление; впрочем, производит впечатление и весь его труд о достоверности евангельской истории.

По мнению Нибура, он был написан при императоре Фоке в 968 или 969 г. Мойл относит его к 302 г., Додуэлл — к 261 г., другие исследователи — к 272 г.

Весьма прискорбно, что первые тринадцать книг его истории римских императоров, начиная с Нервы и до 353 г., утрачены. Остальные восемнадцать книг охватывают период с 353 по 378 г.

Ό Λόγος ένανθρώπησεν, ίνα ημείς θεοποοηθώμεν.

Неизвестно, был ли он автором математического и астрологического труда (написанного на несколько лет раньше и опубликованного в Базеле в 1551 г.), который говорит о влиянии звезд на людей и при этом призывает читателей не распространять эти египетские и вавилонские тайны, так как астрология в то время была запрещена. Если он действительно был автором этой книги, то не только полностью поменял религиозные взгляды, но и существенно улучшил свой стиль.

Например, египетский Серапис — не кто иной, как Иосиф, которого, как внука Сары, называли Σάρας άπό.

Хотя Аполлинарий написал книгу «Об истине» против императора и языческих философов, о которой, как сообщают, Юлиан с презрением сказал: Άνέγνων, έγνων, κατέγνων («Прочитал, понял, осуждаю»). Христианские же епископы возразили на это так: Άνέγνως, άλλ ' οΰκ εγνως, εί γαρ έγνως ούκ άν κατέγνως («Ты прочитал, но не понял, потому что, если бы ты понял, ты бы не осуждал»). Об этом сообщает Созомен, ν, 18. См. также Schröckh: vi, 355.

Милмен говорит (l. с, book iii, ch. 10): «"Град Божий" — это, несомненно, благороднейшая книга и по изначальному своему замыслу, и по полноте исполнения, какую человеческий гений когда‑либо создавал в поддержку христианства».

Proleg. in Ezek.: «In una urbe totus orbis interiit». Epist. 60: «Quid salvum est, si Roma peritf»

«Ibi vacabimus, — гласит заключение, 1. xxii, с. 30, — et videbimus; videbimus, et amabimus; amabimus, et laudabimus. Ecce quod erit in fine sine fine. Nam quia alius noster est finis, nisi pervenire ad regnum, cuius nullus est finis».

«De gubernatione Dei, et de justo Dei praesentique judicio». Исаак Тейлор активно использует его в своем интересном труде «Ancient Christianity» (vol. ii, p. 34 sqq.) для опровержения идеализированного представления Пьюзи о никейской и посленикейской эпохе. Но он придает этой книге слишком большое значение и забывает, что в ней представлена несбалансированная картина теневой стороны жизни церкви того времени. Само по себе это произведение правдиво, но оставляет после себя ложное впечатление. Книги, в которых правда представлена односторонне и частично, превращаются в ложь.

Ipsa Dei ecclesia quae in omnibus esse debet placatrix Dei, quid est aliud quam exacerbatrix Dei? aut, praeter paucissimos quosdam, qui mala fugiunt, quid est aliud репе omnis coetus Christianorum, quam sentina vitiorum? (p. 91).

Apologeticus, с. 21: Sed et Caesares credidissent, si aut Caesares non essent saeculo neces sarii, aut si et Christiani potuissent esse Caesares.

Так, карфагенский епископ Донат в 347 г. не принял императорских посланников Павла и Макария, воскликнув: Quid est imperatori cum ecclesia? См. Optatus Milev.: De schismate Donat., 1. iii, c. 3. Донатисты, однако, первыми обратились к имперскому суду для разрешения спора и, без сомнения, вели бы себя совсем иначе, если бы решение было принято в их пользу.

Иероним, чьи замечания о людях и вещах отличаются проницательностью, свидетельствует и об опасностях единения церкви и государства: «Ecclesia postquam ad Christianos principes venit, potentia quidem et divitiis major, sed virtutibus minor facta».

Это мнение весьма распространено сейчас в Америке, в отличие от прошлого. Джонатан Эдвардс в своей «Истории искупления», практичном и назидательном обзоре церковной истории как исполнения замысла искупления, даже видел в возвышении Константина провозвестие будущего явления Христа в облаках для искупления Его народа и объявлял его последствия самыми благотворными, как‑то: «1) Христианская церковь теперь была избавлена от гонений… 2) Бог теперь вершил ужасный суд над ее врагами… 3) Язычество было почти уничтожено по всей Римской империи… 4) Христианская церковь принесла государству мир и процветание…» «Этот переворот, — говорит он далее, стр. 312, — был величайшим со времен потопа. Сатана, князь тьмы, царь и бог языческого мира, был изгнан. Рыкающий лев был побежден Агнцем Божьим в самом сильном царстве, какое у него когда‑либо было. Исполнились слова Иер. 10:11: "Боги, которые не сотворили неба и земли, исчезнут с земли и из‑под небес"». Этот труд, до сих пор популярный в Америке и Англии, был написан задолго до разделения церкви и государства в Новой Англии, а именно, в 1739 г. (первое издание в Эдинбурге, 1774, через двадцать шесть лет после смерти автора). Существенное расхождение между мнением этого знаменитого пуританского богослова и мнением, которое преобладает в Америке в наши дни, — интересное доказательство того, что наше мнение об истории в значительной степени определяется обстоятельствами церковной жизни, в которых мы находимся, — а параллельно и того, что проблема взаимоотношений церкви и государства в целом не является обязательной для христианского богословия и этики. В Америке все конфессии, даже католики, довольны разделением, а в Европе, за редким исключением, дела обстоят иначе.

Уже в 326 г. Константин издал следующий закон (Cod. Theodos., lib. xvi, tit. 5, 1. 1): «Privilégia, quae contemplatione religionis indulta sunt, catholicae tantum legis observatoribus prodesse oportet. Haereticos autem atque schismaticos non tantum ab his privilegiis alienos esse volumus, sed etiam diversis muneribus constringi et subjici». Но Константин терпимо относился и к новацианам: в том же самом году он сделал такое добавление к закону (С. Theodos., xvi, 5, 2): «Novatianos non adeo comperimus praedamnatos, ut iis quae petiverunt, crederemus minime largienda. Itaque ecclesiae suae domos, et loca sepulcris apta sine inquietudine eos firmiter possidere praecipimus». См. восьмой канон Никейского собора, где также проявлено терпимое отношение к ним.

Munera publica, или λειτουργίαι, касавшиеся отчасти личности самого подданного империи, отчасти владения имуществом (munera patrimoniorum).

«Si tributum petit Imperator, — говорит он в своей Orat. de basilicas non tradendis haeretieis, — non negamus; agri ecclesiae solvunt tributum, soluimus quae sunt Caesaris Caesari, et quae sunt Dei Deo; tributum Caesaris est; non negatur». Бароний (ad ann. 387) пытается доказать, что Амвросий говорит о подобной дани как о благотворительности, а не как об обязанности!

Уже в 314 г. он велел уплатить карфагенскому епископу Цецилиану 3000 folles (τρισχιλίους φóλεις = 18000 фунтов стерлингов) из общественной казны провинции для католических церквей Африки, Нумидии и Мавритании и обещал в будущем снова делать пожертвования для тех же целей. Евсевий, Η. Е., х, 6; Vit. Const., iv, 28.

Эдикт к Дамасу, Римскому епископу. Cod. Theod., xvi, 2, 20: «Ecclesiastici… viduarum ас pupillarum domos non adeant», etc.

Epist. 34 (al. 2) ad Nepotianum, где он говорит об этом законе: «Nec de lege conqueror, sed doleo, cur meruerimus hanc legem»; и о священниках своего времени: «Ignominia omnium sacerdotum est, propriis studere divitiis», etc.

См. послания Григория Великого, написанные в конце рассматриваемого нами периода.

См. Vita S. Joannis Eleemosynarii (предпоследнего католического патриарха Александрии) в Acta Sanct. Bolland. ad 23 Jan.

Πτωχοτροφεία, νοσοκομεία, ορφανοτροφεία, γηροκομεία и ξενώνες или ξενοδοχεία, как они назывались; все они возникли по воле церкви. Особенно славилась Basilius (Василиада) для больных и странников в Кесарии, названная так в честь своего основателя, епископа Василия Великого. Василий, Ер. 94. Григорий Назианзин, Orat. 27, 30.

Inferno, canto xix, vs. 112–118 {перевод M. Лозинского}. Мильтон в своих прозаических трудах перевел этот отрывок вместе с отрывком из Ариосто, где он с юмором помещает дар Константина на луне среди вещей, которые на земле были утрачены или подверглись злоупотреблению, ибо дары Константина богатеющим папам оказались причиной злоупотреблений в не меньшей степени, чем было пользы от самого обращения Константина.

Лев. 27:30–33; Чис. 18:20–24; Вт. 14:22 и далее; 2 Пар. 31:4 и далее.

Constit. Apost., lib. viii, cap. 47, can. 6 (p. 239, ed. Ueltzen): Επίσκοπος ή πρεσβύτερος ή δίάκονος κοσμικας φροντίδας μή άναλαμβανετω' εί δε μή, καθαιρείσοω.

Собор Константинополя критиковали за чрезмерное количество служащих в нем священников и клириков менее высокого ранга, поэтому Юстиниан сократил их число до пятисот двадцати пяти человек, и даже из них больше половины, скорее всего, были лишними. См. lust. Novell., ciii.

H omit. 85 in Matt, (vii, 808 sq.). Нот. 21 in 1 Cor. 7 (x. 190). См. также De sacerdot., 1. iii, с. 16.

Поссидий, Vita Aug., с. 23: «Alloquebatur plebem Dei, malle se ex collationibus plebis Dei vivere quam illarum possessionum curam vel gubernationem pati, et paratum se esse Ulis cedere, ut eo modo omnes Dei servi et ministri viverent».

«Sacerdotum judicium ita debet haberi, ut si ipse Dominus residens judicet». Optatus Milev.: De schism. Donat., f. 184.

Однако даже Константин перед Никейским собором заявил, что, увидев епископа, совершающего прелюбодеяние, он скорее прикроет его своей императорской мантией, чем устроит в церкви скандал, наказывая священника.

Β Psalm., xxv (vol. iv, 115), и Epist. 213 он жалуется, что и до, и после полудня его осаждают и отвлекают члены его церкви со своими бренными заботами, хотя они обещали не беспокоить его пять дней в неделю, чтобы он мог закончить некий богословский труд. См. также Neander, iii, 291 sq. (ed. Torrey, ii, 139 sq.).

«Свирепое насилие деспотизма, — говорит даже Гиббон, — было ослаблено мягким вмешательством церкви; жизнь и имущество самых выдающихся подданных империи оказались под защитой епископов–ходатаев».

Многие историки церкви совершенно не обращают внимания на данное исключение, хотя оно содержится в том же самом законе 321 г., в Cod. Justin., lib. iii, tit. 12, de feriis, 1. 3: «Omnes judices, urbanaeque plebes, et cunctarum artium officia venerabili die Solis quiescant. Ruri tarnen positi agrorum culturae libère licenterque inserviant: quoniam frequenter evenit, ut non aptius alio die frumenta sulcis, aut vineae scrobibus mandentur, ne occasione momenti pereat commoditas coelesti provisione concessa». Прежде подобные работы также разрешалось производить в языческие праздники. См. Вергилий, Georg., i, ν, 268 sqq.; Катон, De re rust., с. 2.

Cod. Theodos., lib. ii, tit. 8, 1. 1: «Emancipandi et manumittendi die festo cuncti licentiam habeant, et super his rebus actus non prohibeantur».

Евсевий, Vit. Const., iv, 18–20. См. также Созомен, i, 8. А в наше время в Париже, Вене, Берлине и других европейских городах военные парады и театральные представления чаще всего проводятся в день Господень! Во Франции политические выборы обычно проводятся в субботу.

Евсевий, Vit. Const., 1. iv, с. 20. Молитва была написана на латинском языке, о чем Евсевий сообщает в гл. 19. Он говорит, что произносить ее должна была вся армия (с. 18), а мы вполне можем предположить, что многие воины были язычниками.

Второй закон, против работы театров в воскресенье и по праздникам (425 г. по P. X.), в Cod. Theodos., 1. xv, tit. 7, I. 5, однозначно гласит: «Omni theatrorum atque circensium voluptate per universas urbes… denegata, totae Christianorum ac fidelium mentes Dei cultibus occupentur».

Златоуст в конце IV и начале V века часто жалуется, что в театр ходит больше народа, чем в церковь; то же самое по сей день наблюдается во всех крупных городах европейского континента. Только в Англии и в Соединенных Штатах под влиянием кальвинизма и пуританства театры в воскресенье закрыты.

Vit. Const., 1. iv, с. 26, где перечислены все самые важные законы Константина. Даже язычник Либаний (Basil., ii, p. 146) сообщает, что при Константине и его сыновьях законы были гораздо более благоприятны для низших классов, хотя объясняет он это личным милосердием императоров.

См. de Rhoer, p. 59 sqq. В любом случае, нельзя сказать, что церковь была причиной возросшей жестокости законов; в IV и V веках она скорее выступала против смертной казни. См. Амвросий, Ер. 25, 26 (al. 51, 52) и Августин, Ер. 153 ad Macedonium.

Constitutions или Leges. Когда они возникали в ответ на проблемы, они назывались Rescripta, если были спонтанными указами — Edicta.

Codex Gregorianus и Codex Hermogenianus; названы так по именам составителей, двух частных юристов. Они содержали рескрипты и эдикты языческих императоров от Адриана до Константина, и их изучение могло бы облегчить сравнение языческих законов с христианскими.

Трибониан, родом из Сида в Пафлагонии, был адвокатом и поэтом; благодаря своим талантам он снискал благосклонность Юстиниана, стал квестором, консулом и наконец magister officiorum. Гиббон сравнивает его с лордом Бэконом в том, что касается его всесторонних знаний, административных способностей, а также чрезвычайной жадности и продажности. Но в одном отношении этот государственный деятель был совсем другим: Бэкон был убежденным христианином, Трибониана же обвиняли в склонности к язычеству и безбожию. Во время народных беспокойств в Константинополе император был вынужден сместить его с должности, но потом обнаружил, что не может без него обойтись, и восстановил его.

Полный Codex Justinianeus, который надолго пережил завоевания данного императора (как Кодекс Наполеона пережил его завоевания), по сути состоит из трех отдельных трудов: 1) Institutiones, элементарное введение в юриспруденцию, 533 г. 2) Digesta или Pandectae (πάνδεκται,, полное собрание) — сборник, передающий дух римского законодательства в целом, по мнению наиболее выдающихся юристов древности, составленный в 530 — 533 г. 3) Собственно Codex, впервые подготовленный в 528 — 529 г., но в 534 г. переделанный, расширенный и улучшенный, с тех пор называемый Codex repetitae praelectionis; содержит 4648 законов под 765 разделами, в хронологическом порядке. К этому добавлены: 4) более позднее приложение: Novellae constitutiones (νεαραί διατάξεις) или просто Novellae (варваризм), то есть 168 декретов Юстиниана, которые собирались с 1 января 535 г. до его смерти в 565 г., в основном на греческом языке или на греческом и латыни. За исключением некоторых «новых законов» Юстиниана, кодекс был составлен на латинском языке, понятном Юстиниану и Трибониану; позже, когда на Востоке перестали пользоваться латынью, он был переведен на греческий и в этом виде признан императором Фокой в 600 г. Император Василий Македонянин в 876 г. велел приготовить греческую выдержку из него (πρόχειρον των νόμων), которая, под названием Basilicae, постепенно вытеснила книгу Юстиниана в Византийской империи. Пандекты еле избежали уничтожения. Большая часть западных изданий и рукописей (не все, как говорит Гиббон) взята из Флорентийского кодекса, переписанного в начале VII века в Константинополе, а позже, вследствие военных и торговых перипетий, перевезенного в Амальфи, в Пизу и, в 1411 г., во Флоренцию.

Называемый Corpus juris Romani или С. juris civilis, в отличие от Corpus juris canonici, римо–католического церковного закона, основанного преимущественно на постановлениях древних соборов, подобно тому как гражданский закон основывается на рескриптах и эдиктах императоров.

C. Theod., ix, 24: de raptu virginum et viduarum (вероятно, монахинь и диаконис).

C. Theod., viii, 16, 1. См. также Евсевий, Vit. Const., iv, 26.

C. Theod., iii, 16: De repudiis. Иероним ввиду этого говорит, Ер. 30 (al. 84), Ad Осеапит: «Aliae sunt leges Caesarum, aliae Christi; aliud Papinianus [самый известный римский юрист, умер в 212 г.], aliud Paulus noster praecipit».

В законе 326 г. оно названо «facinus atrocissimum, scelus immane». Cod. Theod., 1. ix, tit. 7, 1. 1 sq. Определение прелюбодеяния стало шире. По древнему римскому закону, прелюбодеянием со стороны мужчины считалась незаконная связь с женой свободного гражданина, так что наказывалось не столько прелюбодеяние само по себе, сколько покушение на права другого мужчины. Поэтому Иероним, l. с, говорит о язычниках: «Apud illos viris impudicitiae frena laxantur, et solo stupro et adulterio condemnato passim per lupanaria et ancillulas libido permittitur; quasi culpam dignitas faciat, non voluntas. Apud nos quod non licet feminis, aeque non licet viris, et eadem servitus pari conditione censetur». Но закон, даже при императорах–христианах, по–прежнему не определял плотскую связь с рабыней как прелюбодеяние. Таким образом, здесь государство отставало от церкви и до сих пор отстает в странах, где существует рабовладение.

Даже собор в Толедо, 398 г., делает уступки в этом отношении, can 17: «Si quis Habens uxorem fidelis concubinam habeat, non communicet. Ceterum is, qui non habet uxorem et pro uxore concubinam habeat, a communione non repellatur, tantum ut unius mulieris aut uxoris aut concubinae. ut ei placuerit, sit conjunctione contentus. Alias vero vivens abjiciatur donec desinat et per poenitentiam, revertatur».

Cod. Theod., iii, 7, 2; C. Justin., i, 9, 6. Предложение вступить в брак, сделанное монахине, даже каралось смертью (ix, 25, 2).

В 318 г.; Валентиниан сделал то же самое в 374 г. Cod. Theod., ix, tit. 14, 15. См. также «Пандекты», lib. xlviii, tit. 8, 1. ix.

Cod. Theod., iii, 3, 1; Cod. Just., iv, 43, 1; viii, 52, 3. Гиббон говорит: «Римская империя была запятнана кровью младенцев, пока подобные убийства не были включены Валентинианом и его сторонниками в букву и дух Корнилийского закона. Уроков правосудия и христианства оказалось недостаточно, чтобы искоренить эту бесчеловечную практику, пока их мягкое влияние не было подкреплено страхом перед смертной казнью».

См. т. 1, §89, и книгу автора «Hist. of the Apost. Church», §113.

Официальная цена обычно была ниже рыночной, и при Юстиниане она была определена следующим образом (Cod., 1. vi, tit. xliii, 1. 3): десять золотых монет за обычного раба или рабыню в возрасте менее десяти лет; двадцать — за раба старше десяти лет; тридцать — за владеющего ремеслом; пятьдесят — за счетоводов и писцов; шестьдесят — за врачей и повитух. Евнухи могли стоить до семидесяти золотых.

См. Hefele, Conciliengeschichte, ii, p. 620; Milman, Latin Christianity, vol. i, p. 419 (Am. ed.); последний делает из этого факта вывод: «В доме папы были рабы и, по закону, их могли подвергнуть пыткам. Это ясно из слов Еннодия».

В двух законах от 316 и 321 г.; Corp. Jur., 1. i, tit. 13, 1. 1, 2.

Соd. Just., vii, 5, 6; Νου. 22, с. 8 (536 г.), Νου. 78, praef. 1, 2 (539 г.).

Быт. 9:25: «Проклят Ханаан; раб рабов будет он у братьев своих». Но представляется, что Христос удалил все проклятия греха и всяческое рабство. Служение Богу — это совершенная свобода.

1 Кор. 7:21. Греческие отцы церкви относят слова μάλλον χρήσαι к слову δουλείςι (Златоуст: μάλλον δούλευε); в то время как почти все современные толкователи (кроме Де Ветте, Мейера, Эвальда и Элфорда) следуют за Кальвином и Гроцием, относя его к ελευθερία. Златоуст, однако, упоминает этот оборот в другом месте (Serm. iv, in Genes., tom, ν, p. 666), где, похоже, склоняется в его пользу. Глагол воспользуйся более естественно сочетается со свободой, которая есть благо и благословение, чем с рабством, которое представляет собой лишение. Однако Милмен заходит слишком далеко, когда утверждает (Lat. Christianity, vol. i, 492): «Уничтожение рабства не рассматривалось даже как далекая возможность. По–видимому, самые мудрейшие и лучшие из христианских авторов никогда и не задумывались о всеобщем освобождении, несмотря на возросшую легкость освобождения и тот факт, что оно было санкционировано указом Константина и вверено особому попечению священства». Снова сравните этот отрывок с мнениями Златоуста и Августина, приведенными в тексте.

Взгляды Златоуста на рабство представлены в его Гомилиях на Книгу Бытия и на послания Павла и собраны Мелером в его прекрасной статье об уничтожении рабства (Vermischte Schriften, ii, p. 89 sqq.). Мюллер говорит, что со времен апостола Павла никто не оказывал более ценных услуг рабам, чем святой Златоуст. Но он переоценивает заслуги последнего.

Homil., xi, in Acta Apost. (Opera omn., tom, ix, p. 93): Ουδε γαρ τότε τούτο ήν, αλλ ελευθέρους Ισως έπέτρεπον γίνεσθαι. Монах Нил, ученик Златоуста, пошел настолько далеко, что объявил рабовладение несовместимым с истинной любовью ко Христу, Ер. lib. i, ер. 142 (цитирует Неандер в своей главе о монашестве): Ου γαρ οίμαι οίκέτην έχειν τον φολόχριστον, είδότα την χάριν την πάντας έλευθερώσασαν.

O более ранних случаях, в конце предыдущего периода, см. в т. 2, §97, в конце.

Acta Sanct. Boll. Jim., tom, ν, p. 267. Согласно Палладию, Hist., с. 119, святая Мелания с согласия своего мужа Пиния освободила восемь тысяч рабов. Однако эта почти невероятная цифра присутствует только в древнем латинском переводе.

Ad Eccles. cath., 1. iii, §7 (Galland., tom, χ, p. 71): «In usu quidem quotidiano est, ut servi, etsi non optimae, certe non infimae servitudinis, Romana a dominis libertate donentur; in qua scilicet et proprietatem peculii capiunt et jus testamentarium consequuntur: ita ut et viventes, cui volunt, res suas tradant, et morientes donatione transcribant. Nec solum hoc, sed et ilia, quae in Servitute positi conquisierant, ex dominorum domo tollere non vetantur». Из этого фрагмента представляется, что многие хозяева, желая освободить своих рабов, позволяли им заработать какие‑то средства; римский закон подобного не разрешал.

С. Theod., ix, tit. 3, de custodia reorum. См. более поздний похожий закон 409 г. в 1. 7 и 529 г. — в Cod. Justin., i, 4, 22.

См. два закона De alimentis quae inopes parentes de publico petere debent в Cod. Theod., xi, 27, 1–2.

Cod. Theod., I, tit. 7, 1. 1: «Cessent jam nunc rapaces officialium manus, cessent inquam! nam si moniti non cessaverint, gladiis praecidentur».

Capitatio plèbe ja. Cod. Theod., xiii, 10, 1, 4. Другие законы о вдовах см. в Cod. Just., iii, 14; ix, 24.

Cod. Theod., xi, 16, xiii, 1; Cod. Just., i, 3; Nov. 131. См. об этом в Chastel, The Charity of the Primitive Churches (transi, by Mathe), pp. 281–293.

См. Chastel, l. с, р. 293: «Представляется, что в случае с благотворительными учреждениями императоры–христиане не столько основывали их сами, сколько признавали, регулировали, гарантировали, иногда обогащали за счет частных даров то, что было основано церковью. Инициативу повсюду брала на себя церковная благотворительность. Общественная благотворительность следовала за ней с некоторым отставанием, а когда она пыталась вырваться вперед сама, то вскоре обнаруживала, что сбивается с пути, и была вынуждена отойти на задний план».

Пруденций, Adv. Symmach., ii, 1095: Virgo — consurgit ad ictus, / Et quotiens victor ferrum jugulo inserit, ilia / Delicias ait esse suas, pectusque jacentis / Virgo modesta jubet, converso pollice, rumpi; / Ni lateat pars ulla animae vitalibus imis, / Altius impresso dum palpitat ense secutor.

Cod. Theod., xv, tit. 12, 1. 1, de gladiatoribus: «Cruenta spectacula in otio civili et domestica quiete non placent; quapropter omnino gladiatores esse prohibemus». См. также Евсевия, Vita Const., iv, 25.

Так рассказывает Феодорит, Hist, eccl., 1. ν, с. 26. В нашем распоряжении нет закона Гонория на этот счет, однако с того времени гладиаторские бои между людьми не упоминаются.

В законе Льва от 469 г. (в Cod. Justin., iii, tit. 12, 1. 11), помимо scena theatralis и circense theatrum, упоминаются как существующие еще и ferarum lacrymosa spectacula. Сальвиан в V веке (De gubern. Dei, 1. vi, p. 51) также осуждал наслаждение, с которым его современники смотрели на кровавые схватки людей с дикими зверями. Даже в конце VII века Трулльский собор все еще считал необходимым запрещать подобные зрелища на Востоке. На Западе Теодорих, похоже, заменил схватки со зверями военными состязаниями, которые позже превратились в турниры. Но и ныне эти шоу не исчезли совсем, они сохраняются в виде боя быков в Южной Европе, особенно в Испании.

Августин, например, в Tract, in Joann., xxv, с. 10, жалуется, что в церковь каждый день приходят люди, ищущие Иисуса не ради Иисуса, но ради земной выгоды. См. похожие жалобы Евсевия, Vita Const., 1. iv, с. 54.

Аммиан Марцеллин живо описывает экстравагантную и безвкусную роскошь римской аристократии IV века; Гиббон с удовольствием перевел это описание и откомментировал его в 31–й главе своей книги.

Homil. in Matt., 63, §4 (tom, vii, p. 533), см. также Hom, in 1 Cor. 21, §6, и многие другие места его проповедей. См. также Neander, Chrysostomus, i, p. 10 sqq.; и Is. Taylor, Anc. Christianity, vol. ii, supplement, p. xxx, sqq.

Orat., xiv. См. также монографию Ульмана о Григории, р. 6.

Adv. avarit. и De gubern. Dei, passim. См. также §12, в конце.

Milman, Hist, of Ancient Christianity, p. 440 (Am. ed.). Ср. с очерком о дворе Аркадия у Монфокона (Montfaucon), в последнем томе его Opera Chrys., а также Müller, De genio, moribus, et luxu aevi Theodosiani, Copenh., 1798, в основном на основании трудов Златоуста.

V. Const., iii, 15, где Евсевий, завершая рассказ об императорско–епископском пире, «превосходившем всяческое описание», говорит: Χρίστου βασιλείας έδοξεν αν τις φαντασιούσθαι είκόνα, όναρ τ είναι άλλ'ούχ ϋπαρ το γινόμενον.

Такой блюститель назывался βασιλεύς над ίερείς и ίερά.

Август принял должность Pontifex Maximus после смерти Лепида, в 742 г. от основания города, после чего эта должность оставалась за императором, хотя обычно вверялась ему постановлением сената. Раньше верховного жреца выбирал народ; он избирался на всю жизнь, не мог занимать гражданские должности, не должен был покидать Италию, прикасаться к мертвым телам и вступать в брак повторно; он жил в старом царском дворце, regia. Сам Август исполнял обязанности верховного жреца как деспот, но с большой осторожностью. Он увеличил количество жрецов, избирал дев–весталок, определял авторитетность пророчеств (vaticinia), очистил Сивиллины книги от апокрифических вставок, продолжил реформу календаря, начатую Цезарем, переименовал месяц Sextiiis в Augustus в свою честь, как Quintiiis, месяц рождения Юлия Цезаря, был ранее переименован в Julius. См. Charles Merivale, Hist, of the Romans under the Empire, vol. iii (Lond., 1851), p, 478 sqq. (Этот труд, который заканчивается там, где начинается труд Гиббона, был переиздан в 7 томах в Нью–Йорке в 1863 г.)

В Англии и Шотландии это явление обозначается термином эрастианство, однако он имеет менее общий характер и не применим к Греческой церкви. Человек, от имени которого произошло данное слово, Томас Эраст, ученый и способный врач и профессор медицины из Гейдельберга (умер в Базеле, в Швейцарии, в 1583 г.), был противником не только независимости церкви от государства, но также церковной анафемы, пресвитерских установлений и дисциплины, сторонниками которых выступали Фридрих III, Палатинат и авторы Гейдельбергского катехизиса, особенно Олевиан, ученик Кальвина. В конце концов он был отлучен за свои взгляды церковным собором в Гейдельберге.

Вот его слова (Евсевий, Vita Const., 1. iv, с. 24), и их следует воспринимать не как насмешку и каламбур (так считает Неандер) и не как просто комплимент епископам, но как искренние: Ύμείς (επίσκοποι, к которым он обращается) μεν των είσω της εκκλησίας, εγώ δε τών έκτος υπό θεού καθεσταμενος επίσκοπος άν είην. Здесь все зависит от истолкования противопоставления τών είσω и τών έκτος της έκκλησίας. а) Объяснение Строта и других гласит, что это генитив мужского рода, oi είσω означает христиан, а оοί εκτός — язычников; следовательно, Константин приписывал себе только нечто вроде епископства in partibus infidelium. Но это противоречит контексту, так как непосредственно после этого Евсевий говорит, что он принял на себя некий религиозный надзор за всеми своими подданными (τους αρχόμενους απαντάς έπεσκόπει, и т. д.), и в другом месте называет его также «всеобщим епископом» (i. 44). б) Толкование Гизелера ненамного лучше (I. 2. §92, not. 20, Amer, ed., vol. i, p. 371): он считает, что ос έκτος относится ко всем подданным, и христианам, и не христианам, но только в том, что касается их гражданских отношений, вне церкви. Здесь совершенно не учитывается противопоставление οί είσω, и получается, что император изрекает некое общее место, а не высказывает новую идею; никто и не сомневался в его политической власти, в) Генитив следует, скорее, воспринимать в обоих случаях как форму среднего рода, и добавить πραγμάτων. Это соответствует общепринятому употреблению (мы находим его у Полибия) и придает фразе смысл, соответствующий взглядам Евсевия и практике Константина вообще. Но есть и еще один вопрос: какова, собственно, разница между τα είσω и τα έκτός, interna и externa церкви, или, что то же самое, jus in sacra священников и jus circa sacra императора. Это Константин, как и другие представители его века, не могли определить точно, потому что сам тип подобных отношений был еще нов и недостаточно развит.

Евсевий действительно называет его вселенским епископом, назначенным Богом, οίά τις κοινός επίσκοπος έκ θεού καθεσταμένος, συνόδους των του θεού λειτουργών συνεκρότει. Vit. Const., i, 44. Его сыну Констанцию нравилось, когда его называли «епископом епископов».

Юстиниан так формулирует эту теорию византизма в предисловии к шестому из «новых законов»: «Maxima quidem in hominibus sunt dona Dei a superna collata dementia Sacerdotium et Imperium, et illud quidem divinis ministrans, hoc autem humanis praesidens ac diligentiam exhibens, ex uno eodemque principio utraque procedentia, humanam exornant vitam». Ho далее он заявляет, что Imperium осуществляет надзор за Sacerdotium, и «maximam sollicitudinem circa vera Dei dogmata et circa Sacerdotum honestatem». Более поздние греческие императоры на основании своего помазания даже объявляли себя священниками. Например, Лев Исавр писал папе Григорию II в 730 г.: Βασιλεύς ίερεύς είμι (Mansi xii, 976). Но подобное оспаривалось даже на Востоке, и монах Максим в 655 г. отрицательно ответил на заданный ему вопрос: «Ergo поп est omnis Christianus imperator etiam sacerdos?» {«Не является ли император всех христиан и их священником?»}. Сначала императорский трон стоял рядом с епископским, Амвросий же выделил императору место рядом с клиросом. Однако по древнему обычаю, явно подтвержденному на Concilium Quinisext. в 692 г., в 69–м каноне, императоры могли входить на клирос церкви и лично возлагать свои пожертвования на алтарь — привилегия, в которой мирянам было отказано и которая говорила о том, что император считался хотя бы отчасти священником. Таким образом, Гиббон не совсем прав, когда говорит (гл. хх.): «Монарх, чей духовный ранг менее почетен, чем у последнего из диаконов, сидел ниже ограды святилища вместе с остальными верующими».

Lib. ii, c. 11, где епископу напоминают о его высоком положении: ως θεοί τύπον έχων έν άνθρωποις τω πάντων αρχειν ανθρώπων, ίερέων, βασιλέων, αρχόντων, etc. См. также с. 33, 34.

Иустин Мученик, Apol. i, 2, 4, 12; Тертуллиан, Apolog., с. 24, 28; Ad Scapul., с. 2; Лактанций, Instit., v. 19, 20; Epit., с. 54. См. т. 2, §137.

Cod. Theod.y xvi, 5, 1: «Privilegia, quae contemplatione religionis indulta sunt, catholicae tantum legis observatoribus prodesse opportet. Haereticos autem atque schismaticos non tantum ab his privilegiis alienos esse volumus, sed etiam diversis muneribus constringi et subjici».

Cod. Theod., xvi, 1, 2. Бароний (Ann.) и даже Годфруа называют этот эдикт (конечно, благоприятный для распространения истинного учения, но предполагающий абсолютную деспотическую власть императора над верой) «edictum aureum, pium et salutare».

См. Cod. Theod., xvi, tit. ν, leg. 6–33, и комментарий Годфруа.

Epist. xxiv ad Valentin, (tom, ii, p. 891). Он не хотел иметь ничего общего с епископами, «qui aliquos, devios licet a fide, ad песет petebant».

Сульпиция Севера, Hist. Sacra, ii, 50: «Namque tum Martinus apud Treveros constitutus, non desinebat increpare Ithacium, ut ab accusatione desisteret, Maximum orare, ut sanguine infelicium abstineret: satis superque sufficere, ut episcopali sententia haeretici judicati ecclesiis pellerentur: novum esse et inauditum nefas, ut causam ecclesiae judex saeculi judicaret». См. также Сульпиций Север, Dial, iii, с. 11–13, и его Vit. Mart., с. 20.

Гиббон, гл. xxvii, не без оснований обвиняет их в непоследовательности:

Нот. xxix, xlvi in Matt. См. также Сократ, Η. Ε., vi, 19. Но он же высказывал и другой принцип (in Phocam mart, et с. haer., tom, ii, p. 705): Έμοί 'έθος έστί διωκεσθαι καί μή διώκεΐν, — то есть лучше пострадать, чем причинить вред другому.

Epist. 93, ad Vincent. §17: «Mea primitus sententia non erat, nisi neminem ad unitatem Christi esse cogendum, verbo esse agendum, disputatione pugnandum, ratione vincendum, ne fictos catholicos haberemus, quos apertos haereticos noveramus. Sed — продолжает он — haec opinio mea non contradicentium verbis, sed demonstrantium superabatur exemplis». Далее он рассказывает о своем опыте общения с донатистами. См. также Retract., ii, 5.

Повеление «убеди прийти» с тех самых пор очень часто неправильно истолковывалось сторонниками насильственных мер против еретиков, тогда как оно, конечно же, должно восприниматься гармонично всему духу Евангелия, поскольку указывает в этой притче только на усердие в обращении язычников, подобное проявленному апостолом Павлом, без физического принуждения.

Epist. XV ad Turribium, где Лев с явным одобрением говорит о казни присциллиан: «Etiam mundi principes ita hanc sacrilegam amentiam detestati sunt, ut auctorem ejus cum plerisque discipulis legum publirarum ense prosternèrent».

См. беглые упоминания об индийских гимнософистах у Страбона (lib. xv, cap. 1, по свидетельствам времен Александра Македонского), Арриана (Exped. Alex., 1. vii, с. 1–3; Hist. Ind., с. 11), Плиния (Hist Nat., vii, 2), Диодора Сицилийского (lib. ii), Плутарха (Alex., 64), Порфирия (De abstinent., 1. iv), Лукиана (Fugit., 7), Климента Александрийского (Strom., 1. i, iii) и Августина (De Civit. Dei, 1. xiv, с. 17: «Per opacas Indiae solitudines, quum quidam nudi philosophentur, unde gymnosophistae nominantur; adhibent tarnen genitalibus tegmina, quibus per caetera membrorum carent»; и в 1. xv, 20, где он считает их безбрачие не заслугой, потому что оно происходит не «secundum fidem summi boni, qui est Deus»). С этими древними свидетельствами совпадают также рассказы Фон Кеки (около 400 г., перевод M. A. Rcmusat, Par., 1836), Марко Поло (1280), Бернье (1670), Гамильтона (1700), Папи, Нибура, Орлиха, Соннерата и других.

Индийцы называют его tapas, то есть сожжение, уничтожение индивидуального бытия и поглощение его Брахманом.

Вуттке (Ad. Wuttke), в его умелом и поучительном труде Das Geistesleben der Chinesen, Japaner, und Indier (вторая часть его "Истории язычества"), 1853, р. 593.

См. древние рассказы католических миссионеров в Тибете, в Pinkerton's Collection of Voyages and Travels, vol. vii, а также недавний труд французского миссионера из лазаристов: Hue, Souvenirs d'un Voyage dans la Tartaric le Thibet, et la Chine, pendant les années 1844 — 1846. См. также на эту тему два труда Харди: R. S. Hardy, Eastern Моnachism и A Manual of Buddhism in its modern development, translated from Singalese MSS. Lond., 1850. Поразительное сходство между буддистским и католическим устройством, кстати, касается не только монашества и жизни монастырей, но и иерархической организации, с ламой на месте папы, а также поклонением со всеми церемониями, праздниками, процессиями, паломничествами, исповедями, богослужениями, молитвой о мертвых, елеопомазанием и т. д. Существует мнение, подкрепленное авторитетом великого географа Карла Риттера (Carl Ritter, Erdkunde, ii, p. 283–299, 2^d ed.), что тибетские ламаисты позаимствовали форму своей религии и ее церемонии от миссионеров–несториан. Но это всего лишь предположение, и его делает невероятным тот факт, что буддизм в Южном Китае, Тонкине и Японии, где миссионеров–несториан никогда не было, так же поразительно похож на католичество, как и ламаизм Тибета, Сибири и Северного Китая. По поводу необычного предания о пресвитере Иоанне, или христианском царе–священнике из Восточной Азии, возникшего около XI века, а также миссионеров–несториан, см. в Ritter, l. с.

См. замечательное описание этих иудейских монахов у Плиния Старшего, Hist. Natur., v. 15: «Gens sola, et in toto orbe praeter caeteros mira, sine ulla femina, omni venere abdicata, sine pecunia, socia palmarum. Ita per seculorum millia (incredibile dictu) gens aeterna est in qua nemo nascitur. Tam foecunda Ulis aliorum vitae penitentia est».

Евсевий, H. Ε., ii, 17, по ошибке принимает их за христиан.

Руффнер (H. Ruffner, l. с, vol. i, ch. ii‑ix) подробно описывает эти нехристианские виды монашества и считает христианское монашество произошедшим из их примера, особенно буддистского.

Даже Кальвин, который в своем комментарии к 1 Тим. 4:3 относит пророчество Павла об аскетах–отступниках прежде всего к энкратитам, гностикам, монтанистам и манихеям, распространяет его и на папистов: «quando coelibatum ei ciborum abstinentiam Severins urgent quam ullum Dei praeceptum». В недавнее время такого же мнения придерживались Руффнер и особенно И. Тейлор, который в своем Ancient Christianity, vol. i, p. 299 sqq., посвящает отдельную главу теме «предсказанного аскетического отступничества». Однако лучшие из современных толкователей соглашаются с тем, что апостол имел в виду еретический и дуалистический аскетизм гностиков, запрещавших вступать в брак и объявлявших некоторые виды пищи нечистыми по сути. В Римской и Греческой церкви брак был таинством, уступавшим по святости только безбрачию, и запрещен он был только для священников и монахов. Таким образом, относить слова 1 Тим. 4:1–3 к Католической церкви можно лишь отчасти и косвенно.

Лактанций говорит, что даже за свободу дышать надо было платить, а Зосима (Hist., ii, 38) — что отцы заставляли дочерей торговать своим телом, чтобы уплатить налоги.

От άναχωρέω, удаляться (от человеческого общества), αναχωρητής, ερημίτης (от έρημία, пустыня, уединение). Слово μοναχός (от μόνος, один, и μονάζειν, жить в одиночестве), monachus (отсюда «монах») также указывает на одинокую, отшельническую жизнь, но обычно употребляется для обозначения человека, живущего в монастыре, или брата ордена.

Koιvoβιoν, coenobium; от κοίνός βίος, vita communis, общая жизнь; это слово стало обозначать монашескую общину, иногда — и здание монастыря. То же значение имеет слово μάνδρα, хлев, загон, и μοναστηρι,ον, claustrum. Также λαύραι, laurae, лавры (буквально «улицы»), то есть кельи, которые обычно размещались недалеко друг от друга, образуя поселение. Поэтому данный термин часто используется в том же значении, что и monasterium. Форма единственного числа, λαύρα, однако, относится к жизни отшельников. Об этой монастырской номенклатуре см. Du Cange, Glossarium mediae et infimae Latinitatis, в соответствующих данным словам статьях.

Ήγούμενος, αρχιμανδρίτης, άββάς, то есть игумен, архимандрит, отец, отсюда аббат. Женщина–настоятельница называлась по–сирийски αμμάς, амма, мать, аббатиса.

Женщина–монахиня называлась поппа, то есть чистая, целомудренная, святая. Это слово, вероятно, коптского происхождения, оно встречается уже у Иеронима. Мужская форма, nonnus, монах, часто употреблялась в Средние века. См. примеры в Du Cange, s. v.

Поэтому Миддлтон не без причины говорит: «Исходя из всего, что я читал о монахах прошлого и видел у монахов настоящего, я явно предпочитаю последних, так как они более дисциплинированы, лучше образованы и менее суеверны».

Βίος θεωρητικóς и βίος πρακτικός, по Григорию Назианзину и другим. На протяжении Средневековья для объяснения разницы между vita contemplativa и vita activa приводили в пример сестер Лазаря, Лк. 10:38–42.

'Н κατά θεον или Χριστον φιλοσοφία, ή ίψηλή φιλος., то есть, в представлении древних, не столько теоретической системой, сколько образом жизни, подчиненной определенным правилам. Так было у пифагорейцев, стоиков, киников и неоплатоников. Аскет и философ — одно и то же.

Αποστολικός βίος, о τών αγγέλων βίος, vita angelica, вследствие неоправданного применения слов Христа о том, что ангелы бесполы, Мф. 22:30, — где Он приводил их не как пример для подражания, а просто указал на их своеобразие, споря с саддукеями.

В его знаменитом военном стихотворении The Charge of the Light Brigade at Balaclava, первое издание 1854 г.

См. отражающее истину замечание Ива де Шартра, XII века, Ер. 192 (цитирует Монталамбер): «Non beatum faciunt hominem sécréta sylvarum, cacumina montium, si secum non habet solitudinem mentis, sabbatum cordis, tranquillitatem conscientiae, ascensiones in corde, sine quibus отпет solitudinem comitantur mentis acedia, curiositas, vana gloria, periculosae tentationum procellae».

Так поступает Иероним, Ер. 49 (ed. Ben.), ad Paulinum, где он к Илии и Иоанну в качестве отцов монашества добавляет также Исайю и сыновей пророков. В своей Vita Pauli, однако, он более верно называет первыми отшельниками в прямом значении этого слова, как отличными от пророков, Павла Фивейского и Антония. См. также Созомен, Н. Е., 1. i, с. 12: Ταύτης δε της αρίστης φιλοσοφίας ήρξατο, ώς τίνες λεγουσιν, Ηλίας ό προφήτης και Ιωάννης ό βαπτιστής. Его отсылка на Илию и Иоанна Крестителя стала традиционной для католических авторов, рассуждающих на эту тему. Албан Батлер пишет, на 15 января, о жизни Павла Фивейского: «Илия и Иоанн Креститель освятили пустыни, и Сам Иисус Христос подал пример отшельничества, когда сорок дней постился в пустыне; не может быть сомнений и в том, что именно Святой Дух привел в пустыню святого того времени (Павла Фивейского), был с ним и наставлял его там».

Поэтому такие заповеди называются consilia evangelica, в отличие от mandata divina, вслед за 1 Кор. 7:25, где Павел явно проводит подобное разграничение. Consilium и votum paupertatis основан на Мф. 19:21; votum castitatis — на 1 Кор. 7:8,25,38–40. По поводу votum obedientiae не цитируется никакого конкретного текста. Данная теория появляется уже у Оригена и представляет собой не просто его личное мнение, а отражение широко распространенной практики. См. т. 2, §104–108.

Άπλαστος, буквально нес формированный, то есть естественный, искренний.

Μά τον Ίησουν (per Christum, у Сальвиана); эти слова вытеснили языческую клятву μα τον Δία, клянусь Юпитером.

Эти последние ходили не совершенно обнаженными, но носили набедренную повязку, как сообщает нам Августин в процитированном выше отрывке, De Ciuit. Dei, 1. xiv, с. 17, и другие, более поздние путешественники. И напротив, были монахи, которые очень щепетильно относились к данному вопросу. Об Аммоне рассказывают, что он никогда не видел себя обнаженным. Монахи из Табенны по правилам, установленным Пахомием, всегда спали одетыми.

Βασκοί, или pabulatores. См. Созомен, Η. Ε., 1. vi, 33. Ефрем Сирин восхваляет их особо, см. Tillemont, Mem., tom, viii, p. 292 sq.

Dial, i, c. 8. Север утверждает, что это прекрасный пример воздействия силы Христа на дикого зверя.

В соответствии с чувственным и узким истолкованием Еф. 6:12: Τά πνευματικά της πονηρίας έν τοίς επουρανίοις; «die bösen Geister unter dem Himmel» («злые духи под небесами»), как переводит Лютер; в Вульгате же приведен буквальный, но несколько туманный перевод: «Spiritualia nequitiae in coelestibus»; в английской же Библии перевод слишком вольный: «spiritual wickedness in high places», духовная порочность в горних местах. В любом случае, πνευματικά имеет гораздо более широкое значение, чем πνεύματα или δαιμόνια; a επουράνια означает не просто небо с облаками или атмосферу, к тому же допускает другое построение фразы, так что многие ставят запятую после πονηρίας. Следует отметить, что монашеская сатанология и демонология была общепринятой в древней церкви и в Средние века. Хорошо известно, что Лютер вынес из своего монашеского опыта чувственно–материалистическое представление о дьяволе и его влиянии на человека.

Афанасий говорит о святом Антонии, что иногда дьявол являлся ему в облике женщины; Иероним рассказывает о святом Иларионе, что в постели воображение часто преследовало его видениями обнаженных женщин. Сам Иероним признает, в послании к одной деве(!), Epist. xxii (ed. Vallars, t. i, p. 91, 92), de Custodia Virginitatis, ad Eustochium: «O quoties ego ipse in eremo constitutus et in ilia vasta solitudine, quae exusta solis ardoribus horridum monachis praebebat habitaculum, putavi me Romanis interesse delictis… Ille igitur ego, qui ob gehennae metum tali me carcere ipse damnaveram, scorpionum tantum socius et ferarum, saepe choris intereram puellarum. Pallebant ora jejuniis, et mens desideriis aestuabat in frigido corpore, et ante hominem suum jam in carne praemortuum, sola libidinum incendia bulliebant. Itaque omni auxilio destitutus, ad Jesu jacebam pedes, rigabam lacrymis, crine tergebam et repugnantem carnem hebdomadarum inedia subjugabam». Святой Ефрем предупреждает, что нельзя слушать врага, который нашептывает монаху: Ού δυνατόν παύσασθει άπό σου, έάν μη πληροφόρησης έποθυμόαν σου.

Vitа Pack., §61. См. также Нил, Epist., 1. ii, p. 140: Τινες… εαυτούς έσφαξαν μαχαίρα и т. д. Даже среди фанатичных циркумцеллионов, этих нищенствующих донатистов Африки, нередко совершались самоубийства.

Tillem., vii, 430. Этому настоятелю, как сообщает Тиллемон, в откровении было явлено, «что Муций послушанием сравнился с Авраамом», и вскоре после этого он сделал его своим преемником.

Шатобриан хвалит институт монашества, глядя на него в основном с этой первой точки зрения. «Если у нас есть убежища для оздоровления тела, то позвольте и религии иметь убежища для здоровья души, которая гораздо более подвержена болезням и немощи которой гораздо печальнее, гораздо устойчивее и гораздо труднее для излечения!» Монталамбер (I. с, i, 25) возражает против этого мнения как поэтического и трогательного, но ложного, представляет монашество как арену, где сражаются самые здоровые и сильные души, когда‑либо рождавшиеся на свете, и цитирует отрывок из Златоуста: «Приди и смотри на шатры воинов Христа; приди и смотри на их битву, они сражаются каждый день, и каждый день они наносят поражение и ослабляют страсти, которые осуждают их».

Аббат Исидор из Пелусия писал одному рабовладельцу, Ер., 1. i, 142 (цитируется у Неандера): «Я не думал, что человек, любящий Христа и знающий об освобождающей нас благодати, будет продолжать держать рабов».

Монашеские чудеса, которыми изобилуют Vitae Patrum иезуита Росвейда и Acta Sanctorum, часто противоречат законам природы и выходят за грани разумного. Вряд ли они заслуживали бы упоминания, если бы не исходили от таких отцов церкви, как Иероним, Руфин, Север, Палладий и Феодорит, и не отражали бы дух никейской эпохи. Мы далеки от того, чтобы отвергать все чудеса как ложь и обман и соглашаться с суждением Исаака Тейлора (Ancient Christianity, ii, 106): «Никейские чудеса таковы, что шокируют любого, чьи чувства серьезны, достойны и благочестивы; они явно наивны, ужасны, богохульственны и безумны». Более осторожное мнение высказывает Робертсон (Hist, of the Christian Church, i, 312) и другие протестантские историки, полагающие, что, наряду с невинными заблуждениями пылкого воображения и намеренными выдумками, совершались и реальные чудеса, хотя в данном случае разделить первое и второе невозможно. Но многие истории слишком невероятны даже для легковерных римлян, и историки, относящиеся к предмету критически, либо полностью игнорируют их, либо существенно сокращают и видоизменяют. Мы читаем не только о бесчисленных видениях, пророчествах, исцелениях больных и одержимых, но и о воскрешении мертвых (как в случае Мартина Турского), о превращении сухой палки в плодоносящее дерево, о монахе, который невредимым прошел через пылающую печь, как через освежающую ванну, подчиняясь своему аббату (см. Сульпиций Север, Dial., i, с. 12, 13.). Даже дикие звери играют значительную роль в этих историях, превращаясь в разумных слуг египетских святых пустынников. На похоронах Павла Фивейского, по словам Иеронима, функции могильщиков добровольно выполняли два льва. Пахомий невредимым ходил по змеям и скорпионам и пересекал Нил на спине крокодилов, которые сами подставляли ее. Макарий Младший или (согласно Historia Lausiaca; см. также исследование Тиллемона, tom, viii, p. 811 sqq.) монах Марк был в таких хороших отношениях со зверями, что гиена (согласно Руфину, V. P., ii, 4, это была львица) принесла ему в келью своего детеныша, чтобы он мог открыть ему глаза. Он сделал это с помощью молитвы и плевка. На следующий день она из благодарности принесла ему большую шкуру овцы. Сначала святой отказался от дара и упрекнул животное в двойном преступлении — убийстве и краже, посредством которых оно добыло шкуру. Но когда гиена раскаялась и выразила свое согласие кивком, Макарий взял шкуру, а потом завещал ее великому епископу Афанасию. Север (Dial., i, с. 9) рассказывает нечто подобное о некоем неизвестном отшельнике, но, как и Руфин, заменяет гиену Палладия на львицу с пятью детенышами, а святой у него принимает в дар шкуру без упреков или увещеваний. Однако незадолго до этого (с. 8) он рассказывает о волчице, которая однажды ограбила дружественно относившегося к ней отшельника, делившегося с ней своим ужином. Потом волчица раскаялась в содеянном и со склоненной головой пришла просить у святого прощения. Возможно, Палладий или тот, кто переводил его книгу на латинский язык, соединил вместе две эти истории.

Плиний насчитывает тридцать девять разновидностей пальмовых деревьев, лучшие из которых растут в Египте. Они вечнозеленые, с густой листвой и приносят плоды, из которых в некоторых местностях делают хлеб.

Иероним говорит об Антонии в своей Vita Pauli Theb. (с. i.): «Non tam ipse ante omnes (eremitas) fuit, quam ab eo omnium incitata sunt studia».

Распространенное мнение, которое повторяет и Августин, гласит, что Антоний даже не умел читать. Но Тиллемон (tom, vii, 107, 666), Батлер и другие считают, что он не был знаком только с греческим алфавитом, а не с египетским. Афанасий, р. 795, выражается несколько неопределенно: страшась общества, он не стремился к μαθεΐν γράμματα (буквам? или искусству?), но далее он говорит об отношении Антония к чтению.

Августин говорит о нем, De doctr. Christ., §4, что, не умея читать, а просто слушая Библию, Антоний знал ее наизусть. Жизнь Антония в самом деле показывает, что ряд отрывков Писания были ему хорошо знакомы. Но о глубоком и систематическом знании Писания у него, как и у отшельников того периода вообще, речь идти не может.

Είς παρθενώνα, говорит Афанасий, то есть не в «монастырь для дев», как переводит Тиллемон, ибо женских обителей еще не существовало; это была община женщин–аскетов внутри христианской общины; конечно, она легко могла превратиться и в монастырь.

Иероним в своей Vita Hilarionis, с. 31, мимоходом описывает последнее место жительства Антония, и, судя по этому описанию, оно не было таким пустынным, как можно понять из слов Афанасия. Он упоминает о пальмах, фруктовых деревьях и даже виноградных лозах в его саду, плодами которого захотел бы насладиться любой человек.

Афанасий, с. 42: Έλβόντες γαρ (οί εχθροί) οποίους άν εϋρωσιν ημάς, τοιούτοι και αυτοί γίνονται, и т. д. — важное психологическое наблюдение.

Афанасий об этом не рассказывает, но рассказывают Руфин, Иероним и Сократ (Hist. Eccl., iv, 25). См. также Till' iont, l. с, p. 129.

Доказательства этого см. в Tillemont, l. е., р. 137 sq.

«Quanti populi, — говорит Руфин (Vitae Patr., ii, c. 7), — habentur in urbibus, tantae paene habentur in desertis multitudines monachorum». Гиббон саркастически замечает: «Потомство может повторить те слова, которые раньше в этой же стране говорили о священных животных — что в Египте проще найти бога, чем человека». Монталамбер (Monks of the West, vol. i, p. 314) говорит об увеличении числа монахов: «В истории этих египетских отшельников невероятнее всего их количество. Но в его оценке сходятся самые авторитетные ученые (святой Августин, De morib. Eccles., i, 31). Происходило нечто вроде эмиграции из городов в пустыню, от цивилизации к простоте, от шума к тишине, от разврата к невинности. Как только возник этот поток, в него стало вливаться множество мужчин, женщин и детей, и в течение столетия его напор не ослабевал».

Так называли нескольких (пятерых или семерых) отшельников, которых часто путают. Самые знаменитые среди Макариев — Макарий Старший или Великий (ум. в 390), перу которого, вероятно, принадлежат Гомилии, и Макарий Младший, из Александрии (ум. в 404), учитель Палладия, прожившего с ним много лет и ценившего его не меньше, чем Макария Старшего. См. подробности у Тиллемона, tom, viii, p. 574–650; notes, p. 811 sqq.

Об Аммоне или, по–египетски, Амусе или Амуне, см. в Tillemont, viii, p. 153–166; notes, p. 672–674.

Особый, романтический, но не вполне исторический интерес представляет биография попавшего в темницу и удачно бежавшего оттуда монаха Малха, а также его номинальной жены, дошедшая до нас от Иеронима.

По меньшей мере, оригинальный для христианской церкви. Гизелер упоминает о языческом прецеденте — сирийских Φαλλοβατείς, о которых говорит Лукиан, De Dea Syria, с. 28–29.

Батлер, однако, рассказывает нечто подобное о современном ему монахе–бенедиктинце Клоде Леанте: «В 1731 г., когда ему было около пятидесяти одного года, он в течение одиннадцати лет весь сорокадневный пост проводил без пищи и ел только дары причастия; еще удивительнее, что во время поста он не спал, а только дремал. Он не выносил свежего воздуха и к концу поста был очень бледным и изнуренным. Этот факт подтверждается братьями и настоятелем, рассказ об этом был напечатан в Сансе в 1731 г.».

Первый столб, который он поставил сам и на котором прожил четыре года, был высотой шесть локтей (πηχεων), ок. 3 м, второй — 12 локтей, более 5 м, третий — 22 локтя, ок. 10 м, четвертый, который соорудили для него люди и на котором он простоял двадцать лет — 36 локтей, более 16 м (по Феодориту, по другим источникам — 40 локтей, 18 м). Диаметр верхушки столба был всего 3 фута, ок. 1 м. Вероятно, на ней было ограждение, к которому он мог прислониться, когда спал или в случае усталости. По крайней мере, так рисуют эти столбы на картинках. Пищу столпникам носили по лестнице их ученики.

Τό μέγα θαύμα της οικουμένης. Hist. Relig., с. 26, в начале.

Ер. ii, 114; цит. в Gieseler, ii, 2, p. 246, note 47 (Edinb. Engl, ed., ii, p. 13, note 47), и y Неандера.

Мелер замечает по этому поводу (Vermischte Schriften, ii, p. 183): «Так в древности выражалась вера в то, что у человека, в совершенстве примирившегося с Богом, в природе нет врагов. Это не просто поэзия, это, по меньшей мере, воплощение того уважения, которое испытывало к Пахомию его поколение и все последующие». Данное замечание предполагает, что даже у этого знаменитого защитника реального исторического характера преданий Римской церкви возникают некоторые сомнения в правдивости чудесных рассказов о святом монахе.

Григорий Назианзин, в восхвалении Василия (Orat. хх по старому исчислению, Orat. xliii в новом, парижском издании), говорит, что он пытался соединить в монашестве теоретическую и практическую стороны христианского образа жизни, ίνα μητε το φιιλόσοφον άκοινώνητον η, μήτε το πρακτίκόν αφιλόσοφον.

См. Neander, iii, 487 (Torrey's translation, vol. ii, p. 250 sqq.), он с большим уважением относится к Нилу; и статью Гассе в Herzog, Theol. EncykL, vol. χ, ρ, 355 sqq. Его труды есть в Bibl. Max. vet. Patr., tom, vii, и в Migne, Patrol. Gr., t. 79.

См. Tillemont, xv, и H. A. Niemeyer, De Isid. Pel. vita, scripet doctrina, Hal., 1825. Его послания включены в седьмой том Bibliotheca Maxima и в Migne, Patrol. Graeca, tom. 58, Paris, 1860.

מצלץ = Εύχίται, от ευχη, молитва, букв, «молитвенники».

Сульпиций Север в первом из трех диалогов забавно рассуждает о разнице между галльским и египетским желудком: он был поражен, когда первый из встреченных им египетских анахоретов предложил ему и четырем его товарищам на обед полбуханки ячменного хлеба и горсть травы, хотя после утомительного пути этот обед показался им очень вкусным. «Edacitas, — говорит он, — in Graecis gula est, in Gallia natura» (Dial. i, с. 8, в Gallandi, t. viii, p. 405).

Как говорит Монталамбер, «поток монашества, возникший в египетских пустынях, разделился на два больших рукава. Один разлился на Востоке, сначала затопив все вокруг, но потом высох и исчез. Другой потек на Запад и разлился в виде тысячи каналов по всему миру, орошая и делая плодотворной почву».

Августин, Conf., vii, 6: «Erat monasterium Mediolani plenum bonis fratribus extra urbis moenia, sub Ambrosio nutritore».

Амвросий, в De virginibus, lib. iii, обращается к своей сестре Марцеллине, около 377 г. См. также Tillem., x, 102–105, и Schröckh, viii, 355 sqq.

Амвросий, Hexaëmeron, 1. iii, с. 5. Иероним, Ер. ad Осеапит de morte Fabiolae, Ер. 77, ed. Vail. (84 ed. Ben., al. 30).

Сам он упоминает о monasterium clericorum в своей епископской резиденции, и его биограф Поссидий говорит о нем, Vita, с. 5: «Factus ergo presbyter monasterium inter ecclesiam mox instituit, et cum Dei servis vivere coepit secundum modum, et regulam sub Sanctis apostolis constitutam, maxime ut nemo quidquam proprium habe ret, sed eis essent omnia communia».

De opera monach., c. 22. Позже Сальвиан (De gubern. Dei, viii, 4) говорил о ненависти, которую вызывает монашество у африканцев.

В своей Vita Martini, трех посланиях и трех очень красноречиво и изящно написанных диалогах, первый из которых касается восточных монахов, а два остальных — чудес Мартина (переведено, с некоторыми пропусками, в Ruffner, Fathers of the Desert, vol. ii, p. 68–178). Он сообщает нам (Dial. i, c. 23), что римские книготорговцы продавали его Vita Martini быстрее, чем любую другую книгу, и он получил большую прибыль от этого. В те времена деяния святых были как сейчас романы.

Без сомнения, здесь рассказчик ссылается на Мф. 25:40.

Dial. ii, 7, где речь, вероятно, идет о том же самом пире, потому что других приглашений к императорскому столу Мартин не принимал. Север дает нам понять, что это был единственный раз, когда Мартин позволил женщине приблизиться к нему или принимал ее служение. Он хвалил одну монахиню, которая отказалась от его предложения нанести ей официальный епископский визит, и Север замечает в связи с этим: «О славная дева, не желавшая даже видеть Мартина! О блаженный Мартин, не воспринявший этот отказ как оскорбление, но хваливший ее за добродетель и радовавшийся, встретив в тех краях столь редкий пример!» (Dial, ii, с. 12, Gall., viii, 414).

Сам он хвастается в своей второй апологии, адресованной Руфину: «Ego philosophus(?), rhetor, grammaticus, dialecticus, hebraeus, graecus, latinus, trilinguis». Знаменитый Эразм, первый издатель его трудов и очень компетентный судья в вопросах литературного таланта и заслуг, ставит Иеронима выше всех отцов церкви, даже святого Августина (учениям которого о свободной благодати и предопределении он не мог симпатизировать), и часто красноречиво выражает свое восхищение им. В послании к папе Льву X (Ер. ii, 1, цитируется в издании Vallarsi, tom. xi, 290) он говорит: «Divus Hieronymus sic apud Latinos est theologorum princeps, ut hune prope solum habeamus theologi dignum no‑mine. Non quod caeteros damnem, sed quod illustres alioqui, si cum hoc conferantur, ob huius eminentiam velut obscurentur. Denique tot egregiis est cumulatus dotibus, ut vix ullum habeat et ipsa docta Graecia, quem cum hoc viro queat componere. Quantum in illo Romanae facundiae! quanta linguarum peritia! quanta omnis antiquitatis omnium historiarum notitiaf quam fida memoria! quam felix rerum omnium mixtura! quam absoluta mysticarum literarum cognitio! super omnia, quis ardor ille, quam admirabilis divini pectoris afflatus? ut una et plurimum delectet eloquentia, et doceat eruditione, et rapiat sanctimonia».

Поэтому его называли Stridonensis, чтобы отличать от его современника, малоизвестного грека по имени Иероним — вероятно, бывшего пресвитером в Иерусалиме.

Мартиане, Стилтинг, Кейв, Шрек, Гагенбах и другие относят его рождение к 331 г., Prosper, Chron. ad апп., — к 331, Бароний, Дюпен и Тиллемон — к 342 г., что более вероятно. Последний, исходя из нескольких фактов, делает вывод, что Иероним прожил не 91 год, как утверждает Проспер, а только 78. Валларси (t. xi, 8) относит его рождение к еще более позднему периоду, 346 г. Умер он в 419 или 420 г.

Когда Иероним назвал себя христианином, Господь ответил ему: «Mentiris, Ciceronianus es, поп Christianus, ubi enim thesaurus tuus ibi et cor tuum». Ер. xxii, ad Eustochium, «De custodia virginitatis» (tom. i, p. 113). К. А. Ньюмен написал отдельный трактат, De еcstasi Hieronymi anti‑Ciceroniana. См. также Schröckh, vol. vii, p. 35 sqq., и Ozanam, Civilisation au 5^e Siècle, i, 301.

De laude vitae solitariae, Ер. xiv (tom. i, 28–36) ad Heliodorum. Римская дама по имени Фабиола выучила это послание наизусть, а Дюпен называет его шедевром красноречия (Nouv. Bibl. des auteurs eccl., iii, 102), но слог его слишком напыщенный и искусственный. Позже Иероним сам признавал это.

Гиббон говорит о них: «Истории Павла, Илариона и Малха–рассказаны восхитительно; единственный недостаток этих замечательных сочинений — отсутствие правды и здравого смысла».

Ер. xiv, (t. i, 29 sq.). Похожие фрагменты о привлекательности монашеской жизни мы встречаем в аскетических произведениях Григория, Василия, Амвросия, Златоуста, Кассиана, Нила и Исидора. «Такую великую благодать, — говорит почтенный монах Нил с горы Синай в начале V века (Ер. lib. i, ер. 1, цит. в Neander, Am. ed., ii, 250), — такую великую благодать Бог даровал монахам даже в предвосхищении будущего мира, что они не желают почестей от людей и не мечтают о величии этого мира; напротив, часто стараются скрыться от людей; с другой стороны, многие великие, обладающие всей славой мира, либо по собственному желанию, либо по несчастью, находят убежище у смиренных монахов и, избавленные от смертельной опасности, обретают одновременно и временное, и вечное спасение».

Мы делаем такой вывод из замечания Иеронима в Ер. cxxiii, с. 10, написанном в 409 г. (ed. Vallars., i, p. 901): «Ante annos plurimos, quum in chartis ecclesiasticis» (вероятно, речь идет о церковных документах; хотя Шрек, viii, р. 122, относит эти слова к Священному Писанию, ссылаясь на неизвестный мне труд Бонамичи), «juvarrm Damasum, Romanae urbis episcopum, et orient is atque occidentis synodicis consult ationihus responderem» и т. д. Последние слова, которые Шрек не цитирует, говорят в пользу распространенного толкования.

Монталамбер, который сам был родом из древнего благородного рода Франции, l. с, i, р. 388 sq. См. также Иероним, Epist. lxvi ad Pammachium, de obit. Paulinae (ed. Vallars., i, 391 sqq.).

B одном из посланий к Паммахию Иероним называет его «primus inter monachos in prima urbe… archistrategos monachorum».

Ер. xxii ad Eustochium, «de custodia virginitatis». Даже Руфин был шокирован выражением socrus Dei как мирским — нет, даже богохульственным! — и спрашивал Иеронима, у какого языческого поэта он его позаимствовал.

Его спор с Августином по поводу толкования Гал. 2:14 важен для понимания морального характера двух самых знаменитых латинских отцов церкви. Иероним усматривает в разногласиях между Павлом и Петром в Антиохии осторожный пастырский прием: он полагает, что Павел упрекал старшего апостола не искренне, но только ради эффекта, чтобы отвратить иудеев от неверных представлений о действенности церемониального закона. Августин, с его тонким чутьем на истину, был справедливо оскорблен таким толкованием, с помощью которого спасалось достоинство Петра, но Павел становился обманщиком. Августин сообщил Иерониму о своем мнении, но тот весьма высокомерно указал ему на незнание грамматики. Позже они помирились. См. послания обеих сторон в собрании сочинений Иеронима, Opera, ed. Vall., tom. i, 632 sqq.; о споре см. также трактат Мелера в его Vermischte Schriften, vol. i, p. 1–18.

Иезуит Стилтинг, автор Vita Hieron. в Acta Sanctorum, почти тридцать страниц посвящает рассказу о поклонении ему и его останкам после смерти.

Большинство католических биографов, такие как Мартиане, Валларси, Стилтинг, Дольчи, и даже англиканин Кейв восхваляют Иеронима. См. также Selecta Veterum testimonia de Hieronymo ejusque scriptis в издании Vallarsi, tom. xi, pp. 282–300. Тиллемон, однако, вследствие своих янсенистских симпатий к Августину склонен к более здравому суждению, в чем его строго упрекает Стилтинг. Монталамбер (l. с. i, 402) хвалит его как гениального человека, вдохновенного, ревностного, склонного к покаянию, пылко верующего и обладавшего богатейшими знаниями, но периодически упоминает о его «почти дикарской несдержанности» и «той неистощимой горячности, которая иногда превращалась в чрезмерную страстность и аффектацию». Доктор Джон X. Ньюмен, еще до своего перехода от пьюзианства к католичеству, указывает на то, сколь расходятся нормы морали и благоговение перед авторитетом Римской церкви при оценке личности Иеронима: «Я не постесняюсь сказать, что, если бы он не был святым, я бы вздрагивал от некоторых моментов в его посланиях и взглядах; но при нынешнем положении дел я вздрагиваю скорее от того, что становлюсь в оппозицию общепринятому в католическом (?) мире признанию его святости и совершенства» (Church of the Fathers, 263, цитирует Робертсон). Лютер также смело нарушил традицию, но, забывая о великой ценности Вульгаты даже для его перевода Библии на немецкий язык, впал в противоположную крайность и несправедливо принижал заслуги Иеронима, несколько раз высказываясь об этом отце церкви с явной антипатией, обвиняя его в том, что он вообще не умел писать о Христе, а писал только о постах, девственности и бесполезных монашеских упражнениях. Ле Клерк изобличает его недостатки очень умело, хотя и несправедливо, в своих Quaestiones Hieronymianae (Amstel., 1700, более 500 страниц). Мосгейм и Шрек менее суровы, но последний сомневается, принес ли Иероним христианству больше пользы, чем вреда. Мнение протестантских историков позднего периода более благоприятно, скорее, в том, что касается учености Иеронима, но не в готовности примириться с моральными качествами его характера, множество несомненных слабостей которого видно из его посланий и противоречивых трудов.

Ее отец прослеживал свою родословную до Агамемнона, а ее муж — до Энея.

Отвращение к чистоте, неизменно сопровождавшее древнюю аскетическую святость, было достаточно неприятным и в монахах, но еще более неуместным и отвратительным в монахинях.

«Neseiebat se matrem, — говорит Иероним, — ut Christi probaret ancillam». Здесь явно проявляется конфликт монашеской святости с естественными добродетелями, которые угодны Богу. Монталамбер цитирует этот спорный фрагмент с явным одобрением.

Иероним говорит, что Евстохия надеялась выплатить долги своей матери — вероятно, с помощью других верующих. А Фуллер справедливо замечает: «Щедрость должна иметь границы, подобно потоку».

По–латински Sublaqueum или Sublacum, в Папской области, на расстоянии более 30 английских миль, 48 км (Батлер говорит «около сорока», 64 км, Монталамбер, ii, 7, — «в пятидесяти милях», 80 км), к востоку от Рима, на Тевероне. Батлер описывает это место как «бесплодную и устрашающую горную гряду, рядом с которой есть долина, река и озеро».

Monasterium Cassinense. Он был разрушен ломбардами уже в 583 г., что, как говорят, и предсказывал Бенедикт, но был восстановлен в 731 г., освящен в 748 г., снова разрушен сарацинами в 857 г., восстановлен около 950 г. и, более полно, в 1649 г. после многих других бедствий, затем освящен в третий раз Бенедиктом XIII в 1727 г. Монастырь обогатился и расширился под покровительством императоров и пап, в недавнее время лишился своего громадного дохода (который в конце XVI века составлял 500.000 дукатов), но сохранился по сей день. В дни великолепия, когда его аббат был первым бароном Неаполитанского королевства, под его началом было более четырехсот городов и сел, а в самом монастыре — несколько сотен монахов, но в 1843 г. их осталось всего двадцать. В монастыре была собрана впечатляющая библиотека. Монталамбер (l. с. ii, 19) называет Монте Кассино «самым могущественным и прославленным монастырем католического мира, прославленным в первую очередь потому, что здесь Бенедикт создал свой устав и сформировал образец для подражания тем бесчисленным общинам, которые подчинились ему». Он цитирует также поэтическое описание этого монастыря из «Рая» Данте. Луиджи Тоски опубликовал в Неаполе в 1842 г. полную историю этого монастыря в трех томах.

Батлер сравнивает его даже с Моисеем и Илией. «Избранный Богом, как новый Моисей, чтобы вести души верующих в истинную землю обетованную, царство небесное, он был богат выдающимися духовными дарами, в том числе чудотворением и даром пророчества. По–видимому, его, как нового Елисея, Бог наделил невероятной властью над природой и, подобно древним пророкам, даром предвидеть будущие события. Часто он укреплял слабеющую отвагу своих монахов и крестным знамением побеждал дьявольские уловки; при строительстве монастыря его краткая молитва делала тяжелые камни легкими, и, в присутствии множества людей, он воскресил послушника, придавленного рухнувшей стеной Монте Кассино». Монталамбер опускает наиболее невероятные чудеса, за исключением спасения Плацида из водоворота, о котором он повествует языком Боссюэ, ii, 15.

Католическая церковь признает, кроме устава святого Бенедикта, три других устава, а именно: 1) устав святого Василия, которого до сих пор придерживаются восточные монахи; 2) устав святого Августина, который принят регулярным священством, орденом доминиканцев и несколькими воинствующими орденами; 3) устав святого Франциска Ассизского и его нищенствующего ордена, XIII века.

Папа Григорий даже считал устав святого Бенедикта богодухновенным, а Боссюэ (Panegyric de Saint Benoit), явно преувеличивая, называет его «кратким содержанием христианского учения, ученым и мистическим сокращенным изложением всех доктрин Евангелия, всех постановлений святых отцов и всех советов, ведущих к совершенству». Монталамбер говорит о нем в том же духе французского возвышенного красноречия, хотя монашество очень мало знало о Евангелии свободы и переделывало христианство в новый закон повиновения.

Этот фрагмент предисловия взят из перевода Монталамбера, ii, 44 sq.

Cap. 5: «Primus humilitatis gradus est obedientia sine mora. Haec convenu iis, qui nihil sibi Christo carius aliquid existimant; propter servitium sanctum, quod professi sunt, seu propter metum gehennae, vel gloriam vitae aeternae, mox ut aliquid imperatum a majore fuerit, ac si divinitus imperetur, moram pati nesciunt in faciendo».

Cap. 48: «Otiositas inimica est animae; et ideo certis temporibus occupari debent fratres in labore manuum, certis iterum horis in lectione divina».

Ноrае canonicae — Nocturnae vigiliae, Matutinae, Prima, Tertia, Sexta, Nona, Vespera, Completorium; они основаны на буквальном толковании Пс. 118:164: «Семикратно в день прославляю Тебя», и Пс. 118:62: «В полночь вставал славословить Тебя». Псалтирь была литургией и молитвенником монастыря. Псалмы делились на семь богослужений так, чтобы за неделю была пропета вся Псалтирь.

Cap. 59: «Si quis forte de nobilibus offert filium suum Deo in monasterio, si ipse puer minori aetate est, parentes ejus faciant petitionem», и т. д.

Сар. 40: «Carnium quadrupedum ab omnibus abstinetur comestio, praeter omnino debiles et aegrotos». Даже птицу есть не дозволялось. Птица была деликатесом, доступным только князьям и благородным людям, — Мабиллон доказывает это на основании свидетельства жившего в то время Григория Турского.

Сар. 66: «Monasterium, si possit fieri, ita debet construi, ut omnia necessaria, id est, aqua, molendinum, hortus, pistrinum, vel artes diversae intra monasterium exerceantur, ut non sit necessitas monachis vagandi foras, quia omnino non expedit animabus eorum».

Этот Мавр, основатель аббатства Гланфей (Сен–Мор–сюр–Луар), является святым покровителем одного из ответвлений бенедиктинского ордена, знаменитых мавристов из Франции (начиная с 1618 г.), которые в XVII и начале XVIII века выделялись археологическими и историческими исследованиями и прекрасными изданиями трудов отцов церкви. Самые выдающиеся мавристы — господа Менар, Д'Ашери, Годен, Мабиллон, Ле Нурри, Мартиане, Руинар, Мартене, Монфокон, Массюэ, Гарньер и Де Ла Рю, а в наше время — Питра, издатель ценного сборника фрагментов из трудов отцов церкви, из монастыря Солема.

Это был последний из римских консулов (должность, упраздненная Юстинианом), по очереди министр Одоакра, Теодориха и Аталариха, назначившего его префектом претории.

Vivarium, Vivaria, название происходит от многочисленных vivaria, рыбных прудов в этом регионе.

См. Mabillon, Ann. Bened., 1. ν, с. 24, 27; F. de Ste. Marthe, Vie de Cassiodore, 1684. Ad. Franz, Marcus Aur. Cassiodorus Senator. Breslau, 1872.

Adv. Jovin., lib. i, с. 40 (Opera, ii, 304): «Et tarnen iste formosus monachus, crassus, nitidus, dealbatus, et quasi sponsus semper incedens, aut uxorem ducat ut aequalem virginitatem nupiiis probet; aut, si non duxerit, frustra contra nos verbis agit, cum opère nobiscum sit».

Августин говорит, De haer., с. 82: «Cito ista haeresis oppressa et extincta est»; а Иероним пишет о Иовиниане, в 406 г., Adv. Vigilant., с. 1, что, будучи осужден властями Римской церкви, он утешился, предаваясь своим похотливым наслаждениям.

Например, из 1 Кор. 7:1 («хорошо человеку не касаться женщины») он делает безапелляционный вывод, что касаться ее — плохо, 1. i, с. 7 (Opera, ii, 246): «Si bonum est mulierem non tangere, malum est ergo tangere, nihil enim bono contrarium est, nisi malum; si autem malum est, et ignoscilur, ideo conceditur, ne malo quid detenus fiat… Tolle fornicationem, et non dicet [apostolus], unusquisque uxorem suam habeat». Сразу же после этого (ii, 247) он заявляет на основании призыва Павла постоянно молиться (1 Фес. 5:17), что брак этому мешает: «Si semper orandum est, nunquam ergo conjugio serviendum, quoniam quotiescunque uxori debitum reddo, orare non possum». Подобные софизмы и неверные толкования, очевидно, проистекали из низменного, чувственного представления о браке и вызывали неприятие даже в ту эпоху. Сам Иероним позже понял, что зашел слишком далеко, и в своем Ер. 48 (ed. Vallars., или Ер. 30, ed. Bened.) ad Ратmachium попытался оправдать себя, проводя разграничение между «гимнастическим» (полемически–риторическим) и догматическим стилем письма.

De bono conj., с. 8: «Duo bona sunt connubium et continentia, quorum alteram est melius».

В самом начале своего труда против него Иероним называет его «hominem rusticum et vix primis quoque imbutum literis».

Например, среди деятелей Реформации Лютер (даже называвший Гельвидия «полным безумцем») и Цвингли; среди богословов более позднего периода — Олсхаузен и И. П. Ланге.

По поводу его происхождения см. многословный, но подробный трактат: Walch, l. с, р. 675–677.

Эта низкопробная насмешка повторяется в Epist. 109, ad Ripar. (Opera, i, p. 719), где он говорит, что Vigilantius (Бодрствующий) был так назван κατ' άντίφρασον, a следовало бы его назвать Dormitantius (Сонный). Тем не менее остается фактом, что на самом деле Вигилантий оказался весьма бдителен в отношении некоторых суеверий своей эпохи.

В Южной Галлии; теперь Казер в Гаскони. Так как ремесло трактирщика несовместимо с духовным служением, считалось, что этим саиро Calagurritanus был отец Вигилантия. См. Rössler, Bibliothek der Kirchenväter, part ix, p. 880 sq., note 100; Walch, l. с.

«Cinerarios et idolâtras, qui mortuorum ossa venerantur». Иероним, Ер. 109, ad Riparium (tom. i, p. 719).

Епифаний, Haer. 75. См. также Walch, l. с, iii, 321–338. Беллармин по причине этого внешнего сходства называет протестантизм аэрианской ересью.

Например, Златоуст, De sacerdotio; Августин, De doctrina Christiana; Иероним, в нескольких посланиях; Григорий Великий, Regula pastoralis.

Григорий, Orat. xliii, с. 26 (Opera omnia, ed. Bened., Paris, 1842, tom. i, p. 791 sq.), и похожие отрывки в других его проповедях, а также его Carmen de se ipse et advers. Episc. См. также Ulimann: Greg. v. Naz., p. 511 sqq.

De Civit. Dei, lib. xx, cap. 10: «Erunt sacerdotes Dei et Christi et regnabunt cum eo mille annos (Apoc. xx, 6): non utique de solis episcopis et presbyteris dictum est, qui proprie jam vocantur in Ecclesia sacerdotes; sed sicut omnes Christianos dicimus propter mysticum chris‑ma, sic omnes sacerdotes, quoniam membra sunt unius sacerdotis. De quibus apostolus Petrus; Plebs, inquit, sancta regale sacerdotium (1 Pet. ii, 9)». См. также Амброзиастер, ad Eph., iv, 11; Иероним, ad Tit., i, 7, и папа Лев: Leo I, Sermon., iv, 1.

Согласно Клименту Римскому, ad Corinth., с. 44, согласие всей общины при избрании служителей было апостольским и послеапостольским обычаем; из посланий Киприана, особенно Ер. 68, видно, что это правило существовало и в середине III века. См. т. 1, §47.

'Αξιος, dignus, или ανάξιος, indignus. Constitut. Apost., viii, 4; Concil. Aurelat., ii (452), c. 54; Григорий Назианзин, Orat. xxi. Судя по посланию Петра Александрийского, у Феодорита, Hist. Eccl., iv, 22, на Востоке епископ избирался επισκόπων συνόδω, ψήφω κληρικών, αΐτησεΐ λαών. Сам он был избран архиепископом Александрии и преемником Афанасия (373) по желанию последнего, «с единодушного согласия клира и главных людей города» (iv, cap. 20), а после своего изгнания он писал о своем греховном преемнике Луции, что тот, помимо прочего, «купил епископскую должность за деньги, как будто это светский пост… и не был избран синодом епископов, голосованием клира или по просьбе народа, как положено по правилам церкви» (iv, с. 22).

Epist. x, с. 4 (Opera, ed. Baller, i, 637): «Expectarentur certe vota civium, testimonia populorum, quaereretur honoratorum arbitrium, electio clericorum…». В том же послании, cap. 6: «Qui praefuturus est omnibus, ab omnibus eligatur».

Павлин, Vita Ambros.; Созомен, H. Ε., 1. iv, с. 24; vii, 8. Последний объясняет несоблюдение правил особым вмешательством Провидения.

Сульпиций Север, Vita Mart., с. 7: «Incredibilis multitudo поп solum ex eo oppido [Typa], sed etiam ex vicinis urbibus ad suffragia ferenda convenerat», и т. д.

Сократ, Η. Ε., vi, 2: Ψηφίσματι κοινώ όμου πάντων κλήρου τε φημί kat λαού.

De sacerdotio, lib. iii, с. 15. Далее в той главе он утверждает даже, что многие избираются по причине своей греховности, чтобы предотвратить то зло, которое они могли бы в противном случае совершить: Οί δέ, δια πονηρίαν (είς την του κλήρου καταλέγονται, τάξιν), και ίνα μή, παροφθέντες, μεγάλα έργάσωνται kakά. Это соответствует свидетельству Григория Назианзина в его Carmen: είς εαυτόν καί περι επισκόπων, или De se ipso et de episcopis, ver. 330 sqq. (Opera, ed. Bened. Par., tom, ii, p. 796), и в других местах.

Созомен, Hist. Eccl., vii, с. 8. Созомен усматривает в этом избрании особое вмешательство Бога.

Созомен, vii, с. 10. В других местах он, как Сократ, Η. Ε., ν, с. 8, и Феодорит, Η. Ε., ν, с. 8, очень благоприятно отзывается о характере Нектария.

Седьмой вселенский собор в Никее, 787 г., в третьем каноне, на основании неверного понимания четвертого канона первого Никейского собора, открыто запрещает народу и светским властям принимать участие в избрании епископов. Восьмой вселенский собор также предписывает, чтобы епископ избирался только собранием епископов.

Lib. vi, cap. 17 (ed. Ueltzen, p. 144): ΈπίσΚοπον Και πρεσβύτερον και διάκονον [то есть включая епископа] ε'ίπομεν μονογάμους καθίστασθαι… μή έξειναι δε αύτοίς μετά χειροτονίαν άγάμοις ούσιν ετι έπ'ι γάμον ερχεσθαι, etc. Can. Apost., can. 17 (p. 241): Ό δυσι γάμοις συμπλαΚεις μετά το βάπτισμα… ου δύναται είναι επίσκοπος ή πρεσβύτερος ή διάκονος ή όλως τοϋ Καταλόγου του ιερατικού. См. также can. 18 и can. 5.

Can. 1. В Harduin, tom. v, p. 1499; Hefele, Conciliengesch., i, 211 sq. Этот канон вошел даже в Corpus juris, can. с. 9, dist. 28.

Осий из Кордовы присутствовал на Эльвирском соборе в Испании в 305 г., где было выдвинуто и принято такое же предложение (can. 33). С этим мнением соглашаются Тейнер, Гизелер, Робертсон и Гефеле.

См. рассказ об этом у Сократа, Н. i, с. 11, где предложение запретить священникам вступать в брак названо новшеством, νόμος νεαρός; у Созомена, H. Е. у i, с. 23; и у Геласия, Hist. Conc. Nic., ii, 32. Таким образом, это заявление достаточно подтверждено и полностью соответствует древней практике Восточной церкви и положениям «Апостольских постановлений» и канонов. Третий канон Никейского собора не противоречит этому, так как запрещает только аморальную практику mulieres subintroductae (см. т. 2, §107). Сомнения отдельных католических богословов (Барония, Беллармина, Валесия), которые старались найти доказательства апостольского происхождения практики безбрачия, явно объясняются догматическим перекосом; их достаточно веско опроверг Гефеле, также католический историк, в своей Concilie ngeschichte, vol. i, p. 417 sqq.

Can. 5 (ed. Ueltzen, p. 239): Επίσκοπος ή πρεσβύτερος ή διάκονος την εαυτού γυναίκα μή έκβαλλέτω προφάσει ευλάβειας εάν δε έκβαλή, άφοριζέσθω, επιμένων δε καθαιρείσθω. См. также Const. Apost., vi, 17.

Он заявил: «Бог, закон и священная рука Феофила (епископа Александрии) дали мне жену. Теперь я заранее говорю и заявляю, что никогда не расстанусь с ней и не стану жить с ней втайне, как будто бы наша связь была незаконной; ибо первое противно религии, а второе — законам; но я хочу иметь много хороших детей от нее» (Epist. 105, ed. Basil., цитируется по–гречески, на языке оригинала, у Гизелера). См. примеры женатых епископов в Bingham, Christ. Antiq., b. iv, ch. 5; J. A. Theiner and A. Theiner, Die Einführung der erzwungenen Ehelosigkeit der christl. Geistlichen u. ihre Folgen (Altenburg, 1828), vol. i, p. 263 sqq.; Gieseler, vol. i, div. 2, §97, примечания в конце. Брак Григория Нисского с Феосебией оспаривается некоторыми католическими авторами, но, похоже, подтверждается свидетельствами Григория Назианзина, Ер. 95, и Григория Нисского, De virg. 3.

Hist. Eccl., ν, cap. 22: Των εν ανατολή πάντων γνώμη (то есть из принципа или добровольно — согласно прочтению Флорентийского кодекса) άπεχομένων, καί τών επισκόπων, εΐ καί βούλοιντο, ou μην άνάγκη νόμου τούτο ποιούντων. Πολλοί γαρ αυτών έν τώ καιρώ της επισκοπής καί παιδας έκ της νόμιμης γαμέτης πεποιτκασιν.

Если быть точнее, второй, Трулльский собор, проведенный в Трулльском зале императорского дворца в Константинополе; его называют также Concilium Quinisextum, σύνοδος πενθέκτη {Пятошестой собор}, так как его считают дополнением к пятому и шестому вселенским соборам. См. об этом в Hefele, iii, 298 sqq.

Can. 3, 4 и особенно 12, 13 и 48. В последнем каноне епископам велено, после рукоположения, отправлять своих жен в удаленный монастырь, но продолжать заботиться об их нуждах.

Epist. ad Himerium Episc. Tarraconensem (в Harduin, Acta Conc, i, 849–850), с. 7: «Hi vero, qui illiciti privilegii excusatione nituntur, ut sibi asserant veteri hoc lege concessum: noverint se ab omni ecclesiastico honore, quo indigne usi sunt, apostolicae sedis auctoritate dejectos… Si quilibet episcopus, presbyter atque diaconus, quod non optamus, deinceps fuerit talis inventus, jam nunc sibi отпет per nos indulgentiae aditum intelligat obseratum: quia ferro necesse est excidantur vulnera, quae fomentorum non senserint medicinam». Толкование Сириция очень произвольно — он ограничивает требование святости (Лев. 20:7) священниками и воздержанием от супружеских отношений и относит слова Павла о хождении по плоти в Рим. 8:8,9 к семейной жизни, как будто брак несовместим с идеей святости. См. также поразительные замечания о Сириции в Greenwood, Catheda Petri, vol. i, p. 265 sq., и Milman, Hist, of Latin Christianity, i, 119 (Amer. ed.).

Так называемыми sorores, mulieres subintroductae или παρθένοι συνείσακτοι. О происхождении этой практики см. т. 2, §108.

Вследствие неверного понимания термина συνεόσακτος, связанного с обычаем древней церкви, Бароний и Беллармин ошибочно считают, что этим каноном провозглашается всеобщий закон безбрачия, и тем самым отрицают вышеупомянутые сведения о мнении Пафнутия. См. Hefele, i, 364.

См. соответствующие каноны этих и других соборов во втором и третьем томах Hefele, Conciliengeschichte.

«На протяжении всего периода, — пишет Милмен (Hist, of Latin Christianity, i, 123), — от папы Сириция до Реформации, мы видим в ходе нашей истории, что этот закон [о безбрачии священников] нарушали, им пренебрегали, его обходили. Его так и не стали соблюдать все, хотя нарушения были то более открытыми, то более тайными».

Concilium Tridentinum, sess. xxv de reform., cap. 14. См. также статью Subintroductae в десятом томе Wetzer and Welte, Cath. Church Lexicon.

Epist. 21 ad Valerium: «Nihil esse in hac vita et maxime hoc tempore facilius et laetitius et hominibus acceptabilius episcopi aut presbyteri aut diaconi officio, si perfunctorie atque adulatorie res agatur: sed nihil apud Deum miserius et tristius et damnabilius. Item nihil esse in hac vita et maxime hoc tempore difficilius, laboriosius, periculosius episcopi aut presbyteri aut diaconi officio, sed apud Deum nihil beatius, si eo modo militetur, quo noster Imperator jubet». Это послание было написано вскоре после его рукоположения (391). См. Opera, ed. Bened., tom. ii, p. 25.

Orat. xliii, с. 46 (Opera, ed. Bened., tom, i, p. 791), в латинском переводе: «Nunc autem periculum est, ne ordo omnium sanctissimus, sit quoque omnium maxime ridiculus. Non enim virtute magis, quam maleficio et scelere, sacerdotium paratur; пес digniorum, sed potentiorum, throni sunt». Однако в следующей главе он представляет своего друга Василия как образец всяческой добродетели.

См. Ullmann: Gregor von Nazianz, Erste Beilage, p. 509–521, где взгляды этого отца церкви о церковных должностях и о священниках его времени представлены подробно, с цитированием его собственных слов. Также Gieseler, i, ii, §103, приводит много отрывков из произведений Григория, где говорится о пороках священников.

Иероним ad Eustochium, и особенно ad Nepotianum, de vita clericorum et monachorum (Opera, ed. Vail., tom, i, p. 252 sqq.). He щадит он и монахов, заявляя, ad Nepot.: «Nonnulli sunt ditiores monachi quam fuerant seculares et clerici qui possident opes sub Christo paupere, quas sub locuplete et fallaci Diabolo non habuerant».

Περί ίερωσυνης, или De Sacerdotio libri sex. Этот труд часто публиковался отдельно и несколько раз переводился на современные языки (например, на немецкий Хассельбахом, 1820, и Риттером, 1821; на английский — Холльером, 1740; Бунсом, 1759; Хохлером, 1837; Маршем, 1844; и лучший перевод — Б. Харрис Каупер, Лондон, 1866). См. список двадцати трех отдельных изданий и переводов в Lomler: Joh. Chrysost. Opera praestantissima Gr. et hat. Rudolph. 1840, p. viii, ix.

См. также замечания Б. X. Каупера во введении к его английскому переводу, Lond., 1866, p. xiii.

Не Василию Великому (как считает Сократ), который был намного старше и умер в 379 г., но, вероятно (как думает Монфокон), епископу Рафанеи в Сирии, близ Антиохии, имя которого упоминается среди имен епископов, участвовавших в Константинопольском соборе в 381 г.

Даже Платон, обладавший самой чистой моралью из всех философов древности, оправдывал ложь и, более того, рекомендовал ее врачам и правителям как средство для достижения благих целей, чтобы способствовать исцелению больных или процветанию народа. См. De republ. iii, р. 266, ed. Bipont.: Εί, γαρ ορθώς έλέγομεν άρτι, καί τω όντι θεοίς μεν άχρηστον ψεύδος, άνθρώποις δέ χρησιμον, ώς έν φαρμάκου είδει, δήλον ότι το γε τοιούτον ιατροΐς δοτέον, ίδιώταις δέ ούχ άπτέον. Δήλον, έφη. Τοις άρχουσι δή της πόλεως, ε'ίπερ τισιν άλλοις, προσήκει ψεύδεσθαι ή πολεμίων ή πολιτών ένεκα, έπ ωφελεία της πόλεως τοις δέ άλλοις πάσιν ούχ άπτέον τού τοιούτου. Иудейский богослов и философ Филон придерживался похожих взглядов в своем труде Quod Deus sit immutabilis, p. 302.

Климент Александрийский, Strom, vi, p. 802, и Ориген, Strom, vi (у Иеронима, Αροί. i, Adv. Ruf., с. 18), где он ссылается на процитированный выше отрывок из Платона, защищая сомнительное приспособление к ситуации в ущерб истине. См. об этом в Gieseler, i, §63, note 7.

Epist. 48 (ed. Vall., или Ep. 30 ed. Bened., Ep. 50 в более старых изданиях), ad Pammachium, pro libris contra Jovinianum, и Comm. ad Gal. ii, 11 sqq. Иоанн Кассиан, ученик Златоуста, также говорит о допустимости лжи и обмана в некоторых случаях, Coll. xvii, 8, 17.

См. переписку отцов церкви у Иеронима, Epist. 101–105, 110, 112, 115, 134, 141, Vallarsi's ed. (tom. i, 625 sqq.), или у Августина, Epist. 67, 68, 72–75, 81, 82 (Bened. ed., tom. ii, 161 sqq.); Августин, De mendacio, и Contra mendacium; также вышеупомянутый трактат Мелера, §41, об этом споре, весьма назидательный в том, что касается этики и экзегетики отцов церкви.

Regul. brev. interrogate 76, цитирует Неандер в своей монографии о Златоусте (3^d ed.), i, p. 97. Неандер, опираясь на Hist. Lausiaca Палладия, приводит и похожее свидетельство о недопустимости лжи, высказанное египетским монахом того времени Иоанном из Ликополя.

Причина, по которой они исключались из числа подлежащих рукоположению, объясняется в десятом каноне Римского собора 402 г.: «Тот, кто облечен гражданской должностью, не может стать священником без предварительного покаяния, так как занимающий такую должность почти обязательно грешит». См. также Mansi, iii, 1133; Hefele, ii, 75.

См. постановления соборов в Hefele, ii, 574, 638, 686, 687, 753, 760, &с. Даже Can. Apost. 27, 65, 72 посвящены осуждению распространенных среди клириков грехов, таких как рукоприкладство, убийство и воровство, которые, вероятно, уже наблюдались, ведь законы всегда отражают реальное положение вещей. В пастырских посланиях Павла нет увещеваний или запретов такого рода.

Иероним, Comm. ad Tit., i, 7: «Idem est ergo presbyter qui episcopus, et antequam diaboli instinctu studia in religione fièrent… communi presbyterorum consilio ecclesiae gubernabantur», etc. См. также Epist. ad Evangelum presbyterum (Ep. 146, ed. Vail. Opera, i, 1074 sqq.; Ep. 101, ed. Bened.), и Epist. ad Oceanum (Ep. 69, ed. Vall., Ep. 82, ed. Bened.). в последнем послании он замечает: «Apud veteres iidem episcopi et presbyteri fuerunt, quia illud nomen dignitatis est, hoc aetatis».

Златоуст, Нот. i, in Ep. ad Philipp. (Флп. 1:1, по поводу слов συν έποσκόποος, которые просто указывают на некоторое количество епископов, то есть пресвитеров, в одной общине), отмечает: Τους πρεσβυτέρους ούτως εκάλεσε τότε γάρ τέως εκοινώνουν τοίς όνόμασι. Такого же мнения придерживаются Феодорит, ad Phil., i, 1, и ad Tim., iii, 1; Амброзиастер, ad Eph., iv, 11; и автор псевдоавгустиновских Questiones V. et N. T., qu. 101. в целом об изначальной тождественности επίσκοπος и πρεσβύτερος см. в моей History of the Apostolic Church, §132 (в английском переводе — p. 522–531), и Rich. Rothe: Anfänge der christlichen Kirche, i, p. 207–217.

Оптат Милевийский называет их ecclesiasticos viros, но не в смысле derlei, от которых он их отличает, а в более широком плане, как католических христиан, отличных от язычников и еретиков. См. о seniores plebis, или старейшинах–мирянах, в Rothe: Die Anfange der christl. Kirche u. ihrer Verfassung, vol. i, p. 227 sqq.

См. Рим. 12:1,12, а также мою Hist, of the Apost. Church, §135, p. 535 sqq.

См. Пелагий, ad Rom. xvi, 1. Неандер (iii, p. 314, note; Torrey's transi., ii, p. 158) из одного канона Четвертого собора в Карфагене делает вывод, что последний обычай преобладал и на Западе, так как канон этот требует от «viduae quae ad ministerium baptizandarum mulierum eliguntur», «ut possint apto et sano sermone docere imperitas et rusticas mulieres».

Cm. Codex Theodos. 1, xvi. Tit. ii, lex 27: «Nulla nisi emensis 60 annis secundum praecep tum apostoli ad diaconissarum consortium transferatur».

Const. Apost., lib. viii, cap. 20. Мы привели эту молитву полностью. Неандер (iii, р. 322, note) опускает некоторые отрывки. Эта молитва и процитированный канон Халкидонского собора не позволяют усомниться в рукоположении диаконис. Однако представляется, что девятнадцатый канон Никейского собора противоречит этому, причисляя диаконис к мирянам, непосвященным (χειροθεσία). Поэтому некоторые исследователи полагают, что рукоположения диаконис еще не было до Никейского собора 325 г., хотя «Апостольские постановления» говорят об обратном; другие же (например, Бароний, а в более позднее время Гефеле, Concilien‑Gesch., 1855, vol. i, p. 414) стараются разрешить противоречивый вопрос, различая собственно χειροθεσία и простое благословение. Нет сомнений, что посвящение диаконис совершалось посредством возложения рук в присутствии всех священников; в Apost. Const., 1, viii, с. 19, есть такие слова, обращенные к епископу: Έποθησείς αύτη τάς χείρας, παρεστώτος του πρ€σβυτερόου καί τών διακόνων καί τών διακονισσών. Таким образом, противоречие заключено в самом никейском каноне, ибо (согласно греческим кодексам) диаконисы немедленно причислялись к священству, если не читать, как в латинском переводе, это слово как диаконы. Неандер выходит из положения, разделяя собственно диаконис и вдов, называемых так abusive.

Они приводятся в бенедиктинском издании трудов Златоуста у Монфокона (tom, iii, p. 524–604), а также в издании Ломлера (Joann. Chrysost. Opera praestantissima, 1840, p. 168–252). Эти семнадцать посланий к Олимпиаде, по мнению Фотия, цитируемому Монфоконом (Op. iii, 524), — обширнейшие, изящнейшие и во всех отношениях полезнейшие («longissimae, elegantissimae, omniumque utilissimae») из всех посланий Златоуста. См. также замечания Монфокона об Олимпиаде в предисловии.

3десь вместо рукоположения использовалось простое благословение. Первый синод в Оранже (Arausicana i) в 441 г. постановил в 26–м каноне: «Diaconae omnimodis non ordi nandae [a значит, раньше они рукополагались и в Галлии и причислялись к священству]; si quae jam sunt, benedictioni, quae populo impenditur, capita submittant». Подобным образом рукоположение диаконис было запрещено синодом в Эпаоне, Бургундия, в 517 г., can. 21, и вторым синодом в Орлеане, 533 г., сап. 17, 18.

Дом диаконис (Mutterhaus) в Кайзерверте на Рейне, основанный в 1836 г.; «Вифания» в Берлине, 1847; похожие евангельские больницы в Дрездене, 1842, в Страсбурге, 1842, в Париже (Institution des deaconess des églises evangéliques de France), 1841, в Лондоне (Institution of Nursing Sisters), 1840, в Нью–Йорке (больница Святого Луки), в Питтсбурге, 1849, Смирне, Иерусалиме и т. д.

Оίκόνομοί. Помимо них были также κειμηλιάρχαι, sacellarii, thesaurarii.

Conc. Chalced., can. 26. Этот канон также дважды повторяется в Corp. jur., can. с. 21, с. xvi, q. 7, с. 4, dist. lxxix.

Parabolani, вероятно, от παραβάλλειν την ζωην, рисковать жизнью, — так как в случае помощи заразным больным они сами могли заболеть и умереть.

Это использование благотворительной организации в корыстных целях похоже на то, что происходит с пожарными командами в крупных городах Соединенных Штатов.

См. отрывки, цитируемые в §52, и труды, на которые мы там ссылаемся. Современный католический богослов Перроне в своих Praelectiones Theologicae, t. ix, §93, отрицает, что учение о превосходстве епископов над пресвитерами в силу божественного права есть догмат католической веры. Но Трентский собор, sess. xxiii, can. 6, осуждает всякого, кто отрицает божественное учреждение трех должностей.

Иннокентий I, Ер. ad Decent.: «Ut sine chrismate et episcopi jussione neque presbyter neque diaconus jus habeant baptizandi».

'Ιερά στολή, ώμοφόριον, superhumerale, pallium, также ephod (אפוד, έπωμίς). Ефод (Исх. 28:6–11; 39:2–5) вместе с надетым на него нагрудником (חשׁן, см. Исх. 28:15–30; 39:8–21) был основным официальным облачением иудейского первосвященника, и, без сомнений, паллий архиепископа был создан по его примеру. Но ефод был дороже. Он состоял из двух частей (подобно паллию или омофору), которые свисали с плеч спереди и сзади, был искусно сделан из дорогого льна трех цветов, скреплен золотыми цепями и богато расшит золотой нитью, а также украшен двенадцатью драгоценными камнями, на которых были выгравированы имена двенадцати колен. По поводу того, были ли священные оракулы, урим и туммим (LXX.: δηλωσις καί αλήθεια, Исх. 28:30), идентичны двенадцати драгоценным камням нагрудника, исследователи не пришли к единому мнению. См. Winer, Bibl. Reallex.y и W. Smith, Dictionary of the Bible, sub Urim and Thummim.

Orat. xlvii. Так пишет и Феодорит, Hist, eccl., ii, 27, в начале. Говорят также, что, отправляя таинство крещения, Макарий носил позолоченные одежды.

Аммиан Марцеллин, xxvii, с. 3, sub anno 367: «…ut dotentur oblationibus matronarum procedantque vehiculis insidentes, circumspecte vestiti, epulas curantes profusas, adeo ut eorum convivia regales superent mensas». Но затем он противопоставляет помпезности римских прелатов бедность достойных сельских епископов.

Помимо Аммиана об этом говорит также Иероним в своей книге против Иоанна Иерусалимского (Opera, tom, ii, p. 415, ed. Vallars.): «Miserabilis ille Praetextatus, qui designatus consul est mortuus, homo sacrilegus et idolorum cultor, solebat ludens beato papae Damaso dicere: "Facile me Romanae urbis episcopum, et его protinus Christianus"».

Диоцезы, или викариаты, были следующими: I. Praefectura Orientalis состояла из пяти диоцезов: Oriens, с политической и церковной столицей в Антиохии; Aegyptus, со столицей в Александрии; Asia proconsularis, со столицей в Ефесе; Pontus, со столицей в Кесарии, Каппадокия; Thracia, со столицей в Гераклее, позже — в Константинополе. II.. Praefectura Illyrica, со столицей в Фессалонике, делилась на два диоцеза, Macedonia и Dacia. III. Praefectura Italica, куда входили Roma (то есть Южная Италия и острова Средиземноморья, или так называемые Пригородные провинции); Italia, или викариат Италии, с центром в Медиолане (Милане); Illyricum occidentale, со столицей с Сирмии; и Africa occidentalis, со столицей в Карфагене. IV. Praefectura Gallica включала в себя диоцезы Gallia, с Триром и Лугдунумом (Лионом); Hispania, со столицей в Гиспалисе (Севилья); Britannia, со столицей в Эборакуме (Йорк).

Так, например, Восточный диоцез состоял из пяти провинций, Египет — из девяти, Понт — из тринадцати, Галлия — из семнадцати, Испания — из семи. См. Wiltsch, Kirchl. Geogr. и. Statistik, i, p. 67 sqq., где перечислены все провинции, что здесь нам не обязательно делать.

Χωρεπίσκοποι, хорепископы. Основные высказывания о них: Epist. Synodi Antioch., 270, Евсевий, Η. Ε., vii, 36 (где они называются επίσκοποι τών ομόρων αγρών); Concil. Ancyr., 315, can. 13 (где им запрещалось рукополагать пресвитеров и диаконов); Concil. Antioch., 341, can. 10 (тот же запрет); Conc. Laodic, между 320 и 372, can. 57 (где запрещено создавать новые поместные епископства); и Conc. Sardic, 343, can. 6 (где эта должность полностью упраздняется).

Can. 6: …ίνα μη κατευτελίξηται, το του επισκόπου όνομα και ή αυθεντία; или, в латинском переводе: «Ne vilescat nomen episcopi et auctoritas». См. также Hefele, i, p. 556. Разница между греческим и латинском текстом в первой части этого канона никак не отражается на запрете на назначение сельских епископов.

Μητροπολίτης, metropolitans, и родственный титул εξαρχος, экзарх (относился к наиболее могущественным митрополитам); αρχιεπίσκοπος, archiepiscopus, и primas, примас.

Этот канон был обнаружен недавно также в переводе на коптский язык и опубликован Питрой в Spicilegium Solesmense, i, 526 sq.

Киприан, Epist. 45, говорит о провинции Карфагена: «Latius fusa est nostra provincia; habet enim Numidiam et Mauretaniam sibi cohaerentes».

Πατριάρχης; patriarcha; иногда также, вслед политической терминологии, έξαρχος. Термин патриарх, изначально относившийся к прародителям Израиля (Евр. 7:4, к Аврааму; Деян. 7:8 и далее, к двенадцати сыновьям Иакова; Деян. 2:29, к Давиду, как основателю мессианского рода Давида), изначально в Восточной церкви был почетным титулом епископа вообще (так он употребляется у Григория Назианзина и у Григория Нисского), но после Константинопольского собора (451) он стал использоваться в официальном значении, по отношению лишь к пяти самым значимым митрополитам. На Западе несколько митрополитов, в первую очередь епископ Аквилеи, носили этот титул honoris causa. Римский епископ отказался от этого титула, ставившего его на один уровень с другими патриархами, и предпочел титул папа. Слово «патриарх» говорит об олигархическом управлении церковью (совместной власти нескольких людей), «папа» — о монархическом.

Согласно политическому делению империи при Константине. См. §54.

См. Wiltsch, i, p. 206 sqq. Утверждение Зиглера, которое Вильш цитирует и, похоже, одобряет, — о том, что Пятый вселенский собор 553 г. добавил к патриархии Иерусалима метрополии Берита в Финикии и Рубы в Сирии, как нам представляется, ошибочно. Руба в постановлениях собора нигде не упоминается, Берит же принадлежал к Phoenicia prima, а значит, к патриархату Антиохии. Ле Киен ничего не знает о таком расширении патриархата Hierosolyma.

Cod. can. eccl. Afr., can. 39, цитирует Neander, iii, p. 335 (Germ. ed.).

Об олигархии в Аристотелевом смысле, как управлении группой из нескольких человек, в отличие от монархии и демократии. — Прим. ред.

По словам папы Николая (866 г., в послании к болгарскому князю Богорису), собственно патриархами следует признавать только епископов Рима, Александрии и Антиохии, потому что они возглавляют апостольские церкви; Константинопольская церковь не основана апостолом и даже не упоминается на самых уважаемых из всех соборов — Никейских; Иерусалим же на этих соборах действительно упоминался, но только под именем Aelia.

В древнейшем латинском Cod. сапопит (Mansi, vi, 1186) этому канону предшествуют важные слова: Ecclesia Romana semper habuit primatum. Они явно добавлены позже, изначально не входили в сам канон и представляют собой позднейший римский вывод из никейского канона. См. Gieseler, i, 2, §93, note 1; Hefele, Hist, of Councils, i, 384 sqq.

Так относится к вопросу и Greenwood, Cathedra Petri, 1859, vol. i, p. 181: «Задачей канона явно не было дать новый закон об Александрийской церкви, но просто подтвердить ее привычные права. В качестве примера эти права ставятся в один ряд с правами двух других епархий, Рима и Антиохии. Более того, судя по самой формулировке канона, он основан исключительно на обычае; по обычаю, влияние каждой епархии ограничивалось территорией самой епархии или диоцеза. Хотя внутри этих границ некоторые привычные права и прерогативы могли отличаться, вне их, вследствие этого канона, вообще не существовало никакой юрисдикции».

Conc. Constant., i, can 3: Τον μέντοι Κωνσταντινουπόλεως έπίσκοπον εχειν τα πρεσβεία της τιμής μετά τον τήσ 'Ρώμης έπίσκοπον, δια τό είναι αυτήν νεαν 'Ρώμην. Этот канон цитируется также у Сократа, ν, 8, и Созомена, vii, 9, и подтверждается Халкидонским собором (см. далее); Бароний же (Annal, ad апп. 381, п. 35, 36) сомневается в его подлинности по причине явно догматической обусловленности формулировки.

Последнее явно не говорится в вышеупомянутом каноне, в котором, похоже, речь идет лишь о почетном превосходстве. Но канон был так понят епископами Константинополя, а также историками Сократом (ν, 8) и Феодоритом (Epist. 86, ad Flavianum), и так истолкован Халкидонским собором (can. 28). Отношения епископа Константинополя с митрополитом Гераклеи, тем не менее, в течение долгого времени оставались неопределенными и на соборе ad Quercum в 403 г. при рассмотрении дела Златоуста Павел Гераклейский председательствовал, хотя там присутствовал и патриарх Феофил Александрийский. См. Le Quien, tom, i, p. 18; Wiltsch, i, p. 139.

Так называемом σύνοδος έδημούσα, то есть советом епископов, проживавших (ενδημούντων) в Константинополе.

По свидетельству Созомена, их было тринадцать, по словам Феофила Александрийского на соборе ad Quercum — семнадцать; его обвиняли в этом поступке как в неслыханном преступлении. См. Wiltsch, i, 141.

Сократ, H. 1. vii, 28, где этот закон вскользь упоминается. Жители Кизика в Геллеспонте нарушили закон под тем предлогом, что это была только привилегия, дарованная лично Аттику.

Среди варварских племен, над которыми имели церковную власть епископы Константинополя, были гунны с Босфора, царь которых, Горда, принял крещение во времена Юстиниана; герулийцы, принявшие христианскую веру в 527 г.; абасги и аланы с берегов Черного моря, примерно в то же время принявшие священников из Константинополя. См. Wiltsch, i, 144 and 145.

Это вразумление в адрес римских легатов настолько не нравится римско–католическим историкам, особенно ультрамонтанским, что Баллерини, в их издании трудов Льва Великого, tom, iii, р. xxxvii, sqq., и даже Hefele, Conciliengesch., i, p. 385, и ii, p. 522, бездоказательно называют соответствующий фрагмент греческих постановлений Халкидонского собора более поздним добавлением. Гефеле, который не мог не признать, что латинский перевод расходится с оригинальным текстом шестого никейского канона, считает, тем не менее, что греческий текст не был прочитан в Халкидоне, потому что даже он мог был быть истолкован против возвышения Константинополя, то есть в пользу римских легатов. Но римские легаты, как и Лев в своем протесте против двадцать восьмого халкидонского постановления, основной акцент ставили на римском добавлении Ecclesia Romana semper habuit primatum и считали, что это добавление устраняет всякую возможность уравнивания любого другого патриарха с Римским епископом. Поэтому, когда легаты обратили внимание на никейский канон, грекам прежде всего надо было ответить на их заявление, а потом уже переходить к канонам Константинопольского собора. Только ссылаясь и на то, и на другое, они могли достаточно веско ответить на римский протест.

Leo, Epist. 104, 105, 106 (al., Ep. 78–80). См. также Hefele, l. с, ii, 530 sqq.

См. у Евсевия, который сам был митрополитом Кесарии, Η. Ε., v. 23. Он приводит имена епископов Иерусалима, а также Рима, Александрии и Антиохии, в то время как о Кесарии забывает.

Ακολουθία της τιμής; что истолковывается по–разному. См. также Hefele, i, 389 sq.

Τά πρεσβεία τής τιμής… δια το είναι αυτήν [то есть Константинополь] νέαν Ρώμην. См. §56.

Титул оικουμενικος πατριάρχης, universalis episcopus, сначала использовался, в духе лести, восточными патриархами, а позже его без угрызений совести носили Римские епископы, несмотря на протест Григория I. Заявление пап Григория I и Льва IX о том, что Халкидонский собор присвоил Римскому епископу Льву титул universalis episcopus, а тот отказался, не соответствует действительности. Никаких следов подобного нет ни в актах собора, ни в посланиях Льва. В актах Лев определен как ό αγιώτατος και μακαριώτατος αρχιεπίσκοπος της μεγάλης Και πρεσβυτερασ 'Ρώμης; в латинских же актах, которые Лев посылал галликанским епископам, это определение расширено таким образом: «Sanctus et beatissimus Papa, caput universalis ecclesiae, Leo». Папские легаты в Халкидоне называли себя vicarii apostolici universalis ecclesiae papae, что греки переводили: της οικουμενικής έκκλησίας επισκόπου. Отсюда, возможно, заблуждение Григория I. Папы желали быть papae universalis ecclesiae, а не episcopi или patriarchae universales — без сомнения, потому, что последнее определение ставило их в один ряд с восточными патриархами. См. Gieseler, i, 2, p. 192, not. 20; p. 228, not. 72; Hefele, ii, 525 sq.

Легенда о том, что Евангелие в древний Византии принес апостол Андрей, возникла довольно поздно и совершенно недостоверна.

Единственное исключение — это краткий период правления папы–арианина Феликса II, которого в 355 г., во время изгнания Либерия, насильственно сделал папой император Констанций и которого некоторые считают незаконным антипапой. Но сообщения о нем очень противоречивы, как и мнения даже католических историков. Либерии также в 357 г. на некоторое время впал в арианство, чтобы вернуться из изгнания. Другой, более поздний пример — папа Гонорий, которому даже Шестой вселенский собор в Константинополе в 681 г. объявил анафему за монофелитскую ересь.

Вспомните интерполяции папистских отрывков в трудах Киприана, римское дополнение к шестому канону Никейского собора, цитаты из Сардийского канона под названием и прикрытием авторитета Никейского собора, а также знаменитые более поздние лжеИсидоровы декреталии. Конечно, не сами папы создавали эти подделки, но они свободно и неоднократно пользовались ими для достижения своих целей.

Сопсil. Nicaean. 325, can. 6, в латинском переводе Руфина (Hist. Eccl. χ. 6): «Et ut apud Alexandria et in urbe Roma vetusta consuetudo servetur, ut vel ille Aegypti, vel hic suburbicariarum ecclesiarum sollicitudinem gerat». Слова suburb, eccl. отсутствуют в греческом оригинале, это латинское определение Римской патриархальной епархии в конце IV века. С XVII века среди ученых ведутся споры по этому поводу. Юрист Готофред и его друг Салмасий считали, что regiones suburbicariae — это маленькая провинция Рrаefectus Urbis, то есть непосредственные окрестности города Рима, ограниченные сотой милей; иезуит Сирмонд считает, что это — больший по размерам район Vicarius Urbis, то есть десять провинций Кампании, Тусция с Умбрией, Picenum suburbicarium, Валерия, Самний, Апулия с Калабрией, Лукания и Брутия, Сицилия, Сардиния и Корсика. Сравнение Римского епископа с Александрийским в шестом Никейском каноне говорит в пользу последнего мнения; Александрийская епархия также включала в себя несколько провинций. Однако ближе всего к правде, вероятно, Prisca — латинский сборник канонов середины V века, в котором соответствующий канон переводится так: «Antiqui moris est ut urbis Romae episcopus habeat principatum, ut suburbicaria loca [то есть, без сомнения, меньшая по размеру провинция Praefectus] et omnem provinciam suam [то есть более крупный район Vicarius, или еще более обширная неопределенная зона] sollicitudine sua gubernet». См. Mansi, Coll. Conc, vi, 1127; Hefele, i, 380 sqq.

Согласно политическому делению империи, Римская патриархия в V веке включала в себя три префектуры, куда входили восемь политических диоцезов и шестьдесят девять провинций. Это были 1) Италийская префектура, три диоцеза: Италия, Иллирия и Африка; 2) Галльская префектура, диоцезы Галлия, Испания и Британия; 3) Иллирийская префектура (не путать с провинцией Иллирия, которая относилась к Италийской префектуре), которая после 379 г. отделилась от Западной империи как Восточная Иллирия, но в церковном отношении продолжала быть связана с Римом и включала в себя два диоцеза, Македонию и Дакию. См. Wiltsch, I. e., i, 67 sqq.; Maassen, p. 125; Hefele, i, 383.

Epistola decretates; выражение, которое, согласно Гизелеру и другим, впервые употребляется около 500 г. в так называемом Decretum Gelasii de libris recipiendis et non recipiendis.

Гефеле признает это (i, 383 sq.): «Однако не следует заблуждаться и полагать, что Римский епископ обладал полными правами патриарха повсеместно на Западе; в некоторых провинциях епископов рукополагали без его участия». И не только епископов, но и митрополитов. См. текст.

Αυτοκέφαλοι, автокефалии, также ακέφαλοι,, как на Востоке называли в особенности архиепископов Кипра и Болгарии, а также некоторых других митрополитов, не подчинявшихся никаким патриархам.

См. Григорий I, Epist. 1, iv, 49; Wiltsch, i, 236 sq. К метрополии Аквилеи относились епископаты Вероны, Тридента (или Трента), Эмоны, Альтинума, Торцеллума, Полы, Целины, Сабионы, Форума Юлии, Беллунума, Конкордии, Фельтрии, Тарвисиума и Вицентии.

См. соответствующие постановления соборов в Gieseler, i, 2, p. 221 sqq., и подробное описание ситуации в Greenwood, Cath. Petri, i, p. 299–310, и в Hefele, Concilien‑Gesch., ii, 107 sqq., 120, 123 sq.

Григорий, Ep. i, 41; Mansi, ix, 1059. См. также Wiltsch, i, 71.

Разница видна из двух изданий трудов Льва Великого, а именно: французского, Паскье Кеснеля (Pasquier Quesnel), галликанина и янсениста (сослан в 1681, умер в Брюсселе в 1719 г.), которое также содержит труды и защиту Илария Арелатского (Par., 1675, 2 vols.) и которое было осуждено в 1676 г. конгрегацией запрещенных книг, даже не читавшей его, — и братьев Баллерини (Ballerini), появившегося в противовес первому (Ven., 1755 — 1757, 3 vols.) и представляющего итальянскую ультрамонтанскую сторону. См. также об этом конфликте Илария Арелатского (не путать с Илариями Пиктавийским, Нарбонским и другими, носившими то же имя — Hilarius Pictaviensis, Hilarius Narbonensis…) с папой Львом в Honoratus Massiliensis, Vita Hilarii, около 490 г. (опубликовано в Mansi, vi, 461 sqq., и в Acta Sanct. ad d. 5 Maji) тж. см.: статья Пертеля в Illgen, Zeitschrift für Hist. Theol. 1843; Greenwood, l. с, i, p. 350–356; Milman, Lat. Christianity y i, p. 269–276 (Amer, ed.); статья «Hilarius» в Wetzer and Welte, Kirchenlexic, vol. ν, p. 181 sqq.

«Nisi magnitudo causae etiam nostrum exquirat examen». Gieseler, i, 2, p. 218; Greenwood, i, p. 299.

См. Bonifacii I Epist. 12 ad Hilarium Narbon. (не Arelatensem), 422 г., в Gieseler, p. 219. Бонифаций здесь высказывается в пользу никейского принципа: каждый митрополит должен управлять одной провинцией. Гринвуд упускает из вида это изменение и полностью оправдывает Илария на основании решения Зосимы. Но даже и в таком случае смещение епископа — это уже causa major, в связи с которым Иларий, как викарий папы, должен был обратиться к последнему за ратификацией.

Лев, Epist. 10 (al. 89) ad Episc. provinciae Viennensis. Какое ужасное искажение исконной христианской позиции!

Папы Вигилий, 539 — 555, Пелагий, 555 — 559, и Григорий Великий вручали архиепископу Арля, помимо паллия, и право папского викария (vices). См. Wiltsch, i, 71 sq.

Βο всяком случае, это невозможно доказать. Иларий, по рассказу его ученика и биографа, который примерно через сорок лет после его смерти осенил его нимбом святого, делал кое–какие шаги в сторону примирения и отправил двух священников с посланием к римскому префекту Ауксилиарию. Последний попытался выступить как посредник, но дал посланникам понять, что дерзость и пыл Илария были весьма неприятны для нежного слуха римлян. Лев в своем послании обвиняет Илария в новом прегрешении, притеснении прав епископа Проекта, уже после низложения Целидония. Вскоре после этого Иларий умер (449). Ватерланд приписывает именно ему авторство Афанасьевского символа веры, хотя и без веских на то причин.

Термин papa, по некоторым мнениям, — это сокращение от pater patrum, но более вероятно — от родственных ему abbas, πάππας или πάπας, pa‑pa, которые образовались просто как звукоподражание детскому лепету, синонимов слова «отец»; на Западе в течение долгого времени слово «папа» было почетным титулом каждого епископа, как духовного отца; после V века оно стало относиться прежде всего к патриархам, а еще позже — исключительно к Римскому епископу, подчеркивая его выдающееся положение как отца всей церкви. См. Du Cange, Glossar, s. verb. Papa, Pater Patrum; Hoffmann, Lexic. univers., iv, p. 561. В том же исключительном значении используется итальянское и испанское papa, французское pape, английское pope, немецкое Papst или Pabst. В Греческой и Русской церкви, напротив, папами называют всех священников (от греческого πάπας, papa {«поп», общеславянское, использовалось в русском языке как нейтральное обозначение православного священника, а затем сместилось в область разговорного словоупотребления}). Титулы apostolicus, vicarius Christi, summus pontifex, sedes apostolica в течение долгого времени применялись к разным епископам и их епархиям, но потом стали относиться исключительно к Римским епископам.

Мф. 16:18: Συ εί Πέτρος, καί έπί ταύτη τη πέτρα [обратите внимание на изменение формы рода, с мужского на женский, указывающее на переход от личности к предмету или же к исповедуемой истине — переход, отсутствующий в английском или немецком переводе] οίκοδομήσω μου την έκκλησίαν, καί πύλαι αδου où κατισχύσουσιν αύτής. См. комментарии, особенно в Meyer, Lange, Alford, Wordsworth, ad loc, а также мою Hist, of the Apost. Church, §90, 94 (N. Y. ed. p. 350 sqq., 374 sqq.).

Бароний, Annal, ad апп. 1080, vol. xi, p. 704 {«Камень дал Петра, а Петр — диадему Рудольфу»}.

Иероним, Adv. Jovin., lib. ii, с. 38 (Opera, t. ii, p. 382), так обращается к Риму: «Ad te loquar, quae scriptum in fronte blasphemiam Christi confessione delesti». Prosper. «Eterna cum dicitur quae temporalis est, utique nomen est blasphemiae». См. также Piper, l. с, p. 46.

Так пишут Златоуст, ad 2 Thess., ii, 7; Иероним, Ер. cxxi, qu. 11 (tom, i, p. 880 sq.); Августин, De Civit. Dei, lib. xx, cap. 19.

De schismate Donatistarum, lib. ii, cap. 2, 3, 1. vii, 3. Этот труд был написан, когда Римским епископом был Сириций, то есть около 384 г.

Sermo ii, in festo Petri et Pauli: «In urbe Romae, quae principatum et caput obtinet nationum: scilicet ut ubi caput superstitionis erat, illic caput quiesceret sanctitatis, et ubi gentilium principes habitabant, illic ecclesiarum principes morerentur». In Ps. 40: «Ipse est Petrus cui dixit: Tu es Petrus… ubi ergo Patrus, ibi ecclesia; ubi ecclesia, ibi nulla mors, sed vita eterna». См. также поэтический отрывок из его «Утреннего гимна» в цитате из Августина далее. Другой отрывок, на основании которого он объявляет камнем Христа, — Лк. 9:20: «Petra est Christus» и т. д.

De incarnat. Domini, с. 4: «Primatum confessionis utique, non honoris, primatum fidei, non ordinis».

De Spiritu S. ii, 12: «Nec Paulus inferior Petro, quamvis ille ecclesiae fundamentum». Sermo ii, in festo P. et P., непосредственно перед процитированным выше фрагментом: «Ergo beati Petrus et Paulus eminent inter universos apostolus, et peculiari quadam praeragaliva praecellunt. Verum inter ipsos, quis cui praeponatur, incertum est. Puto enim illos aequales esse meritis, qui aequales sunt passione». Августин тоже однажды называет Павла, а не Петра главой, caput et princeps apostolorum, и в другом месте говорит, что он tanti apostolatus meruit principatum.

Иероним, in Amos, vi, 12: «Petra Christus est qui donavit apostolis suis, ut ipsi quoque petrae vocentur». в другом месте: «Ecclesia Catholica super Petram Christum stabili radici fundata est».

Adv. Jovin., 1. i, cap. 26 (Vallars. ed., tom. ii, 279), в ответ на упоминание Иовиниана о Петре, в подтверждение законности брака священников: «At dicis: super Petrum fundatur ecclesia; licet id ipsum in alio loco super omnes apostolos fiat, et cuncti claves regni coelorum accipiant, et ex aequo super eos fortitudo ecclesiae solidetur, tarnen propterea inter duodecim unus eligitur, ut capite constituto, schismatis tollatur occasio». См. также Epist. xv, ad Damasum papam (ed. Vall., i, 37).

См. Epist. 146, ed. Vall., i, 1076 (или Ep. 101, ed. Bened., al. 85) ad Evangetum: «Ubicunque fuerit episcopus, sive Romae, sive Eugubii, sive Constantinopoli, sive Rhegii, sive Alexandriae, sive Tanis [он намеренно упоминает вперемешку самые могущественные и самые неизвестные епископаты], ejusdem est meriti, ejusdem est et sacerdotii. Potentia divitiarum et paupertatis humilitas vel sublimiorem vel inferiorem episcopum non facit. Caeterum omnes apostolorum successores sunt».

См. §52, выше. Робертсон (J. Craigie Robertson, Hist, of the Christian Church to 590, Lond., 1854, p. 286, note) находит замечательное доказательство против притязаний папы в Ер. 125 святого Иеронима, «где автор призывает монахов подчиниться одному главе по примеру инстинктивного поведения животных, пчел и муравьев, раздоров Исава и Иакова, Ромула и Рема, единовластия императора в его владениях, судьи в его провинции, хозяина в его доме, капитана на корабле, генерала в армии, епископа, архипресвитера и архидиакона в церкви; но у него нет ни слова о едином всеобщем епископе».

Ер. XV (alias 57) ad Damasum рарат (ed. Vall., 1. 37 sq.): «Facessat invidia: Romani culminis recedat ambitio, cum successore piscatoris et discipulo crucis loquor. Ego nullum primum, nisi Christum sequens, Beatitudini tuae, id est cathedrae Petri, communione consocior. Super illam petram aedificatam ecclesiam scio. Quicunque extra hanc domum agnum comederit, prof anus est. Si quis in Noe area non fuerit, peribit régnante diluvio».

Иероним, Com. in Ep. ad Galat., ii, 11, 12 (ed. Vallars., tom. vii, col. 409): «Non quod aliud significat Petrus, aliud Cephas, sed quo quam nos Latine et Graece petram vocemus, hanc Hebraei et Syri, propter linguae inter se viciniam, Cephan, nuncupent».

«Камень самой церкви/С пением петуха искупает свою вину» (из утреннего гимна Амвросия Aeterne rerum conditor).

Tract. in Euang. Joannis, 124, §5. Текст оригинала, помимо прочего, цитируется в Gieseler, i, 2, p. 210 (4^th ed.), с несколькими несущественными пропусками.

Особенно Калов в лютеранской церкви, а в недавнее время — доктор Вордсворт из англиканской церкви (Commentary on Matt., xvi, 18). Но доктор Элфорд решительно протестует против него, как и большинство современных комментаторов.

В De utilit. credendi, §35, он прослеживает развитие церкви «ab apostolica sede per successions apostolorum»; в Epist. 43 мимоходом упоминает о «Romana ecclesia in qua semper apostolicae cathedrae viguit principatus». Гринвуд (Greenwood, i, 296 sq.) так разрешает проблему этого кажущегося противоречия у Августина: «Как было принято в тот век, когда он (святой Августин) жил, он сам был сторонником идеи зримого представительного единства и считал это единство настолько же важным предметом Божьих предписаний и установлений, как и саму духовную церковь. Следовательно, духовное единство должно быть основано на вере Петра, внешнее же и зримое единство заключалось в его личности, с тем чтобы эзотерическое и духовное единство церкви проистекало из веры, исповедуемой Петром, а ее внешняя или исполнительная сила была получена от Петра через "преемственность епископов", восседающих на престоле Петра. В практическом отношении никакого противоречия между двумя этими теориями не было». См. также подробное изложение теории католической церкви Августина и ее особенностей в Rothe, Die Anfänge der christlichen Kirche, i, p. 679–711.

De diversis Serm. 108: «Has enim claves non homo unus_t sed unitas accepit ecclesiae. Hinc ergo Petri excellentia praedicatur, quia ipsius unwersitatis et unitatis figuram gessit quando ei dictum est: tibi trado, quod omnibus traditum est», etc.

Беллармин в Praef. in Libr. de Pontif. даже называет это изложение вопроса у Августина rem summam fidei Christianael

Hom. ν, о празднике Петра и Павла. Одному из них, утверждает он, были доверены ключи от знания, другому — ключи от власти. «Eminent inter universos apostlos et peculiars quadam praerogativa praecellunt. Verum inter ipsos quis cui praeponatur, incertum est». Те же слова есть у Амвросия, De Spir. S., ii, 12.

Hom, ii, in Principium Actorum, n. 6, tom, iii, p. 70 (ed. Montfaucon). Последняя фраза (αλλά προσεχωρησαμεν τη βασιλίδι Ρώμη) некоторыми исследователями воспринимается как более поздняя вставка в пользу папства. Но в ней ничего не говорится о превосходстве. Непосредственно далее Златоуст говорит: «Мы не удерживали Петра телесно, но мы сохранили веру Петра, и, пока мы храним его веру, с нами и он сам».

Epist. 113. См. также Bennington and Kirk, l. с, p. 91–93. В Epist. 116, к Ренату, одному из трех папских легатов в Ефесе, прося о ходатайстве перед Львом, Феодорит утверждает, что Римский престол правит вселенской церковью (τών κατά την οικουμενην εκκλησιών την ηγεμονίαν), но явно в восточном понимании, говоря о почетном первенстве.

Αρχιεπόσκοπον πάσης της οικουμένης [то есть Римской империи, согласно распространенному usus loquendi, даже в НЗ, см. Лк. 2:1], πατέρα τε Kai πατροάρχην ΚελεστΙνον τον της μεγαλοπόλεως Ρώμης. Encom. in S. Mar. Deip. (tom. v, p. 384). См. также его Ep. ix, ad Coelest.

Это подлинные сведения, почерпнутые из недавно обнаруженных посланий Афанасия о праздниках, которые опубликованы на сирийском языке Куретоном (Лондон, 1848), в английском переводе — Уильямсом (Оксфорд, 1854), и в немецком — Ларсоу (Лейпциг, 1852). Манси относит этот собор к 344 г., но большинство авторов, в том числе Гизелер, Неандер, Милмен и Гринвуд, вслед за ошибочными заявлениями Сократа (ii, 20) и Созомена (iii, 12), относят его к 347 г. См. об этом в Larsow, Die Festbriefe des Athanasius, p. 31; Hefele, Conciliengesch., i, p. 513 sqq.

Can. 3, 4, 5 (в латинском переводе can. 3, 4, 7), в Mansi, iii, 23 sq., также в Hefele, i, 539 sqq., где греческий и латинский текст Дионисия приводится с учеными объяснениями. Греческий и латинский текст кое в чем отличаются друг от друга.

Так эти вызвавшие много споров canones объясняются не только протестантскими историками, но и католиками галликанской школы, такими как Петер де Марка, Кеснель, Дюпен, Ришер, Февроний. Это толкование лучше соответствует ситуации в целом. Юлий упомянут по имени (в латинском переводе Приски и у Исидора этого имени нет, но оно явно присутствует в греческом тексте и в тексте Дионисия: Ιουλίω τω έποσκόπω 'Ρώμης, Julio Romano episcopo); есть также слова «Si vobis placet» (can. 3), то есть апелляция, о которой идет речь, прежде всего зависит от постановления этого собора; наконец, слова «Sancti Petri apostoli memoriam honoremus» указывают на то, что право Римского епископа на пересмотр дела — исключительно почетное. Возражения Гефеле против этих аргументов (i, 548 sq.) представляются мне весьма необоснованными.

Бароний, Наталис Александр и Манси попытались доказать вселенский характер этого собора, но самые уважаемые древние и современные авторитеты Католической церкви не соглашаются с ними. См. Hefele, i, 596 sqq.

Следует также отметить, что в синодальных посланиях, а также у ортодоксальных церковных авторов той и последующей эпохи, которые упоминают об этом соборе (например Сократ, Созомен, Феодорит и Василий), ничего не говорится об этих постановлениях по поводу Рима.

Ер. ad Cone. Cartha. и Ер. ad Concil. Milev., оба в 416 г. По поводу этого решения, принятого против Пелагия, Августин произнес слова, которые так часто цитируют римские богословы: «Causa finita est; utinam aliquando finiatur error». Однако когда Зосима, преемник Иннокентия, принял сторону Пелагия, Августин и Африканская церковь смело выступили против него, воспользовавшись Киприановым правом протеста. «Circumstances alter cases».

Кеснель и большинство его последователей делают такой вывод из «Хроник» Проспера и отрывка из Ер. 31, с. 4, где Лев среди причин, не позволивших ему посетить Ефесский собор 449 г., указывает, что он не мог «deserere patriam et sedem apostolicam». Ho patria вполне может обозначать Италию вообще или хотя бы Римскую епархию, включавшую в себя десять подчиненных провинций. В Liber pontifiealis он назван «natione Tuscus», но в двух рукописных копиях — «natione Romanus». Канизий, в Acta Sanctorum, склоняется к первому взгляду. Батлер примиряет два варианта, предполагая, что Лев был родом из знатной тосканской семьи, но родился в Риме.

Ер. ν ad Episcopos Metrop. per Illyricum constitutos, c. 2 (ed. Ball., i, 617; Migne, Patristic Libr., vol. liv, p. 515): «Quia per omnes ecclesias cura nostra distenditur, exigente hoc a nobis Domino, qui apostolicae dignitatis beatissimo apostolo Petro primatum fidei suae remuneratione commisit, universalem ecclesiam in fundamenti ipsius [Кеснель предлагает читать istius вместо ipsius] soliditate constituens, necessitatem sollicitudinis quam habe‑mus, cum his qui nobis collegii caritate juncti sunt, sociamus».

Эти взгляды Лев неоднократно высказывает в своих проповедях по поводу праздника святого Петра и годовщины своего собственного избрания, а также в официальных посланиях к епископам Африки, Иллирии и Южной Галлии, к Диоскору Александрийскому, патриарху Анатолию Константинопольскому, императору Маркиану и императрице Пульхерии. Приводить в доказательство конкретные отрывки нет необходимости. См. особенно Ер. х, xi, xii, xiv, civ‑cvi (ed. Baller.); Perthel, Ζ. с, p. 226–241, где наиболее важные отрывки полностью приведены.

«Cujus dignitas etiam in indigno haerede non deficit». Sermo iii, in Natal, ordin. c. 4 (vol. i, p. 13, ed. Ball.). «Etsi necessarium est trepidare de merito, religiosum est tarnen gaudere de dono: quoniam qui mihi oneris est auctor, ipse est administrationis adjutor». Serm. ii, c. 1.

Ep. x, с. 2 (ed. Ball., i, p. 634; ed. Migne, vol. 54, p. 630), к галликанским епископам по поводу Илария: «Cui (sc. Petro) quisquis principatum aestimat denegandum, illius quidem nullo modo potest minuere dignitatem; sed inflatus spiritu superbiae suae semetipsum in inferna demergit». См. также Ep. clxiv, 3; clvii, 3.

Сам Лев ничего не сообщает о своем визите к Аттиле. Проспер в своей Chron. ad апп. 452 упоминает его вскользь. Канизий в Vita Leonis (Acta Sanctorum, апрель, tom, ii, p. 18) рассказывает эту историю с более поздними преувеличениями.

См. 84–ю проповедь Льва, произнесенную вскоре после ухода вандалов, и Проспера, Chron ad апп. 455.

Римский календарь сообщает, что это было 11 апреля. Но есть также версии 28 июня, 30 октября (Quesnel), 4 ноября (Pagi), 10 ноября (Butler). Батлер цитирует Бауэра, иезуита–отступника, который в своем труде «Жизни пап» говорит, что Лев, «без сомнения, был выдающимся человеком, намного превосходившим всех, кто управлял церковью до него, да и после него мало кто мог с ним сравниться».

Sermones de natali. Канизий (в Acta Sanct., 1. с, p. 17) называет Льва Christianum Demosthenem {христианским Демосфеном}.

De vocatione omnium gentium — произведение, которое весьма хвалят даже Эразм, Лютер, Буллингер и Гроций. Кеснель доказывает лишь то, что Лев мог быть его автором. См. Perthel, l. с, р. 127 sqq. Sacramentarium Leonis, или сборник литургических молитв на все праздничные дни года, содержит несколько молитв Льва, но многие молитвы относятся к более позднему периоду.

Это был пятый (или четвертый) собор при Симмахе, который состоялся в ноябре 502 г., то есть позже, чем synodus palmaris. См. также Hefele, ii, p. 625 sq.

Данте помещает его в ад, а Бароний объявляет его внезапную смерть явным Божьим судом.

Названный так по зданию в Риме, где он проводился: «A porticu beati Petri Apostoli, quae appellatur ad Palmaria», как говорит Афанасий. В историях соборов ошибочно назван Synodus III. Многие историки, в том числе Гизелер, относят его к 503 г.

Libellus apologeticus pro Synodo IV. Romana, в Mansi, viii, 274. Это оправдание было торжественно принято шестым Римским собором при Симмахе, в 503 г., и было сделано равным постановлению собора.

Даже Юстиниан неоднократно называет патриарха Константинополя официальным титулом οικουμενικός πατριάρχης, universalis patriarcha, вселенский патриарх.

Опровергая это явное свидетельство одного из величайших и лучших пап против системы папства (которое часто использовали протестантские полемисты начиная с Кальвина), Беллармин говорит, что термин episcopus universalis используется в двух разных значениях — антихристианском и истинном (когда относится к Римскому епископу). «Respondeo, — говорит он (в своем великом полемическом труде De controversiis christi–апае fidei, etc., de Romano pontifice, lib. ii, cap. 31), — duobus modis posse intelligi nomen universalis episcopi. Uno modo, ut ille, qui dicitur universalis, intelligatur esse solus episcopus omnium urbium Christianarum, ita ut caeteri non sint episcopi, sed vicarii tantum illius, qui dicitur episcopus universalis, et hoc modo nomen hoc est vere profanum, sacrilegum et antichristianum… Altero modo dici potest episcopus universalis, qui habet curam totius eccle‑siae, sed generalem, ita ut non excludat particulares episcopos. Et hoc modo nomen hoc posse tribui Romano pontifici ex mente Gregorii probatur».

Название σύvoδoç οίκουμενικη (concilium universale, s. generale) впервые употребляется в шестом каноне Константинопольского собора 381 г. Οικουμένη (sc. γή) — это, собственно, вся обитаемая земля, а в более узком значении — земля, населенная греками, в отличие от варварских стран; наконец, у римлян, — orbis Romanus, политические границы которого совпадали с границами влияния древней греко–латинской церкви. Так как епископы варварских стран за пределами империи тоже принимали участие в соборах, вселенские соборы представляли весь католический христианский мир.

Деян. 15 и Гал. 2. См. мою History of the Apostolic Church, §67–69 (Engl, ed., p. 245–257). Манси (Mansi, l. c, tom, i, p. 22, De quadruplici Synodo Apostolorum) и другие католические авторы говорят о четырех апостольских синодах: Деян. 1:13 и далее, по поводу избрания апостола; Деян. 6, по поводу избрания диаконов; Деян. 15, по поводу исполнения закона Моисея; и Деян. 21, на ту же тему. Но мы должны различать частное совещание или заседание — и общественный синод.

Обычно считается, что существовало только четыре или пять разных видов соборов, но Гефеле насчитывает восемь видов (i, р. 3 and 4), прибавляя к вышеупомянутым нерегулярные σύνοδοс ένδημούσαϋ, а также синоды с участием епископов двух или более провинций и, наконец, concilia mixta, в которых участвовали светские и духовные власти, как отдельные классы.

Похожее постановление, принятое еще раньше, появляется в 37–м апостольском каноне, где говорится (ed. Ueltzen, p. 244): Δεύτερον του έτους σύνοδος γενέσθω τών έπισκόπων.

Это воскресенье, отмечать которое приказала императрица Феодора в 842 г., называется у греков κυριακη της όρθοδξίας. В этот день во время богослужения драматически воспроизводятся события древних соборов.

Схизматики–донатисты созвали в Карфагене собор в 308 г., где принимало участие двести семьдесят епископов (см. Wiltsch, Kirchl. Geogr. и. Statistik, i, p. 53–54), тогда как во Втором вселенском соборе участвовало всего сто пятьдесят, в третьем — сто шестьдесят (сто девяносто восемь), а в пятом — сто шестьдесят четыре епископа.

Шрек ошибочно утверждает (Schröckh, vol. viii, p. 201), что это общее согласие относится к разряду «пустой самонадеянности», но здесь, конечно же, речь идет только о единодушии ортодоксальных христиан.

Это признает даже римско–католический историк Гефеле (i, р. 7), вопреки Беллармину и другим римским богословам. «Первые восемь вселенских соборов, — говорит он, — учреждались и созывались императорами; все последующие соборы, напротив [то есть все римско–католические вселенские соборы], — папами; но даже и в созыве этих первых соборов папы принимали участие в большей или меньшей мере, в зависимости от ситуации». Последнее заявление весьма туманно и не находит подтверждения в истории ни первых двух соборов, ни пятого.

Насчет Никейского собора: согласно Евсевию и всем древним авторитетным свидетельствам, его созвал лично Константин, и только три века спустя, в 680 г., папа Сильвестр принял некоторое участие в созыве собора. По поводу Константинопольского собора 381 г.: римская теория о том, что папа Дамас участвовал в его созыве наравне с Феодосием, основана на смешении этого собора с другим, менее важным, 382 г. См. примечания Валесия к Феодориту, Hist. Eccl., v. 9; а также Hefele (который здесь сам поправляет то, что говорил раньше), vol. i, p. 8, vol. ii, p. 36.

Евсевий, Vita Const., iii, 15: Χρίστου βασιλείας εδοξεν αν τις φαντασιοΰσθαι είκόνα, όναρ τ' είναι άλλ' ούχ ϋπαρ το γινόμενον.

Mansi, vii, 170 sqq. Император здесь был назван не просто божественным, что уже было бы идолопоклонством, но божественнейшим, ό θειότατος καί ευσεβέστατος ημών δεσττότης, dwinissimus et piissimus noster imperator ad sanctam synodum dixit, etc. Эти льстивые эпитеты часто повторяются в постановлениях собора.

Евсевий, Vita Const., iii, 13: Ό μεν δή ταυτ είπών Ρωμαία γλώττη [таким был официальный язык того времени], ύφερμηνεύοντος έτερου, παρεδίδου τον λόγον τοις της συνόδου προέδροις. Однако, судя по следующим словам Евсевия, император продолжал проявлять живой интерес к процедуре, слушал, высказывался и призывал к согласию. В целом рассказ Евсевия об этом синоде краток и неудовлетворителен.

См. послание собора ко Льву (Ер. 89 в Посланиях Льва, ed. Baller., tom, i, p. 1099) и послание Маркиана ко Льву (Ер. 110, tom, i, p. 1182 sq.).

Деян. 15:22: Τότε εδοξε τοϊς άποστόλοίς και τοίς πρεσβυτέρους συν όλη τη εκκλησία; также Деян. 15:23: Οί απόστολοι και οί πρεσβυτεροι και οι άδελφοί τοις… άδελφοίç, κ. τ. λ. См. также мою Hist, of the Apostolic Church, §69, §128.

Εδοξε τώ πνευματι άγίω καί ήμίν, Деян. 15:26. Поместные соборы также использовали эту фразу; например, Concil. Carthaginiense, 252 г. (в Opera Cypriani): «Placuit nobis, Sancto Spiritu suggerente, et Domino per visiones multas et manifestas admonente». Также Арелатский собор, 314 г.: «Placuit ergo, présente Spiritu Sancto et angelis ejus».

Θείαν έντολην и θείαν βούλησιν — Евсевий, Vita Const., iii, 20. См. также его Ep. ad Eccl. Alexandr., у Сократа, H. Ε., i, 9, где используются похожие выражения.

Исидор Пелусийский также называет Никейский собор богодухновенным, θεόθεν εμπνευσθείσα (Ер. 1, iv, ер. 99). Так поступает и Василий Великий, Ер. 114 (в бенедиктинском издании его Opera omnia, tom. iii, p. 207), где он говорит, что 318 отцов церкви на Никейском соборе высказывались не без ενέργεια του άγιου πνεύματος (non sine Spiritus Sancti afflatu).

Act. i, в Mansi, vi, p. 672. Мы цитируем по латинскому переводу: «Nullo aut em modo patimur a quibusdam concuti definitam fidem, sive fidei symbolum, a Sanctis patribus nostris qui apud Nicaeam convenerunt Ulis temporibus: пес permittimus aut nobis, aut aliis, mut are aliquod verbum ex his quae ibidem continentur, aut unam syllabam praeterire, memores dicentis: Ne transferas terminos aeternos, quos posuerunt patres tui (Prov. xxii, 8; Matt. 10, 20). Non enim erant ipsi loquentes, sed ipse Spiritus Dei et Patris qui procedit ex ipso».

Ό βλασφημηθείς παρ' αυτού κύριος Ίης. Χριστός ώρισε δια της παρούσης άγιωτάτης συνόδου.

Lib. i, Ep. 25 (ad Joannem episcopum Constant., et caeteros patriarchas, в Migne, Gr. Opera, tom, iii, p. 478, или в бенедиктинском издании, iii, 515): «Praeterea, quia corde creditur ad Justitium, ore autem confessio fit ad salutem, sicut sancti evangelii quatuor libros, sic quatuor concilia suscipere et venerari me fateor. Nicaenum scilicet in quo perversum Arii dogma destruitur; Constantinopolitanum quoque, in quo Eunomii et Macedonii error convin‑citur; Ephesinum etiam primum, in quo Nestorii impietas judicatur; Chalcedonense vero, in quo Eutychetii [Eutychis] Dioscorique pravitas reprobatur, tota devotione complector, inte gerrima approbatione custodio: quia in his velut in quadrato lapide, sanctae fidei structura consurgit, et cujuslibet vitae atque actionis existât, quisquis eorum soliditatem non tenet, etiam si lapis esse cernitur, tarnen extra aedificium jacet. Quintum quoque concilium pariter veneror, in quo et epistola, quae Ibae dicitur, erroris plena, reprobatur», etc.

Justin. Novell., cxxxi: «Quatuor synodorum dogmata sicut sanctas scripturas accipimus, et régulas sicut leges observamus».

Conc. Nic, can. 15: "Ωστε από πόλεως εις πόλιν μη μεταβαίνειν μήτε έπίσκοπον μήτε πρεσβύτερον μήτε διάκονον. Этот запрет был основан на теории, уподоблявшей отношения между священником и его паствой некоему мистическому браку, и был призван сдерживать амбиции клириков. Он присутствует в Can. Apost. 13, 14, но часто нарушался. На самом Никейском соборе было несколько епископов, таких как Евсевий из Никомедии и Евстафий из Антиохии, которые перешли с прежнего епископского места на новое, лучшее.

Epist. 106 (al. 80) ad Anatolium и Epist. 105 ad Pulcheriam. См. выше, §57. Даже Григорий I, уже в 600 г., пишет по отношению к canones Константинопольского собора 381 г.: «Romana autem ecclesia eosdem canones vel gesta Synodi illius hactenus non habet, пес accepit; in hoc autem earn accepit, quod est per earn contra Macedonium definitum». Lib. vii, Ep. 34, ad Eulogium episcopum Alexandr. (tom. iii, p. 882, ed. Bened.; Migne's ed., iii, 893).

De Baptismo contra Donatistas, I, ii, 3 (в бенедиктинском издании Августина, Opera, tom. ix, p. 98): «Quis autem nesciat, sanciam Scripturam canonicam, tarn Veteris quam Novi Testamenti, certis suis terminis contineri, eamque omnibus posterioribus Episcoporum Uteris ita praeponi, ut de ilia omnino dubitari et disceptari non possit, utrum verum vel utrum rectum sit, quidquid in ea scriptum esse constiterit; Episcoporum autem literas quae post confirmalum canonem vel scripta sunt vel scribuntur, et per sermonem forte sapientiorem cujuslibet in ea re peritioris, et per aliorum Episcoporum graviorem auctoritatem doctiorem‑que prudentiam, et per concilia licere reprehendi, si quid in eis forte a veritate deviatum est; et ipsa concilia, quae per singulas regiones vel provincias fiunt, plenariorum conciliorum auctoritate, quae fiunt ex universo orbe Christiano, sine ullis ambagibus cedere; ipsaque plenaria saepe priora posterioribus emendari, quum aliquo experimento rerum aperitur quod clausum erat et cognoscitur quod latebat; sine ullo typho sacrilegae superbiae, sine ulla inflata cervice arrogantiae, sine ulla contentione lividae invidiae, cum sancta humilitate, cum pace catholica, cum caritate christiana». См. отрывок Contra Maximinum Arianum, ii, cap. 14, §3 (в бенедиктинском издании, tom. viii, p. 704), где он даже решение Никейского собора о homousion поверяет высшими стандартами Писания.

Contra Epistolam Manichaei, lib. i, с. 5 (в бенедиктинском издании, tom, viii, p. 154): «Ego vero evangelio non crederem, nisi me ecclesiae catholicae commoveret auctoritas».

Commonitorium, c. 23 (Migne, Curs. Patrol., tom. 50, p. 667): «Sed forsitan dicit aliquis: Nullusne ergo in ecclesia Christi profectus habebitur religionis? Habeatur plane et maximus… Sed ita tarnen ut vere profectus sit ille fidei, non permutatio. Siquidem ad profectum pertinet ut in semetipsum unaquaeque res amplificetur; ad permutationem vero, ut aliquid ex alio in aliud transvertatur. Crescat igitur oportet et multum vehementerque proficiat tam singulorum quam omnium, tam unius hominis, quam totius ecclesiae, aetatum ac seculorum gradibus, intelligentia, scientia, sapientia, sed in suo dutaxat génère, in eodem scilicet dogmate, eodem sensu, eademque sententia».

Деян. 15:7: Πολλής συζητήσεως γενομένης, — которое Лютер действительно переводит в слишком сильных выражениях: «И они долго ссорились». В английских переводах от Тиндейла до короля Иакова стоит: «много спорили» {синод. «По долгом рассуждении»}.

Ер. ad Procop. 55, по старому порядку (al. 130). Похожие описания мы встречаем в Ер. 76, 84; Carm. de vita sua, v. 1680 — 1688; Carm., x, v. 92; Carm. Adv. Episc, v. 154. См. также Ullmann, Gregor, von Naz., p. 246 sqq., p. 270. Примечательно, что Гиббон не использует эти отрывки для подтверждения своего суждения о вселенских соборах в целом в конце его двадцатой главы, где он говорит: «Ход времени и развитие суеверий стерли из памяти воспоминания о слабости, страстях, невежестве, которыми печально славились эти церковные синоды, и католический мир единодушно подчинился непогрешимым постановлениям вселенских соборов».

Έκβοήσεις δημοτικαί. См. Harduin, tom, ii, p. 71 sqq.; Mansi, tom, vi, p. 590 sq. См. также Hefele, ii, p. 406 sq.

Обычно приводится такое количество участников на основании свидетельств Афанасия, Василия (Ер. 114; Opera, t. iii, ρ 207, ed. Bened.), Сократа, Созомена и Феодорита, поэтому иногда собор называют собранием трехсот восемнадцати. Судя по другим данным, участников было всего триста, или двести семьдесят, или двести пятьдесят, или двести восемнадцать; более позднее предание увеличивает это количество до двух тысяч или более.

В течение какого‑то времени в египетских и сирийских церквях годовщину Никейского собора отмечали ежегодно.

Собор оппозиции, который Иоанн Антиохийский, прибыв, провел в том же городе в поддержку Нестория и под покровительством императорского посланника Кандидиана, состоял из сорока трех членов и отлучил от церкви Кирилла, равно как и Кирилл отлучил Нестория.

Сам собор в послании ко Льву указывает лишь на пятьсот двадцать участников; Лев же (Ер. 102) говорит о шести сотнях участников; распространенное мнение (Tillemont, Me moires, t. xv, p. 641) гласит, что участников, считая депутатов, было шестьсот тридцать.

Осуждение покойного папы как еретика на вселенском соборе настолько не соответствует притязаниям пап на непогрешимость, что римские историки попытались оспаривать этот факт или ослаблять его значение с помощью софизмов.

Είς Νίκαιαν. Названия Nice и Nicene неверны, но их используют Гиббон и другие известные англоязычные авторы.

Trullum — это помещение с куполом в императорском дворце в Константинополе.

Латиняне называют его четвертым, потому что не признают Четвертый Константинопольский (или Второй Трулльский) собор 692 г. по причине его канонов, а пятый, 754 г., — потому что на нем было осуждено поклонение изображениям, впоследствии санкционированное на Втором Никейском соборе 787 г.

По поводу количества церковных соборов, предшествующих Трентскому, даже римские богословы не приходят к единому мнению. Галликане насчитывают двадцать один, Беллармин восемнадцать, Гефеле только шестнадцать. Не вызывают сомнений, помимо восьми уже перечисленных греко–латинских соборов, следующие восемь латинских: Первый Латеранский (Римский), 1123 г.; Второй Латеранский, 1139 г.; Третий Латеранский, 1179 г.; Четвертый Латеранский, 1215 г.; Первый Лионский, 1245 г.; Второй Лионский, 1274 г.; Флорентийский, 1439 г.; (Пятый Латеранский, 1512 — 1517, иод вопросом); и Трентский, 1545 — 1563 г. Общий характер трех реформаторских соборов в Пизе, Констанце и Базеле, в начале XV века, и Пятого Латеранского собора, 1512 — 1517 г., оспаривается римскими богословами и по–разному рассматривается с галликанской и ультрамонтанской точки зрения. Гефеле считает их отчасти вселенскими — постольку, поскольку они были признаны папой. [Но в пересмотренном издании своей Conciliengeschichte, 1873 sqq., он насчитывает двадцать вселенских соборов, в том числе Ватиканский, 1870 г. См. Appendix, р. 1032]. В правление папы Пия IX к латинским спискам вселенских соборов прибавился еще один, Ватиканский, 1870 г., который считается двадцатым (епископ Hefele, в пересмотренном издании его Conciliengesch., i, 60) и на котором было объявлено о непогрешимости папы во всех его официальных заявлениях, а тем самым будущие вселенские соборы объявлялись ненужными. В результате возник раскол со старокатоликами, возглавляемый такими выдающимися учеными, как Доллингер, Рейнкенс, Рейш, Ланген. См. мою книгу Creeds of Christendom, vol. 1, 134 sqq.

Неизвестно, приобрел ли он прозвище Малый за невысокий рост или за свое монашеское смирение.

Его можно найти в вышеупомянутой Bibliotheca, vol. i, и во всех хороших сборниках, посвященных соборам. В предисловии Дионисий говорит, что, confusione priscae translations (Prisca или Itala) offensus, он предпринял новый перевод греческих канонов.

«Canones, qui dicuntur apostolorum… quibus plurimi consensum non praebuere facilem»; это значит, что сам Дионисий, а также многие другие, сомневались в их апостольском происхождении. В более позднем сборнике канонов Дионисия, от которого до нас дошло лишь предисловие, он вообще опускает апостольские каноны, с замечанием: «Quos поп admisit universitas, ego quoque in hoc opere praetermisi». О псевдо–апостольских канонах или постановлениях см. т. II, §56, и в хорошо известном критическом труде римско–католического богослова Дрея.

Σύντα/γμα κανόνων, Concordia canonum, в Bibliotheca под редакцией Justellus, tom. ii.

Созомен, vii, 16; Сократ, ν, 19. Этот факт Римская церковь использовала в спорах с протестантской в отношении таинства покаяния. Нектарий, без сомнения, упразднил должность священника, надзирающего за покаянием, и публичное церковное покаяние. Но из слов вышеупомянутых историков нельзя сделать никакого вывода по поводу частного покаяния.

Hom. 82 (al. 83) in Matt., в конце (в издании трудов Златоуста: Montfaucon, tom, vii, p. 789 sq.). См. также его объяснение 1 Кор. 11:27,28, в Нот. 27 — 28, in 1 Corinth. (английский перевод в Oxford Library of the Fathers, etc., p. 379 sqq., 383 sqq.).

Об этом случае рассказывает сам Амвросий в 395 г. в своей речи на похоронах Феодосия (de obitu Theod. с. 34, в бенедиктинском издании его трудов, tom, ii, p. 1207): «Deflevit in ecclesia publice peccatum suum, quod ei aliorum fraude obrepserat; gernitu et lacrymis oravit veniam. Quod privati erubescunt, non erubuit Imperator, publice agere poenitentiam; neque ullus postea dies fuit quo non ilium doleret errorem. Quid, quod praeclaram adeptus victoriam; tarnen quia hostes in acie prostrati sunt abstinuit a consortio sacramentorum, donee Domini circa se gratiam filiorum experiretur adventu». Об этом рассказывают также биограф Амвросия Павлин (De vita Ambros., с. 24), Августин (De Civit. Dei, v. 26), историки Феодорит (v. 17), Созомен (vii, 25) и Руфин (xi, 18).

«Pars Donati, Donatistae, Donatiani». Ранее их обычно называли «Pars Majorini». В самом деле, Оптат Милевийский, похоже, знает только одного Доната. Но донатисты явно отличают Доната Великого Карфагенского от Доната из Казе Нигре. То же самое можно сказать и об Августине, Contra Cresconium Donat, ii, 1, хотя раньше он тоже путал этих двоих.

«Cellas circumientes rusticorum». Отсюда название Circumcelliones. Но сами они называли себя Milites Christi Agonistici. Дата и история их возникновения неизвестны. По словам Оптата Милевийского, впервые они появились при Константе в 347 г.

Августин рассказывает об этих дебатах в своем Breviculus Collationis cum Donatistis (Opera, tom. ix, p. 545–580).

Aug. Contra litems Petil., 1. i, cap. 5 (tom. ix, p. 208): «Qui fidcm a perfido sumserit, non fidem percipit, sed reatum; omnis enim res origine et radiée consista, et si caput non habet aliquid, nihil est».

Августин, ad Catholicos Epistola contra Donatistas, обычно цитируется под более кратким заглавием De unitate Ecclesiae, с. 12 (Bened. ed., tom. ix, p. 360):

Contra literas Petiliani, 1. i, c. 7 (Opera, tom, ix, p. 209): «Origo mea Christus est, radix mea Christus est, caput meum Christus est…». Там же: «Me innocentem non facit, nisi qui mortuus est propter delicta nostra et resurrexit propter justificationem nostram. Non enim in ministrum, per quern baptizor, credo; sed in cum qui justificat impium, ut deputetur mihi fides in Justitium».

Августин, Contra Epistolam Parmeniani, 1. iii, c. 2, §10–15 (Opera, tom, ix, p. 62–66).

Breviculus Collat. c. Don. Dies tert., c. 8, §10 (Opera, ix, p. 559): «Zizania inter triticum non in ecclesia, sed in ipso mundo permixta dixerunt, quoniam Dominus ait, Ager est mundus» (Мф. 13:38). Об экзегетическом аспекте этого спора см.: Trench, Notes on the Parab les, p. 83 sqq. (9^th Lond. edition, 1863), и Lange, Commentary on Matt, xiii (Amer. ed. Schaff, p. 244 sqq.).

«Corpus Christi verum atque permixtum» или «verum atque simulatum». См. De. doctr. Christ., iii, 32, ниже цитируется полностью.

Breviculiis Collationis cum Donatistis, Dies tertius, cap. 10, §19, 20 (Opera, ix, 564): «Deinde calumniantes, quod duas ecclesias Catholici dixerint, unam quae nunc habet permixtos mains, aliam quae post resurrectionem eos non esset habitura: veluti non iidem futuri essent sancti cum Christo regnaturi, qui nunc pro ejus nomine cum juste vivunt tolerant malos… De duabus etiam ecclesiis calumniam eorum Catholici refutarunt, identidem expressius ostendentes, quid dixerint, id est, non earn ecclesiam, quos nunc habet permixtos malos, alienam se dixisse a regno Dei, ubi non erunt mali commixti, sed eandem ipsam unam et sanctam ecclesiam nunc esse aliter tunc autem aliter futurum, nunc habere malos mixtos, tune non habituram… sicut non ideo duo Christi, quia prior mortuus postea non moriturus».

Tichonius, как пишет его имя Августин. Сам будучи донатистом, он возражал им, что, «qui contra Donatistas invictissime scripsit, cum fuerit Donatista» (говорит Августин в De doctr. Christ., 1. iii, c. 30, §42). Он был против повторного крещения и признавал действенность католических таинств, но он был также против обмирщения католической церкви и ее смешения с государством и был сторонником строгой донатистской дисциплины. Из его трудов сохранился только один, Liber regularum, или De Septem regulis, нечто вроде библейской герменевтики или учебника для правильного понимания библейских таинств. Он был издан Gallandi, в его Bibliotheca Veterum Patrum, tom. viii, p. 107–129. Августин подробно говорит об этих наставлениях в своем труде De doctrina Christiana, lib. iii, с. 30 sqq. (Opera, ed. Bened., tom. iii, p. 57 sqq.). По–видимому, Тихоний умер до конца IV века. См. о нем в Tillemont, Mémoires, tom. vi, p. 81 sq., и статью Α. Vogel, в Herzog, Real‑Encyclopaedic vol. xvi, p. 534–536.

«Corpus Domini bipartitum». Это второе из его правил для верного понимания Писания.

Августин возражает против его формулировок в De doctr. Christ., iii, 32 (tom. iii, 58): «Secunda [régula Tichonii] est de Domini corpore bipartito; non enim revera Domini corpus est, quod cum illo non erit in aeternum; sed dicendum fuit de Domini corpore vero atque permixto, aut vero atque simulat ο, vel quid aliud; quia non solum in aeternum, verum etiam nunc hypocrites non cum illo esse dicendi sunt, quamvis in ejus esse videantur ecclesia, unde poterat ista régula et sie appellari, ut diceretur de permixta ecclesia». См. также Baur, К. G. vom 4 — 6 Jahrh., p. 224.

Аммиан Марцеллин намекает на последний вариант: «Damasus et Ursinus supra humanum modum ad rapiendam episcopatus sedem ardentes scissis studiis asperrimo conflictabantur», etc.

Об этом рассказывает даже святой Иероним (см. выше, §53, примечание), подтверждая заявление Аммиана.

Афанасий (Historia Arianorum ad Monachos, §75, Opera ed. Bened., i, p. 389) и Сократ (H. Ε., ii, 37) решительно осуждают его как арианина. Однако этот еретик и антипапа попал в римский перечень святых мучеников. Григорий XIII устроил расследование по этому поводу, которое привело к внезапному обнаружению его останков с надписью: «Папа и мученик».

По словам Барония, ad а. 357, зависть Феликса была Далилой, которая лишила католического Самсона (Либерия) его силы.

Аммиан Марцеллин, 1. xxvii, с. 3: «Constat in basilica Sicinini (Sicinii), ubi ritus Christiani est conventiculum, uno die cxxxvii, reperta cadavera peremtorum». Далее он говорит о помпезности и роскоши Римских епископов, из‑за чего их место желали занять так страстно, и противопоставляет эту роскошь простоте и самоотречению сельских священников. Рассказ подтверждается Августином, Brevic. Coll. с. Donat., с. 16, и Иеронимом, Chron. an. 367. Сократ, iv, 29, говорит о нескольких столкновениях, где погибло много людей.

Оппоненты обвиняли его в слишком фамильярных отношениях с римскими дамами. Но такое же обвинение выдвигалось и против его друга Иеронима, так как он очень ревностно распространял аскетический образ жизни среди римских матрон.

См. о Дамасе его труды, изданы Merenda, Rome, 1754, несколько посланий Иеронима, Tillemont, tom, viii, 386, и Butler, Lives of the Saints, sub Dec. 11^th.

He путать с расколом мелетиан в Александрии, который относится к предыдущему периоду. См. т. II, §58.

Этот Люцифер был ортодоксом–фанатиком, позже он сам вступил в конфликт с Афанасием в Александрии и создал собственную секту люцифериан, которая придерживалась строгих принципов церковной чистоты. См. Сократ, iii, 9; Созомен, iii, 15; Walch, Ketzerhist. iii, 338 sqq.

Феодорит, H. E., lib. iii, 3. Автор хвалит великодушное предложение Мелетия.

Созомен, vii, с. 10. Историк говорит, что пение псалмов в такой ситуации противоречило римским обычаям.

В начале этой речи Златоуст говорит, что прошло пять лет с тех пор, как Мелетий ушел к Иисусу. Он умер в 381 г., следовательно, речь должна была быть произнесена в 386 или 387 г.

Феодорит, H. Е., 1. ν, с. 35. Доктор Куртц (J. R. Kurtz) в своем обширном труде об истории церкви (Handbuch der Kirchengesch., vol. i, part ii, §181, p. 129) ошибочно говорит об уступке Александра, который из любви к миру призвал свою паству признать мелетианского епископа Флавиана. Но Флавиан умер за несколько лет до того (в 404), а сам Александр был вторым преемником Флавиана, после распутного Порфирия. Феодорит ничего не знает о его добровольном отречении. Трудом Куртца следует пользоваться осторожно, так как он часто неточен и слишком много верит второстепенным источникам.

См. Epist. Synodica Cone. Alex, в Mansi, Councils, torn, iii, p. 345 sqq.

Более полное изложение взглядов автора на христианскую субботу см. в его очерке об англо–американской субботе (на английском и на немецком языке, Нью–Йорк, 1863).

Lex Constantini а. 321 (Cod. Just., 1. iii, tit. 12, 3): Imperator Constantinus Aug. Helpidio: «Omnes judiccs, urbanaeque plebes et cunctarum artium officia venerabili die Solis quiescant. Ruri tarnen positi agrorum culturae libere licenterque inseruiant, quoniam frequenter euenit, ut non aptius alio die frumenta sulcis aut vineae scrobibus mandentur, ne occasione rnornenti pereat commoditas coelesti provisione concessa. Dat. Non. Mart. Crispo ii et Constantino ii. Coss». Перевод: «В почитаемый День Солнца пусть городские власти и люди, живущие в городах, отдыхают и все мастерские будут закрыты. В сельской местности, однако, люди, занимающиеся сельским хозяйством, могут свободно и законно делать свое дело, так как часто случается, что другой день не подходит для посева зерна или лозы — чтобы из‑за пренебрежения подобным моментом не было утрачено небесное изобилие (дано седьмого дня марта при консулах Криспе и Константине, каждый из них консул во второй раз)». Запрет на военные тренировки упоминается у Евсевия, Vita Const., IV, 19, 20, и, похоже, относится к более позднему периоду. В этом отношении Константин опередил современных христианских государей, которые до сих пор предпочитают проводить парады по воскресеньям.

Cod. Theod., 1. ii, tit. 8, 1: «Sicut indignissimum videbatur, diem Solis… altercantibus jurgiis et noxiis partium contcntionibus occupari, ita gratum et jocundum est, eo die, quae sunt maxime votiva, compleri; atque ideo emancipandi et manumittendi die festo cuncti licentiam habeant».

Cod. Theod., xv, 5, 2, a. 386: «Nullus Solis die populo spectaculum praebeat». Если день рождения императора приходился на воскресенье, то его празднование, сопровождавшееся играми, откладывали.

Can. xi касается предыдущих постановлений, см. также Can. Apost., xiii‑xiv (xiv‑xv) и собор в Эльвире, сап. xxi. Hefele: Conciliemgesch., i, p. 570.

Can. Apost., lui (alias Iii): «Si quis episcopus aut presbyter aut diaconus in diebus festis non sumit carnem aut vinum, deponatur». См. также can. lxvi (lxv) и Const. Apost., v. 20. Гангрский собор говорит в 18–м каноне: «Если кто‑либо, по якобы аскетическим причинам, постится в воскресенье, тому анафема». Этот же собор осуждает тех, кто пренебрегает домом Божьим и ходит на собрания схизматиков.

См. Corpus juris, can. с. 13, dist. 3 de consecr. Однако католики всегда становятся на колени при совершении и для почитания таинства.

См. краткие отдельные постановления соборов об освящении воскресенья в Hefele, l. с, i, 414, 753, 760, 761, 794; ii, 69, 647, 756; Neale, Feasts and Fasts; Gilfillan, The Sabbath, &c, p. 390.

См. основные отрывки о дне Господнем из отцов церкви в Hessey, Sunday, etc., p. 90 ff.; p. 388 ff. Хесси говорит (р. 114): «Ни у одного автора этих двух [IV — V] веков ни в одном публичном документе, церковном или гражданском, я не нашел ни одного ясного упоминания о том, что четвертая заповедь есть основание для соблюдения дня Господня». Деятели Реформации XVI века, ревностно выступая против формализма и за христианскую свободу, также придерживались весьма нечетких взглядов на закон о субботе. Только английское пуританство в конце правления королевы Елизаветы заявило о постоянной необходимости исполнения четвертой заповеди и о ее законном и моральном продолжении в христианской субботе. Книга доктора Баунда, впервые изданная в 1595 г. под заглавием «Учение о субботе» (Bownd, The Doctrine of the Sabbath), произвела настоящую революцию для восприятия этой темы в сознании англичан, что до сих пор проявляется в строгом соблюдении дня Господня в Англии, Шотландии, Британских провинциях и Соединенных Штатах. См. о книге доктора Баунда в моем вышеупомянутом очерке, р. 16 ff.; Gilfillan, p. 69 ff.; Hessey, p. 276 ff.

В своем трактате De sabbatis et de circumcisione, самом сомнительном труде Афанасия.

Лев, Epist. ix ad Dioscurum Alex. Episc., с. 1 (Opp. ed. Ballerini, tom, i, col. 630): «Dies resurrectionis Dominicae… quae tantis divinarum dispositionum mysteriis est conseerata, ut quicquid est a Domino insignius constitutum, in huius piei dignitate sit gestum. In hac mundus sumpsit exordium. In hac per resurrectionem Christi et mors interitum, et vita accepit initium. In hac apostoli a Domino praedicandi omnibus gentibus evangelii tubam sumunt, et inferendum universo mundo sacramentum regenerationis accipiunt. In hac, sicut beatus Joannes evangelista testatur (Joann., xx, 22), congregatis in unum discipulis, januis clausis, cum ad eos Dominus introisset, insufflavit, et dixit: "Accipite Spiritum Sanctum; quorum remiseritis peccata, remittuntur eis, et quorum detinueritis, detenta erunt". In hac denique promissus a Domino apostolis Spiritus Sanctus advenit: ut coelesti quadam regula insinuatum et traditum noverimus, in ilia die celebranda nobis esse mysteria sacerdotaliurn benedictionum, in qua collata sunt omnia dona gratiarum».

Филон в своем Tract, de Cherubim (в Augusti, Ζ. с, p. 481 sq.) ярко описывает разницу между иудейскими и языческими праздниками; отцы церкви часто использовали это описание, выступая против придания христианским праздникам языческого характера с его признаками вырождения.

Последняя мысль хорошо развивается в одной из проповедей У. Арчера Батлера (W. Archer Butler): «Главное преимущество ряда религиозных праздников, с помощью которых церковь воспитывает в своих детях религиозное чувство, в том, что они поддерживают соразмерность и равновесие наших религиозных взглядов. Мы все склонны придерживаться определенного взгляда на христианские истины, отделять некоторые учения от их естественного окружения и верить только в любимые фрагменты Евангелия. У нас перед глазами вертятся лишь несколько текстов, которые мешают видеть Библию целиком. А церковная система праздников разворачивает перед нами евангельскую историю во всей ее полноте по мере прохождения священного церковного года. Это нечто вроде хронологического символа веры, который заставляет нас, хотим мы этого или нет, посредством самой смены времен года и сезонов уделять подобающее место и обращать должное внимание на каждый отдельный догмат веры. "День дню передает речь", и таким образом звучание каждого отдельного празднования сохраняет свои, отличительные от других, качества и важность. Праздничный год — это столь же реальный оплот ортодоксии, как и наш символ веры». История, однако, показывает (особенно в Германии и во Франции), что ни церковный год, ни символы веры не предотвращают опасного отступничества, впадения в рационализм и неверие.

В отношении количества праздников в этот период нет единого мнения. Златоуст, например, насчитывает семь главных праздников, соответствующих семи дням недели: Рождество, Богоявление, Страстная неделя, Пасха, Вознесение, Пятидесятница и праздник воскресения мертвых. Последний, однако, нельзя считать собственно церковным праздником, и позже греки насчитывают только шесть основных праздников, соответствующих шести дням творения, после которых следует вечная суббота триумфа церкви на небесах. См. Augusti, i, p. 530.

Утверждение, что festum Trinitatis восходит ко времени Григория Великого, ошибочно и основано на словах: «Ut de Trinitate specialia cantaremus»; слова эти относятся к восхвалению Святой Троицы на общем публичном богослужении. Первые ясные следы Троицы мы встречаем во времена Карла Великого и в X веке, когда его отстаивал епископ Стефан из Льежа. Но еще в 1150 г. аббат Пофон из Трира причислял его к праздникам novae. Многие считали, что не подобает посвящать Троице особый праздник, так как раньше не было специальных праздников в честь единства Бога. Римская церковь, однако, довела свои идеи празднования Троицы до кульминации и мистериального завершения в празднике Corpus Christi (Тела Христова), введенном при папе Клименте V в 1311 г. и отмечаемом в четверг Троичной седмицы (feria quinta proxima post octavam Pentecostes) в честь таинства пресуществления.

Поэтому он назывался Natales, natalitia, nativitas, γενέθλια мучеников. В Греческой церкви также приходится по святому на каждый день года, но во многих деталях этот календарь отличается от римского.

Orat. 38 in Theoph., полностью цитируется в Augusti, р. 483 sq. См. также Августин, Ер. 22, 3; 29, 9, согласно которым «comessationes et ebrietates in honorem etiam beatissimo rum marlyrит» случались в Африканской церкви почти ежедневно, и относились к ним с терпимостью, чтобы не препятствовать язычникам обращаться в христианство.

Natalis, или natalitia Domini, или Christi, ημέρα γενέθλως, γενέθλια του Χριστού.

Амвросий, De virgin., iii, 1: «Vides quantus ad natalem Sponsi tui populus convenerit, ut nemo impastus recedit?»

Сатурналии были праздником Сатурна или Кроноса, представлявшими золотой век его правления — все работы прекращались, заключенных освобождали, рабы облачались в одежды свободных людей и надевали головные уборы (признак вольноотпущенного), все слои общества предавались радости и веселью. Сигилларии были праздником изображений и кукол в конце сатурналий, 1 и 22 декабря, когда детям и родственникам дарили маленькие фигурки богов, восковые свечки, различные красивые вещицы и предметы роскоши. Брумалии, от bruma (brevissima, самый короткий день), были связаны с зимним солнцестоянием и возвращением Sol invictus, непобедимого Солнца.

Златоуст, Григорий Нисский, Лев Великий и другие.

Dies или natales invicti Solis. Это праздник персидского бога солнца Митры, формально введенный в Риме при Домициане и Траяне.

В древней церкви некоторые считали днем рождения Христа 6 января, праздник Богоявления. Среди библейских хронологов Иероним, Бароний, Лами, Ашер, Петавий, Бенджел и Скиффарт склоняются к 25 декабря, а Скалигер, Хаг, Вислер и Элликотт (Hist. Lectures on the Life of our Lord Jesus Christ, p. 70, note 3, Am. ed.) относят рождение Христа к февралю. Часто для возражения против распространенного мнения цитируется отрывок Лк. 2:8, потому что, судя по Талмуду, стада в Палестине переставали пасти в начале ноября и не выгоняли на пастбище почти до марта. Конечно же, из этого правила было много исключений, в зависимости от местности и погоды. См. подробное обсуждение в Wieseler, Chronologische Synopse, p. 132 ff., и Seyffarth, Chronologia Sacra.

«Heri natus est Christus in terris, ut hodie Stephanus nasceretur in coelis». Однако это чисто идеальная связь — сначала день смерти Стефана отмечали в августе, а позже, в связи с обнаружением его останков, он был перенесен на январь.

См. прекрасный гимн испанского поэта Пруденция, V века: «Salvete flores martyrum». Немецкие переводы: Nickel, Königsfeld, Bässler, Hagenbach и др. Хороший английский перевод есть в сборнике The Words of the Hymnal Noted, Lond., p. 45: «All hail! ye Infant‑Martyr flowers, / Cut off in life's first dawning hours: / As rosebuds, snapt in tempest strife, / When Herod sought your Saviour's life» {Славьтесь, младенцы–мученики, цветы, срезанные в первый рассветный час жизни, как розовые бутоны, сорванные яростной бурей, когда Ирод пытался отнять жизнь у вашего Спасителя}.

Τά έτηφάνεια, или έπιφανίa, Χριστοφανία, также Θεοφίνια. См. τ. II, §64.

Августин, Sermo 203: «Hodierno die manifestatus redemptor omnium gentium» и т. д. Превращение персидских магов или жрецов–философов в трех царей (Каспар, Мельхиор и Валтасар) в средневековой легенде было поспешным выводом из трех даров и Пс. 71:10,11. Эта легенда в конце концов приводит нас в Кельнский собор, где до сих поклоняются выставляемым там телам трех святых царей.

Покойный доктор Ф. Штраус из Берлина, автор выдающегося труда о церковном годе (Das evangelische Kirchenjahr, p. 218), пишет: «Das heilige Osterfest ist das christliche Fest schlechthin. Es ist nicht blos Hauptfest, sondern das Fest, das einmal im Jahre vollständig auftritt, aber in allen andern Festen von irgend einer Seite wiederkehrt, und eben dadurch diese zu Festen macht. Nannte man doch jeden Festtag, ja sogar jeden Sonntag aus diesem Grunde dies paschalis. Daher musste es auch das ursprungliche Fest in dem umfassendsten Sinne des Wortes sein. Man kann nicht sagen, in welcher christlichen Zeit es entstanden sei; es ist mit der Kirche entstanden, und die Kirche ist mit ihm entstanden».

в пятом каноне велено, чтобы поместные синоды проводились дважды в год, перед Qu adragesima (προ της τεσσαρακοστής) и осенью.

От caro и vale — поскольку народ на это время прощался с мясом, устраивая пиры. Другие придерживаются обратного толкования: dies quo caro valet; то есть день, когда еще позволено есть мясо и наслаждаться им. Карнавалы проходят в период от Богоявления до пепельной среды или, обычно, только в последние три или последние восемь дней перед великим постом. Они проводятся во всех городах Италии, особенно в Риме, с маскарадами, соревнованиями, драматическими представлениями, фарсами, шутками и другими видами дикого веселья и необузданной радости, но не без здорового юмора; они заменяют римские праздники: сатурналии, луперкалии и флоралии.

Septimana sancta, magna, muta; hebdomas nigra или paschalis; έβδομάς μεγάλη.

Feria quinta paschae, dies natalis eucharistiae, dies viridium; ή μεγάλη πέμπτη. Английское название Maundy Thursday происходит от слова maunds, корзины, в которых цари Англии в этот день раздавали милостыню нищим на Уайтхолле. Maund родственно латинскому mendicare и французскому mendier, просить милостыню.

Dies dominicae passionis; παρασκευή, πάσχα σταυρώσιμον, ήμερα του σταυρού. На немецком Char‑Freitag, либо от греческого χάρις, либо, что более вероятно, от латинского carus, любимый, дорогой, ср. с английским Good Friday. Есть и другие этимологии: от carena (carême), то есть пост, или от kar (küren), выбирать, то есть избранный день; также от karoparare, то есть день подготовки.

Μέγα или άγιον σάββατον; sabbatum magnum или sanctum.

См. Лактанций, Inst, divin., vii, с. 19; Иероним, ad Matt., xxv, 6 (t. vii, 203, ed. Vallarsi): «Unde traditionem apostolicam permansisse, ut in die vigiliarum Paschae ante, noctis dimidium populos dimittere non liceat, expectantes adventum Christi».

Festum dominicae resurrectionis; εορτή άναστάσιμος, κυροακή μεγάλη.

0ctava paschae, pascha clausum; άντίπασχα. Слово октава обычно обозначало весь восьмидневный цикл соблюдения великих церковных праздников, а потом оно стало относиться конкретно к восьмому, последнему дню праздника.

Dominica in albis, воскресенье в белом. Также Quasimodogeniti, от призыва к совместному поклонению в 1 Пет. 2:2 «Quasimodo geniti infantes», «как новорожденные младенцы» и т. д.). У греков оно называлось καινή κυριακή.

Сократ, Hist. Eccl., i, 9; Феодорит, H. Ε., i, 10; Евсевий, Vita Const., ii, 17. См. также Hefele, l. с, i, p. 309 sqq.

Гефеле, однако, полагает (i, р. 313 f.) на основании высказываний Кирилла Александрийского и Льва I, что Никейский собор: 1) предпочел александрийское исчисление римскому, 2) доверил Александрии вычисления, а Риму — объявление о дате празднования Пасхи, но это постановление никогда не соблюдалось как следует.

Dies pente cost es; πεvτεκόστη, ήμερα του Πνεύματος.

Κυριακή τών ay ίων πάντων μαρτύρησαντων. Западная церковь отмечает похожий праздник 1 ноября, но только с VIII века.

Римская церковь делает это и после введения праздника Троицы. Протестанты, напротив (те, что сохранили действовавший церковный календарь, — лютеране, англикане и др.), берут за точку отсчета первое воскресенье после Пятидесятницы и отсчитывают первое, второе, третье воскресенье после Троицына дня, а не первое, второе и т. д. воскресенья после Пятидесятницы.

Κεχαριτωμένη (пассивное причастие, т. е. облагодатствованную, наделенную благода тью), Лк. 1:28.

Лк. 1:28: Χαίρε, κεχαριτωμένη ό κύριος μετά σοΰ, ευλογημένη σΰ εν γυναιξίν. Елисавета, Лк. 1:42: Ευλογημένη σΰ εν γυναϋξί, καί ευλογημένος ό καρπός της κοολίας σου.

Лк. 1:48: Άπο του νΰν μακαριοΰσί με πάσαι αi γενεαί.

Ин. 2:4: Τί έμοι καί σοι, γύναι. См. комментарии к этому отрывку. Обращение «жено» совершенно уважительно, см. Ин. 19:21; 20:13,15. Но «что Мне и Тебе?» является, как и еврейское םה־ל" ולך (Нав. 22:24; 2 Цар. 16:10; 19:22; 3 Цар. 17:18; 4 Цар. 3:13; 2 Пар. 35:21), упреком в ненужном вмешательстве; см. Мф. 8:29; Лк. 8:28; Мк. 1:24 (также классические тексты). Мейер, лучший из толкователей грамматики, замечает по поводу γΰναι: «То, что Иисус не говорит μήτερ, невольно проистекает из Его более высокого положения чудотворца; Он отвергает вмешательство женской слабости, которое здесь предстает перед Ним даже в лице Его матери».

Лк. 11:27,28. Использованное в стихе 28 слово μενοϋνγε — эмфатическое, utique, но также исправляющее, imo vero; в таком значении оно употребляется здесь и в Рим. 9:20; 10:18. Лютер переводит неточно, просто как ja; в английской Библии перевод точнее — yea rather {в русском Синодальном переводе оно отсутствует; возможные способы перевода: «как же блаженны…» или «насколько же блаженнее…»}. Мейер пишет по этому поводу: «Иисус не запрещал славить Свою мать, но отнес определение μακάριος не к внешним отношениям, как сделала та женщина, а к этической области, в которой любой может занять подобное положение, тем самым исправляя восхваление Своей матери как матери». Ван Остерзее делает поразительное замечание в своем комментарии на Евангелие от Луки (в Lange, Bibelwerk):

Прежде всего сюда относится Protevangelium Jacobi Minoris, III или IV века; затем Evangelium de nativitate S. Mariae; Historia de nativitate Mariae et de infaniia Salvatoris; Evangelium infantiae Servatoris; Evang. Josephi fabri lignarii. См. Thilo, Cod. Apocryphus N. Ti. Lips., 1832, и доступное изложение этой апокрифической истории в R. Hof mann, Leben Jesu nach den Apocryphen. Leipz., 1851, pp. 5–117.

Decret, de libris apocr. Coll. Cone. ap. Harduin, tom, ii, p. 941. См. также: папа Иннокентий I, Ер. ad Exuperium Tolosanum, с. 7, где отвергается и осуждается «Протоевангелие от Иакова».

Епифаний, Наеr. 78, по. 17, тоже называет родителей Иисуса этими именами. Для того чтобы примирить эту версию с Лк. 3:23, римские богословы утверждают, будто Илий, или Heli, — это сокращение от Елиаким, которое якобы есть то же самое, что Иоаким.

Согласно апокрифической Historia Josephi, ему было уже девяносто лет; по Епифанию — как минимум восемьдесят; у него были дети от первого брака. По Оригену, а также Евсевию и Григорию Нисскому, Иосиф был пожилым вдовцом. Иероним, напротив, считает его, как и Марию, непорочным coelebs и говорит о нем: «Mariae quam putatus est habuisse, custos potius fait quam maritus»; следовательно, он должен был «virginem mansisse cum Maria, qui pater Domini meruit adpellari». Contr. Helvid., с. 19.

Рим. 5:12 и далее; 1 Кор. 15:22. Но Павел здесь вообще ничего не говорит о Еве и Марии.

В более поздние времена Латинская церковь даже восклицание Ave {«Радуйся»}, которым Гавриил приветствует Деву, стала воспринимать как прочитанное задом наперед имя Eva, хотя греческое χαίρε, Лк. 1:28, вовсе не предполагает такого сопоставления. Подобным образом, сокрушение главы змея в Быт. 3:15 стало относиться к Марии, а не ко Христу, потому что в Вульгате еврейское הוא ^ישו5ף רא׳ неверно переведено как ipsa conteret caput tuum, в то время как в LXX и во всех протестантских переводах Библии הוא правильно отнесено к רף!, как мужской род, αυτός {«оно будет поражать» (не она)}.

Ириней, Adv. haer., lib. iii, с. 22, §4: «Consequenter autem et Maria virgo obediens invenitur, dicens: "Ecce ancilla tua, Domine, fiat mihi secundum verbum tuum" [Лк. 1:381; Eva vero disobediens: поп obedivit enim, quum adhuc esset virgo. Quemadmodum ilia virum quidem habens Adam, virgo tamen adhuc existens… inobediens facta, et sibi et universo generi humano causa facta est mortis: sic et Maria habens praedestinatum virum, et tamen virgo obediens, et sibi et universo generi humano causa facta est salutis… Sic autem et Evae inobedientiea nodus solutionem accepit per obedienliam Mariae. Quod enim allgavit virgo Eva per incredulitatem, hoc virgo Maria solvit per fidem». См. также v. 19, §1. Похожие высказывания есть у Иустина Мученика (Dial. с. Tryph. 100), Тертуллиана (De carne Christi, с. 17), Епифания (Huer., 78, 18), Ефрема (Opp., ii, 318; iii, 607), Иеронима (Ер. xxii, ad Eustoch. 21: «Mors per Evam, vita per Mariam»). Даже святой Августин проводит параллель между первой и последней Евой, как и все прочие отцы церкви, в проповеди De Adam et Eva et sancta Maria, которая прежде не цитировалась, но приводится по ватиканской рукописи: Angelo Mai, Nova Patrum Bibliotheca, tom. i, Rom., 1852, pp. 1–4. Здесь, после весьма преувеличенной критики в адрес женщин (которых Августин называет latrocinium vitae, suavis mors, blanda percussio, interfectio lenis, pernicies delicata, malum libens, sapida jugulatio, omnium calamitas rerum — и всё это в проповеди!), он следующим образом противопоставляет Еву и Марию: «О mulier ista exsecranda, dum decepit! о iterum beata colenda, dum salvatf Plus enim contulit gratiae. quam doloris. Licet ipsa docuerit mortem, ipsa tarnen genuit dominum salvatorem. Inventa est ergo mors per mulierem, vita per virginem… Ergo malum per feminam, immo et per feminam bonum: quia si per Evam cecidimus, magis stamus per Mariam: per Evam su mus servitut'i addicti effeti per Mariam liberi: Eva nobis sustulit diuturnitatem, aeternitatem nobis Maria condonavit: Eva nos damnari fecit per arboris pomum, absolvit Maria per arboris sacramentum, quia et Christus in ligno pependit ut fructus» (с. 3, pp. 2, 3). И в заключение: «Наес mater est humani generis, auctor ilia salutis. Eva nos educavit, roboravit et Maria: per Evam cotidie crescimus, regnamus in aeternum per Mariam: per Evam deducti ad terrant, ad coelum elevati per Mariam» (c. 4, p. 4). См. также: Августин, Sermo 232, с. 2.

Adv. haer., ν, cap. 19, §1: «Quemadmodum ilia [Ева] seducta est ut effugeret Deum… sic haec [Мария] suasa est obedire Deo, uti virginis Evae virgo Maria fieret advocata [вероятно, перевод συνήγορος или παράκλητος]. Et quemadmodum adstrictum est morti genus humanum per virginem, salvatur per virginem, aequa lance disposita, virginalis inobedientia per virginalem obedientiam».

Adv. haer., iii, cap. 16, §7 (a не с. 18, как неверно указано в Gieseler, i, 2, p. 277): «…Dominus repellus ejus intempestivam festinationem, dixit: "Quid mihi et tibi est mulier?"» И даже Златоуст: Нот. 21 in Joh. η. 1.

Тертуллиан, De carne Christi, с. 7; Ориген, in Luc. Нот. 17; Василий, Ер. 260; Златоуст, Нот. 44 in Matt., Нот. 21 in Joh.; Кирилл Александрийский, In Joann. 1. xii.

3начение термина πρωτότοκος в Мф. 1:25 может вызывать некоторые сомнения, но не вызывает сомнений в Лк. 2:7.

Они всегда называются αδελφοί (всего четверо, Иаков, Иосиф или Иосий, Симон и Иуда) и αδελφαί (не менее двух), Мф. 12:46,47; 13:55,56; Мк. 3:31,32; 6:3; Ин. 7:3,5,10; Деян. 1:14 и т. д., но нигде не называются терминами άνεψιοί, двоюродные братья, который явно присутствует в словаре НЗ (Кол. 4:10), συγγενείς, родственники (Мк. 6:4; Лк. 1:36,58; 2:44; Ин. 18:26; Деян. 10:24), или υίοί της άδελφής, сыновья сестры (Деян. 23:26). Это веский аргумент против теории о двоюродных братьях.

См. по поводу сложной проблемы братьев Христа и родственной проблемы Иакова трактат автора Jakobus und die Brüder des Herrn, Berlin, 1842, его Hist, of the Apostolic Church, 2^d ed., §95 (p. 383 в Leipzig ed.; p. 378 в английском), и его статью о братьях Христа в Bibliotheca Sacra of Andover, Oct. 1864.

Тертуллиан (De carne Christi, с. 23: Virgo quantum a viro; non virgo quantum a partu), Климент Александрийский (Strom., vii, p. 889) и даже Епифаний (Haer., lxxviii, §19, где о Христе сказано: Ουτός έστον αληθώς άνοίγων μητραν μητρός) еще были иного мнения на этот счет. Амвросий Медиоланский первым, насколько мне известно, предложил это удивительное мнение (Epist. 42 ad Siricium). Он ссылается на Иез. 44:1–3 и считает, что восточные двери храма, которые должны оставаться закрытыми, так как через них пройдет Яхве, символизируют Марию. «Quos est haec porta, nisi Maria? Ideo clausa, quia virgo. Porta igitur Maria, per quam Christus intravit in hunc mundum». De inst. Virg., с. 8 (Op. ii, 262). Об этом говорится также в гимне Амвросия «A solis ortus cardine» и у Иеронима, Adv. Pelag., 1. ii, 4. Воскресение Иисуса из закрытой гробницы и проход воскресшего Иисуса через запертые двери также использовались в качестве сравнения. Отцы церкви полагали, что камень, закрывавший вход в гробницу Спасителя, был отвален только после воскресения, и проводили параллель между закрытой гробницей, из которой Он поднялся для жизни вечной, и закрытыми вратами чрева Девы, из которых Он вышел для жизни земной. Иероним, Comment, in Matth., xxvii, 60: «Potest novum sepulchrum Mariae virginalem uterum demonstrare». Григорий Великий: «Ut ex clauso Virginis utero natus, sie ex clauso sepulchro resurrexit in quo nemo conditus fuerat, et postquam resurrexisset, se per clausas fores in conspectum apostolorum induxit». Позже из католического представления о рождении Иисуса были удалены и прочие моменты, напоминающие обычное рождение, такие как боль и кровотечение. Если Иероним еще считал, что Иисус родился со всеми «naturae contumeliis», то Иоанн Дамаскин говорит (De orth. fide, iv, 14): «Так как этому рождению не предшествовало [плотское] наслаждение, оно не сопровождалось и болью». Это мнение опять же подкреплялось пророчеством, Ис. 66:7: «Еще не мучилась родами, а родила» и т. д.

Августин (De s. virg. с. 6): «Sola Maria et spiritu et corpore mater et virgo».

Гельвидии приводит основные экзегетические доводы в поддержку своего мнения; упоминает об отрывках, где говорится про братьев Господа, особенно Мф. 1:25, делая акцент на словах έγίνωσκε и έως. Иероним, однако, замечает, что слово знал не обязательно указывает на половые отношения супругов и что пока {«как наконец»} не обязательно является ограничением периода; он приводит в пример Мф. 28:20 и 1 Кор. 15:25. Подобным образом, Гельвидии делает акцент на выражении πρωτότοκος, относящемся ко Христу в Мф. 1:25; Лк. 2:7, на что Иероним отвечает, что, согласно закону, первый сын, отверзающий чрево, назывался перворожденным, Исх. 34:19,20; Чис. 18:15 и далее, независимо от того, рождаются после него другие дети или нет. «Братьев Иисуса» он считал двоюродными — сыновьями Алфея и сестры Марии, которую тоже звали Марией (неверный вывод из Ин. 19:25). Но основным аргументом Иеронима был аскетический: чрезмерно завышенная оценка безбрачия. Иосиф, вероятно, был только «custos», а не «maritus Mariae» (cap. 19), а их брак был лишь номинальным. Иероним не отрицал, что среди замужних женщин и вдов также встречаются благочестивые личности, но все они воздерживаются от супружеских отношений (cap. 21). Гельвидии же, напротив, считал, что семейные и холостые равны в плане благочестия. Так же думал и Иовиниан. См. §43.

De Nat. et grat. contra Pelag. c. 36, §42: «Excepta sancto virgine Maria, de qua propter honorem Domini nullum prorsus, cum de peccatis agitur, haberi volo guaestionem… hac ergo virgine excepta, si omnes illos sanctos et sanctas [которых Пелагий считает безгрешными]… congregare possemus et interrogare, utrum essent sine peccato, quid fuisse responsuros putamus: utrum hoc quod iste [Пелагий] dicit, an quod Joannes apostolus [1 Ин. 1:8]?» Но в другом месте Августин говорит, что плоть Марии произошла «de peccati propagine» (De Gen. ad Lit., χ, с. 18) и что, в силу ее происхождения от Адама, она была подвержена смерти вследствие греха («Maria ex Adam mortua propter peccatum», Enarrat. in Ps. 34, vs. 12). Так считал и Ансельм Кентерберийский (умер в 1109) в своем Cur Deus homo, ii, 16, где он говорит, что Христос принял безгрешный человеческий облик «de massa peccatrice, id est de humano genere, quod totит infectum errat peccato», и о Марии: «Virgo ipsa, unde assumptus est, est in iniquitatibus concepta, et in peccatis concepit earn mater ejus, et cum originali peccato nata est, quoniam et ipsa in Adam peccavit in quo omnes peccaverunt». Иероним учил всеобщей греховности без каких бы то ни было исключений, Adv. Pelag., ii, 4.

Учение о непорочном зачатии Марии было, впервые после Пелагия, выдвинуто в 1140 г. в Лионе, но против него выступил Бернар Клервоский (Ер. 174); позже о нем спорили между собой францисканцы и доминиканцы, пока наконец это учение не победило, сформулированное в папской булле о непорочном зачатии Марии в 1854 г.

Выражение Θεοτόκος не встречается в Писании, и его, по меньшей мере, можно неправильно понять. Ближе всего к нему слова Елисаветы: Ή μήτηρ τού κυρίου μου, в Лк. 1:43, и слова ангела Гавриила: Το γεννώμμενον [εκ σου, de te, al. in te, недостаточно подтверждено и является более поздним пояснительным дополнением] άγιον κληθησεται υ'ώς Θεοΰ, Лк. 1:35. Но я не понимаю, по какому праву выдающийся римско–католический профессор Рейтмар в вышеупомянутой Catholic Encyclop., vol. vi, p. 844, вкладывает в уста Елисаветы выражение «мать Бога, Господа моего»; такого варианта прочтения Лк. 1:43 не предполагает.

Древнейшие свидетели в пользу Θεοτόκος — Ориген (по словам Сократа, Η. Е., vii, 32), Евсевий (Vita Const., iii, 43), Кирилл Иерусалимский (Catech., χ, 146), Афанасий (Orat., iii, с. Arian., с. 14, 83), Дидим (De Trinit., i, 31, 94; ii, 4, 133) и Григорий Назианзин (Orat., Ii, 738). Но следует помнить, что Есихий, пресвитер Иерусалима (ум. в 343), называет Давида, предка Христа, θεοπάτωρ (Фотий, Cod. 275), и что во многих апокрифах Иаков назван άδελφόθεος (Gieseler, i, ii, 134). Стоит также отметить, что Августин (ум. в 430), со всем его уважением к Марии, никогда не называет ее mater Dei или Deipara; напротив, он, по–видимому, предостерегает от подобного, Tract, viii, in Ευ. Joann. с. 9: «Secundum quod Deus erat [Christus] matrem non habebat».

Orat. Ii, 738: Έί τις ου θεοτόκον την Μαρίαν ίπολαμβάνει, χωρίς έστι της θεότητος.

Ср. у Кирилла: Encom., S. M. Deiparam, Homil. Ephes., а также Orationes of Proclus (Gallandi, vol. ix). Схожее экстравагантное восхваление использовал Ефрем Сирин (ок. 378) в своем труде De laudibus Dei genetricis, а также оно присутствует в собрании молитв, которое носит его имя, но которое, по меньшей мере частично, написано в более позднее время (v. 3, pp. 524–552, ed. Benedetti and S. Assemani).

Την παρθενον Μαρόαν ίκετεύουσα βοηθηναι (Virginem Mariam supplex obsecrans) παρθένω kivδυνευούση. Orat. xviii de St. Cypriano, tom. i, p. 279, ed. Paris. В более ранних подлинных рассказах о Киприане ничего не говорится об этом его ухаживании и молитвах к Марии.

Adv. Haer. Colly rid.: Έν τομή εστω Μαρία, ό δε Πατήρ… προσκυνείσθω, την Μαρόαν μηδείς προσκυνείτω.

Греческая церковь даже заменяет в молитвах имя Иисуса именем Марии и просит во имя Богородицы.

Эти слова, согласно Textus Receptus, также произносились ангелом, Лк. 1:28: Ευλογημένη συ èv γυναοξίν, — хотя в важных рукописях они здесь отсутствуют и опускаются Тишендорфом и Мейером как более позднее добавление из Лк. 1:42.

Например, Мает, в Wetzer und Welte, Kathol. Kirchenlexikon, vol. i, p. 563.

Петр Дамиани (ум. в 1072) впервые упоминает, как о частном случае, что некий священник ежедневно молился: «Ave Maria, gratia plena! Dominus tecum, benedicta tu in mulieribus». Первый указ на сей счет издал Одо, епископ Парижский, после 1196 г. (см. Mansi, xxii, 681): «Exhortentur populum semper presbyteri ad dicendam orationem dominicam et credo in Deum et salutationem beatae Virginie».

Ήμερα ασπασμού, или Χαριτισμοΰ, ευαγγελισμού, ένσαρκώσεως; festum annunciationis, s. incarnationis, conceptionis Domini.

Festum purificationis Mariae или praesentationis Domini, Simeonis et Hannae occursus; υπαπαντή, или ύπάντη, или ύπάντησις του Κυρίου (встреча Господа с Симеоном и Анной в храме).

См. Лк. 2:22; Лев. 12:2–7. Это явное несоответствие потребности Марии в очищении с преобладающим римско–католическим учением о ее абсолютной чистоте и свободе от обычных явлений, сопровождающих роды (даже, по утверждению Пасхазия Радберта, от кровотечения), привело к возникновению разнообразных надуманных объяснений. Августин объясняет это событие consuetudo legis, а не necessitas expiandi purgandique peccat'i и приравнивает его к крещению Христа (Quaest. in Heptateuchum, 1. iii, с. 40).

Februarius, от имени Februo, бога очищения; как Januarius — от имени Януса (Janus). Februare = purgare, «очищать». Изначально февраль был последним месяцем года.

Κοίμησις, или άνάληψις της αγίας Θεοτόκου, festum assumptionis.

Согласно более поздним рассказам — например, трем речам Иоанна Дамаскина на эту тему — ее тело, подобно телу Господа, три дня оставалось нетленным в могиле.

Греческий собор в Иерусалиме 1672 г., созванный против кальвинистов, официально провозгласил эти утверждения и почти что превратил их в догму.

См. Деян. 9:13,32,41; 26:10; Рим. 1:7; 12:13; 15:25,26; 1 Кор. 1:2; 6:1; Еф. 1:1,15,18; 4:12; Флп. 1:1; 4:21,22; Отк. 13:7,10 и т. д.

Чтобы примирить это искаженное представление с Библией, римское предание произвольно заявляет, что Петр после обращения расстался со своей женой, — хотя Павел не ранее 57 г. утверждает совершенно обратное и говорит, что существует право брать с собой сестру в качестве жены в свои миссионерские путешествия (αδελφήν γυναίκα περιάγειν), как делают другие апостолы, братья Господни и Кифа (1 Кор. 9:5). Святые, состоявшие в браке, такие как святая Елисавета Тюрингская и святой Людовик Французский, — редкие исключения.

De viduis, с. 9: «Obsecrandi sunt Angeli pro nobis, qui nobis ad praesidium dati sunt». Ранее Ориген советовал молиться ангелам.

Non horruisti Virginis uterum. В литургии Американской епископальной церкви это выражение смягчено: «Ты уничижил Себя настолько, что родился от Девы».

Из послания Смирнской церкви De Martyr. Poly carpi, cap. 17 (Patres‑Apost. ed. Dressel, p. 404): Τούτον μεν γαρ υίον οντά του Θεού προσκυνοϋμεν τους δε μάρτυρας, ώς μαθητας καί μιμητάς του κυρίου άγαπώμεν άξόως, κ. τ. λ.

Августин, Serm. 159, 1 (al. 17): «Injuria est pro martyre orare, cujus nos debemus orationibus commendari». Serm. 284, 5: «Pro martyribus non orat [ecclesia], sed eorum potius orationibus se commendat». Serm. 285, 5: «Pro aliis fidelibus defunctis oratur [так как души чистилища еще нуждаются в очищении]; pro martyribus non oratur; tarn enim perfecti exierunt, ut non sint suscepti nostri, sed advocati». Но Августин делает такое уточнение: «Neque hoc in se, sed in illo cui capiti perfecta membra cohaeserunt. Ilie est enim vere advocatus unus, qui interpellat pro nobis, sedens ad dexteram Patris: sed advocatus unus, sicut et pastor unus». Когда благодарные молитвы за ушедших святых и мучеников сменились мольбами о заступничестве, обращенными к ним, старая формула: «Аппие nobis, Domine, ut animae famuli tui Leonis haec prosit oblatio», сменилась более поздней: «Аппие nobis, quaesumus, Domine, ut intercessione beati Leonis haec nobis prosit oblatio». Вместо того чтобы молиться о святых, католическая церковь теперь молится о душах, находящихся в чистилище.

Амвросий, De viduis, с. 9, называет мучеников «nostri praesules et speculatores (spectatores) vitae actuumque nostrorum».

De cura pro mortuis (421), с. 16. В другом месте он решительно отвергает первую гипотезу, потому что тогда его благочестивая мать всегда была бы рядом с ним, а также потому, что в Ис. 63:16 сказано: «Авраам не узнаёт нас».

«Et ad excitandam imitationem, et ut mentis eorum consocietur, atque orationibus adjuve tur». Contra Fausturn, 1. 20, n. 21.

De Civit. Dei, xxii, 10: «Nobis Martyres non sunt dii: quia unum eundemque Deum et nostrum scimus et Martyrum. Nec tarnen miraculis, quae per Memorias nostrorum Martyrum fiunt, ullo modo comparanda sunt miracula, quae facta per templa perhibentur illorum. Verum si qua simula videntur, sicut a Moyse magi Pharaonis, sic eorum dii victi sunt a Martyribus nostris… Martyribus nostris non templa sicut dus, sed Memorias sicut hominibus mortuis, quorum apud Deum uiuunt spiritus, fabricamus; nec ibi erigimus altaria, in quibus sacrificemus Martyribus, sed uni Deo et Martyrum et nostro sacrificium [corpus Christi] immolamus».

В его Praeparat. Evangelica, xiii, cap. 11, p. 663. См. также Demostr. Evang., iii, §3, p. 107.

Феодорит, Graec. affect, curatio. Disp. viii (ed. Schulz, iv, p. 902 sq.).

«Commessationes et ebrietates in honorem etiam beatissimorum Martyrum». Ep. 22, 29.

Например, судьба аттического царевича Ипполита, который был разорван конями на морском берегу, превратилась в начале III века в судьбу христианского мученика Ипполита. Мученик Фока, садовник из Синопа в Понте, стал покровителем моряков, заняв место Кастора и Поллукса. Когда на кораблях распределялся дневной паек, Фока получал свою порцию как невидимый гость, выручка же от продажи этой порции раздавалась бедным как жертва благодарения за благополучное путешествие.

Conc. Trid. Sess. xxv: «Sanctos una cum Christo régnantes orationes suas pro hominibus Deo offere; bonum aique utile esse suppliciter eos invocare et ob bénéficia impetranda a Deo per Filium eius Jesum Christum, qui solus noster redemptor et salvator est, ad eorum orationes, opem auxiliumque confugere».

Василий Великий, Нот. 19, in XL. Martyres, §8: "Ω χορός αγοος, ώ σύνταγμα ιερόν, ώ συναποσμος αρραγή, ώ κοινοι φύλακβς του γένους των ανθρώπων (Ο communes generis humani custodes), αγαθοί κοινωνοί, φροντίδων, δεησεως συνεργοί, πρεσβευταο δυνατώτατοϋ (legati apud Deum potentissimi), αστέρες της οικουμένης, άνθη των εκκλησιών, υμάς ούχ ή γή κατέκρυψεν, άλλ' ουρανός υπεδεξατο.

Αιτούμενος ήμιν αμαρτημάτων άφεσιν, αιωνίου τε βασιλείας άπόλαυσιν. De vita Ephraem., p. 616 (tom iii).

Συ δε ημάς έποπτεύσις άνωθεν ίλεως, καί τον ήμετερον διεξάγοις λόγον καί βίον, k. τ. λ. Orat. 18 in laud. Cypr. p. 286.

Παρακαλώμεv αύτάς, άξιώμεν γενέσθαι προστάτιδας ημών πολλήν γαρ εχουσιν παρρησίαν ούχι ζώσαι μόνον, άλλα καί τελευτησασαι καί πολλω μάλλον τελευτησασαι. Ορρ., tom, ii. 770.

Нехает., 1. v, cap. 25, §90: «Fleat pro nobis Petrus, qui pro se bene flevit, et in nos pia Christi ora convertat. Approperet Jesu Domini passio, quae quotidie delicta nostra condonat et munus remissionis operatur».

De viduis, c. 9: «Obsecrandi sunt Angeli pro nobis, qui nobis ad praesidium dati sunt; martyres obsecrandi, quorum videmur nobis quoddam corporis pignore patrocinium vindicare. Possunt pro peccatis rogare nostris, qui proprio sanguine etiam si qua habuerunt peccata laverunt. Isti enim sunt Dei martyres, nostri prae sules, speculatores vitae actuumque nostrorum», и т. д. Амвросий идет дальше, чем Трентский собор, который не велит молиться святым, но лишь советует это делать, представляя такую возможность не как обязанность, а как привилегию. См. уже процитированный выше отрывок.

Adv. Vigilant., n. 6: «Si agnus ubique, ergo et hi, qui cum agno sunt, ubique esse credendi sunt». Язычники тоже считали своих демонов вездесущими. Гесиод, Opera et dies, ν, 121 sqq.

Sermo 317, n. 5: «Ambo modo sermonem nostrum auditis; ambo pro nobis orate… orationibus suis commendent nos».

Indignus agnosco et scio,

Quem Christus ipse exaudiat;

— Sed per patronos martyres

Potest medelam consequi.

«Cuius oratione, — говорит он о последнем, — et patrocinio adjuvari nos sine cessatione confidimus». Serm. 85 in Natal. S. Laurent., c. 4.

Например, в литургиях святого Иакова, святого Марка, святого Василия, святого Иоанна Златоуста, в коптской литургии святого Кирилла и в Римской литургии.

Festum catenarum Petri, в народе — Petri ad vincula, 1 августа. Предание гласит, что императрица Евдоксия, жена Феодосия II, обнаружила Иродову цепь Петра во время паломничества в Иерусалим и прислала драгоценную реликвию в Рим, где та, соприкоснувшись с Нероновой цепью Петра, чудесным образом срослась с нею, образовав одну священную и неразрывную цепь!

См. Ин. 3:30. Такое толкование предлагает Августин, Serm. 12 in Nat. Dom.: «In nativitate Christi dies crescit, in Johannis nativitate decrescit. Profectum plane facit dies, quum mundi Saluator oritur; defectum patitur, quum ultimus prophetarum generatur».

Поэтому греки называли это воскресенье воскресеньем мучеников и святых, ή kuptakη των αγίων πάντων, или των άγόων kat μαρτύρων. У нас есть гомилия Златоуста, посвященная этому празднику: Έγκώμοον eiç τους άγιους πάντας τους èv ολω τω κόσμω μαρτυρήσαντες, или De martyribus totius orbis. Нот. lxxiv. Opera, torn, ii, 711 sqq.

См. Augusti, Archaeologie, i, p. 585. Например, когда в VII веке в Риме свирепствовала чума, Михаил якобы явился как избавитель в Мавзолее Адриана (Moles Hadriani, или Mausoleo di Adriano), после чего это сооружение стало называться замком Ангела (Cas‑tello di S. Angeld). Как известно, замок этот, находящийся напротив большого моста через Тибр, использовался как крепость.

Последний приведен в Acta Sanct., Jun., tom. vii, p. 176 sqq.

Приведен в Angelo Mai, Script, vet. nova collect., tom. v, p. 1, pp. 66–68. См. также Krafft, Kirchengeschichte der germanischen Völker. Vol. i, div. 1, pp. 385–387.

Католические святцы, без существенных изменений, перешли к протестантской церкви Германии и других стран. Недавно профессор'Пайпер из Берлина попытался провести тщательную евангельскую реформу календаря, удалив оттуда вызывающих сомнения или сугубо римских святых и добавив имена предтеч Реформации, ее деятелей и выдающихся людей протестанткой церкви, по дням их рождения. Этой реформе посвящен также его Evangelischer Kalender, который выходит ежегодно начиная с 1850 г. и содержит краткие, в популярной форме, очерки о католических и протестантских святых, вошедших в улучшенный календарь. В большей части английских и американских календарей списки святых вообще отсутствуют.

Οτμην, месяц; то есть месячный список {Четьи–минеи — буквально «месячные чтения»}. Греческие менологии, μηνολόγια, — это просто списки мучеников в месячном порядке, с краткими биографическими сведениями. Мепаеа, μηναία, предназначены для публичного поклонения и состоят из двенадцати томов, соответствующих двенадцати месяцам, с officia святых на каждый день, соответствующими легендами и гимнами.

Когда кардиналу Беллармину показали проект Росвейда, состоявший только из 17 томов, он спросил: «Сколько лет этому человеку?» — «Около сорока». — «Он что, собирается прожить еще 200 лет?» С тех пор прошло более 250 лет, а труд еще не окончен. Отношения между его основными авторами сформулированы в следующем стихе: «Quod Rosweydus praepararat, / Quod Bollandus inchoarat, / Quod Henschenius formarat, / Perfecit (?) Papenbroekius».

Иногда этот труд даже подвергался резкой критике в Католической церкви. Папенброк, доказавший, что пророк Илия не был основателем ордена кармелитов, был заклеймен как еретик, испанская инквизиция осудила Acta, но это осуждение было отменено вмешательством папы в 1715 г. Болландисты оправдались перед кармелитами подробнейшей биографией и оправданием святой Терезы, славы этого ордена, в пятьдесят четвертом томе (первом из новой серии), 1845, sub Oct. 15^th, pp. 109–776.

C новой (третьей) серией связаны имена Иосифа ван дер Море, Иосифа ван Хеке, Боссюэ, Буха, Тиннеброка и др. К 1858 г. пять новых томов появилось в Брюсселе (до 22 октября), так что весь труд теперь состоит из пятидесяти восьми томов, стоящих от двух тысяч четырехсот до трех тысяч франков. Нынешняя библиотека болландистов находится в монастыре Святого Михаила в Брюсселе; в трех ее помещениях собраны все известные биографии святых, сотни редчайших служебников, сборников гимнов, мартирологии, описаний таинств и обрядов. Не очень точный репринт с антверпенского оригинала стал выпускаться в Венеции с 1734 г. Новое издание Дж. Карнаде теперь выходит в Париже и Риме начиная с 1863 г. Полные собрания издания очень редки. Я видел в разное время и пользовался тремя экземплярами, одним в библиотеке богословской семинарии в Андовере и двумя — в Нью–Йорке (в библиотеке Астор и в библиотеке Богословской семинарии Союза). См. Prooemium de ratione universa operis, in the Acta Sanctorum, vol. vi, for Oct. (published 1845). R. P. Dom Pitra: Etudes sur ία Collection des Actes des Saintes, par les RR. PP. Jusuites Bollandistes. Par., 1850. Также статья о болландистах: J. M. Neale, в его Essays on Liturgiology and Church History, Lond., 1863, p. 89 ff.

Легенда об «обретении креста» (inventio s. crucis), в честь которого Греческая и Латинская церковь устраивали специальный праздник, в лучшем случае слабым намеком упоминается у Евсевия, в послании Константина к епископу Макарию Иерусалимскому (Vita Const., iii, 30 — отрывок, на который Гизелер не обращает внимания, тогда как в iii, 25, где уж точно следовало бы ожидать такого упоминания, оно отсутствует, — и на это Гизелер справедливо указывает), а потом — только несколько десятилетий спустя, сначала у Кирилла Иерусалимского (чье Epist. ad Constantium, 321 г., Гизелер и другие, однако, считают гораздо более поздним произведением, приводя критические и богословские основания), затем, с вескими аргументами в пользу данного факта, у Амвросия, Златоуста, Павлина из Нолы, Сократа, Созомена, Феодорита и других отцов церкви. Несмотря на наличие стольких свидетелей, факт остается маловероятным, и против него можно выдвинуть следующие возражения: 1) Место распятия было осквернено при императоре Адриане сооружением языческого храма и статуй, засыпано и изменено до неузнаваемости. 2) У нас нет явных свидетельств современников события. 3) Паломник из Бордо, посетивший Иерусалим в 333 г., в своем дошедшем до нас itinerarium (Vetera Rom. itineraria, ed. P. Wesseling, p. 593) перечисляет все священные предметы Святого Города, но ничего не говорит ни о святом кресте, ни о его обнаружении (см. также Gieseler, i, 2, p. 279, note 37; Edinb. ed., vol. ii, p. 36). Это чудо внесло немалый вклад в суеверное отношение к крестам и распятиям. Кирилл Александрийский замечает, что около 380 г. щепки от святого креста заполонили весь мир, а по рассказу глубоко верующего, но доверчивого Павлина из Нолы (Epist. 31, al. 11), оригинал из Иерусалима не уменьшался в размерах — постоянно совершавшееся чудо! Помимо Гизелера, см. особенно тщательное исследование этой легенды в Isaac Taylor, The Invention of the Cross and the Miracles therewith connected, в «Ancient Christianity», vol. ii, pp. 277–315.

См. Gildemeister: Der heil. Rock von Trier, 2^d ed. 1845. — Полемический труд, созданный в ответ на энтузиазм Ронге в немецком католичестве 1844 г.

Чис. 19:11 и далее; Чис. 31:19. Человек, дотронувшийся до мертвого тела, костей или могилы, становился нечистым на семь дней и должен был очиститься посредством омовения, под страхом смерти. Шатер, в котором кто‑то умер, и все отрытые сосуды в нем также становились нечистыми. См. Иосиф Флавий, с. Apion. ii, 26; Antiqu. iii, 11, 3. Талмудисты приняли еще более строгие законы на этот счет.

4 Цар. 13:21 (Sept.): ήψατο τών οστών Έλοσαιέ, kcù έζησε καί 'έστη έπί τους πόδας. См. также апокрифическую книгу Иисуса, сына Сирахова Œcclesiasticus): Сир. 48:13,14; 49:12.

В выражении άνάστασις της σαρκός, вместо του σώματος, resurrectio carnis, a не corporis {плоти, а не тела}. В Никейском символе веры используется выражение ανάστασις νεκρών, resurrectio mortuorum. В немецком переводе Апостольского символа веры сохранен термин Fleisch, плоть, который можно неправильно понять; английские же церкви предлагают более точную формулировку: «воскресение тела».

Иероним, на основании своего неверного перевода Иова 19:26, учит даже воскресению всех костей, вен, нервов, зубов и волос (так как в Библии говорится о скрежете зубов проклятых во тьме и о том, что все волосы у нас на голове сосчитаны!). «Habent denies, — говорит он о телах воскресения, — ventrem, genitalia, et tarnen пес cibis пес uxoribus indigent». Августин более осторожен и пытается избежать слишком грубого и плотского восприятия. См. отрывки в Hagenbach, Dogmengeschichte, i, §140 (Engl, ed., New York, i, p. 370 ff.).

Напротив, за историей об исцелении больного платком Павла непосредственно следует рассказ о магическом злоупотреблении именем Иисуса, как предостережение, Деян. 19:13 далее.

θησαυρός ατίμητος. Martyr. S. Ignat., cap. vii (Patrum Apostolic. Opera, ed. Dressel, p. 214). Однако многие ученые оспаривают подлинность этого рассказа о деяниях и мученичестве Игнатия.

Τα τιμιώτερα λίθων πολυτελών καί δοκομώτερα ύπερ χρυσίον οστά αυτού, Epist. Eccl. Smyrn. de Martyr. S. Polyc, c. 18 (ed. Dressel, p. 404), также y Евсевия, H. E., iv, 15.

Const. Apost., lib. vi, с. 30. Шестая книга относится к концу III века.

Со ссылкой на Отк. 6:9: «Я увидел под жертвенником (ύποκάτω του θισιαστηρίου) души убиенных за Слово Божие», и т. д.

To, что Лютер говорит о «фокусах и идолопоклонствах», связанных с крестом в поздний период папства, когда люди «предпочитали носить серебряное распятие, а не Христа в сердце и жизни», относится, — хотя, конечно, со многими благородными исключениями, — и к изучаемому нами периоду. Доктор Герцог в своей Theol. Encyclopaedia, vol. viii, p. 60 f., делает вполне справедливое замечание: «Чем чаще использовался крест в разных обличиях и знаках, тем меньше было подлинно евангельской веры во Христа Распятого. Чем больше крест Христов показывали внешне, тем больше он внутренне становился соблазном и безумием для людей. Римская католическая церковь в этом плане напоминает тех христиан, которые так много говорят о своем духовном опыте и устраивают вокруг него столько шума, что осмысленные слова рано или поздно заканчиваются и превращаются у них в мишуру бессмыслицы».

Epist., lib. iv, Ep. 30. Григорий рассказывает здесь, что некие греческие монахи прибыли в Рим, чтобы выкопать останки рядом с церковью святого Павла и, как они сами признались, продать их на Востоке в качестве святых реликвий (confessi sunt, quod ilia ossa ad Graeciam essent tamquam Sanctorum reliquias portaturi).

Кирилл Александрийский, Adv. Jul., 1. x, tom, vi, p. 356.

Epist. xxii. Sorori suae, Op. ii, pp. 874–878. Также см.: Павлин, Vit. Ambros., p. iv.; Павлин из Нолы, Ер. xii ad Severum; Августин, в разных местах (см. ниже).

Клерик, Мосгейм и Исаак Тейлор (vol. ii, p. 242 ff.) без колебаний обвиняют святого Амвросия, автора Те Deum, в обмане. Последний, однако, старается спасти репутацию Амвросия, проводя различие между личными качествами и духом времени. «Амвросий, — утверждает он (ii, 270), — занимает высокое место среди отцов церкви; он обладал силой характера и достоинством, а также живым умом и вызывал уважение; но, хваля этого человека как личность, мы осуждаем систему, что могла так извратить благородный ум и побудить такого возвышенного человека сыграть роль, которую с отвращением отвергли бы языческие философы».

«Invenimus mirae magnitudinis viros duos, ut prisca aetas ferebat, ossa omnia integra, sanguinis plurimum!» Действительно ли Амвросий верил, что в I веке (prisca aetas) люди были выше, чем его современники в IV веке? Особенно абсурдны сведения о большом количестве свежей крови, которая тогда считалась средством от всех болезней по всему христианскому миру. Согласно римскому преданию, кровь многих святых, таких как Януарий из Неаполя, каждый год вновь становится жидкой. Тейлор полагает, что чудесно исцеленный Север, мясник по профессии, имел к этой крови некоторое отношение.

Он ясно рассказывает об этом в четырех местах: Confess., ix. 7; De Civit Dei, xxii, 8; Serm. 286 in Natali MM. Protasii et Gervasii; Retract., i, 13, §7.

Serm. 317, 318 de Martyr. Steph. И. Тейлор (l. с, ii, pp. 316–350) тщательно исследовал легенду об останках первого мученика и пришел к выводу, что она также основана на благочестивом обмане, хотя Августин в нее искренне верил.

De opère Monachorum, с. 28: «Tam multos hypocrites sub habitu monachorum [hostis] usquequoque dispersit, circumeuntes provincias, nusquam missos, nusquam fixos, nusquam stantes, nusquam sedentes. Alii membra martyrum, el tarnen martyrum, uenditant». Августин отвергает предполагаемые чудеса донатистов — называя их фокусниками (mirabi‑liarii), которые либо обманщики, либо обманывают себя (In Joann. evang. Tract., xiii, §17).

De C'wit. Dei, xxii, с. 8: «Cur, inquiunt, nunc ilia miracula, quae praedicatis facta esse, non fiunt? Possem quidem dicere, necessaria fuisse priusquam crederet mundus, ad hoc ut crederet mundus. Quisvis adhuc prodigia ut credat inquirit, magnum est ipse prodigium, qui mundo credente non credit». См. также De util, cred., с. 25, §47; с. 50, §98; De vera relig., с. 25, §47.

Ibid.: «Nam etiam nunc fiunt miracula in ejus nomine, Sive per sacramenta ejus, Sive per orationes vel memorias sanctorum ejus; sed non eadem claritate illustrantur, ut tanta quanta ilia gloria diffamentur… Nam plerumque etiam ibi [в том месте, где совершались эти чудеса] paucissimi sciunt, ignorantibus caeteris, maxime si magna sit civitas; et quando alibi aliisque narrantur, non tanta ea commendat auctoritas, ut sine difficultate vel dubitatione credantur, quamvis Christianis fidelibus a fidelibus indicentur». Далее следует рассказ о знаменитом miraculum Protasii et Gervasii и нескольких исцелениях в Карфагене и Гиппоне. Исцеления в Гиппоне были совершены останками святого Стефана и формально подтверждены.

См. Fr. Nitzsch (jun.): Augustinus' Lehre vom Wunder, Berlin, 1865, особенно pp. 32–35. (Очень полный и емкий труд.)

Например, вспомните Лютера, которому являлся дьявол, или Magnalia (Коттон Мафер), или суды над ведьмами у пуритан, а также современные суеверия, спиритические сеансы и столоверчение, которыми занимались многие выдающиеся и просвещенные люди.

Так делают многие католические историки и апологеты, защищая католичество, а Исаак Тейлор — в интересах протестантизма. Последний говорит в своем часто цитируемом труде, vol. ii, p. 239: «Рассматриваемая нами проблема [подлинности чудес никейской эпохи] может, в самом строгом смысле слова, считаться решающей для современного спора о церковных принципах и авторитете предания. Если чудеса IV века и тому подобные были настоящими, то протестантизм оказывается совершенно беззащитным и его следует осудить, как вопиюще нечестивый. Но если эти самые чудеса — греховный обман, если это первые проявления системы нечестивого обольщения — тогда следует осудить не только современное папство, но, по тем же самым причинам, и церковь IV века вместе с ним, а Реформацию следует считать освобождением христианского мира от власти "отца всякой лжи"». Таким образом, Тейлор усматривает в древнекатолических чудесах лишь лживые чудеса сатаны, признаки отступничества церкви, предсказанного в посланиях апостола Павла. С такой же точки зрения он рассматривает и проявления аскетизма и монашества, представляя их как нехристианскую ненависть к творению, приписывающую природе дьявольское происхождение и характерную для гностиков. Но в отступничестве он обвиняет не только никейскую, но и доникейскую эпоху, вплоть до Иринея и Игнатия, практически отрицая нерушимую преемственность истинного христианства. Более того, он непоследователен, так как делает отцов церкви, с одной стороны, главными создателями монашеского аскетизма и ложных чудес, а с другой, искренне уважает их и красноречиво хвалит их христианское рвение и бессмертные заслуги. См. его прекрасное высказывание в vol. i, p. 37 (цитируется нами в т. II, §2, стр. 20).

Говорящий змей в раю (Быт. 3) и говорящая ослица Валаама (Чис. 22:22–33; см. также 2 Пет. 2:16) вряд ли могут быть приведены в пример, потому что в таких случаях неразумный зверь был лишь орудием для исполнения воли чуждой ему моральной силы.

И. Тейлор, l. с, vol. ii, p. 235, говорит о чудесах никейской эпохи: «Эти предполагаемые чудеса служили почти всегда поддержкой тех самых практик и мнений, которые до сих остаются предметами споров, отличием между католичеством и протестантизмом… — сверхъестественные свойства элементов причастия, надежда на заступничество святых и непосредственная молитва, обращенная к ним, действенность их реликвий; поклонение неким зримым и материальным религиозным символам». Однако исторические проблемы следует исследовать и разрешать, как можно меньше думая о конфессиональных предубеждениях.

Иероним, Epist ad Pammachium (Lib. apologeticus pro libris contra Jovinianum, Ep. xlviii, c. 12, ed. Vallarsi, tom i, 222, или Ep. xix в бенедиктинском издании): «Plura esse genera dicendi: et inter caetera, aliud esse γυμναστικώς scribere, aliud δογματικως. In priori vagam esse disputationem; et adversario respondentem, nunc haec nunc illa proponere, argumentari ut übet, aliud loqui, aliud agere, panem, ut dicitur, ostendere, lapidem tenere. In sequenti autem aparta frons et, ut ita dicam, ingenuitas necessaria est. Aliud est quaerere, aliud definire. In altero pugnandum, in altero docendum est». Далее он приводит в пример греческих и римских классиков, древних отцов церкви с их полемическими произведениями и даже апостола Павла с его доводами из Ветхого Завета. В связи с этим интересен его спор с Августином о поведении Павла по отношении к Петру, Гал. 2:11, которое Иероним объяснял как чисто политический ход и приспособление истины к обстоятельствам. Даже Златоуст придерживается весьма вольных взглядов на обязанность говорить правду (De sacerdot., i, 5), а его ученик Кассиан — еще более вольных, упоминая о примере Раав (Coll. xvii, 8, 17, etc.). См. Gieseler, i, ii, p. 307 (§102, note 17). Порочный принцип «цель оправдывает средства» намного древнее, чем орден иезуитов, который обычно делают ответственным за его возникновение. В рассматриваемое нами время христианство не до конца еще победило дух лжи древнего язычества.

Этот аргумент особенно активно использует Джеймс Крэги Робертсон (умеренный англиканин), History of the Christian Church to Gregory the Great, Lond., 1854, p. 334. «B том, что касается чудес, — говорит он, — высказываниям авторов, писавших в конце IV — начале V веков, свойственна примечательная непоследовательность. Святой Златоуст говорит, что чудеса прекратились, и утверждает это как известный и давно доказанный факт (см. Newman, в Fleury, vol. i, p. xxxix). Но в то же самое время святой Мартин, святой Амвросий, египетские и восточные монахи якобы творили чудеса вовсю; Созомен (viii, 5) рассказывает о превращении хлеба причастия в камень, которое произошло в Константинополе, когда сам Златоуст был епископом. Опять же, святой Августин говорит, что чудеса, подобные упомянутым в Писании, больше не совершаются, но сразу же после этого перечисляет ряд чудес, случившихся недавно и, очевидно, не вызвавших особого шума, а среди них семьдесят формально подтвержденных только в одном Гиппоне в течение двух лет, совершенных мощами святого Стефана (De Civit. Dei, xxii, 8, 1, 20). В целом я не стал бы отрицать, что чудеса могли происходить и после времени апостолов и их соратников, но я с трудом могу признать их конкретные описания сколько‑нибудь удовлетворительными». Об отношении Августина к чудесам см. выше, §87, и в трактате Ницша–младшего, который там цитируется.

Например, при осаде Иерихона, Нав. 6:3 и далее; при освящении храма Соломона, 3 Цар. 8:1 и далее; при вступлении Иисуса в Иерусалим, Мф. 21:8 и далее.

Например, ариан. См. Созомен, Н. Е., viii, 8, где говорится о шествиях ариан, сопровождавшихся пением.

Litaniae (λιτανείαι), supplicationes, rogationes, εξομολογήσεις, stationes, collectae.

Нельзя точно определить, в какое именно время стали использоваться эти атрибуты.

«Die Stätte, die ein guter Mensch betrat, Ist eingeweiht; nach hundert Jahren klingt Sein Wort und seine That dem Enkel wieder».

«Religiosa cupiditas est, — говорит Павлин из Нолы в Ер. 36, — loca videre, in quibus Christus ingressus et passus est et resurrexit et unde ascendit».

Так, Августин, De Civit. Dei, xxii, 8, уже приводит примеры сверхъестественного воздействия terra sancta, земли из Иерусалима.

Adv. Ruffinum ultima Responsio, c. 22 (Opp., ed. Vall., tom. ii, p. 551), где он с похвальбой рассказывает о своих литературных путешествиях и говорит: «Protinus concito gradu Bethlehem meam reversus sum, ubi adoravi praesepe et incunabula Salvatoris». См. также его Vita Paulae, «Жизнь Павлы», предназначавшуюся для ее дочери Евстохии, где он описывает тогдашние стоянки для паломников.

Epist. lviii ad Paulinum (Opp. ed. Vallarsi, tom. i, p. 318; в бенедиктинском издании — Ep. 49; в более древних изданиях — Ер. 13): «Non Jerusolymis fuisse, sed Jerusolymis bene vixisse, laudandum est». В том же самом послании, р. 319, он хвалит блаженного монаха Илариона, который хотя и жил в Палестине, но всего один день провел в Иерусалиме, «ut пес contemnere loca sancta propter viciniam, пес rursus Dominum loco claudere videretur».

Гугеноты в XVI веке сожгли мощи святого Мартина как объект идолопоклонства и развеяли пепел по ветру.

Златоуст рассказывает, Нот. v. de statuis, §1, tom, ii, f. 59: ίνα την κορπίαν έκείνην ίδωσι καί θεασάμενοι καταψιλησωσι την γην.

Missa catechumenorum, λειτουργία τών κατηχουμενων, литургия оглашенных.

Missa fidelium, λειτουργία τών πιστών, литургия верных.

Missa — форма от missio, dismissio, изначально это слово означало роспуск собрания после богослужения: Ite, missa est (ecclesia). После окончания первой части службы диакон с этими словами отпускал катехуменов, а после второй части — остальных верующих. Когда две части богослужения слились воедино, формула отпуска стала употребляться только в конце, а потом стала обозначать и само богослужение, точнее — богослужение с евхаристией. В Греческой церкви соответствующей формулой отпуска было άπολύεσθε ev εϊρηνη, то есть ite in расе («идите с миром», Apost. Const., lib. viii, с. 15). Амвросий первым использует слова missa, missam facere (Ер. 20) для обозначения самого служения евхаристии. Другие варианты этимологии слова «месса» — от греческого μύησος или от еврейского глагола ﬠשּׁהּ, действовать, и т. д., слишком натянутые и не объясняют того факта, что это слово используется только в Латинской церкви. См. т. II, §67.

Иудеи со времен Ездры делили Ветхий Завет на разделы, большие или меньшие, называемые Parashioth (פֿדּשּׁזּהּ, изъяснение), а именно: Пятикнижие на 54 Parashioth, Пророков (то есть более поздние исторические книги и собственно книги пророков) — на такое же количество Haphtharoth; и эти разделы читались по субботам. Данное деление Писания намного древнее, чем деление на стихи.

Поэтому они называются лекционариями, Lectionaria, sc. volumina, или Lectionarii, sc. libri; также Evangelia cum Epistolis, Comes (учебник для священников); по–гречески — αναγνωστικά, εύαγγελιστάρια, έκλογάδια.

Отсюда Evangelistaria или Evangelistarium (Евангелие), в отличие от Epistolaria, Epistolare или Apostolus (Апостол).

Далекая древность Comes видна из того, что он начинается с кануна Рождества, а не с Адвента, а кроме того, в нем отсутствует праздник Троицы и большая часть праздников святых. Существуют разные варианты этой книги, древнейший издан Памелием, другой — Балузом, третий (составленный Алкуином по приказу Карла Великого) — Томази. Э. Ранке считает вероятным, что Иероним составил Comes по указанию папы Дамаса, то есть является автором западной системы перикоп.

См. Августина, Expos, in Joh. in praef.: «Meminit sanctitas vestra, evangelium secundum Johannem ex ordine lectionum nos solere tractare. Sed quia nunc interposita est solemnitas sanctorum dierum, quibus certas ex evangelio lectiones oportet recitari, quae ita sunt annuae, ut aliae esse non possint, ordo ille quern susceperamus_f ex necessitate paululum intermissus est, non omissus».

Κρότος, acclamatio, applausus. Златоуст и Августин часто осуждали эти беспорядки, перешедшие в церковь из театра, но тщетно.

Ер. 62 ad Maxim.: «Praeter eos qui sunt Domini sacerdotes nullus sibi jus docendi et praedicandi audeat vindicare, sive sit ille monachus, sive sit laicus, qui alicujus scientiae nomine glorietur».

Евсевий, Vita Const., iv, 29, 32, 55; Константин, Oratio ad Sanctos, в приложении.

Слово sacramentum употребляется у отцов церкви в следующих значениях: 1) Клятва вообще, как у светских римских авторов, особенно воинская клятва. 2) Обет при крещении, когда крещаемый обещает вечно служить Христу, как miles Christi, воин Христов, борясь с грехом, миром и дьяволом. 3) Исповедь при крещении, которая считалась духовной клятвой. 4) Само крещение, которое часто называлось также sacramentum fidci, s. salutis, или pignus salutis. 5) Это слово стало почти синонимом слова тайна вследствие неточного перевода греческого μυστηριον в Вульгате (см. Еф. 5:32) и, соответственно, относилось к фактам, истинам и понятиям Евангелия, скрытым от неверующих, а также к христианскому откровению вообще. 6) Евхаристия и другие священные таинства и обряды церкви. 7) После XII века в Католической церкви было семь общеизвестных таинств. См. подтверждения в Hahn, I. с, pp. 5–10, где приведены и другие, менее распространенные значения этого слова.

Signum visibile, или forma visibilis gratiae invisibilis. Августин также называет таинства verba visibilia, signacula corporalia, signa rerum spiritualium, signacula rerum divinarum visibilia, etc. См. Hahn, Ζ. с, p. 11 ff. Это неточное определение. По крайней мере, сюда надо добавить третий признак, не упоминаемый у Августина, а именно: divina institutio или, точнее, mandatum Christi. Такова разница в восприятии таинств католиками и протестантами. Римская и Греческая церкви воспринимают Божью заповедь в более широком плане, в то время как протестантизм понимает под ней явное повеление Христа, записанное в Новом Завете, поэтому ограничивает количество таинств крещением и вечерей Господней, так как по поводу остальных пяти католических таинств в Библии нет указаний. Но конфирмация, рукоположение и венчание на практике приобрели и в протестантизме характер таинств, особенно в англиканской и лютеранской церкви.

Августин, De catechiz. rudibus, §50: «Sacramenta signacula quidem rerum divinarum esse visibilia, sed res ipsas invisibiles in eis honorari». Serm. ad pop. 292 (tom, ν, p. 770): «Dicuntur sacramenta, quia in eis aliud videtur, aliud intelligitur. Quod videtur, speciem habet corporalem; quod intelligitur, fructum habet spiritalem».

Августин, In Joan n Evang., tract. 80: «Detrahe verbum, et quid est aqua [вода крещения] nisi aqua? Accedit verbum ad elementum et fit sacramemtum, etiam ipsum tamquam visibile verbum».

См. Epist. 82, §14, 15; Ep. 138, §7; De vera relig. c. 16, §33; Hahn p. 154.

См. подтверждения в Hahn, p. 279 ff. Например, Августин пишет, De bapt. contra Donat., 1, iii, с. 10 (tom, ix, p. 76): «Sacramento suo divina virtus adsistit sive ad salutem bene utentium, sive ad perniciem male utentium». De unit, eccl., c.21 (tom. ix, p. 256): «Facile potestis intelligere et in bonis esse et in malis sacramenta divina, sed in Ulis ad salutem, in maus ad damnationem».

Отсюда более позднее выражение: Fides поп facit ut sit sacramentum, sed ut prosit. Вера не порождает благословение таинства, но субъективно принимает и усваивает его.

Stigma militare, character militaris. Это нетрудно связать с учением о character indelebilis, хотя само учение о нем мы встречаем только в XIII веке. См. Hahn, /. с, р. 298 ff., где оно относится ко времени папы Иннокентия III.

Даже Августин пишет в De peccat. merit, et remiss., lib. i, с. 24, §34: «Praeter baptismum et participationem mensae dominicae non solum ad regnum Dei, sed пес ad salutem et vitam aeternam posse quemquam hominem pervenire». Если понимать эти слова в строгом смысле, то все квакеры и некрещеные младенцы исключены из сферы спасения, однако Августин допускает возможность исключения — когда сердце обращается ко Христу без крещения. См. ниже. Схоласты проводили более точное разграничение между тремя видами необходимости: 1) абсолютной: simpliciter necessarium; 2) телеологической: in ordine ad finem; 3) гипотетической или относительной: necessarium ex suppositione, quae est necessitas consequentiae. К таинствам относился только последний вид необходимости, потому что сейчас, в нынешних обстоятельствах, в обыкновение Бога не входит спасение тех, к кому не применялись эти средства. См. Hahn, l. с, р. 26 ff. Согласно Фоме Аквинскому, совершенно необходимы только три таинства: крещение и покаяние для личности и священство — для всей церкви.

«Non defectus, sed contemptus sacramenti damnat». См. также Августин, De bapt. contra Donat., 1, iv, c. 25, §32: «Conversio cordis potest quidem inesse non percepto baptismo, sed contemto non potest. Neque enim ullo modo dicenda est conversio cordis ad Deum, cum Dei sacramentum contemnitur».

Contra Faust., xix, 13: «Prima sacramenta praenunciativa erant Christi venturi; quae cum suo adventu Christus implevisset ablata sunt et alia sunt instituta, virtute majora, numéro pauciora».

De symb. ad Catech., c. 6: «Quomodo Eva facts est ex latere Adam, ita ecclesia formatur ex latere Christi. Percussum est ejus latus et statim manavit sanguis et aqua, quae sunt ecclesiae genuina sacramenta». De ordine baptismi, c. 5 (Bibl. max., tom. xiv, p. 11): «Proflux‑erunt ex ejus latere sanguis et aqua, duo sanctae ecclesiae praecipua sacramenta». Serm. 218: «Sacraments, quibus formatur ecclesia». См. также: Златоуст, Homil. 85 in Joh.: έξ αμφοτέρων η έκκλησία συνέστηκε. Тертуллиан называл крещение и евхаристию «sacramenta propria», Adv. Marc, i, 14.

«Et si quid aliud in divinis Uteris commendatur», или «omne mysticum sacrumque signum».

«Sac rimentи m chrismatis», Contr. Lit. Petiliani, ii, 104. Даже Киприан считал так, Ер. 72.

«Sacramentum dandi baptismum», De bapt ad Donat., i, 2; Epist. Parm., ii, 13.

По свидетельству Амвросия, Августина и Missale Gallicum vêtus. См. также Hahn, Ζ. с, p. 84 f.

Беда Достопочтенный (ум. в 735), Ратрамн из Корби (ум. в 868), Раферий из Вероны (ум. в 974), перечисляя таинства, называют только крещение и вечерю Господню; даже Александр из Галеса (ум. в 1245) явно говорит (Summa, p. iv, qu. 8, Membr. 2, art. 1): «Christus duo sacraments instituit per se ipsum, sacramentum baptismi et sacramentum eucharistiae». Дамиани (ум. в 1072), с другой стороны, называет двенадцать таинств, а именно: крещение, конфирмацию, елеосвящение больных, рукоположение епископов, посвящение на царство, освящение церквей, покаяние, освящение канонов, пострижение монахов, отшельников и монахинь, брак. Opp., tom, ii, 372 (ed. С. Cajet.). Бернар Клервоский (ум. в 1151) называет десять таинств. Обычно конфирмация причислялась к ним. См. также Hahn, l. с, 88 ff.

В самых древних документах этих восточных сект и даже у ортодоксального богослова Иоанна Дамаскина этого определенного числа нет.

Обычно: рождение = крещение; рост = конфирмация; питание = вечеря Господня; исцеление больных = покаяние; совершенное возрождение = елеосвящение; рост общества = брак; управление обществом = священство. Другие сравнивают таинства с четырьмя основными добродетелями: умеренностью, смелостью, справедливостью и долготерпением, и тремя богословскими добродетелями: верой, любовью и надеждой, — но по–разному соотносят таинства с добродетелями. Все эти сравнения, конечно же, более или менее произвольны и относятся к области догадок.

Трентский собор провозглашает анафему на всех, кто отрицает семь таинств и то, что они были учреждены Христом, Sess. vii, de sacr., can. 1: «Si quis dixerit, sacramenta novae legis non fuisse omnia a Christo instituta, aut esse plum vel pauciora quam septem, anathema sit». За отсутствием исторических доказательств в пользу семи таинств в произведениях отцов церкви римские богословы, такие как Бреннер и Перроне, были вынуждены прибегать к объяснению посредством мистической disciplina arcani, однако она касалась только порядка совершения таинств и в IV веке перестала существовать в связи со всеобщим принятием христианства. См. также трактат: G. L. Hahn, Doctrinae Roma–пае de numero sacramentario septenario rationes historicae. Vratisl., 1859.

Более подробное обсуждение разницы между римским и протестантским учением о таинствах относится к области символики и полемики.

В произведениях Златоуста такого отрывка нет. Августин, однако, не оспаривает истинность этой цитаты, но пытается объяснить ее иначе (Contra Julian., i, с. 6, §21).

De nupt. et concup., i, 28: «Dimittitur concupiscentia carnis in baptismo, non ut non sit, sed ut in peccatum non imputetur».

«Parvulos in damnatione omnium mitissima futuros». См. также De peccat. mer., i, 20, 21, 28; Ep. 186, 27. Язычники, по его мнению, также будут наказываемы мягче и с большей терпимостью, Contr. Julian., iv, 23.

См. Neander, l. с, i, р. 424, и особенно Hefele, Conciliengeschichte, ii, p. 103. Данный отрывок, отсутствующий у Исидора и Дионисия, гласит: «Всякому говорящему, что в небесном царстве или где‑то еще есть некое промежуточное место, где дети, умершие без крещения, счастливо живут (beate vivant), тому анафема, ибо на самом деле без крещения они не могут войти в царство небесное, то есть в вечную жизнь».

Схоласты не пришли к единому мнению, наделяет ли крещение действенной благодатью всех или только взрослых. Петр Ломбардский склонялся к последнему варианту, но большинство богословов распространяло действенный эффект крещения и на детей, хотя и в разной степени. См. подробное изложение схоластического учения о крещении (которое не относится к нашей теме) в Hahn, l. с, р. 333 ff.

Epist. 129 ad Nicet., с. 7: «Qui baptismum ab haereticis acceperunt… sola invocatione Spiritus S. per impositionem manuum confirmandi sunt, quia formant tantum baptismi sine sanctificaiionis virtute sumpserunt».

См. Hefele, Conciliengeschichte, ii, 26; Mattes, Ueber die Ketzertaufe, в тюбингенском Quartalschrift, 1849, p. 580.

Григорий, Ep. i, 43, к Севильскому епископу Леандру: «Dum in tribus subsistentiis una substantia est, reprehensibile esse nullatenus potest infantem in baptismate vel ter vel semel merge re: quando et in tribus mersionibus personarum trinitas, et in una potest personarum singularitas designari. Sed quia nunc usque ab haereticis infans in baptismate tertio merge batur, fiendum apud vos non esse censeo, ne dum mersiones numerant, divinitatem dividant». Отсюда мы видим, что в то время даже в случае крещения младенцев и среди еретиков было принято погружение в воду. Но рано вошло в обиход и окропление, например, в случае с больными детьми, как baptismus clinicorum, особенно в условиях северного климата.

Это было άποταγη, или abrenunciatio diaboli, со словами: Αποτάσσομαι σοι, Σατανά, καί πάση τή πομπή σου καί πάστ) τη λατρεία σου. В Апостольских постановлениях добавляется τοϊς έργοις. У Тертуллиана: «Renunciare diabolo et pompae et angelis ejus».

Августин, Contra liter. Petit., 1. ii, с. 104 (tom. ix, p. 199); Лев, Epist. 156, с. 5. Конфирмацию называли confirmatio, подтверждением — от сути обряда; sigillum или consignatio, запечатлением — от его замысла; chrisma или unctio, миропомазанием — от используемого вещества; и impositio тапиит, возложением рук — от формы.

Χρίσμα. В Латинской церкви это помазание стало вторым, в отличие от того, которое совершалось непосредственно при крещении, тогда как в Греческой церкви, где конфирмация всегда объединена с крещением, проводится только одно помазание. См. Hahn, l. с, р. 91 f.

Impositio тапиит. Но позже оно стало иметь меньше значения, чем помазание, поэтому конфирмация может также называться просто chrisma или sacramentum chrismatis, ипctionis, миропомазание.

В Римской церкви сегодня при конфирмации используется следующая формула, которая, однако, возникла не ранее XII века: «Signo te signo crucis et confirme te chrismate salutis, in nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti».

Χειροτονία, καθιέρσις, ordinatio, в случае епископов — consecratio.

De bono conjug., с. 18 (tom, vi, p. 242), с. 24 (p. 247); Contr. Epist. Farmen., 1. ii, c. 12 (tom, ix, pp. 29, 30). См. также: Лев Великий, Epist. xii, с. 9; Григорий Великий, Expos, in i. Regg., 1. vi, с. 3. Эти и другие отрывки есть в Hahn, р. 97.

Об этом уже говорит Августин, De bapt. с. Donat., ii, 2: «Sicut baptizatus, si ab unitate recesserit, sacramentum dandi non amittit, sic etiam ordinatus. Si ab unitate recesserit, sacramentum dandi baptismum [то есть священство] non amittit».

По поводу рукоположения иподиаконов, а также диаконис и пресвитеров женского пола существовали разные мнения. Обычно их посвящение не считалось собственно священством.

После V века, в разных формах, tonsura Petri, etc. Сначала это действие применялось к кающимся, потом к монахам и наконец — к священникам.

Отсюда древние правила: «Ne quis vage ordinetur» и «Nemo ordinatur sine titulo». См. Деян. 14:23; Тит. 1:5; 1 Пет. 5:1.

Quatuor tempora. Ср. древнюю поговорку: «Post crux (Воздвижение, 14 сентября), post cineres (пепельная среда), post spiritus (Пятидесятница) atque Luciae (13 декабря), Sit tibi in auguria quarta sequens feria».

Фримен (Freeman, l. с, Introduction to Part ii, 1857, p. 2) говорит о евхаристии, верно отражая и историческую, и богословскую точки зрения: «На протяжении веков существования церкви, как и в большей части христианского мира сегодня, считалось… что это высший момент соприкосновения, высшая точка пересечения небес и земли, нам доступная, — это порог тайны, на котором, непостижимо для зрения и мысли, материальное воистину сливается с духовным, зримое превращается в незримое; следовательно, она из всех событий или даров в этом мире наиболее точно соответствует высшим желаниям и глубочайшим потребностям нашего чудесно преображенного бытия; а в некоторые периоды истории церкви евхаристия превращалась в нечто еще более таинственное и внушающее трепет».

Рюкерт делит отцов церкви на две категории: метаболистов и символистов. К символистам он относит Тертуллиана, Климента, Оригена, Евсевия, Афанасия и Августина. Но многие возражают против такого деления. «Древняя церковь ничего не знала о синекдохическом (лютеранском) толковании слов учреждения таинства», — пишет Кахнис (Kahnis, Luth. Dogmatik, ii, p. 221).

Но еще не специальный термин transsubstantiatio, который был введен Пасхазием Радбертом в середине IX века, и не соответствующее греческое μετουσίωσις, которое появилось еще позже.

См. особенно его пять мистагогических (тайноводственных) речей, адресованных катехуменам. Учение Кирилла подробно рассматривается в Rückert, Das Abendmahl, sein Wesen и. seine Geschichte, p. 415 ff. См. также: Neander, Dogmengesch., i, p. 426, и, отчасти как спор с Рюкертом, Kahnis, Die Luth. Dogmatik, ii, p. 211 f.

Έν τΰπω άρτου, а это может значить либо что хлеб является символом (оставаясь при этом хлебом), либо что хлеб — только внешняя форма, sub specie panis. Более естественно первое понимание.

Orat. catech. magna, с. 37. См. также Neander, l. с, i, p. 428, и Kahnis, ii, 213.

O έμπήξαι τους οδόντας τη σαρκί καί συμπλακηναι. См. отрывки из Златоуста в Ebrard and Rückert, Ζ. с, и Kahnis, ii, p. 215 ff.

De Mysteriis, c. 8, 9, где говорится о mutatio species elementorum через слово Христа, а в качестве примера приводится превращение жезла Моисея в змея и воды Нила в кровь. Но подлинность этого небольшого труда не доказана бесспорно. Рюкерт считает Амвросия создателем средневекового учения о вечере Господней, основываясь на его трудах De mysteries и De initiandis.

Serm. р. 42: «Ipse naturarum creator et dominus, qui producit de terra panem, de pane rursus, quia et potest et promisit, efficit proprium corpus, et qui de aqua vinum fecit, facit et de vino sanguinem». Но, с другой стороны, Гауденций (епископ Бриксии) называет вечерю символом страстей Христа, а хлеб — образом (figura) тела Христова (р. 43). См. Rückert, Ζ. с, 477 f.

Demonstr. evang., 1, с. 10; Theol. eccl., iii, с. 12, и фрагмент трактата De paschate, опубликован в Angelo Mai, Scriptorum veterum nova collectio, vol. i, p. 247. См. также: Neander, Z. c, i, 430, и особенно Steitz, вторая статья (1865), pp. 97–106.

K такому выводу приходят X. Войт (Н. Voigt), проведший очень тщательное исследование, в своей ученой монографии об учении Афанасия, Bremen, 1861, pp. 170–181, а позже — Штейтц во второй своей статье, которую мы уже упоминали, pp. 109–127. Мелер находит в отрывке из Ad Scrap., iv, 19 (основном заявлении Афанасия о евхаристии, известном в то время) римско–католическое учение о вечере (Athanasius der Gr. p. 560 ff.), но это толкование явно натянуто и противоречит отрывкам из обнаруженных позже посланий Афанасия о праздниках, подтверждающих вывод Войта.

Так написано в главном из отрывков, четвертом послании к Серапиону (Ad Serap., iv, 19), в котором объясняется грех против Святого Духа (с. 8–23) и который истолковывался по–разному, в интересах разных конфессий, но сейчас может быть воспринят в новом свете благодаря нескольким отрывкам из недавно найденных сирийских посланий Афанасия о праздниках, в переводе Larsow, Leipzig, 1852, pp. 59, 78 sqq., 153 sqq. и особенно 101.

В посланиях о праздниках, в переводе Larsow, р. 101, Афанасий говорит: «И не только, братья мои, этот хлеб [евхаристии] — пища праведных, и не только святые, живущие на земле, питаются этим хлебом и кровью, но и на небесах будем мы есть эту пищу; ибо даже высшие духи и ангелы питаются Господом, Им наслаждаются все силы небесные; ибо Он есть всё для всех, и Его любовь к людям распространяется на каждого».

Orat., xvii, 12; viii, 17; iv, 52. См. также Ullmann, Gregor, v. Naz., pp. 483–488; Neander, l. с, i, p. 431; Steitz, в Dorner, Jahrbücher 1865, pp. 133–141. Штейтц объявляет Григория сторонником символической теории.

Epist. viii, с. 4 (или Ер. 141 в более древних изданиях): Τρώγομεν γάρ αυτού την σάρκα και πίνομεν αυτού το αίμα, κοινωνοί γινόμενοι δια τής ενανθρωπήσεως και της αισθητής ζωής του λόγου και της σοφίας. Σάρκα γάρ και αίμα πασαν αυτού την μυστικήν έπιδημίαν [то есть духовное воплощение, или Его внутреннее обращение к душе, как отличное от Его исторического воплощения] ώνόμασε και την έκ πρακτικής και φυσικής και θεολογικής συνεστώσαν διδασκαλίαν, δΐ ής τρέφεται ψυχή και προς τών όντων θεωρίαν παρασκευάζεται. Και τούτο εστι το έκ τού ρητού ίσως δηλούμενον. Клоуз, Эбрард и Кахнис не обращают на этот отрывок внимания, но Рюкерт обращает, а еще больше — Штейтц (I. с, р. 127 ff.), находящий здесь подтверждение символического взгляда Василия на евхаристию и помощь в истолковании менее важных ссылок на нее в других его произведениях.

Нот. xxvii, 17, и другие отрывки. Штейтц (l. с, р. 142 ff.) более подробно рассказывает о взглядах этого египетского пустынника.

Dial., ii. Opera, ed. Hal., tom, iv, p. 126, где ортодокс говорит о заблуждающемся: Τα μυστικά σύμβολα… μένει επί τής προτερας ουσίας και του σχήματος και τού είδους, και ορατά εστι Και απτά, οία Και πρότερον ήν.

Προσκυνείται ώς εκείνα οντά άπερ πιστεύεται. Эти слова, без сомнения, доказывают, что освященные дары рассматриваются как являющиеся тем, за что принимает их верующий, то есть плотью и кровью Христовой, не только субъективно, но и некоторым образом объективно. Тем не менее при этом, согласно Феодориту, они продолжают оставаться реальными хлебом и вином и сохраняют свой символический характер.

Ep. ad Caesarium monach. (Златоуст, Opera, tom. iii. Pars altera, p. 897 в новом парижском издании Montfaucon, по бенедиктинскому): «Sicut enim antequam sanctificetur panis, panem nominamus: divina autem ilium sanctificante gratia, mediante sacerdote, überatus est quidem ab appellatione panis; dignus autem habitus dominici corporis appellatione, etiamsi natura panis in ipso permansit, et non duo corpora, sed unum corpus Filii praedicamus». Полностью послание сохранилось только в древнем латинском переводе.

De duabus naturis in Christo Adv. Eutychen et Nestorium (в Bibl. Max. Patrum, tom. viii, p. 703): «…et tarnen esse non desinit substantia vel natura panis et vini. Et certe imago et similitudo corporis et sanguinis Christi in actione mysteriorum celebrantur». Многие римские богословы вследствие догматического предубеждения сомневаются в подлинности этого послания. См. Bibl. Max., tom. viii, pp. 699–700.

Благодаря своему громадному догматическому авторитету Августин был яблоком раздора между разными конфессиями во всех спорах о вечере Господней. Альбертин (De euchar., pp. 602–742) и Рюкерт (Ζ. с, p. 353 ff.) успешно доказали, что его нельзя цитировать в подтверждение римского учения, но они заходят слишком далеко и делают его чисто символистом. Кахнис (Vom Abendmahl, p. 221, и во второй части его Luth. Dogmatik, p. 207) честно признает, что Августина неуместно цитировать и в подтверждение лютеранской доктрины.

Его Psalm, iii, 1: «Convivium, in quo corporis et sanguinis sui figuram diseipulis commendavit». Contra Adamant., xii, 3 («Signum corporis sui»); Contra advers. legis et prophet., ii, c. 9; Epist. 23; De Doctr. Christ, iii, 10, 16, 19; De Civit. Dei, xxi, c. 20, 25; De peccat. mer. ас rem., ii, 20: «quamvis non sit corpus Christi, sanctum est tamen, quoniam sacramentum est»).

Tract. in Joh. 25: «Quid paras dentés et ventrem? Crede, et manducasti». См. также Tract. 26: «Qui non manet in Christo, пес manducat carnem ejus, пес bibit ejus sanguinem licet premat dentibus sacramentum corporis et sanguinis Christi».

De Trinit., iii, 10: «Honorem tamquam religiosa possunt habere, stuporem tamquam mira non possunt».

Ep. 146: «Ego Domini corpus ita in coelo esse credo, ut erat in terra, quando ascendit in coelum». См. также похожие отрывки в Tract, in Joh. 13; Ep. 187; Serm. 264.

«Spiritualis alimonia». Но это выражение, как видно из контекста отрывка в Serm. lix, 2, вовсе не исключает воздействия таинства на тело, ибо слово «духовный» часто используется как синоним слова «сверхъестественный». Даже Игнатий называет хлеб вечери «лекарством, дающим бессмертие, противоядием от смерти» (φάρμακον αθανασίας, άντίδοτος του μή αποθανείν, άλλα ζήν èv Χριστώ δια παντός), Ad Ephes. с. 20; хотя этот отрывок отсутствует в более коротком сирийском варианте.

См. соответствующие отрывки из произведений Льва в Perthel, Papst Leo 1. Leben и. Lehren, p. 216 ff., и в Rückert, l. с, p. 479 ff. Учение Льва о вечере Господней не так определенно, как его учение о крещении, и не отличается своеобразием. Но, конечно же, он воспринимал таинства вообще и евхаристию в частности не чисто символически.

В литургии святого Марка (Neale ed.: The Liturgies of S. Mark, S. James, S. Clement, S. Chrysostom, S. Basil, Lond., 1859, p. 26): Ίνα αυτά άγιάση καί τελεοώση… καί ποοηση τον μέv άρτον σώμα, на что собрание отвечало: Άμην.

В литургии святого Иакова (Neale, р. 64): "Ινα… άγοάση καί ποίηση τον μεν άρτον τούτον σώμα άγι,ον του Χριστού σου, κ. τ. λ.

Β литургии святого Иоанна Златоуста (Neale, p. 137) используются термины εύλόγησον и ποίησον.

De Spir. S., iii, II: «Quam [carnem Christi] hodie in mysteriis adoramus, et quam aposioli in Domino Jesu adoraverant».

In Psalm. 98, n. 9: «Ipsam carnem nobis manducandam ad salutem dedit; nemo autem illam carnem manducat nisi prius adoraverit… et non modo non peccemus adorando, sed peccemus non adorando».

Об этом говорит и римский литургист Муратори, De rebus liturgicis, с. xix, p. 227: «Uti omnes inter Catholicos eruditi fatentur, post Berengarii haeresiam ritus in Catholica Romana ecclesia invaluit, scilicet post consecrationem elevare hostiam et calicem, ut a populo adoretur corpus et sanguis Domini». Фримен (Freeman, Principles of Div. Service, Introduction to part ii, p. 169) утверждает: «Нигде в мире вплоть до неудачной перемены в учении Западной церкви в XI — XII веке церковь не поклонялась ни святым дарам, как плоти и крови Христа, ни присутствию этой плоти и крови, и опять же, ни Самому Христу, как сверхъестественно возникающему в результате освящения, ни присутствию Его Божественности, и до сих пор ни в одной церкви Божьей, кроме подчиненных Риму, нет такого обычая».

Фримен формулирует результаты своих исследований библейского жертвоприношения и учения Католической церкви о служении евхаристии следующим образом, р. 280: «Для нас достаточно того, что святая евхаристия является всем, что предвещали нам древние прообразы, что в ней мы приносим "в воспоминание", но истинно и с силой, через освящение из рук нашего Великого Первосвященника, чудесную Жертву, единожды и навсегда предложенную Им при учреждении евхаристии, принесенную на Кресте и с тех пор представляемую Им, воскресшим и вознесшимся, в оправдание наше на Небесах; что наши материальные Дары причастия отождествляются с этой благоговейной реальностью и как таковые направляются с фимиамом Его ходатайства Его святыми Руками в Истинное Святое–Святых; что мы сами переносимся туда же и пребываем в великой тайне на небесах во Христе Иисусе; что так мы оказываемся приняты всеми возможными способами принятия — как сыновья, цари и священники пред Богом; что вся наша жизнь, со всеми ее сложными действиями, освящается и очищается через этот доступ к Богу и постоянно пребывает в небесной сфере принятия и чести. — Опять же, для нас достаточно, что в этом таинстве нам предоставлена честь вручить Богу Его собственный дар — пребывающего в нас Его Самого и нас самих, пребывающих в Нем; — посредством чего мы получаем вечно обновляющуюся посвященность бытия, подкрепляемого всей Его силой и навечно соединенного с Ним. Глубоко почитая особое Присутствие Христа в нас и вокруг нас при совершении столь благоговейного таинства, мы, тем не менее, не забываем и словесную сторону нашего совершающегося в глубокой тайне евхаристического поклонения — "Sursum corda" ("Ввысь обратим сердца"') и "Наша жизнь сокрыта со Христом в Боге"».

Missa fidelium, в отличие от missa catechumenorum. См. §90 выше.

Epist. 63 ad Caecil._y c. 14. Августин придерживался похожего мнения: церковь приносит себя в жертву Богу во Христе и со Христом, ее Главой.

Нот. iii, in Ер. ad Ephes. (в новом парижском бенедиктинском издании — tom. xi, p. 26): Eikη θυσία καθημερινη, eikη παρεστηκαμεν τω θυσιαστηρίω, ούδεϊς ο μετέχων, то есть «Frustra est quotidianum sacrificium, frustra adstamus altari: nemo est qui participet».

Contr. Faust. Manich., 1. xx, 18: «Unde jam Christiani, peracti ejusdem sacrificii memoriam celebrant, sacrosancta oblatione et partieipatione corporis et sanguinis Christi». См. также 1. xx, 21. Это соответствует символическому представлению Августина о святых дарах как о signa, imagines, similitudines corporis et sanguinis Christi. Штейтц (Steitz, l. c, p. 379) пытается объявить его чисто символистом, но ему это не удается; см. предыдущий раздел, а также Neander, Dogmengesch., i, p. 432.

De Civit. Dei, x. 20: «Per hoc [homo Jesus Christus] et sacerdos est ipse offerens, ipse et oblatio. Cujus rei sacramentum quotidianum esse voluit ecclesiae sacrificium, quae cum ipsius capitis corpus sit, se ipsam per ipsum offere discit». Верующие на небесах тоже образуют одну жертву с нами, так как они вместе с нами — одна civitas Dei.

Нот. xvii, in Ер. ad Hebr., tom, xii, pp. 241, 242: Τούτο γαρ ποιείτε ψησίν, εις την έμήν άνάμνησιν. Oίk αλλην θυσίαν, καθάπερ ό άρχιερευς τότε. άλλα την αυτήν άει ποίουμεν μάλλον δέ άνάμνησιν εργαζόμεθα θυσίας.

De sacerd., iii, с. 4 (tom, i, 467): "Οταν ίδής τον Kupιον τεθυμ,ενον kaï kείμεvov, καί τον ίερέα ενεστώτα τώ θύματι, και επευχόμ,ενον, κ. τ. λ. Homil. χν. ad Popul. Antioch., с. 5 (tom, ii, p. 187): "Evθα ό Χριστός kεïτaι τεθυμενος. См. также tom, ii, p. 394, где о жертве евхаристии говорится: Θυσία προσερχη φρικτη καί àyiά εσφαγμενος πpόkειτaι ό Χριστός.

Фримен считает это главным моментом древних литургий. «Во всех литургиях, — говорит он, l. с, р. 190, — церковь явно ставит две разных, но тесно связанных между собой цели жертвоприношения. Первая — это принесение церковью себя Богу во Христе, или, скорее, если сформулировать более четко и возвышенно, сделать так, чтобы ее, церковь, можно было принести Отцу Самим Христом и во Христе. Вторая цель, венец и завершение обряда, неразрывной цепью служения связанная с первой, — это обретение общения с Богом через Христа или, если опять же выразиться точнее, чтобы Христос Сам мог предоставить ей через Себя такое общение».

Нил в приложении к своему английскому изданию древних литургий (The Liturgies of S. Mark, S. James, etc., Lond., 1859, p. 216 ff.) собрал лучшие литургические молитвы древней церкви об ушедших святых; он делает из них следующие основные выводы: «1) молитвы о мертвых, а конкретнее — о наделении их благословением евхаристии, изначально практиковались вселенской церковью, и 2) этим молитвам была чужда идея о страданиях в чистилище или о каком‑либо тяжком состоянии, от которого душу покойного надо было избавить». Второй момент нуждается в уточнении.

Της άγίας καί φρικωδεστάτης προκειμένης θυσίας, Catech. xxiii, 8.

Serm. 172, 2 (Ορρ., tom. ν, 1196): «Orationibus sanctae ecclesiae, et sacrificio salutari, et eleemosynis, quae pro eorum spiritibus erogantur, non est dubitandum mortuos adjuvan, ut cum eis misericordius agatur a Domino». Но такое воздействие он считает относящимся лишь к тем, кто почил в вере.

Confess., 1. ix, 27: «Tantum illud uos rogo, ut ad Domini altare memineritis mei, ubi fueritis». Тертуллиан считает, что верующая вдова обязана молиться о душе своего мужа и приносить жертву в годовщину его смерти; De monogam., с. 10. См. также De corona, с. 2: «Oblationes pro defunctis pro natalitiis annua die facimus».

De Civit. Dei, xxi, 24, и другие места. Отрывки из Августина и других отцов церкви, подтверждающие учение о чистилище, собраны в часто цитируемом труде — Berington and Kirk: The Faith of Catholics, etc., vol. iii, pp. 140–207.

Существуют молчаливые мессы, missae solitariae, в которых обычно участвует только священник и помогающие ему служки; священник предлагает Богу на условиях обмена полученное чудесным образом тело Христа за избавление души из чистилища. У этого обряда также есть языческое соответствие — древнеримский обычай принесения жертв манам за умерших. По поводу учения Григория о мессе, которое относится к следующему периоду, см. монографию Lau, р. 484 f. Ужасное злоупотребление этими заупокойными мессами и их тесная связь с суеверным вымогательством индульгенций объясняют, почему деятели Реформации с таким гневом говорили о мессе и выступали против нее в нескольких символических книгах, особенно Шмалькальденских статьях Лютера (ii, 2, где месса названа draconis cauda) и Гейдельбергском катехизисе (80–й вопрос, который, кстати, отсутствует в первом издании 1563 г. и впервые был введен во втором издании, по приказу курфюрста Фридриха III, а в третьем был обогащен эпитетом «проклятое идолопоклонство»).

Или, по литургии святого Иакова: "Ανω σχώμεν τον νουν καί τάς καρδίας, с ответом: "Αξιον καί δίκαιον. В литургии святого Климента: Священник: "Ανω τον νουν. Все (πάντες): "Εχομεν προς τον Κύριον. — Εύχαριστήσωμεν τω Κυρίω. Ответ: "Αξιον καί δίκαιον. В литургии святого Иоанна Златоуста (до сих пор используется в Греческой и Русской церкви): Ό ιερεύς" "Ανω σχώμεν τάς kapδiaç. Ό χορός ' "Εχομεν προ τον Κύριον. Ό ιερεύς" Εύχαριστησωμεν τώ Κυρίω. Ό χορός" "Αξιον καί δikaiov έστι προσκύνειν Πατέρα, Υίον, καί άγιον Πνεύμα, Τριάδα όμοούσιον καί άχώριστον.

Поэтому, например, в сирийском варианте литургии святого Иакова сказано: «Как страшен этот час, когда Святой Дух спешит сойти с небесных высот, осеняет Евхаристию и освящает ее. Стойте и молитесь в святом молчании и трепете».

Они собраны Нилом (Neale) в английском издании его Primitive Liturgies, pp. 175–215, где приводятся 67 древних литургий в алфавитном порядке. Фримен говорит, несколько преувеличивая (I. с, р. 364), что «не было в мире двух церквей, в которых одинаково произносились бы слова учреждения».

Προσφερομέν σοι, Δέσποτα, την φοβεραν ταύτην καί άναίμακτον θυσίαν. Термин φοβερά означает священный трепет, ранее он относился также ко второму пришествию Христа: Της δευτέρας ενδόξου καί φοβέρας αυτού παρουσίας, sc. μεμνημενοο. В литургии святого Иоанна Златоуста сказано: Προσφέρομέν σοι την λογικήν ταύτην καί αναόμακτον λατρείαν (без сомнения, это ссылка на λογικη λατρεία из Рим. 12:1).

Έξαπόστειλον έφ' ημάς καί έπί τα πpoκείμεva δώρα ταίτα το Πνεύμα σου το πανάγιον, [είτα κλίνας τον αυχένα λέγει] το κύριον καί ζωοποιον, το σύνθρονον σοι τω θεώ καί Πατρί, καί τώ μονογενεϊ. σου Υίώ, το συμβασιλεύον, το όμοούσιόν τε καί συνάίδιον. Слово όμοούσιον, как и упоминание о Никейском символе веры в предыдущей части литургии святого Иакова, явно указывают на ее посленикейское происхождение.

Ινα… άγοάση καί ποίηση τον μεν άρτον τούτον σώμα άγιον του Χριστού σου.

Τα άγια τοϊς άγίοις, Sancta Sanctis. Это предостережение для недостойных, чтобы они не приближались к престолу Господню.

Согласно обычному прочтению: έν άνθρωπος εύδοκία. Но более древнее и лучшее прочтение — εύδοκίας, в результате смысл изменяется и ангельский гимн оказывается разделенным не на три, а на две части: «Слава в вышних Богу, а на земле мир всем угодным Ему людям» (то есть избранному Божьему народу).

Β литургии святого Марка: Σώμα άγιον — Αίμα τίμιον του Κυρίου καί Θεού καί Σωτήρος ήμών. В мозарабской литургии причащающий священник молится: «Corpus et sanguis Domini nostri Jesu Christi custodiat corpus et animam meam (tuam) in vitam aeternarn». Ответ: «Amen». Так же в римской литургии, которая была перенята англиканской церковью.

Августин, Epist. 118 ad Janua с. 2: «Alii quotidie communicant corpori et sanguini Dominico; alii certis diebus accipiunt; alibi nullus dies intermittitur quo non offeratur; alii sabbato tantum et dominico; alibi tantum dominico».

См. также Р. Zorn: Historia eucharistiae infantum, Berl., 1736; и статью Клинга (Kling) в Herzog, Encykl., vii, 549 ff.

Эта замена святых даров называлась αντίδωρα (антидор, то есть άντί τών δώρων είχα,ριστικων) и eulogiae (от благословения в конце богослужения).

Αειτουρ7ΐα, от λειτος, то есть относящийся к λεώς или λαός, народный, публичный, и έργον = έργον του λεώ или του λαού, общественное занятие, служение, функция. В Афинах этот термин обозначал руководство общественными мероприятиями, праздничными танцами, распределение пищи между людьми на празднествах. Павел в Рим. 13:6 называет светские городские власти λειτουργοί Θεού.

См. Лк. 1:23, где служение священника Захарии названо λειτουργία; Евр. 8:2,6; 9:21; 10:11, где это слово относится к первосвященству Христа; Деян. 13:2; Рим. 15:16; 15:27; 2 Кор. 9:12, где религиозные посты, служение благовестил и благотворительность называются λειτουργία или λειτουργειν. В более узком значении, как относящееся к богослужению или проводимому священником обряду, это слово используется уже у Евсевия, Vita Const., iv, 37, где епископы названы λειτουργοί. Ограничение значения слова вечерей Господней связано с развитием учения о евхаристической жертве.

См. Тертуллиан, Apolog., с. 7; Ориген, Homil. 9, in Levity в конце; Кирилл Иерусалимский, Praefat. ad Catech., §7, etc.

Троллоп говорит во вступлении к своему изданию Liturgia Jacobi: «Ничто, кроме уважения к апостольскому авторитету, не позволило бы на протяжении веков сохранять строгое единообразие ритуала и поразительную идентичность чувств, пронизывающих эти почтенные сочинения; но в то же время они отличаются существенной разницей в выражениях и организации, а потому явно принадлежат разным авторам, не общавшимся друг с другом непосредственно, но писавшим под влиянием одних и тех же преобладающих мотивов и привычным к одному образу мыслей». Нил идет дальше и в специальной статье Liturgical Quotations (Essays on Liturgiology and Church History, Lond., 1863, p. 411 ff.) пытается доказать, что Павел несколько раз цитирует примитивную литургию в тех местах, где он предваряет отдельные фразы с помощью γεγραπταϋ, или λέγει, или πιστός о λόγος, в то время как в Ветхом Завете таких выражений нет: 1 Кор. 2:9; 15:45; Еф. 5:14; 1 Тим. 1:15; 3:1; 4:1,9; 2 Тим. 2:11–13,19; Тит. 3:8. Но это возможно только в случае 1 Кор. 2:9: Καθώς γέγραπταί, ' α οφθαλμός ουκ είδε, καί ους ουκ ηκουσε, καί έπί καρδίαν άνθρωπου oùk άνεβη, ά ήτοόμασεν ό θεός τοίς άγαπώσιν αυτόν, — действительно, этот фрагмент почти дословно (только в форме молитвы, то есть с ήτοόμασας и άγαπώσί σε вместо άγαπώσιν αυτόν) присутствует в анафоре из литургии Иакова, в то время как обычно цитируемая параллель из Ис. 64:4 вряд ли сюда подходит. Но если бы существовала такая записанная примитивная апостольская литургия, то, без сомнения, мы нашли бы и другие, более явные следы ее существования. Данные отрывки вполне могут быть цитатами из древнехристианских гимнов и псалмов, хотя они и очень близки к литургическим молитвам.

В литургии Климента — все, πάντες; в литургии святого Иакова — народ, ό λαός.

В литургиях святого Василия и святого Иоанна Златоуста, вытеснивших более древние греческие литургии, обычно отвечают διάκονος или χορός. В римской мессе народ еще дальше отходит на задний план, он молится про себя.

B этом спорном моменте Нил соглашается с Восточной церковью, а Фримен — с Латинской. См. Neale, Tetralogia Liturgica, Praefat., p. xv, sqq., и его английское издание примитивных литургий святого Марка, святого Иакова и т. д., р. 23. В этом последнем он говорит о έπόκλησις Πνεύματος άγιου: «По учению Восточной церкви, хлеб и вино "видоизменяются", "преображаются", "прелагаются" в плоть и кровь Господа посредством призвания Святого Духа, а не через слова учреждения. Этот момент — в который предполагается изменение — всегда был предметом споров между двумя церквями. Нет сомнений, что изначально призвание Святого Духа составляло часть всех литургий. В литургии Петра оно совершенно опущено; в Эфесской (галликанской и мозарабской) отчасти сохраняется; то же самое происходит в смеси Эфесской и Петровской литургий — литургиях Амвросия и Патриаршей или Аквилейской. Процитируем авторизованный Русский катехизис: "Почему это (призывание Духа) так важно? Потому что в момент этого действия хлеб и вино превращаются или прелагаются в саму плоть Христа и саму кровь Христа. Как нам следует понимать слово 'преложение́? В изъяснении веры восточных патриархов сказано, что это слово определяет не то, каким образом хлеб и вино превращаются в плоть и кровь Господа нашего, ибо этого не может понять никто, кроме Бога. Это значит лишь, что хлеб воистину, реально и по сути становится истинной плотью Господа, а вино — истинной кровью Господа"». Фримен, напротив, в своих Principles of Diu. Serv., vol. ii, part ii, p. 196 f., утверждает: «Восточная церковь не может удерживать ту позицию, которую представляют ее богословы в течение последних четырехсот лет и которую она заняла, опираясь на авторитет святого Кирилла, а именно: что освящение не происходит, пока не произносятся 1) молитва о приношении и 2) призвание Святого Духа. Воистину, это мнение опровергает само себя, так как приношение объявляется непригодным для той самой цели, для которой оно было намеренно помещено на алтарь, то есть для предложения уже посвященных даров, плоти и крови Христовой; таким образом оно низводится до уровня приношения в начале служения. Эти очень древние молитвы можно воспринимать только как произносимые одновременно со словами об учреждении».

О мистическом значении восточного обряда см. комментарий Симеона Фессалоникий–ского (ум. в 1429) к литургии святого Иоанна Златоуста и введение к английскому изданию восточных литургий Нила (pp. xxvii‑xxxvi).

Краткие молитвы, коллекты, существуют только в Латинской церкви, в которой их возникло много сотен. Слово, их обозначающее, объясняется либо тем, что молитва излагает общую суть Послания и Евангелия, читаемого в определенный день, либо тем, что священник собирает в них желания и просьбы народа. Коллекта — это краткая литургическая молитва, содержащая одну просьбу и завершающаяся упоминанием о посредничестве Христа, а иногда — славословием Троицы. См. трактат: Neale, The Collects of the Church, в Essays on Liturgiology and Church History, p. 46 ff., и William Bright, Ancient Collects and Prayers, selected from various rituals, Oxford and London, 1860.

Любопытно, что в протестантской епископальной часовне Троицы в Нью–Йорке с полного одобрения епископа Горацио Поттера и с участием хора 2 марта 1865 г., в годовщину восшествия на престол русского царя Александра II, состоялась полная литургия или месса Православной греко–русской церкви перед большим собранием, и проводил ее недавно прибывший православный монах и священник (или диакон) Агапий Гончаренко. Это первый случай проведения восточного богослужения в Соединенных Штатах (поскольку моряки русского флота, который стоял в нью–йоркской гавани в 1863 г., проводили свои служения только на борту кораблей) и, вероятно, первый случай принесения бескровной евхаристической жертвы и таинства пресуществления в протестантской церкви и с согласия протестантских служителей. Использовалась литургия святого Иоанна Златоуста в переводе на церковно–славянский; хор прекрасно пел короткие ответы на славянском языке, такие как «Господи, помилуй!» (Kyrie Eleison), а также заповеди блаженства, Никейский символ веры (конечно же, без Filioque, осужденного Греческой церковью как еретическое нововведение) и Gloria in Excelsis на английском. Для того чтобы иллюзия слияния двух церквей была полной, недоставало только многочисленных коленопреклонений и падения ниц, тройного погружения в воду и причащения детей. Отдельные светские издания представили это событие как политическую демонстрацию в поддержку России! Одна из религиозных газет увидела в нем демонстрацию единства и соборности церкви и сравнила его с чудом Пятидесятницы — греки, славяне и американцы услышали о чудесных деяниях Бога, каждый на своем языке! Но большинство епископальных и других протестантских газет осудили такую доктринальную непоследовательность, так как греческая литургия во всех важных моментах совпадает с католической мессой. К несчастью для русофильского движения, православный монах Агапий позже публично объявил о своем несогласии с ортодоксией Восточной церкви и обвинил ее в серьезных заблуждениях. Нынешняя Греческая церковь, которая даже архиепископа Кентерберийского и папу Римского считает некрещеными (так как они не погружались в воду) еретиками и схизматиками, конечно, никогда не согласилась бы на такое ненормальное богослужение, которое состоялось в часовне Троицы в первый и, скорее всего, в последний раз.

Нил (The Liturgies of S. Mark, etc., 1859, p. vii) делит примитивные литургии на пять групп: 1) святого Иакова, или иерусалимские; 2) святого Марка, или александрийские; 3) святого Фаддея, или восточные; 4) святого Петра, или римские; 5) святого Иоанна, или ефесские. Прежде (Hist, of the Holy Eastern Church) он отдельно выделял литургию Климента, но когда Дэниэл доказал ее родство с иерусалимскими (или, как он называет их, антиохийскими) литургиями, Нил стал относить ее к этой группе.

Она приводится в издании Patres Apostolici Котелье, в разных изданиях псевдоапостольских постановлений и в литургических сборниках Дэниэла, Нила и других.

Нил считает, что она — древнейшая часть Апостольских постановлений, относит ее ко II или III веку и приписывает авторство основных ее элементов апостолу Павлу, дух и идеи которого она во многих отношениях отражает.

Перед Sursum corda, или началом собственно евхаристии, диакон говорит: «Никакие оглашенные, слушатели и еретики не могут здесь оставаться (μή τις τών κατηχούμενων, μη τις τών άκροωμένων, μή τις τών απίστων, μή τις τών έτεροδόξων). Изыдите, те, кто произносил предыдущую молитву. Матери, уведите своих детей», и т. д. Считается, что этот порядок восходит к Иакову, брату Иоанна, сыну Зеведея.

Отсутствия молитвы Господней в литургии Климента достаточно для того, чтобы опровергнуть мнение Бунсена, полагавшего, будто эта молитва изначально была молитвой освящения во всех литургиях.

Нил предполагает даже, что апостол Павел цитирует Liturgia Jacobi, а не наоборот, особенно в 1 Кор. 2:9.

Υπέρ της ένδοξου Σοών, της μητρός πασών τών έκκλησιων καί ύπέρ της· κατα πάσαν την οίκουμένην αγίας σου καθολιής καί αποστολικής έκκλησιας. Ходатайств за Иерусалим и святые места, которые Бог прославил явлением Христа и излиянием Святого Духа (ίπέρ τών άγίων σου τόπων, ους έδοξασας τη θεοφάνεία του Χρίστου σου, к. τ. λ.), нет ни в одной другой литургии.

Нил делит иерусалимскую группу на три подраздела: 1. Сицилийская литургия святого Иакова, которая существовала на этом острове до сарацинского вторжения и отчасти ассимилировалась литургией Петра. 2. Литургия святого Кирилла. Где она использовалась, неизвестно, но была ассимилирована александрийским вариантом. 3. Сирийская литургия святого Иакова, источник наибольшего количества сохранившихся литургий. Среди них: [1] малая литургия святого Иакова; [2] святого Климента; [3] святого Марка; [4] святого Дионисия; [5] святого Ксиста; [6] святого Игнатия; [7] святого Петра I; [8] святого Петра II; [9] святого Юлия; [10] святого Иоанна Евангелиста; [11] святого Василия; [12] (святого) Диоскора; [13] святого Иоанна Златоуста I; [14] всех апостолов; [15] святого Маруты; [16] святого Евстафия; [17] Филоксена I; [18] Матфея Пастыря; [19] Иакова Барадея; [20]. Иакова Ботрийского; [21] Иакова Эдесского; [22] Моисея Бар–Кифы; [23] Фомы Гераклейского; [24] святых учителей; [25] Филоксена II; [26] святого Иоанна Златоуста II; [27] Абульфараджа; [28] Иоанна Дорийского; [291 святого Целестина; [30] Иоанна Бар–Сусана; [31] Элеазара Вавилонского; [32] Иоанна Богослова; [33] Иоанна Марона; [34] Дионисия Кардонского; [35] Михаила Антиохийского; [36] Иоанна Бар–Вахиба; [37] Иоанна Бар–Маадена; [38] Дионисия из Диарбекира; [39] Филоксена Багдадского. Все эти литургии, в том числе сирийская литургия святого Иакова, — монофизитские.

Сохранилось только две рукописи и фрагмент третьей, на основании которых мы судим о тексте древней греческой Liturgia Jacobi. Первое печатное ее издание появилось в Риме в 1526 г., второе — в Париже в 1560 г. Помимо этого, она приводится в Bibliotheca Patrum, Codex Apocryphus Novi Testamenti, Codex Liturgicus Ассемани, Codex Liturgicus Дэниэла, в более поздних отдельных изданиях Троллопа (Edinburgh, 1848) и Нила (два издания, Tetralogia Liturgica, 1849, и улучшенное — в его Primitive Liturgies, 1860).

См. название по цитате из Нила в одной из предыдущих сносок.

Дэниэл (iv, 137 sqq.) также считает Кирилла возможным ее автором и старается разделить апостольскую и более поздние ее составляющие. Нил в предисловии к своему изданию греческого текста литургии рассуждает: «Общая форма и организация литургии святого Марка может быть без сомнений приписана самому евангелисту и его непосредственным преемникам, святому Амиану, святому Авилию и святому Кердону. За исключением нескольких явно вставленных позже фрагментов, она, вероятно, приобрела настоящий облик к концу II века».

Существует только одна значительная рукопись греческой литургии святого Марка, в Codex Rossanensis, опубликованном в Collectio Ренодо, а в более недавнее время — Дэниэлом и Нилом.

Ее печатное издание представляет собой пересмотр португальского архиепископа из Гоа, Алексея Менузского, и Диамперского собора (1599), которые не разбирались в восточных литургиях. Нил пишет: «я не имел возможности видеть малабарскую литургию в оригинале; похоже, неискаженной копии не существует». Он приводит перевод этой литургии в своих Primitive Liturgies, p. 128 ff.

Издана Мабиллоном, De liturgia Gallicana, libri iii. Par., 1729; в более позднее время — более полно, на основании более древних рукописей: Francis Joseph Мопе (управляющий архивом в Карлсруэ): Lateinische и. griechische Messen aus dem 2^,en bis 6^ten Jahrlhundert, Frankf. а. M. 1850. Это одно из самых важных открытий, связанных с литургиями. Моун приводит фрагменты одиннадцати описаний месс из codex rescriptus бывшего монастыря Рейхенау, которые древнее всех ранее известных, но вряд ли восходят, как он полагает, ко II веку (времени гонений в Лионе, 177). См. доводы, опровергающие это мнение, в Denzinger, Tübingen Quartalschrift, 1850, p. 500 ff. Нил соглашается с Моуном: Essays on Liturgiology, p. 137.

«Готской» она была названа, так как ее формирование и расцвет приходятся на времена правления готов в Испании; мозарабской она стала называться после арабского вторжения в Испанию. Мозарабами, мусарабами, мостарабами презрительно называли испанских христиан во времена арабского владычества, в отличие от чистокровных арабов. Слово это происходит не от mixti и Arabes, и не от Muza, имени мавританского военачальника, который завоевал Испанию, а от причастия десятого спряжения арабского глагола araba и буквально означает нечто вроде «арабизированный араб» или пришлый араб в отличие от араба чистокровного. Ср. с похожим разграничением между эллинами и евреями.

Пиний (в диссертации, предпосланной 32–му тому Acta Sanctorum) предполагает, что испанская литургия была принесена готами из Константинополя, но Нил (Essays on Liturgiology, p. 130 ff.) пытается доказать, что она возникла, когда в Испанию пришло христианство, а потом Леандр Севильский (около 580) согласовал ее с восточным церемониалом.

Испанский кардинал Хименес на основании неполных рукописей выпустил ее первое печатное издание в Толедо в 1500 г., которое, однако, было некоторым образом согласовано с римским порядком. Он также основал в Толедском соборе часовню (ad Corpus Christi), в которой до сих пор ежедневно проводятся возобновленные мозарабские богослужения. Похожая часовня была основана в Саламанке с той же целью. Нил в своей Tetralogia Liturgica приводит Ordo Mozarabicus для сравнения с литургиями Златоуста, Иакова и Марка. Позднейшее издание — в 85–м томе Migne, Patrologie, Paris, 1850, с ученым предисловием.

О мозарабских перикопах см. статью Ernst Ranke, в Herzog, Encykop., vol. χ, pp. 79–82. Он приписывает им большую внутреннюю ценность и историческое значение. «Они кажутся очень важными, — пишет он, — для общей истории древней церкви. Несомненно их сходство, с одной стороны, с греческими литургиями, с другой — с галликанскими, так что они свидетельствуют о взаимодействии между восточной и западной частью церкви, которое, начатое или, по меньшей мере, задуманное при Павле и укрепившееся при Иринее, было еще живо во времена Иеронима, а потом оказалось нарушено насильственным образом; без сомнений, это одно из наиболее примечательных событий в жизни церкви».

Нил обнаружил, что мозарабские литании изначально были метрическими и тяготели к сохранению размера, I. с, р. 143 ff.

Missale Ambrosianum, Mediol., 1768; более позднее издание под руководством архиепископа и кардинала Гайсрука, Mediol., 1850. См. также статью Neale: The Ambrosian Liturgy, в его Essays on Liturgiology, p. 171 ff. Нил считает, что литургия Амвросия, как галликанская и мозарабская, являются ответвлением от эфесской группы. «Все три изменились от соприкосновения с Петровой группой, но амброзианская литургия сильнее всего, как и следовало ожидать». Он считает ее гораздо менее важной, чем две остальные.

Sacramentarium, antiphonarium, lectionarium (содержат отрывки для чтения из Ветхого Завета, Деяний, посланий и Апокалипсиса), evangelarium (отрывки из евангелий), ordo Romanus.

Так как они писались или печатались красным.

С которым очень тесно связана греческая и римская система облачений. О священных облачениях иудеев см. Исх. 28:1–53; 39:1–31 и т. д.

Στοιχάριον, στιχάριον (у Гоара всегда переводится как dalmatica), подризник, длинная рубаха, соответствующая вышитому хитону (אָכנּסּ, χιτών, tunica, Исх. 28:39) иудейского священника, а также альбе и далматику в Латинской церкви.

Ώράριον (от ώρα, час молитвы), или ώράριον, соответствует латинской stola.

Φελωνιον, φαιλώνιον, широкая мантия, накидка, соответствует casula.

Ζώνη, cingulum, balteus, соответствует אבנט иудейского священника.

Έπίτραχηλιον, collarium, двойной орарь, наплечник.

Έπιμανίκια, епиманикия, облачение на руки, соответствует manipulus.

Σάκκος, короткая надкидка с богатой вышивкой, без рукавов, с маленькими колокольчиками, звонцами.

Ώμοφόριον, соответствующий латинскому паллию (и так переводится у Гоара), но шире и скрепленный застежкой почти у шеи.

Έπιγονάτιον, также ύπογονάτιον, епигонатий, палица, прямоугольный плат, свешивающийся от пояса, ζώνη, до колена и символизирующий духовное оружие или меч — по словам Симеона Метафраста, победу над смертью и дьяволом.

Полоски льняной ткани, которую священник перед совершением таинства набрасывал на шею и плечи с молитвой: «Iтропе, Domine, capiti тео galeam salutis ad expugnandos diabolicos excursus». До VIII века он нигде не упоминается. Он соответствует иудейскому ефоду.

Alba vestis, tunica, camisia, белое одеяние от шеи до пят. Укороченная альба превратилась в стихарь или подризник (superpelliceum, rochettum; французское surplis; немецкое Chorrock), который является обычным официальным одеянием для низших чинов священства.

Cingulum, balteus, zona, льняной пояс, которым подвязывали альбу.

Manipulus, sudarium, fano, mappula, изначально салфетка, которая свисала с левой руки диаконов и священников, а позже — только епископов, после Confiteor.

Льняное покрытие, свисающее с обоих плеч. Папа всегда носит епитрахиль; священник — только при отправлении служения. Лаодикийский собор после 347 г. запретил носить ее иподиаконам и низшим чинам священства.

Casula, planeta, одеяние для мессы, покрывающее все тело, но без рукавов, с крестами спереди и сзади, вышитыми золотом или тонким шелком. Из нее возникла pluviale, праздничная накидка с капюшоном (casula calcullata), для шествий и других торжеств.

Называется так по месту своего возникновения. Верхняя одежда из дорогого материала, похожая на ризу и носимая под ней.

Pectorale, crux pectoralis, нагрудный крест епископов и архиепископов, соответствующий нагруднику иудейского первосвященника.

Mitra, tiara, infula, birretum, головной убор епископа, по примеру иудейского кидара (מצנּפֿח, LXX: κίδαρις; Вульгата: tiara, mitra), изначально одинарная, после XI века — двухконечная, что должно было символизировать два завета.

Об одежде иудейских священников и ее символическом значении см. Braun: Vestitus sacerdotum Hebraeorum, Amstel., 1698; Lundius: Die jüdischen Heiligthümer, pp. 418–445; Baehr: Symbolik des mosaischen Cultus, vol. ii, pp. 61–165.

Преобладающим цветом в одежде иудейских священников был белый; в одежде христианских священников, напротив, преобладает черный цвет.

«Discernendi a caeteris sumus doctrina, non veste, conversatione, non habitu, mentis puritate, non cultu». См. также Thomassin, Vetus ac nova ecclesiae disciplina, P. i, lib. ii, cap. 43.

Sess. xiv, cap. 6 de reform.: «Oportet clericos vestes proprio congruentes ordini semper deferre, ut per decentiam habitus extrinseci morum honestatem intrinsecam ostendant».

Например, в Нью–Йорке, Бруклине и Филадельфии больше церквей, чем в гораздо более древних городах — Берлине, Вене и Париже. В Нью–Йорке их около трехсот, в Берлине и Париже — не более чем по пятидесяти. Это благородный триумф принципа добровольности в религии.

Оптат Милевийский, De schism. Donat., ii, 4: «Inter quadraginta et quod excurris basilicas».

Последнее, по утверждению Амвросия, Epist. 54, было принято в Риме и, конечно же, везде, где существовали такие реликвии.

Hist. Eccl., x, 2–4. Евсевий говорит здесь об освящении церквей вообще, после окончания гонений, а потом, в с. 4, приводит oratio panegyrica, произнесенную, возможно, им самим, в которой тирская церковь описывается подробно, но высокопарно.

Τά εγκαίνια, в память об очищении храма при Маккавеях, 1 Мак. 4:59; Ин. 10:22.

Созомен, H. Е., ii, 25 (26). Григорий Великий повелел: «Solemnitates ecclesiarum dedica tionum per singulos annos sunt celebrandae».

Нот. vi, in Gen., §2: Έκκλησίαν ποίησόν σου την οίκίαν και γαρ καί έτ.εύβυνος εί και της τών παιδίων καί. της οίετών σωτηρίας.

Serm. in Eutrop.: Ή έκκλησία où τείχος καί όροφος, άλλα πίστις καί βίος.

De incomprehensibili: Ενταίθα εστί τι πλέον, οίον ή ομόνοια καί ή συμφωνία καί της αγάπης ό σύνδεσμος καί αί τών ίερέων εύχαί.

Иногда нартекс опять же делился на два помещения, верхнее, для стоящих на коленях (locus substratorum), то есть для катехуменов, которые могли участвовать, стоя на коленях, в молитвах после проповеди (отсюда genuflectentes, γονυκλίνοντες, припадающие), и нижнее, граничащее с внешним притвором, для простых слушателей, иудеев и язычников (locus audientium).

B Чис. 19:2 и далее; 31:19 и далее (см. также Евр. 9:13) уже упоминается вода очищения или «отделения» (LXX: ϋδωρ ραντισμου), приготовленная с добавлением пепла сожженной рыжей телицы и очищавшая все, что было осквернено прикосновением к мертвому телу. Позже иудеи придерживались очень строгих правил на этот счет: никто не мог войти в храм или синагогу или совершать какой‑либо акт поклонения, молитвы или жертвоприношения, не очистившись водой, 1 Цар. 16:5; 2 Пар. 30:17, поэтому синагоги строили рядом с источником воды. Фарисеи очень мелочно и педантично относились к этим омовениям; см. Мф. 15:2; Мк. 7:3; Лк. 11:38. Тот же самый обычай символического очищения перед поклонением мы находим у древних египтян, персов, брахманов (которые считали, что вода из Ганга обладает спасительным воздействием), греков и римлян, а также у мусульман. У входа в каждую турецкую мечеть стоит большой сосуд, используемый в этих целях.

Ναυς, nauis ecclesiae, «церковный корабль». Многие объясняют это выражение смешением греческого ναός с ναύς и navis. Слово nauis начинает использоваться в таком значении только в XI — X веке. Более точный английский эквивалент — long‑room или зал.

Называемых έπερώα, галереи наверху, вдоль боковых стен. Помимо этого, женские места были защищены от любопытных или сладострастных взглядов мужчин деревянными решетками. Златоуст говорит, Homil. 74 in Matth.: «Раньше этих решеток, конечно же, не существовало, ибо во Христе нет ни мужчины, ни женщины (Гал. 3:28), и во времена апостолов мужчины и женщины были вместе и в согласии. Но тогда мужчины были еще мужчинами, а женщины — женщинами; сейчас женщины дошли до уровня блудниц, а мужчины — жеребцов в период случки». Печальный отзыв о моральном и религиозном состоянии людей в то время!

Αμβων, от αναβαίνω, ambo, pulpitum, suggestus. Отсюда английское pulpit, в то время как соответствующее немецкое Kanzel происходит от сапсеlli.

'Ωδείον. Позже певцы обычно располагались в галереях или на верхних ярусах.

Τά άγια των αγίων, τα άδυτα, ίερατείον, sacrarium, sanctuarium.

Отсюда термины высокая месса, высокий алтарь.

Поэтому они назывались также κόγχη, конхи, «раковины».

Так что уже в то время направление с востока на запад стало священным для строительства церквей. Но были и исключения. Сократ, Η. Ε., ν, 22, отмечает, как особенность антиохийской церкви, что алтарь там был не в восточном конце, а в западном (où γαρ προς ανατολάς το θυσιαστηριον, αλλά προς δύσιν ορά).

Άμφίθυρα, Κιγκλίδες, сапсеlli, откуда английское chancel.

Евсевий упоминает в описании церкви епископа Павлина в Тире, Η. Е., х, 4, изящно сделанную решетку, а Афанасий — завесу. Роспись на завесе действительно восходит уже к IV веку, так как Епифаний в Ер. ad Joann. Hierosolymit. выступает против расписной завесы, использовавшейся в одном из палестинских селений. Решетка дошла до нашего времени в виде «расписной стены» или иконостаса (είκονόστασις) Русской православной церкви. Справа на нем изображен Христос, слева — Дева Мария, и проделано три двери (средняя называется царскими вратами, потому что, помимо главного священника, входить в нее для причастия мог только император, она украшена с особым великолепием); нередко на нем присутствует золотое солнце с тысячей лучей, за которым при открытии во время богослужения становится виден алтарь, или гора Сион с многочисленными храмами и крепостными стенами, или сеть золотых гирлянд из цветов и плодов, среди которых часто выделяются виноградные лозы, вероятно, указывающие на вино причастия.

Altare, mensa sacra, θυσιαστηριον, άγία, τράπεζα. Напрестольный покров (palla, pallia, индития) закрывает всю его верхнюю часть. Его не следует путать с corporate (εολητον, илитон, воздух, от είλέω, involvo), которым покрывались облатки, помещенные на алтаре.

Πύργος, башня-, kcßώpιον (происхождение точно не установлено), ciborium, umbraculum — киворий, сень. Впоследствии киворием стал называться пирамидальный ковчег (или дарохранительница, tabernaculum), предназначавшийся для хранения Тела Христова. Вместе с киворием–навесом постепенно вышел из употребления и сосуд для хранения Тела Христова в форме голубя (называемый περιστηριον).

Отк. 6:9. В Греческой и Римской церкви каждый престол должен содержать в себе какие‑нибудь реликвии.

Этот обычай, без сомнения, пришел в христианскую церковь из иудаизма; в иерусалимском храме, как и в скинии до него, постоянно горел светильник, в соответствии с Божьим указанием, Исх. 27:30 и далее. Вероятно, в ранней церкви использовались светильники. Но свечи употреблялись уже во времена Златоуста, особенно для освещения алтаря, в то время как светильники обычно зажигали в часовнях и перед образами святых.

В Римской церкви это освящение происходит 2 февраля, или на сороковой день после Рождества, когда Мария представила Господа в храме и пожилой Симеон пророчески назвал младенца Иисуса «светом к просвещению язычников», в Сретенье Господне, или в день очищения святой Девы.

Он даже уподобляет (Ер. ad Philad. с. 4) единство церковного епископата единичности алтаря в церкви: "Εν θυσιαστήριον, ώς είς επίσκοπος.

Sacristία, sacrorum custodia, salutatorium, etc. Тж. σκευοφυλάκτιον. διακονικόν, скевофилакий (сосудохранительница) или диаконник (ризница).

До Амвросия императорам разрешалось сидеть внутри алтарной части, но Амвросий, с одобрения Феодосия, упразднил этот обычай и выделил императорам особое место во главе собрания, сразу же за ограждением. Созомен, Н. vii, 25.

Отрывок, который цитируется в поддержку противоположного мнения, из благодарственного обращения Авзония к его ученику, императору Грациану, с. 2: «Forum et basilica olim negotiis plena, nunc votis, votisque pro tua salute susceptis», исходя из контекста, значит лишь то, что теперь все дома и общественные места полны добрых пожеланий в адрес императора.

⁰Στοαί βασιλικαί. Название происходит от названия высшего городского совета, άρχων βασιλευς, который заседал в подобных зданиях. В церкви, что естественно, это название стало считаться связанным со Христом, высшим Царем и Судьей. Хотя базилики были греческого происхождения, они достигли полного развития в Риме и, собственно говоря, развились из forum Romanum. В строгом смысле слова это были fora для народа, только крытые и защищенные от дождя и зноя. В Риме их было десять: Basilica Julia, Ulpia, Porcia, Marciana и т. д. Цестерман, однако, отрицает связь римской базилики с афинской στοά βασιλέως и считает ее возникшей в более поздние времена римского великолепия, когда словом basilicus называли все величественное и дорогостоящее.

Базилики с одним нефом очень редки. Их примеры — языческая базилика в Трире и маленькая церковь Святой Бальбины в Риме, якобы построенная Григорием I в начале VII века.

В восхвалении Павлина, епископа Тира, Hist. Eccl., x, с. 4.

Более подробные описания этих церквей см. в иллюстрированном труде Guttensohn and Knapp, Monumenta di religione christ., etc., 1822 - '27, и в комментариях Bunsen, Die Basiliken des christl. Roms. München, 1848. Также см. Gottfried Kinkel, Geschichte der bildenden Künsten bei der christlichen Völkern, i, p. 61 sqq., и Ferd. von Quast: Die Basilika der Alten.

Куртц в своем обширном труде (Kurtz, Handbuch der К. Gesch., 3^d ed., i, 372) удачно говорит об этом: «Византийское государство, созревшее при Константине и доведенное до совершенства Юстинианом, в политическом аспекте было столь же поразительным, величественным, напыщенным централизованным зданием, как и церковь Святой Софии — в архитектуре. Императорская власть, абсолютная автократия, была центром всей жизни государства, всем управляла, все приводила в движение. А главный купол, возвышающийся над столицей, был прекрасной величественной вершиной, к которой стремятся и которой подчинены все остальные части здания, в великолепии которой они все купаются. Он соответствовал двору и резиденции императора; провинциальные и прочие власти теснились рядом с ним, как подчиненные боковые купола тяготеют к главному».

Премудрости, Логосу Божьему, Который в Притчах и Книге Премудрости называется σοφία. Отсюда название церкви. В Константинополе до сих существует и маленькая церковь Святой Софии, также построенная Юстинианом.

В 557 г., на тридцать втором году правления Юстиниана, восточная часть купола обрушилась и уничтожила алтарь вместе с дарохранительницей и амвоном, но была восстановлена в 561 г. Похожее несчастье случилось в xii веке вследствие землетрясения и снова в 1346 г. Турки позволили грандиозному строению постепенно прийти в упадок, пока наконец в 1847 — 1849 г. по приказу султана не была предпринята тщательная реставрация под руководством итальянского архитектора Фоссати. в результате были обнаружены прекрасные мозаичные картины, которые были отчасти разрушены, отчасти замазаны из мусульманской ненависти к изображениям и турецкого варварства. Султан велел закрыть их стеклянными пластинами, белеными известью, так что сейчас они в безопасности, пока собор снова не перейдет в руки христиан.

Νενίκηκά σε Σολομών. См. описания у Евагрия, Hist. Eccl., 1. iv, cap. 31; Прокопия, De aedific, i, 1; и в поэме Павла Силенциария: Έκφρασις ναού της Σοφίας (метрический перевод ее присутствует в ранее упомянутом труде Salzenberg and Kortüm).

Об этих византийских церквях см. в Kinkel, Ζ. с, i, p. 100 sqq.; p. 121 sqq., а также в великолепном труде Salzenberg and Kortüm, Altchristliche Baudenkmale Konstantinopels, etc.

Φωτιστηρια, места просвещения, так как крещенные в Евр. 6:4 названы «просвещенными».

Предание гласит, что именно здесь императора крестил папа Сильвестр I. Но это, должно быть, ошибка; Константин крестился только на смертном одре в Никомедии. См. выше, §2.

Отсюда их название μαρτύρια, martyrum memoriae, confessiones. Священники при таких часовнях назывались κληρικοί μαρτυρίων, martyrarii. Название capellae, капелланы, впервые появляется в VII — VIII веках, и обычно считается, что оно произошло от плаща (сарра, длинный плащ священника с капюшоном) святого Мартина Турского, сохранявшегося как драгоценная реликвия и залог национальной безопасности Франции.

Существовало три формы креста: crux decussata (так называемый андреевский, потому что, по преданию, именно на таком кресте умер апостол Андрей), crux commissa и crux immissa, либо равносторонний (греческий), либо с неравными сторонами (римский). См. т. II, §77.

В своей гомилии о Божественности Христа, §9, tom. i, 571.

'Έκτυπούν τόν σταυρόν έν τω μετώπω, effingere crucem in fronte, postare in fronte, что не может быть понято просто как осенение лба крестным знамением. См. Neander, iii, 547, note.

Кресты такого рода, окрашенные красным, с белым агнцем, были описаны Павлином из Нолы в начале V века, Epist. 32: «Sub cruce sanguinea niveo stat Christus in agno».

Κατά τον άνθρώπινον χαρακτήρα. Гефеле (Hefele, l. с, 266 sq.) доказывает, что распятия появились не впервые после этого собора, но существовали и раньше. Например, Беда Достопочтенный (Opp., ed. Giles, tom. iv, p. 376) рассказывает, что распятие, на одной стороне которого был Распятый, а на другой — змей Моисея, было привезено из Рима в британский монастырь в Вирмуте в 686 г. Григорий Турский (ум. в 596) также в De gloria martyrum, lib. i, с. 23, описывает распятие в церкви Святого Генезия в Нарбонне, на котором Распятый был представлен почти совершенно обнаженным (pictura, quae Dominum nostrum quasi praecinctum linteo indicat crucifixum). Но это распятие оскорбляло чувства верующих, поэтому было закрыто занавеской по приказу епископа и лишь иногда показывалось народу.

Ириней, Adv. haer., 1, 25, §6: «Imagines quasdam quidem depictas, quasdam autem et de reliqua materia fabricatas habent, dicentes formam Christi factam a Pilato illo in tempore, quo fuit Jesus cum hominibus. Et has coronant et proponunt eas cum imaginibus mundi philosophorum, videlicet cum imagine Pythagorae et Platonis et Aristotelis et reliquorum; et reliquam observationem circa eas, similiter ut gentes, faciunt». См. также Епифаний, Adv. haer., xxvi, no. 6; Августин, De haer., с. 7.

Иустин Мученик, Dial. с. Tryph.; Климент Александрийский, в нескольких местах в Paedagogus и Stromata; Тертуллиан, De carne Christi, с. 9, и Adv. Jud., с. 14; Ориген, Contra Cels., vi, с. 75. Цельс, в частности, упрекает христиан в таком приниженном представлении об основателе их религии.

3латоуст, Homil. 27 (al. 28) in Matth, (tom. vii, p. 371, в новом парижском издании): Ούδε γαρ θαυματουργών ην θαυμαστός μόνον, άλλα καί φαινόμενος σ/πλώς πολλής εγεμε χάριτος καί τούτο ό προφήτης (Ps. xiv) δηλών έλεγεν ωραίος ϋάλλει παρά τους υίοϋς τών ανθρώπων. Отрывок из Исайи (Ис. 53:2) он относит к непривлекательному виду Христа, страдающего на кресте. Так же считает Иероним, тоже относящий Пс. 44 к внешнему облику Иисуса, и говорит о Нем: «Absque passionibus crucis universis [hominibus] pulchrior est… Nisi enim habuisset et in vultu quiddam oculisque sidereum, numquam cum statim secuti fuissent apostoli, пес qui ad comprehendendum cum venerant, corruissent (Jno. xviii)». Иероним, Ep. 65, c. 8.

См. Harduin, Collect, concil., tom. iv, p. 406. Фрагмент из этого послания Евсевия сохранился среди актов Константинопольского собора иконоборцев 754 г. и в шестом акте Второго Никейского собора 787 г.

Hist. Eccl., lib. vii, cap. 18. Филосторгий (vii, 3) говорит, что в течение долгого времени было неизвестно, кого именно изображают статуи из Панеи, но потом у их основания было обнаружено некое лекарственное растение, и они были перенесены в сосудохранительницу. Император Юлиан уничтожил их и заменил собственной статуей, которую разбила молния (Созомен, ν, 21). Вероятно, «статуя Христа» была памятником Адриану или какому‑нибудь другому императору, а коленопреклоненная женщина символизировала почтение финикийцев к нему. Похожие изображения найдены на монетах, особенно времен Адриана.

Epiph. Ep. ad Joann Hierosolym., которое Иероним сохранил в латинском переводе. Иконоборческий собор в Константинополе в 754 г. цитирует несколько трудов Епифания против образов, но подлинность этих трудов, однако, сомнительна.

Иероним, в биографическом очерке о Луке, De viris illustr., с. 7, не упоминает об этом предании (которое возникло не ранее VII века), и называет Луку просто medicus, врачом, согласно Кол. 4:4.

Epist. 205. См. также его Oratio in Barlaam, Opp. i, 515, и похожие высказывания Григория Назианзина, Orat. 19 (al. 18).

См. фрагменты этой апологии в 4–м акте Второго Никейского собора и в Neander, iii, 560 (2^d Germ, ed.), где но данному поводу делается такое непредвзятое замечание: «Мы не сомневаемся, что эти слова Леонтия — просто риторическое преувеличение, однако оно основано на жизненном опыте и на впечатлениях, которые созерцание образов действительно производило на людей».

'Πολλάκις αί,μάτων ρύσεις έξ εικόνων γεγόνασι.

Несториане, ненавидевшие образы, приписывали происхождение икон своему ненавистному оппоненту, Кириллу Александрийскому, и связывали его с монофизитской ересью (Assem., Bibl. orient., iii, 2, p. 401).

Впервые упоминается у армянского историка Моисея Хоренского в V веке, отчасти на основании вымышленной переписки между Христом и Авгарем Уккамой из Эдессы, о которой пишет Евсевий (H. Е., i, 13). Говорили, что портрет, принадлежавший Авгарю, в X веке попал в церковь Святой Софии в Константинополе, а потом — в Рим, где его до сих пор можно видеть в церкви Святого Сильвестра. Но Генуя также претендует на обладание оригиналом. Эти два «оригинала» не очень похожи друг на друга и, конечно же, являются лишь копиями. Господин Глюкселиг (Glückselig, Christus‑Archaeologie, Prag, 1863) недавно попытался восстановить Edessenum redivivum на основании большого количества копий.

Говорят, что образ от Вероники попал в Рим около 700 г.; он хранится среди реликвий собора Святого Петра, но показывают его не всем. Распространено мнение, в пользу которого высказываются особенно Мабиллон и Папеброк, что имя Вероника возникло вследствие слияния слов vera icon (είκών), истинный образ. В. Гримм считает всю историю с Вероникой латинским вариантом греческой легенды об Авгаре.

Послание Лентула в его нынешней форме возникло не ранее XI века. См. Gabler, De αύθεντία Epistolae Pubiii Lentuli ad Senatum R. de J. C. scriptae. Jenae, 1819, 1822 (2 диссертации).

Epist. ad Theoph. imper. de venerandis imag. (подлинность вызывает некоторые сомнения), у Иоанна Дамаскина, Opera, tom, i, p. 631, ed. Le Quien. Третье описание внешности Христа, не содержащее никакой новой информации, встречается в XIV веке у Никифора Каллиста, Hist. Eccl._y lib. i, cap. 40.

При изображении Младенца Иисуса в яслях почти всегда рисовали осла и вола на основании Ис. 1:3: «Вол знает владетеля своего, и осел — ясли господина своего; а Израиль не знает Меня, Мой народ не разумеет».

Обычно по обе стороны от Христа. Августин, De consensu Evangelist., i, 16: «Christus simul cum Petro et Paulo in pictis parietibus».

Особенно святого Симеона Столпника. Антиохийцы изображали своего покойного епископа Мелетия на кольцах–печатках, чашах, сосудах и на стенах своих жилищ. См. Златоуста, Homil. in Miletium.

Древнейшие изображения Мадонны с Младенцем были найдены в римских катакомбах; кавалер Де Росси (Imagini Scelte, 1863) относит их к III и II веку.

Conc. Eliberin., или Illiberitin., can. 36: «Placuit picturas in ecclesia esse non debere, ne quod colitur aut adoratur, in parietibus depingatur». Похоже, этот запрет ограничивался изображениями Самого Христа; в противном случае нам следует понимать, что мученики и святые воспринимались как объекты культа (cultus) и поклонения (adoratio).

De moribus ecclesiae cath., i, 75: «Novi multos esse picturarum adulatores». Манихеи обвиняли всю католическую церковь в поклонении образам.

Например, Еф. 5:14, где либо Святой Дух внушает апостолу стихи, либо (осмеливаюсь предположить) ранее упомянутый воплощенный Свет представлен (διό λέγει) как произносящий следующие строфы: 'Έγειρε ό καθεύδων, / Και ανάστα έκ τών νεκρών / Και έπιιφαύσει о σοι ό Χριστός. См. также Отк. 4:8; 1 Тим. 3:16; 2 Тим. 2:11; а также мою книгу History of the Apostolic Church, §141.

Ύμνος έωθινός, начинается со слов: Δόξα έν ύψίστοις Θεώ, в Const. Apost., vii, 47 (al. 48), и в Daniel, Thesaur. hymnol., iii, p. 4.

Ύμνος έσπερονός, начинается со слов: Φως ίλαρόν άγιας δόξης, см. Daniel, iii, 5.

Так называемый Hymnus angelicus, основанный на Лк. 2:14, — греческого происхождения и использовался как утренний гимн, что доказано в Daniel, Thesaurus hymnol., tom. ii, p. 267 sqq. В слегка видоизмененной форме он присутствует в Апостольских постановлениях, 1. vii, 47 (al. 48), в знаменитом Александрийском кодексе Библии и других местах. По меньшей мере части так называемого гимна Амвросия, или Те Deum, являются греческими, см. Daniel, l. с, р. 276 sqq.

Мы не можем согласиться с анонимным автором статьи в «Christian Remembrancer», April, 1859, p. 282, который ставит Козьму из Маюмы на один уровень с Адамом СенВикторским, Иоанна Дамаскина — с Ноткером, Андрея Критского — со святым Бернаром, а Феофана и Феодора Студита — с лучшими авторами секвенций XI — XII веков.

Can. 59: Où δεί ίδιωτικούς ψαλμούς λέγεσθαί έν τη έκκλησία. Под этим, без сомнения, следует понимать запрет не только на еретические, но и, как видно из контекста, любые внебиблейские гимны, сочиненные людьми, в отличие от κανονικά, της καινης καί παλαιάς

Нил (Neale, Hymns of the Eastern Church, p. 3 sqq.) приводит несколько таких гимнов в свободном метрическом переложении. См. ниже.

Есть несколько специальных трактатов по сирийской гимнологии: Augusti: De hymnis Syrorum sacris, 1814; Hahn: Bardesanes Gnosticus, Syrorum primus hymnologus, 1819; Zingerle: Die heil. Muse der Syrer, 1833 (с немецким переводом Ефрема). См. также Jos. Six. Assemani: Bibl. orient., i, 80 sqq. (с латинскими переводами), и Daniel, Thes. hymnol., tom, iii, 1855, pp. 139–268. Сирийские гимны для Thesaurus подготовил L. Splieth, который приводит их с немецким переводом Zingerle. Английский перевод есть в Н. Burgess: Select metrical Hymns and Homilies of Ephraem S., Lond., 1853, 2 vols.

См. несколько од Григория, Евфимия и Софрония в Daniel, Thes., tom. iii, p. 5 sqq. Он приводит также гимн Климента Александрийского (ύμνος τού σοττηρος Χρίστου), ύμνος έωθινός и ύμνος έσπερινος, III века.

Подробности см. в трудах Нила, которыми мы в основном руководствуемся в том, что касается восточной гимнологии, а также в ранее упомянутой статье из «Christian Remembrancer» (возможно, также написанной Нилом).

Поэтому последний тропарь называется Theotokion, от Θεοτόκος, эпитет Девы Марии. Staurotheotokion славит Марию у подножия креста.

Κανών. Нил говорит (Hymns of the East. Ch., Introd., p. xxix): «Канон состоит из девяти од — каждая ода содержит любое количество тропарей, от трех до более чем двадцати. Од должно быть девять потому, что в Писании девять песней восхваления (είς τον Όρθρον), по образцу которых строится каждый канон. Первая из них — песнь Моисея после перехода через Чермное море; вторая — Моисея во Второзаконии (Вт. 33); третья — Анны; четвертая — Аввакума; пятая — Исаии (Ис. 26:9–20); шестая — Ионы; седьмая — трех отроков, Дан. 3:24–45 {по переводу с неканоническими книгами}; восьмая — Benedicite, девятая — Magnificat («Величит душа») и Benedictus («Благословен Господь»)».

Нил (Ζ. с, p. xxxviii) говорит о восточном требнике: «Эти три тысячи страниц — как бы ни назывались там строфы — представляют собой каноны и оды, все эти Troparia, Idiomela, Stichera, Stichoi, Contakia, Cathismata, Theotokia, Triodia, Staurotheotokia, Catavasiai — и прочие. Девять десятых восточного требника — поэтические». Помимо этого, мы находим поэтические отрывки и в других литургических книгах: Paracletice или Великий осъмогласник (Октоих), в восьми частях (на восемь недель и воскресений), малый «Осьмогласник», «Триодь» (на период великого поста) и «Пентекостарий» (на пасхальный период). Нил (p. xii) подсчитал, что все эти тома заняли бы как минимум 5000 печатных страниц в четвертую долю листа мелким шрифтом в две колонки, и 4000 из них были бы поэтическими. Он выражает удивление по поводу «откровенного неведения об этой богословской сокровищнице, накапливавшейся не менее девяти веков, в котором предпочитают пребывать английские церковные ученые». Мы уважаем ценность этих поэтических и богословских сокровищ, однако немногие согласятся с ученым англиканином, энтузиастом и поклонником Восточной церкви.

В предисловии Нил говорит о своих переводах: «Я полагаю, что это в буквальном смысле слова единственные английские переводы фрагментов из сокровищницы восточных гимнов. Вряд ли в римском требнике есть какой‑нибудь гимн первого или второго сорта, который не был бы переведен: у нас есть по шесть — восемь вариантов перевода некоторых из них. О восемнадцати же томах греческой церковной поэзии англоязычный читатель в настоящее время может судить лишь по моей маленькой книжке».

Из «Christian Remembrancer», l. с, p. 302. См. также Neale, Hymns of the Eastern Church, p. 13.

Архиепископ Тренч (Sacred Latin Poetry, 2^d ed., Introd., p. 9) пишет: «Началась борьба между формой и духом, между древней языческой формой и новым христианским духом — последний старался освободиться от ограничений и уз, которые навязывала ему первая; она была для него не помощью и подспорьем, какими должна быть форма, но препятствием и слабостью — не свободой, а самым стесняющим рабством. Новое вино продолжало бродить в старых мехах, пока не разорвало их, но само не пролилось и не погибло, а было собрано в более благородные сосуды, более подходящие для него — новые, как и их содержимое». В пример этого процесса освобождения Тренч приводит Пруденция, который в целом еще следует законам просодии, но весьма вольно.

См. замечательные слова Тренча, I. с, р. 26 sqq., о важности рифмы. Мильтон, ослепленный любовью к классической древности, называет рифму (в предисловии к «Потерянному раю») «изобретением варварского века, для более выразительной подачи жалких тем и хромого размера; вещь тривиальная и не доставляющая истинного музыкального наслаждения слуху здравомыслящего человека». Тренч отвечает на это неуравновешенное суждение, указывая на рифмованные оды и сонеты самого же Мильтона как на «благороднейшие лирические произведения английской литературы».

«Забавно, — говорит Дж. М. Нил (The Eccles. hat. Poetry of the Middle Ages, p. 214), — что, отказавшись от чуждых законов, которые латиняне так долго славили, христианские поэты по сути просто возродили, но в более вдохновенной форме, древние мелодии республиканского Рима — рифмованные баллады, которыми наслаждались люди, сражавшиеся с самнитами, вольсками и Ганнибалом».

В своем Hymnus de S. Agatha, см. Daniel, Thes. hymnol., tom. i, p. 9, и Fortlage, Gesänge christl. Vorzeit, p. 365.

Thesaur. rit sacr., цитируется в вышеупомянутом гимнологическом труде Königsfeld and A. W. Schlegel, p. xxi, первый сборник.

Catal. vir. illustr., с. 100. См. также: Исидор Севильский, De offic. Eccles., l. i, и Overthür, в предисловии к изданию трудов Илария.

Латинский текст состоит из 8 строф. См. Daniel, Thesaur. hymnol., tom, i, p. 1.

Тренч усматривает в гимнах Амвросия, и не без причины (Z. с, р. 86), «скалистую твердость, древнеримский стоицизм, преображенный и прославленный более благородной христианской отвагой, который выступил против мира и в конечном итоге одолел его». Фортлаг рассуждает похожим образом в своем прекрасном описании латинских гимнов, l. с, р. 4 f., см. также Daniel, Cod. Lit., iii, p. 282 sq.

Подлинность этого гимна несомненна, так как его дважды цитирует современник и друг Амвросия, Августин, Confess., ix, 12, и Retract., i, 12, а также потому, что он весьма похож на отрывок из Гексамерона Амвросия, xxiv, 88, где те же мысли выражены в прозе. Не так несомненна подлинность других утренних гимнов Амвросия, Aeterna coeli gloria и Splendor paternae gloriae.

Другой вечерний гимн, О lux beata Trinitas, приписываемый Амвросию (в римском бревиарии и в Daniel, Thesaur., i, 36), вряд ли был им написан: в нем уже присутствует такая же рифма, какую мы находим в гимнах Фортуната.

Особенно см. прекрасный немецкий текст, John Frank: Komm, Heidenheiland, Lösegeld, который, скорее, является вольным переложением, чем переводом. Другой английский перевод (сокращенный) см. в The Voice of Christian Life in Song, p. 97:

{B латинском тексте буквально: «Великан в Своей двойной сущности, Устремляющийся пробежать предуготованное поприще»}. Здесь присутствует намек на «великанов» Быт. 6:4, которые, как считалось в ранней церкви, обладали двойной природой, будучи потомками «сынов Божьих», то есть ангелов, и «дочерей человеческих», и пророчески напоминали этим о двойной природе Христа, в соответствии с мистическим толкованием Пс. 18:6. См. также: Амвросий, De incarnat. Domini, с. 5.

О различных прочтениях: tropaeo, trophaeo и stropheo или strophio (strophium = «cineugulum aureum cum gemmis»), — см. Daniel, tom. i, p. 14.

Например, начало одного утреннего гимна, из Александрийского кодекса Библии, вошло в Те Deum дословно:

См. подробные критические исследования об этом гимне в Daniel, l с, vol. ii, p. 289

Этот прекрасный гимн, De gloria et gaudiis Paradisi, присутствует в приложении к шестому тому бенедиктинского издания Opera Augustini, в Daniel, Thesaurus, tom, i, p. 116, в Trench, Collection, p. 315 sqq., и других местах. Как и все гимны о Новом Иерусалиме, он основан на описании святого Иоанна из заключительных глав Апокалипсиса. Существует прекрасный перевод этого гимна на немецкий язык (автор Königsfeld) и на английский (автор Wackerbarth), часть его приводится в Neale, Mediaeval Hymns and Sequences, p. 59. В целом гимн очень хорош, но не вполне может сравниться с длинной поэмой Бернара из Клюни (XII века) о презрении к миру, которая проникнута той же ностальгией по небесам и которую Нил (р. 58) справедливо называет самым прекрасным из средневековых гимнов — как Dies irae он называет самым возвышенным, a Stabat Mater — самым патетическим. В оригинале не более 5000 строк. Нил дает замечательный перевод заключительной части начиная с «Hic breve vivitur», и фрагмент этого перевода, «То thee, О dear, dear Country» (p. 55), вполне достоин занять место в наших молитвенниках. Из этого и подобных средневековых источников («Urbs beata Jerusalem» и другие) родился знаменитый английский гимн «О mother dear, Jerusalem!» (31 строфа), который часто приписывают шотландскому священнику XVII века Дэвиду Дикинсону и который воистину стал матерью многих английских гимнов о Новом Иерусалиме. (См. о нем монографии: H. Bonar, Edinb., 1852, и W. С. Prime: «О Mother dear, Jerusalem», New York, 1865.) Августину также приписывают гимн О gens beata coelitum, описывающий блаженство обитателей небес, и Quid, tyranne! quid miraris? — о борьбе против тирании греха.

Иероним (De viris ill., с. 103) говорит о нем: «Elegans in versibus componendis Ingenium habet, multaque et brevia metro edidit». Нил вообще не упоминает о Дамасе. Дэниэл (Daniel, Thes._y i, pp. 8 and 9) приводит только два его гимна, Hymnus de S. Andrea и Hymnus de S. Agatha, последний — с регулярной рифмой, начинается так:

M arty ris ессе dies Agathae

Virginis emicat eximiae,

Christus eam sibi qua sociat

Et diadema duplex decorat.

Apotheosis, прославление Божественности Христа против ее оппонентов (1063 строки); Harmatigenia, о происхождении греха (966 строк); Psychomachia, о борьбе добра и зла в душе (915 строк); Contra Symmachum, об идолопоклонстве, и другие.

Καθημερινών = Diurnorum (мы назвали бы это «Христианским днем», по аналогии с «Христианским годом» Кебла), гимны к отдельным часам дня.

Περί στεφάνων, «О венцах», четырнадцать гимнов о многих мучениках, которые унаследовали венец вечной жизни. Многие из них невыносимо скучны и отличаются дурным вкусом.

De SS. Innocentibus, из двенадцатой книги Cathemerinon, в Prudentii Carmina, ed. Obbarius, Tüb., 1845, p. 48, в Daniel, tom, i, p. 124, и в Trench, p. 121.

Завершение десятого Cathemerinon, использовался древней церковью как погребальный гимн. Его переводили на немецкий язык Weiss, Knapp, Puchta, Königsfeld, Bässler, Schaff (в Deutsches Gesangbuch, no. 468) и другие. Тренч (Trench, p. 281) называет его «венцом славы поэзии Пруденция». Такого величия он нигде больше не достигал. Нил в трактате о латинской церковной поэзии, /. с, р. 22, приводит перевод нескольких его частей, сохраняя размер оригинала, но без рифмы: «Each sorrowful mourner be silent! / Fond mothers, give over your weeping! / None grieve for those pledges as perished: / This dying is life's réparation» {Замолчите, плачущие и скорбящие! / Любящие матери, перестаньте рыдать! / Никто да не печалится о них, как о погибших: / Эта смерть — возвращение к жизни}. Есть и другой перевод, Е. Caswall: «Cease, ye tearful mourners».

Такие, как prodeunt — mysterium, viscera — vestigia, fulgida — purpura, и т. д.

В Daniel, Thes., i, p. 160 sqq., приводятся обе формы, оригинальная и из римского бревиария.

Тренч не приводит их в своем сборнике, а вместо них включает в него несколько менее ценных поэм Фортуната, De cruce Christi и De passione Domini, написанные гекзаметром.

Текст оригинала приводится в Daniel, i, p. 160. Перевод Нила, из Hymnal of the English Ecclesiological Society и Mediaeval Hymns, p. 6. В нем опущена вторая строфа, как в римском бревиарий.

В римском бревиарии две последние строки звучат так: «Qua vita mortem pertulit / Et morte vitam protulit».

Daniel, Cod., i, p. 175 sqq. Прекрасный английский перевод этого гимна см. в Neale, l. с, р. 233.

Авзоний уступил пальму первенства этому своему ученику, написав о стихах Павлина:

Cedimus ingenio, quantum praecedimus aevo:

Assurget Musae nostra camoena tuae.

He путать с Клавдием Клавдианом из Александрии, самым одаренным латинским поэтом конца IV — начала V века. Приписываемые его перу христианские идиллии, послания и эпиграммы, вероятно, были написаны Клавдианом Мамертом из Вьенны (см. Н. Thompson, Manual of Rom. Lit., p. 204, и J. J. Brunet, Manual du libraire, tom. iii, p. 1351, of the 5^th ed. Par., 1862), ибо Клавдий Клавдиан был язычником, что видно из явного свидетельства Павла Орозия и Августина (De Civit. Dei, ν, p. 26: «Poeta Claudia nus, quamvis a Christi nomine alienus», и т. д.), а также из его собственных эпиграмм, In Jacobum, magistrum equitum, где он с презрением отзывается о христианской вере.

Или, как говорит о подлинном богослове Григорий Назианзин, у них созерцание предшествовало действию, а действие — созерцанию, πράξις (религиозный образ жизни) έπίβασις θεωρίας (actio gradus est ad contemplationem), Oratio xx, 12 (ed. Bened. Paris, tom. i, p. 383).

Об этом, как очевидец, рассказывает Григорий Нисский (не Назианзин, как указывает Дж. X. Куртц, ошибочно цитируя Неандера, в своей обширной К. Gesch., i, ii, p. 99), Orat. de Deitate Filii et Spiritus S. (Opera, ii, p. 898, ed. Paris, 1615). В этом плане он сравнивает своих соотечественников с афинянами, всегда готовыми узнать что‑то новое.

Orat. xxvii, 2 (Opera, tom. i, p. 488). См. также Orat. xxxii (tom. i, p. 581); Carmen de vita sua, vers. 1210 sqq. (tom, ii, p. 737 sq.).

См. Engelhardt: Die angeblichen Schriften des Areop. Dionysius übersetzt und erklärt, 1823, 2 Parts; Ritter: Geschichte der christl. Philosophie, Bd. ii, p. 515; Baur: Geschichte der Lehre von der Dreieinigkeit, ii, 207 f., и его Geschichte der Kirche, IV — VI век, p. 59 ff.; Joh. Huber: Die Philosophie der Kirchenväter, pp. 327–341; а также статья К. Vogt, в Herzog, Encycl. iii, p. 412 ff.

См. Clausen: De Synesio philosopho, Hafn., 1831; Huber: Philos, der Kirchenvater, pp. 315–321; Baur: Church Hist, from the fourth to the sixth century, p. 52 ff., W. Möller, в Herzog, Encycl., vol. XV, p. 335 ff.

О влиянии философии на отцов церкви см. Ritter, Geschichte der christl. Philosophie; Ackermann, and Baur: Ueber das Christliche im Piatonismus; Huber, Philosophie der Kirchenväter (Munich, 1859); Neander, Dogmengeschichte, i, p. 59 sqq.; Archer Butler, Lectures on Ancient Philosophy; Shedd, History of Christian Doctrine, vol. i, ch. 1 (Philosophical Influences in the Ancient Church); Alb. Stöckl: Geschichte der Philosophie des Mittelalters, Mainz, 1865, 2 Bde.

Ad Scrap. Ер. i, cap. 28 (Opera, tom, i, pars ii, p. 676): Ίδωμεν… τήν τής αρχής παράδοσον καί διδασκαλίαν καί πίστιν τής καθολικής εκκλησίας ήν ό μεν κύριος εδωκεν, οί δέ απόστολοι έκήρυξαν, καί οί πατερες έφύλαξαν. Войт (Voigt, Die Lehre des Athanasius, &c, p. 13 ff.) даже объявляет Афанасия защитником основного принципа протестантизма — принципа высшего авторитета и достаточности Писания, которое само помогает себя истолковывать; Мелер же пытается объявить его защитником римско–католических принципов. и тот, и другой неправы, отстаивая свои предубеждения в ущерб исторической правде.

См. об этом подробнее в соответствующих разделах трудов о символическом и полемическом богословии, а также в Schaff, Principle of Protestantism, 1845.

Βιβλία άναγινωσκόμενα (libri ecclesiastici), в отличие от κανονικά или κανονοζόμενα, канонических, с одной стороны, и от άπόκρυφα, апокрифических, — с другой. Так пишет Афанасий.

Вероятно, в Евр. 11:35 и далее действительно присутствует ссылка на 2 Мак. 6, но между исторической ссылкой и явной цитатой, авторитетно введенной ή γραφή λέγει, есть большая разница.

Поэтому они назывались αντιλεγόμενα, что не следует путать с άπόκρυφα и νόθα. В Новом Завете нет апокрифов в строгом смысле слова. Апокрифические евангелия, деяния и апокалипсисы в любом случае сильно отличаются от апостольских и никогда не были включены в канон. Ветхозаветные апокрифы были невинными, это были более поздние иудейские произведения, о происхождении которых известно мало, но содержание которых полезно и назидательно.

Широко известные сомнения Лютера по поводу некоторых antilegomena, особенно Послания Иакова, Послания к евреям и Откровения, — это лишь частные мнения, которые позже были поддержаны отдельными лютеранскими богословами, такими как Филиппи и Кахнис, но не влияют на учение церкви.

Более подробная история канона может быть прочитана в исторических и критических введениях к Библии. Помимо соответствующих разделов в трудах подобного рода, см. также Lardner, Credibility of the Gospel History; Kirchhofer, Quellensammlung (1844), и следующие специальные трактаты: Thiersch, Herstellung des historischen Standpunkts für die Kritik der N. Ttlichen Schriften, 1845; Credner, Zur Geschichte des Kanons, 1847; Oehler, Kanon des A. Ts., в Herzog, Enzyklopädie, vol. vii, pp. 243–270; Landerer, Kanon des Neuen Testaments, ibid., pp. 270–303; также большую статью Canon of Scripture, в W. Smith, Dictionary of the Bible (London and Boston, 1860), vol. i, pp. 250–268.

Полную информацию на эту тему можно найти в введениях к Новому Завету, к критическим изданиям Нового Завета, среди которых наиболее важны издания Lachmann, Tischendorf, Tregelles, Alford. См. особенно восьмое издание Тишендорфа, начатое в 1865 г., в котором применяются все возможные критические пособия.

«Ego vero evangelio non crederem, nisi me Catholicae ecclesiae commoveret autoritas… Sed absit ut ego Evangelio non credam. Uli enim credens, non invenio quomodo possim etiam tibi [Manichaeus] credere. Apostolorum enim nomina, quae ibi leguntur, non inter se continent nomen Manichaei». Contra Epist. Manichaei, quam vocant fundamenti, cap. 6 (ed. Bened., tom. viii, p. 154). Смысл этого аргумента — доказать, что манихеи не имеют права на Писание и что одна только лишь Католическая церковь по праву владеет Библией и истолковывает ее. Но этим же самым аргументом злоупотребляли, когда впоследствии его ставили на службу римско–католическим принципам. Между спорами древнекатолической церкви с манихейством и спорами римско–католической церкви с протестантизмом есть громадная разница.

Лерин или Лирин (ныне Сен–Онора) — один из групп маленьких островков в Средиземном море, сначала принадлежавших Римской Галлии, а потом — Франции. В V веке там была семинария, в которой учились французские монахи и священники, такие как Фауст Регийский, Иларий Арелатский, Сальвиан и другие.

Commonit., cap. 2 (в Migne, Patrolog., vol. 50, p. 640): «In ipsa item Catholica Ecclesia magnopere curandum est, ut id teneamus quod ubique, quod semper, quod ab omnibus creditum est». Commonitorium был составлен, как мы узнаем из предисловия и из гл. 42, примерно через три года после вселенского собора в Эфесе, то есть около 434 г., под ложным именем Перегрина; для автора это было пособие, помогающее всегда иметь под рукой основные положения церковного предания, для борьбы с еретиками. Бароний называет его «opus certe aureum», а Беллармин — «parvum mole et virtute maximum». Изначально он состоял из двух книг, но рукопись второй книги была украдена у автора, который потом добавил краткое содержание обеих книг в конце первой (с. 41–43). Вос–сий, кардинал Норисий (Historia Pelagiana, I, ii, с. 11), Наталис Александр, Гефеле и Шмидт считают этот труд полемическим и направленным против строгого августинианства, на которое Греческая церковь, конечно, не может претендовать, так что три критерия католичности отсутствуют. В самой книге есть достаточно веские доводы в пользу того, что Викентий принадлежал к полупелагианской школе, возникшей в Марселе и Лерине. Вероятно, он также является автором Vincentianae objectiones, против учения Августина о предопределении. См. о Викентии в Tillemont, Mémoires, tom. xv, pp. 143–147; в статье Vincentius v. L., автор H. Schmidt, в Herzog, Encykl., vol. xvii, pp. 211–217; а также в очерке С. J. Hefele (католик), в его Beitrüge zur Kirchengeschichte, Archäologie und Liturgik, vol. i, p. 146 ff. (Tüb., 1864).

Как говорит сам Викентий, Universitas, antiquitas, consensio. См. также с. 27.

«Consensio omnium vel certe paene omnium sacerdotum pariter et magistrorum», etc. Common., с. 2 (в Migne, p. 640).

Cap. 2: «Quum sit perfectus Scripturarum Canon et sibi ad omnia satis superque sufficiat», etc. Cap. 29.

«Hoc facere curabant… ut divinum canonem secundum universalis ecclesiae traditiones et juxta catholici dogmatis regulas interpretentur, in qua item catholica et apostolica ecclesia sequantur necesse est universitatem, antiquitatem, consensionem». Commonit., cap. 27 (в Migne, vol. 50, p. 674). См. также с. 2–4.

Cap. 29 (в Migne, vol. 50, p. 677): «Non quia canon solus non sibi ad universa sufficiat, sed quia verba divina, pro suo plerique arbitratu interprétantes, varias opiniones erroresque concipiant», etc.

Epist. 82 ad Episc. Marcianum Aug. (Opera, tom. i, p. 1044, ed. Ballerini, и в Migne, liv, p. 918): «Quum ab evangelica apostolicaque doctrina ne uno quidem verbo liceat dissidere, aut aliter de Scripturis divinis sapere quam beati apostoli et patres nostri didicerunt atque docuerunt», etc.

Έτερότης της ουσίας, или τού υποκειμένου. De Orat. с. 15.

Поэтому он называет Логос δεύτερος Θεός, или Θεός (без артикля, см. Ин. 1:1), в отличие от Отца, Который есть абсолютный Бог, ό Θεός, или αυτόθεος, Deus per se. Он также называет Отца корнем (ριζα) и источником (πηγη) всего Божества. См. т. II, §187, 188. Redepenning: Origenes, ii, 304 sq., и Thomasius: Origenes, p. 118 sq.

Но это явно противоречит мнению Оригена, который называл Христа посредником между несотворенным Отцом и творением. Contra Cels., iii, 34.

Οι έξούκ όντων. Так он называл ариан, которые утверждали, что Сын Божий был сотворен έξ oùk δντων, из ничего.

По крайней мере, у Руфина сказано, Н. i, 1: «Ex sacerdotum sententia». Вероятно, наибольшее влияние в этом вопросе, как и в других, на императора оказали Осий и Евсевий Кесарийский. Об инициативе папы в созыве Никейского собора в древних документах ничего не сказано.

То есть Εις Νίκαιαν, как Стамбул — Истамбул, от είς την πόλον. Сегодня в Изнике живет лишь около полутора тысяч человек.

Текст императорского пригласительного письма не сохранился. Евсевий пишет, Vita Const., iii, 6, что император послал весьма уважительные письма епископам всех стран, призывая их как можно скорее прибыть в Никею (σπεύδειν άπανταχόθεν τους έπισκόπους γράμμασι τιμητικοίς προκαλούμενος). Арий также был приглашен (Руфин, Η. Е., i, 1). Приглашая епископа Сиракуз на Арелатский собор (это приглашение приведено у Евсевия, Η. Ε., x, с. 5), император Константин велит ему взять с собой двух священников и трех слуг и обещает возместить расходы на путешествие. Без сомнения, то же самое было сделано и при созыве Никейского собора. См. Евсевий, V. Const., iii, 6, 9.

Согласно Афанасию (Ad Afros, с. 2, и в других местах), Сократу (Н. Е., 1. 8), Феодориту (Η. Е., i, 7) и общепризнанному мнению. Число 318, по–гречески обозначаемое буквами TIH, мистически истолковывалось как указание на крест (Т) и священное имя Иисуса (ΙΗσοϋς). Оно также связывалось (Амвросий, De fide, i, 18) с 318 слугами Авраама, отца верующих (Быт. 14:14). Но Евсевий говорит лишь о 250 епископах (πεντήκοντα και διακοσίων αριθμόν) или несколько большем количестве; однако там присутствовало также неопределенное число священников, диаконов и аколуфов (Vit. Const., iii, 8). Более поздние арабские рассказы о более чем двух тысячах епископов, вероятно, связаны с путаницей епископов и священников вообще. Вероятно, к концу собрания количество участников возросло, так что могут быть правы и Евсевий, говорящий о 250, и Афанасий, говорящий о 318. В существующих латинских списках подписавшихся приводятся имена лишь двухсот двадцати четырех епископов и помощников епископов, многие из них искажены вследствие ошибок переписчиков и разнятся в разных копиях. См. список из древнего коптского монастыря в Pitra, Spicilegium Solesmense (Par., 1852.), tom. i, p. 516 sqq.; также Hefele, Conciliengesch., i, 284.

О разных датировках см. в Hefele, 1. с, i, p. 261 sqq. Брольи (Broglie, ii, 26) считает, что император прибыл раньше, 4 или 5 июня.

Согласно Евсевию, 1. с, iii, с. 12. Созомен, Сократ и Руфин также приводят речь императора немного иначе, но суть соответствует.

Παρεδίδου τον λόγον τοις της συνόδου προέδροις, пишет Евсевий, iii, 13. О проблеме председательства на вселенских соборах мы уже говорили в §65.

Афанасий всегда называет его «великим», ό μέγας.

Древние и римско–католические историки (а также A. de Broglie, Ζ. с, vol. ii, p. 21) обычно признают существование только двух — ортодоксального большинства и еретического меньшинства. Но из позиции Евсевия Кесарийского, характера его вероисповедания и последующей истории спора видно, что существовала и средняя, полуарианская партия. Афанасий, который обычно не вдается в тонкости мнений своих оппонентов, также обвиняет Евсевия Кесарийского и других подписавшихся под Никейским символом веры в неискренности, однако они не были собственно арианами, скорее полуарианами.

Сам Афанасий, впрочем, не уделяет большого внимания этому термину и редко использует его в своих богословских разъяснениях; его больше волновала суть, чем названия. Слово ομοούσιος, от όμος и ουσία, не является изобретением Никейского собора и, уж конечно, не Константина, но возникло в богословском языке раньше и встречается даже у Оригена и гностиков, хотя в Библии его просто нет, как и слова Троица.

Доктор Шедд, следовательно, неправ, когда говорит, Hist, of Chr. Doctrine, vol. i, p. 308: «Перед Никейским собором стояла проблема формулировки учения о Троице во всей его полноте; внесение в символ веры всех данных Писания о единстве и триединстве». Это было сделано только на Константинопольском соборе 381 г., а в строгом смысле слова — не ранее появления более позднего Symbolum Athanasianum.

Даже Гиббон (гл. xxi) не доверяет этому историку: «В глазах ортодоксов то, что пишет Филосторгий, недостоверно из‑за его арианства; в глазах рациональных критиков [как будто ортодоксы обязательно должны судить некритично и иррационально!] — из‑за его пристрастности, предубеждений и невежества».

Иероним (Adv. Lucifer, с. 20; Opera, ed. Vallars, tom. ii, p. 192 sqq.) утверждает на основании слов пожилых, живых еще свидетелей, что Арий и его сторонники были прощены даже до завершения собора. Сократ также говорит (Н. Е., i, с. 14), что Арий был возвращен из ссылки раньше Евсевия и Феогниса, но ему запрещено было жить в Александрии. Однако эти отдельные упоминания невозможно согласовать между собой и, вероятно, они связаны с какой‑то путаницей.

Стэнли вплетает в ткань своего повествования о соборе некоторые из этих чудесных легенд; они переданы точно и образно, вследствие чего история интересна, как роман, правда, в ущерб историческому достоинству. Скромный Спиридон по пути на собор совершил поразительный подвиг: он воскресил двух своих мулов, которых обезглавили епископы–соперники, желая помешать сельскому епископу добраться до Никеи и повредить делу ортодоксии своим невежеством, но в темноте перепутал головы, и приставил голову белого мула — бурому, и наоборот! Согласно другому варианту этой нелепой легенды, мулов обезглавили коварные ариане.

Согласно сирийскому предисловию к сирийскому тексту праздничных посланий Афанасия, впервые изданному Куретоном в 1848 г. Прежде ученые считали, что Александр умер на два года раньше. См. Hefele, i, p. 429.

См. Афанасий, De morte Arii Epist. ad Serapionem (Opera, tom. i, p. 340). Он полагался на информацию, которую предоставил священник его церкви Макарий, находившийся в то время в Константинополе.

Так утверждает Григорий Назианзин. Вернулся он, согласно праздничным посланиям Афанасия, 23 ноября 338 г.

Поэтому его называют собором in encoeniis (έγκαινίοις) или in dedicatione.

Это явное противоречие между ортодоксальными канонами и полуарианскими вероисповеданиями привело к возникновению различных гипотез, связанных с этим Антиохийским синодом. См. Hefele, i, p. 486 sqq.

He в 347 г., как считалось раньше. См. Hefele, i, 515 sqq.

Всего в Сардикийском соборе принимало участие сто семьдесят епископов (так говорит Афанасий), из которых девяносто восемь были с Запада и семьдесят шесть — с Востока, то есть евсевиане. Созомен и Сократ, напротив, утверждают, что участников было триста. Подписанные акты собора утрачены, сохранился только список имен пятидесяти девяти епископов у Илария.

Отступничество Либерия подтверждается ясными свидетельствами большинства ортодоксальных отцов церкви, Афанасия, Илария, Иеронима, Созомена и других, а также тремя посланиями самого Либерия, которые Иларий приводит в своем шестом фрагменте и сопровождает некоторыми замечаниями. Иероним пишет в своей «Хронике»: «Liberias, taedio vietus exilii, in haereticam pravitatem subscribens Romam quasi victor intravit». См. также его Catal. script, eccl., с. 97. Вероятно, он подписал так называемую третью Сирмийскую формулировку, то есть сборник полуарианских постановлений, принятый на третьем соборе в Сирмии в 358 г. Гефеле (i, 673), рассматривая ситуацию со своей католической точки зрения, говорит в его оправдание лишь, что он отрекся от никейского слова (ομοούσιος), но не от никейской веры. Но так как именно термин όμοούσιος был причиной стольких раздоров, да и сам Либерии позже называл его «оплотом против всякой арианской ереси» (Сократ, Η. Е., iv, 12), то мы не можем принять оправдание Гефеле как удовлетворительное.

Ортодоксы и полуариане ненавидели его и называли άθεος. Он был выдающимся диалектиком, врачом и богословом из Антиохии и умер около 370 г. в Константинополе.

Он был учеником и другом Аэция и популяризировал его учение. Он умер в 392 г. О нем см. в Klose, Geschichte и. Lehre des Eunomius, Kiel, 1833, и Dorner, l. с, vol. i, p. 853 sqq. Дорнер называет его диаконом, но при посредничестве епископа Евдоксия Константинопольского (а ранее Антиохийского) он получил епископство в Кизике уже в 360 г., до того, как возглавил арианскую партию. Феодорит, H. Е., 1. ii, с. 29.

В древнейших латинских переводах постановлений собора среди подписавших упоминаются три римских легата, Пасхазий, Лукентий и Бонифаций (Mansi, t. vi, p. 1176), но, очевидно, это произошло из‑за смешения этого собора с Четвертым вселенским, 451 г., где присутствовали эти делегаты. См. Hefele, ii, p. 3, 393. Утверждение Барония, что на самом деле собор созвал папа Дамас, также связано со смешением Первого Константинопольского собора со вторым, 382 г.

По–видимому, эти изменения и дополнения к Никейскому символу веры были придуманы не на Втором вселенском соборе, но примерно за десять лет до него, ибо Епифаний в своем Ancoratus, написанном в 374 г., приводит два похожих символа веры, которые уже использовались на Востоке, причем более краткий буквально совпадает с Константинопольским (с. 119, ed. Migne, tom. iii, p. 231), а более длинный (с. 120) содержит больше сведений о Святом Духе, и в обоих есть анафема. Гефеле (Hefele, ii, 10) опускает более краткий и более важный вариант.

Джона Мильтона и Исаака Ньютона нельзя называть арианами в собственном смысле слова. Их взгляды об отношениях Сына и Отца похожи на взгляды Ария, но дух и система их идей совершенно иные. Великий труд епископа Булла (Bull, Defensio fidei Nicaenae), впервые напечатанный в 1685 г., был направлен против социнианских и арианских представлений, бытовавших в Англии, но на основании исторических аргументов из доникейских отцов церкви. Вскоре после этого высокое арианство было возрождено и умело защищалось с помощью экзегетических, патристических и философских аргументов Уистоном, Уитби и особенно доктором Сэмюэлем Кларком (ум. в 1729) в его трактате Scripture Doctrine of the Trinity (1712), вызвавшем длительные споры; доктор Уотерленд выступил в ответ с сильнейшей с диалектической точки зрения (хотя неровной и неупорядоченной в плане метода) защитой никейского учения на английском языке. Этот спор о Троице, один из наиболее продуктивных и важных в истории английского богословия, очень кратко и поверхностно освещен в великих трудах доктора Баура (vol. iii, p. 685 ff.) и Дорнера (vol. ii, p. 903 ff.), но их недостаток восполнил профессор Патрик Фейербейрн в приложении к английскому переводу Dorner, History of Christology, Divis. Seed., vol. iii, p. 337 ff.

Баур, Ньюмен (The Arians, p. 17) и другие связывают арианство с философией Аристотеля, а Афанасия — с платонизмом; Петавий же, Риттер, в некоторой степени Войт (l. с, р. 194) и другие справедливо указывают на обратную связь и считают арианское представление о Боге происходящим из платонизма или неоплатонизма. Эта разница во мнениях показывает, что подобное сопоставление скорее путает, чем помогает. Конечно, эмпирическая, рациональная, логическая тенденция арианства больше похожа на аристотелевскую, чем на платоновскую; в этом прав Баур. Но логика и диалектика Аристотеля может быть использована и на благо католической ортодоксии, что показывает средневековая схоластика; с другой стороны, платоновский идеализм, ставший мостом к вере для Иустина, Оригена и Августина, может привести ко всевозможным гностическим и мистическим заблуждениям. Все зависит от того, становится ли отправной точкой и основной руководящей силой богословской системы откровение и вера — или философия и разум. См. также наблюдения доктора Дорнера, возражающего доктору Бауру, в его Entwicklungsgesch. der Christologie, vol. i, p. 859, note.

Я не могу удержаться и не процитировать поразительное высказывание Джорджа Бан крофта (George Bancroft), некогда бывшего проповедником–унитарием, о значении арианских споров и громадном влиянии учения Афанасия на внешнее развитие подлинно христианской цивилизации. В своей речи о развитии человечества, произнесенной перед Историческим обществом Нью–Йорка в 1854 г. (The Progress of the Human Race, New York, 1854, p. 25 f.), он говорит: «Тщетно беспокойная гордость Ария старалась превратить христиан в язычников и сделать их союзниками императорского деспотизма, предпочесть веру, основанную на авторитете и не подтверждаемую внутренним свидетельством, а не ясное откровение (которое миллионы могут увидеть, почувствовать и через которое они могут познать божественную славу), подставить вместо веры в вечное присутствие Бога с человеком представление, созданное по языческому образцу, о сверхчеловеческом, но смертном существе, умалить величие и святость Божьего Духа, говоря о Нем как о рожденном во времени. Разум выступил против этих попыток подчинить освобождающую добродетель истины ложным поклонением и произволом, партия суеверия была изгнана. Тогда лунная Астарта закатилась, и Осириса больше не видели в Мемфисских рощах, послышался треск разрушающихся храмов политеизма, и вместо них наступило согласие, поддерживающее счастливый союз Небес и Земли. После того как люди претерпели столько скорбей во время печального конфликта, продолжавшегося столетиями, ради низвержения прошлого и возрождения общества, осознание воплощенного Бога принесло мир в лоно человечества. Эта вера освободила раба, сокрушила узы женщины, искупила пленных, возвысила униженных, вознесла угнетенных, утешила опечаленных, одинаково вдохновляла и героев мысли, и бесчисленные массы. Попранные народы держались за нее как за гарантию будущего освобождения, и она так наполняла сердце величайшего из поэтов Средневековья — вероятно, величайшего поэта всех времен, — что он ревностно молился о возможности узреть в глубокой и ясной сущности вечного света тот свет отраженной славы, в котором был явлен человеческий облик».

Ποίημα, κτίσμα εξ ούκ όντων. Отсюда имя эксуконтиане.

Αρχήν έχει — ούκ ήν πριν γεννηθή, ήτοι, κτισθη — ήν ποτε ότε ούκ ήν.

Ανόμοιος κατ΄ ούσίαν. Отсюда имя Ανόμοιοι, аномеи.

Например, Пр. 8:22–25 (см. также Сир. 1:4; 24:8 и далее), где воплощенная Премудрость (то есть Логос) говорит (по Септуагинте): Κύριος έκτισέν με [евр. קננ^י, Вульгата possedit me] αρχήν οδών αύτού είς εργα αυτού προ τοί αιώνος έθεμελόίωσεν με, к. τ. λ. Представляется, что этот отрывок доказывает два предположения Ария: что Отец сотворил Сына и что Он сделал это с целью сотворить через Него мир (είς εργα αύτού). Деян. 2:36: Ότι καί κύριος αύτόν καί Χριστόν έποίησεν ό θεός. Евр. 1:4: Κρεόττων γενόμενος των αγγέλων. Евр. 3:2: Πιστόν όντα τω ποιησαντι αύτόν. Ин. 1:14: Ό λόγος σάρξ έγένετο. Тж. Флп. 2:7–9. Конечно, последние два отрывка не могут быть доказательством, так как в них говорится о воплощении Сына Божьего, а не о Его предвечном существовании и сущности. Больше подходит знаменитый отрывок: πρωτότοκος πάσης κτίσεως, Кол. 1:15, из которого ариане делали вывод, что Сам Христос есть κτίσις Бога, то есть первое творение из всех. Но πρωτότοκος — не синоним πρωτόκτιστος или πρωτόπλαστος; напротив, самим этим термином Христос отделяется от творения и характеризуется как Творец, Хранитель и Конец творения. Творение не может стать источником жизни всего сотворенного. Следовательно, это выражение значит «рожденный прежде всего творения», то есть прежде, чем что‑либо было сотворено. Текст указывает на разницу между вечным порождением Сына от сущности Отца — и сотворением мира из ничего во времени Сыном. Но между μονογενής и πρωτότοκος существует разница, на которую указывает сам Афанасий: первое касается отношений Сына с Отцом, второе — Его отношений с миром.

Например, Лк. 2:52; Евр. 5:8,9; Ин. 12:27,28; Мф. 26:39; Мк. 13:52 и др.

Например, Ин. 14:28: Ό πατήρ μείζων μου έστιν. Это место также относится не к предвечному существованию Христа, а к Его уничиженному состоянию Богочеловека.

Εκτοισε и έθεμελίωσε в Пр. 8:22 и далее, на которых ариане ставили особый акцент и о которых Афанасий довольно много говорит в своей второй проповеди против ариан, относятся, по его мнению, не к сущности Логоса (с Которым обе стороны отождествляли σοφία), но к воплощению Логоса и возрождению человечества через Него; он ссылался на Еф. 2:10: «Мы — Его творение, созданы во Христе Иисусе на добрые дела». Что касается гораздо более важного отрывка, Кол. 1:15, то Афанасий дает правильное по сути толкование в своей Expositio fidei, cap. 3 (ed. Bened., tom. i, 101): ττρωτότοκον ειπών [Παύλος] δηλοί μή είναι αυτόν κτίσμα, άλλα γέννημα του πατρός ξένον γαρ έπί της θεότητος αυτού τό λέγεσθαι κτίσμα. Τα γαρ πάντα έκτίσθησαν ύπό του πατρός δία του υιοϋ, ό δε υίός μόνος έκ του πατρός άίδίως έγεννήθη' διό πρωτότοκος εστι πάσης Κτίσεως ό θεός λόγος, άτρεπτος εξ άτρεπτου.

«Mundus поп factus est in tempore, sed cum tempore», — говорит Августин, хотя я сейчас не могу найти это место {«нет никакого сомнения, что мир сотворен не во времени, но вместе со временем» — «О граде Божием», кн. 11, гл. 6}. Время — форма последовательного существования всего творения. Арий воистину мог сказать: время появилось вместе с Сыном, как первым из творений. Но он не сказал этого, а объявил время возникшим до Сына.

Меньше веса имеет возражение, выдвинутое Александром Александрийским: так как Сын есть Логос, то арианский Бог до сотворения Сына должен был быть άλογος, неразумной сущностью.

Όμοιουσιαστοί. Евсевианами называли ариан и полуариан, которые в течение какого‑то времени объединились как политическая партия под руководством Евсевия Никомедийского (не Кесарийского) против сторонников Афанасия и Никейского символа веры.

Булл отзывается о полуарианстве весьма пренебрежительно (1. iv, 4, 8, vol. ν, pars ii, p. 779): «Semi‑Arianus, et semi‑Deus, et semi‑creatura perinde monstra et portenta sunt quae sani et pii omnes merito exhorrent. Filius Dei aut verus omnino Deus, aut mera creatura statuatur necesse est; aeternae veritatis axioma est inter Deum et creaturam, inter non factum et factum, medium esse nihil». Похожего мнения придерживается Уотерленд (Waterland: A Defence of some Queries relating to Dr. Clarke's Scheme of the Holy Trinity, Works, vol. i, p. 404).

Имеется в виду его труд περί ύποταγής, De subjectione Domini Christi, основанный на 1 Кор. 15:28.

Иларий, Fragm. ii, η. 21 (p. 1299, ed. Bened.), пишет, что Афанасий уже в 349 г. отказался от церковного общения с Маркеллом.

Они подразумеваются под oi άπο της Γαλατών χώρας έρχόμενοι в седьмом каноне Второго вселенского собора. Маркелл и Фотин были оба из Анкиры, Галатия. См. также Hefele, Conciliengeschichte, vol. ii, p. 26.

Дорнер (l.с, 880 sq.) говорит о Маркелле, что его савеллианство проистекает из некой разновидности евионизма.

Он называет Бога λογοπάτηρ, ибо, по его мнению, Бог есть одновременно Отец и Логос. Савеллий использовал выражение υίοπάτηρ, отрицая личные различия между Отцом и Сыном, Фотин же вместо этого употребляет слово λογοπάτηρ, потому что считает: в Боге вечно пребывает λόγος, а не υιός

О Фотине смотри: Афанасий, De syn. 26; Епифаний, Haer. 71; Иларий, De triait., vii, 3–7, etc.; Baur, l. c., vol. i, p. 542 sqq.; Dorner, l. c., i, p. 881 sq.; Hefele, l. c., i, p. 610 sqq.

Особенно большую роль сыграли его четыре проповеди против ариан, написанные в 356 г.

Καί εις ενα Κύριον Ιησουν Χριστόν, τον υιον του θεού γεννηθέντα έκ του Πατρός μονογενή τούτ έστιν εκ της ουσίας του Πατρός, θεόν έκ θεού και φώς εκ φωτός, θεον αληθινόν έκ θεού αληθινού γεννηθέντα, ου ποιηθέντα, όμοουσιον τω Πατρί, κ. τ. λ.

Хотя θεός ην ό λόγος Иоанна (Ин. 1:1) и το είναι ϊσα θεώ Павла (Флп. 2:6) близки к этому. В самом деле, последний отрывок, с наречным ίσα, скорее указывает на божественное существование, чем на бытие или сущность, на которые более правильно было бы указать с помощью то είναι ϊσον θεώ или ίσόθεος. Но последнее тоже соответствовало бы богословию Павла. Иудеи использовали форму мужского рода ϊσος, хотя и в полемическом смысле, когда имели в виду, что, раз Он назвал Себя в первую очередь и исключительно Сыном Божьим, отсюда логически следует, что Он объявил Себя равным Богу, Ин. 5:18: "Οτι… πατέρα ίδιον έλεγε τον θεον, ίσον εαυτόν ποιών τω θεώ. В Вульгате переведено: aequalem se faciens Deo.

Слово τριας, trinitas, по отношению к Богу впервые появляется у Феофила Антиохийского и Афинагора во II веке и у Тертуллиана в III веке. Вероисповедания должны формулироваться не в тех же выражениях, что Писание, — в противном случае они не значат ничего или значат все сразу, — потому что они представляет собой толкование Писания и призваны предотвратить возникновение ложных учений.

Bull, Def. fidei Nie, Works, vol. v, p. i, p. 70: «Όμοουσιον a probatis Graecis scriptoribus id dicitur, quod ejusdem cum altero substantiae, essentiae, sive naturae est». Далее он цитирует отрывки из светских писателей. Так, например, Порфирий говорит, De abstinentia ab esu animalium, lib. i, п. 19: Είγε ομοούσιοι οι τών ζώων ψυχαί ήμετέραις, то есть siquidem animae animalium sunt ejusdem cum nostris essentiae. Аристотель (в цитате у Оригена) говорит о единосущии всех звезд, ομοούσια πάντα άστρα, omnia astra sunt ejusdem essentiae sive naturae.

Сначала гностиком Валентином: Ириней, Adv. haer., 1. i, cap. 1, §1, §5 (ed. Stieren, vol. i, 57, 66). В последнем отрывке говорится, что человек — υλικός и, как таковой, весьма похож на Бога, но не единосущен Ему, παραπλήσιον μεν. αλλ ούχ όμοουσιον τω θεώ. Манихеи называли человеческую душу, в соответствии со своей теорией эманации, Όμοουσιον τώ θεώ. Агапий, у Фотия (Bibl. Cod. 179), называет даже солнце и луну, в пантеистическом смысле, όμοούσια θεώ. Савеллиане использовали слово «троица», но противопоставляли его разделению на личности.

Ориген делает вывод об όμοουσιον Сына из образного описания απαύγασμα, Евр. 1:3. Его ученики отказались от этого термина на Антиохийском соборе, 264 г., потому что еретик Павел Самосатский извратил его значение, называя ουσία общий источник, из которого произошли изначально три божественные личности. Но в конце III века слово снова было введено в употребление в церкви Феогностом и Дионисием Александрийским, что доказывает Афанасий, De Deer. Syn. Nic._y с. 25 (ed. Bened., i, p. 230). Евсевий, Ep. ad Caesarienses, c. 7 (у Сократа, Η. Ε., i, 8, и Афанасий, Opera, i, 241) говорит, что некоторые древние епископы и авторы, ученые и прославленные (τών παλαϋών τινας λογίους καί επιφανείς επισκόπους καί συγγραφείς), употребляли слово όμοούσοον по отношению к Богу Отцу и Сыну. Тертуллиан (Adv. Prax.) использовал соответствующее латинское выражение unius substantiae применительно к ипостасям святой Троицы.

Каннингем (Cunningham, Hist. Theology, i, p. 291) говорит об ομοούσιος: «Количество людей, которые придерживались сути никейского учения, но возражали против используемой в нем фразеологии, было очень невелико [?] — поэтому зло было незначительно; преимущества же от обладания определенной фразеологией и ее использования были бесценны, это позволило исключить всех, кто поддерживал заблуждения, собрать вместе почти всех защитников истины и поднять некое знамя, вокруг которого в конце концов собралась вся ортодоксальная церковь, когда завершился период путаницы и смятения, вызванный арианскими уловками и арианскими гонениями».

Афанасий, Epist. de Decretis Syn. Nicaenae, cap. 20 (i, p. 226); с. 26 (p. 231); и в других местах.

Василий Великий, Epist. Iii, 3 (tom. iii, 146): Αϋτη δε ή φωνή καί το του Σαβελλίου kakôv έπανορθοϋται αναιρεί γαρ την ταυτότητα της υποστάσεως καί εισάγει τελείαν τών προσώπων την εννοιαν (tollit enim hypostaseos identitatem perfectamque personarum notionem inducit) où γαρ αυτό τί εστίν έαυτώ όμοούσιον, αλλ΄ έτερον έτερω (non enim idem sibi ipsi consubstantiale est, sed alterun alteri).

Orat., iv. contra Arianos, с. 1 (tom. i, p. 617): "Ωστε δύο μεν είναι πάτερα καί υίόν, μονάδα δε θεότητος άδιαίρετον καί άσχιστον… μία αρχή θεότητος καί ού δύο άρχαί, όθεν κυρίως καί μοναρχία εστίν.

Orat. iv, с. Arianos, с. 10 (p. 624): "Εστω δε παράδειγμα άνθρώπινον τό πύρ καί τό εξ αυτού απαύγασμα (ignés et splendor ex eo ortus), δύο μεν τω είναι [это неточно и в строгом понимании могло бы привести к двум ούσίαι] καί όράσθαι, εν δε τω εξ αίτού καί άδιαίρετον είναι τό απαύγασμα αυτού.

Orat. iii, с. Arian., с. 1 (p. 551): Πλήρης καί τέλειος έστιν ό πατήρ, καί πλήρωμα θεότητός έστιν ό Τίός.

Τρεις υποστάσεις [здесь, как часто в никейскую эпоху, это синоним ούσίαι] μεμερισμένας καθ ' έαυτάς. Афанасий, Expos. Fidei или Έκθεσις πίστεως, cap. 2 (Opera, ed. Bened., i, p. 100).

Expositio Fidei, cap. 2: Ώς γαρ ούκ εστίν ή πηγή ποταμός, ούδε ό ποταμός πηγή, αμφότερα δε εν καί ταύτόν έστιν ύδωρ τό έκ της πηγής μετεχευόμενον, ούτως ή έκ τού πατρός είς τόν υίόν θεότης άρρεύστως καί αδιαιρέτως τυγχάνει, к. τ. λ.

Πατήρ, υιός, μονογενής υιός (часто встречается у Иоанна), πρωτότοκος πάσης κτίσεως (Кол. 1:15). Уотерленд (Waterland, Works, i, p. 368) говорит об этом моменте никейского учения, «что без явного заявления о вере в вечное порождение можно было обойтись: достаточно было доказать вечное существование λόγος как реально существующей личности, в Отце и от Отца, и вера в предыдущий момент обеспечена. Такова была проблема, и в ней — все остальное».

Γενητός (не путать с γεννητός), ποιητός, factus. См. Ин. 1:14: Ό λόγος σάρξ έγένετο.

Αγένητος, où ποιηθείς, non‑factus, increatus; не путать с άγέννητος, non‑genitus, которое относится только к Богу Отцу.

Γεννητός, или, как в Никейском символе веры, γεννηθείς, genitus.

Άγέννητος, non‑genitus. Эта терминология очень часто встречается у Афанасия, особенно в Orat. i contra Arianos и в его Epist. de decretis Syn. Nic.

Ин. 1:18: Ό μονογενής υϊος, о ών (постоянные или вечные отношения, не ήν) εις (движение, в отличие от èv) τον κολπον του πατρός. См. также Афанасий, Epist. de deer. S. Ν., с. 22 (tom. i, p. 227): Τί γαρ άλλο το èv κόλποις σημαόνει, ή τήν γνησίαν έκ του πατρός του υίοΰ γέννησον.

Епископ Джон Пирсон (John Pearson) в своем известном труде An Exposition of the Creed (Art. ii, p. 209, ed. W. S. Dobson, New York, 1851) так объясняет этот момент никейского учения: «В человеческом порождении сын обладает той же природой, что и отец, но это не тот же человек, ибо, хотя сущность его в некотором роде та же, они не единосущны; сила порождения, зависящая от первого благословения чадородия, плодитесь и размножайтесь, должна действовать посредством умножения, так что каждый сын становится другим человеком. Но божественная сущность, которая из‑за своей простоты неделима, а в силу своей безграничности не способна умножаться, так передается, что не умножается; поэтому Тот, Кто происходит от такой передачи, не только обладает той же природой, но и есть тот же Бог. Отец — Бог, и Слово — Бог; Авраам был человек, и Исаак был человек, но Авраам был одним человеком, а Исаак — другим, в то время как Отец и Слово — один и тот же Бог».

См. особенно вторую проповедь против ариан, с. 69 sqq.

Orat. i contra Arianos, с. 28 (p. 433): Δια τούτο αει πατήρ καί ούκ επιγεγονε (accidit) τω Θεώ το πατήρ, 'ίνα μή καί τρεπτος είναι νομισθή. Ei γαρ καλόν το είναι αυτόν πάτερα, ούκ αει δε ήν πατήρ, ούκ άεί äρα το καλόν ήν èv αύτώ. Хотя на это можно возразить, что воплощение Логоса и постоянное принятие человеческой природы в общение с божественным явно привели к определенному изменению в Божестве.

Orat. ii, с. Arianos, с. 1 sqq. (p. 469 sqq.); Orat. iii, c. 66 (p. 615), и другие места.

Последний довод не вполне приемлем с формально логической точки зрения, ибо может существовать разница между идеальным и реальным отцовством, как и между идеальным и реальным творчеством; с другой стороны, вполне можно было бы возвести представления о сущностном всемогуществе к представлениям о вечности творения и вместо с Гегелем сказать: без мира Бог не был бы Богом. Но если смотреть с теоретической и этической точки зрения, эта разница допустима, и в доводе Афанасия есть некая истина: Отцу нужен Сын для Его собственного самоосознания, которое невозможно при отсутствии объекта. Бог по сути есть любовь, что реализуется в отношениях между Отцом и Сыном и в общении с Духом: Ubi amor ibi trinitas.

Orat. i, c. 29 (p. 433): To ποίημα έξωθεν του ποιοϋντός· εστίν… ό δε υίς ίδιον της ουσίας γέννημα εστι διό Kai το μεν ποίημα ούκ άνάγκη άεί είναι, ότε γαρ βοΰλεται ό δημιουργός εργάζεται, τό δε γέννημα ου βουλήσει υπόκειται, άλλά της ουσίας εστίν ΐδιύτης.

См. четвертую проповедь против ариан, cap. 1 sqq. (p. 617 sqq.).

Слово θεός в известном отрывке, Рим. 9:5, упоминается у Афанасия как относящееся ко Христу, например, Orat. i contra Arianos, c. 11; Orat. iv, с. 1; так же и y других отцов церкви (Ириней, Тертуллиан, Киприан, Ориген, Златоуст), а также у деятелей Реформации и большинства ортодоксальных толкователей. Это толкование наиболее соответствует контексту и вообще христологии Павла, который говорит о Христе как об образе Бога, обладателе божественной жизни и славы во всей полноте, объекте поклонения (Флп. 2:6; Кол. 1:15 и далее; Кол. 2:9; 2 Кор. 4:4; Еф. 5:5; 1 Тим. 3:16; Тит. 2:13); Павел, как и Иоанн, Ин. 1:1, мог бы назвать Его θεός в предикативном смысле, то есть обладающим божественной сущностью, в отличие от ό θεός с артиклем.

Мы говорим о преобладающей вере; мы не отрицаем, что богословские знания и формулировки учения о Троице были пока неопределенными и нечеткими во многих отношениях. Ученый епископ Булл попытался доказать, возражая иезуиту Петавию, что доникейские отцы церкви учили о Божественности Сына тому же самому, что и никейские. См. предисловие к его Defensio fidei Nicaenae, ed. Burton, Oxf., 1827, vol. v. Pars. 1, p. ix: «De summa rei, quam aliis persuadere volo, plane ipse, neque id temere, persuasus sum, nempe, quod de Filii divinitate contra Arium, idem re ipsa (quanquam aliis fortasse nonnunquam verbis, alioque loquendi modo) docuisse Patres ас doctores ecclesiae probatos ad unum omnes, qui ante tempora synodi Nicaenae, ab ipsa usque apostolorum aetate, floruerunt». Ho настаивать на этом можно только за счет искусственного и насильственного толкования многих отрывков, что ведет к механическому и безжизненному представлению об истории. См. также замечания Каннингема: W. Cunningham, Historical Theology, vol. i, p. 269 ff.

Дорнер (l. с, i, p. 883) справедливо говорит: «Не только современному разуму, но и здравому смыслу вообще кажется абсурдным, наивным, суеверным считать, что Творцом может быть полубог, смертное, сотворенное создание».

Τροπικοί. Это название, вероятно, появилось потому, что они объясняли как тропы (фигуральные выражения) или метафоры те места Писания, из которых ортодоксы делают вывод о Божественности Святого Духа. См. Афанасий, Ad Serap. Ер. i, с. 2 (torn, i, pars ii, p. 649).

Orat. xxxi, De Spiritu sancto, cap. 5 (Op., torn, i, p. 559, и в Thilo, Bibliotheca P. Gr. dogm., vol. ii, p. 503).

Τών καθ ημάς σοφών οί μεν ένέργειαν τούτο [το πνεύμα αγιον] ύπέλαβον, οί δε κτόσμα, οί δέΘεόν.

В четырех посланиях к Серапиону, епископу Тмуитскому, написанных в 362 г. (Ер. ad Serapionem Thmuitanum episcopum contra illos qui blasphémant et dicunt Spiritum S. rem creatam esse), в его Opera, ed. Bened., torn, i, pars ii, pp. 647–714; также в Thilo, Biblioth. Pair. Graec. dogmatica, vol. i, pp. 666–819.

De Spiritu Sancto ad S. Amphilochium Iconii episcopum (Opera, ed. Bened., torn, iii, и в Thilo, Bibl., vol. ii, pp. 182–343).

Orat. xxxi De Spiritu Sancto (Opera, torn, i, p. 556 sqq., и в Thilo, Bibl., vol. ii, pp. 497–537).

Похожие добавления к Никейскому символу веры уже делались ранее. Так, Епифаний в своем Ancoratus, с. 120, написанном в 374 г., приводит Никейский символ веры, уже повсеместно используемый, со следующим упоминанием о Святом Духе: Kai εις το άγιον πνεύμα πιστεύομεν, το λάλησαν èv νόμω, καί Κήρυξαν έν τοις προφήταις Kai Καταβαν έπι τον Ίορδάνην, λαλούν èv αποστόλοις, οικούν έν άγίοις ούτως δέ πιστεύομεν έν αύτώ, ότι έστ'ι πνεύμα άγιον, πνεύμα θεού, πνεύμα τελειον, πνεύμα παράκλητον, άίκτιστον, έκ τού πατρός εκπορευόμενον, Kai ек τού υιού λαμβανόμενον Kai πιστευόμενον. Его более краткий символ веры, Апс., с. 119 (в Migne, tom. iii, 231), даже дословно совпадает с Константинопольским, но к обоим он добавляет анафематствование из Никейского символа веры.

Известный отрывок о трех свидетелях на небесах, 1 Ин. 5:7, не упоминается никейскими отцами церкви, и это веский довод в пользу мнения, что в то время он отсутствовал в рукописях Библии.

«Ego distinguere nescio, non valeo, non sufficio, propterea quia sicut generatio ita processio inenarrabilis est».

Он присутствует, вместе с похожим евсевианским (палестинским) вероисповеданием, в знаменитом послании Евсевия Кесарийского к его епархии (Epist. ad suae parochiae homines), которое приводится Афанасием в конце его Epist. de decretis Nicaenae Synodi (Opera, tom, i, p. 239, и в Thilo, Bibl., vol. i, p. 84 sq.); также, с некоторыми изменениями, у Феодорита, Н. Е., i, 12, и Сократа, H. Е., i, 8. Созомен опускает его (H. Е., i, 10) из уважения к disciplina arcani. Symboluni Nicaenum приводится также, с несущественными вариациями, Афанасием в его послании к императору Иовиану, с. 3, и Геласием Кизическим, Lib. Synod, de Concil. Nicaeno, ii, 36. О незначительных вариациях текста см. в Walch, Bibl. symbol., p. 75 sqq., и A. Rahn, Bibliothek der Symbole, 1842. См. также сопоставление символов веры никейской эпохи в приложении к Pearson, Exposition of the Creed.

Присутствует в актах Второго вселенского собора, во всех сборниках (Mansi, tom, iii, 566; Harduin, i, 814). Вероятно, он не восходит непосредственно к собору и не написан лично Григорием Нисским или Григорием Назианзином, которым его иногда приписывали, но добавления, которые отличают его от Никейского символа, по сути уже существовали в разных формах (например, в Symbolum Epiphanii и Symb. Basilii Magni) и формировались постепенно, в ходе споров. Поразительно, что о нем не упоминают, как об отличном от Никейского, ни Григорий Назианзин в своем Epist. 102 к Кледонию (torn, ii, 93, ed. Paris, 1842), ни Третий вселенский собор в Эфесе. С другой стороны, он дважды цитируется Халкидонским собором, дважды упоминается в постановлениях, то есть был торжественно санкционирован. См. Hefele, ii, 11, 12.

Καί отсутствует у Афанасия; у Сократа и Геласия это слово есть.

Здесь ипостась и сущность упоминаются как взаимозаменяемые понятия, хотя Василий и Булл стараются доказать, что это разные вещи. См. доводы в пользу противоположного мнения в Petavius, De trinit., 1. iv, с. 1 (p. 314 sqq.). Руфин, i, 6, переводит: «Ex alia subsistentia aut substantia».

Афанасий опускает αγία и άποστολική, у Феодорита есть оба предиката, у Сократа — άποστολική, у всех — καθoλική.

Это добавление появляется уже в символах веры Антиохийского собора 341 г.

Это добавление, в сущности, присутствует в Антиохийских символах веры 341 г., оно направлено против Маркелла Анкирского, Савеллия и Павла Самосатского, которые учили, что единение Божьей силы (ενέργεια δραστ^ή) с человеком Иисусом прекратится, когда наступит конец света, так что Сын и Его царство не вечны. См. Hefele, i, 438, 507 sq.

Похожие добавления про Святого Духа, вселенскую церковь, крещение и вечную жизнь есть в более древних символах веры: Кирилла Иерусалимского, Василия и двух символах Епифания. См. выше, §128, и приложение к книге Пирсона о символах веры, р. 594 ff.

Enarrat. in PS., xxvi, 8. Иоанн Дамаскин (Expos, fidei) почти повторяет признание Сократа, говоря: единственное, что мы можем узнать о Божьей природе, — это то, что она не может быть познана. Конечно, такие признания следует воспринимать cum grano salis.

Ουσία, substantia, essentia, φύσις, natura, το όν, το ΰποκεόμενον. См. Petavius, De Trinitate, lib. iv, с. 1 (ed. Par., tom. ii, p. 311): «Christiani scriptores… ούσίαν appellant non singularem individuamque, sed communem individuis substantiam». Слово υποκείμενον, однако, иногда используется как эквивалент πρόσωπον.

«Мы, люди, — говорит Афанасий, — состоим из тела и души, все мы μίας φύσεως καί ουσίας, но разные личности».

Кадуорт (Cudworth) в своем великом труде The Intellectual System of the Universe, vol. ii, p. 437 ff., тщательно пытается доказать, что Афанасий и никейские отцы церкви действительно говорили о трех божественных сущностях, подчиненных друг другу. Но он не принимает во внимание того факта, что терминология в то время была еще весьма неопределенной, также как и разница между ουσία и υπόστασης.

См. отрывки из Августина и других отцов церкви, цитируемые в §126. «Ипостаси Троицы, — говорит Р. Хукер (R. Hooker, Eccles. Polity, b. ν, ch. 56, vol. ii, p. 315, Keble's edition) в духе никейской ортодоксии, — это не три отдельные сущности, обладающие общей природой, а это одна сущность, которая сама по себе неповторима; но они все трое обладают ею, только разные способы этого обладания делают их различными между собой. Таким образом, Отец присутствует в Сыне, и Сын в Нем, Они Оба — в Духе, и Дух — в Них. Поэтому потомство Отца, которое есть Сын, вечно остается в Отце; Отец также вечно пребывает в Сыне, никак не отделяясь от Него в силу единства и единичности сущности. Сын в Отце — как свет в свете, из которого он проистекает, не отделяясь; Отец в Сыне — как свет в том же самом свете, который порождает луч и не оставляет его. Так как в данном отношении вечное бытие Сына — от Отца, Чье вечное бытие есть жизнь, Он живет Отцом». В подобном духе Каннингем говорит, объясняя никейское учение о Троице (Hist. Theology, i, p. 285): «Единство божественной природы, как отличное от природы творения, может быть только качественным, а не количественным единством, и этой природой может обладать более чем одно Божество, однако в Писании ясно сказано о количественном единстве Бога и, конечно же, это исключает представление о существовании нескольких разных существ, обладающих одной божественной природой. По сути, Писание учит нас, что единой божественной природой обладает только одна сущность, отсюда можно сделать ясный вывод: если Отец обладает божественной природой и если Сын, хотя Он и отдельная личность, также обладает божественной природой, то Отец и Сын должны быть одной сущности, или, скорее, — так как подобное вряд ли можно назвать выводом или следствием — учение о единосущии Сына Отцу есть выражение и воплощение одной великой истины, разные составляющие которой подкреплены авторитетным заявлением Писания, а именно: что Отец и Сын, являющиеся разными личностями в единстве Бога, Оба в равной мере обладают божественной природой, как отличной от сотворенной. Когда еще не существовало никакого творения, когда Бог еще не творил из ничего, Сын уже существовал и обладал божественной природой. Если это истинно и если Бог истинно един во всех отношениях, то истинно и еще одно положение — ибо оно в точности соответствует принятому значению слов, нынешнему способу выражать эту мысль, — что Отец и Сын так же одинаковы по сущности, как равны во власти и славе».

О троебожии и учении Иоанна Филопона и Иоанна Скифопольского, которое дошло до нас только во фрагментах, см. особенно Baur, Lehre von der Dreieinigkeit, etc., vol. ii, pp. 13–32. В английской церкви заблуждение троебожия было вновь возрождено деканом Шерлоком (Sherlock, Vindication of the Doctrine of the Holy and ever Blessed Trinity, 1690). Он утверждал, что, за исключением взаимного осознания друг друга, которым не обладают сотворенные духи, три божественные личности — это «три различных безграничных ума» или «три разумных существа». Ему возражали Саут, Уоллис и другие. См. Patrick Fairbairn, Appendix к английскому переводу Dorner, History of Christology, vol. iii, p. 354 ff. (Edinburgh, 1863).

Πρόσωπα, personae. Этот термин очень часто встречается в Новом Завете, иногда в значении личность, иногда — лицо, внешность, наружность. Этимологически (от πρός и ή ώψ, глаз, лицо) оно значит лицо, в строгом смысле слова; потом, в более общем плане, — облик; также маска, персонаж (драмы); наконец — лицо в грамматическом плане. Подобным образом латинское слово persona (от sonus, звук) означает маску римского актера, через которую доносился (personuit) его голос; потом самого актера; потом — любой вымышленный или реальный персонаж; и наконец, человека, личность, разумное существо. Савеллиане использовали это слово в смысле лик или персонаж; тритеисты — в грамматическом смысле. Из‑за двойственности значения данного слова предпочтителен термин ипостась, хотя иногда он тоже неадекватен. См. словари, и особенно Petavius, De trinit., lib. iv. Доктор Шедд также предпочитает слово ипостась и замечает, vol. i, p. 371: «Этот термин (persona), хотя он и самый распространенный в английском языке и, возможно, в протестантском учении о Троице вообще, не так хорошо подходит для передачи смысла понятия, как греческое υπόστασις. Он отдает савеллианством, потому что недостаточно ясно выражает единосущие Бога. Отец, Сын и Дух — не просто аспекты или лики Бога. Латинское слово persona обозначало маску, которую актер надевал для представления, и указывало на персонаж, который он играл в данный момент. Хотя те, кто использует подобные термины, конечно же, вкладывают в них полноценный и здравый смысл и, конечно же, воистину верят в Троицу, тем не менее для отражения вечных и неотъемлемых различий в ипостасях Бога непригодны термины, указывающие на временные сценические отличия, и в целях научности ими пользоваться не стоит, хотя бедностью человеческого языка и можно оправдать применение популярных и образных выражений».

Υποστάσεις, subsistentiae. См. Евр. 1:3. (Другие места Нового Завета, где используется это слово, — Евр. 3:14; 11:1; 2 Кор. 9:4; 11:17 — сюда не относятся). Υποστάσεις и соответствующее латинское substantia в строгом смысле означают основание, а затем уже — сущность, субстанцию; они синонимичны ουσία, essentia, и, как мы уже говорили, они часто использовались как взаимозаменяемые даже у Афанасия и в анафематствовании в конце первого Никейского символа веры. Но постепенно (согласно Петавию, после Александрийского собора 362 г.) в церковной терминологии возникло различие между этими терминами; в особенности этому способствовал труд Григория Нисского, De differentia essentiae et hypostaseos (tom. iii, p. 32 sqq.). См. также Petavius, l. с, p. 314 sqq.

Τρόποι υπάρξεως — выражение, в которое, однако, можно вложить савеллианский смысл.

Этот вопрос о трех личностях Бога не следует путать с современной проблемой личностного характера Бога вообще. Никейские отцы церкви настаивали на трех ипостасях, возражая против абстрактного монархианства и савеллианства, тогда как личностность Бога выдвигается христианским теизмом против пантеизма, который делает личные отношения человеческой души с Богом невозможными. Шлейермахер, который как философ явно склонялся к пантеизму, признал (в примечании к своему Reden über die Religion), что поклонение и молитва всегда предполагают и требуют личностности Бога. Философское возражение о том, что личность обязательно предполагает ограничение со стороны других личностей, а это противоречит абсолютности Бога, неприемлемо: мы можем представить себе абсолютную личность так же, как абсолютный разум и абсолютную волю, которой, однако, возможно приписать власть самоограничения не как слабость, но как совершенство. Ортодоксальная вера в три личности не противоречит этой личностности, но дает ей полноту жизни.

Ин. 14:16: "Λλλον παράκλητον, см. также Ин. 5:26; 15:26: Ό παράίκλητος. όν έγώ πέμψω ύμίν παρά πατρός — ясное разграничение Духа, Сына и Отца.

См. у Петавия, который очень подробно обсуждает терминологию никейских отцов, связанную с Троицей. См. также J. Н. Newman, The Arians, etc. p. 208: «Слово личность, которое мы осмеливаемся использовать, говоря об этих трех разных проявлениях Всемогущего Бога, данных нам по Его воле, в философском смысле слишком широко. По сути, примененное к нам самим, оно означает индивидуальное мыслящее лицо, что соответствует греческому ύπόστασις, или сущность. С другой стороны, если мы сведем его к его этимологическому значению persona или πρόσωπον, то есть характер, очевидно, оно будет означать гораздо меньше, чем в учении Писания, которое мы желаем им подтвердить, — тогда оно означало бы просто внешние проявления Высшей Сущности по отношению к нам, которые носят случайный и изменчивый характер. Утверждения Откровения в таком случае заключены между внутренним и внешним представлением о Божественной Сущности, между тритеизмом и тем, что обычно называется унитаризмом». Доктор Шедд (History of Christian Doctrine, vol. i, p. 365) пишет: «Учение о соединенности ипостасей в сущности Бога повествует о бытии столь необычном и уникальном, что человеческий ум практически не получает содействия от сравнений и аналогий, помогающих ему в остальных случаях. Ипостась — это реальная сущность, прочная и устойчивая форма существования, а не просто эманация, или энергия, или проявление; но она промежуточна между сущностью и качествами. Она не идентична сущности, потому что трех сущностей нет. Она не идентична качествам, ибо все три ипостаси в равной мере обладают всеми божественными качествами… Поэтому человеческому разуму приходится усваивать представление о виде существования совершенно неповторимого sui generis, и никакое привычное сравнение или аналогия в этом не помогает».

Августин говорит, De trinitate, lib. vii, cap. 4 (§7, ed. Bened. Venet., tom. viii, fol. 858): «Venus cogitatur Deus quam dicitur, et verius est quam cogitatur».

Августин, De trinit., χ, с. 11 (§18), tom. viii, fol. 898: «Haec tria, memoria, intelligentia, voluntas, quoniam non sunt très vitae, sed una vita, пес tres mentes, sed una mens: consequenter utique non très substantiae sunt, sed una substantia».

Августин, ib. viii, 8 (f. 875): «Immo vero vides trinitatem, si caritatem vides»; ix, 2 (f. 879): «Tria sunt, amans, et quod amatur, et amor». И в другом месте: «Tres sunt, amans, amatus, et mutuus amor».

Сами отцы церкви прекрасно понимали это и признавали, что пользовались примерами только для облегчения понимания. Иоанн Дамаскин (De fide orthod., 1. i, с. 8; Opera, tom. i, p. 137) пишет: «Невозможно найти среди творения такой образ, чтобы он представлял в себе природу Святой Троицы без какого бы то ни было отличия. Ибо разве может вещь сотворенная, и составная, и изменчивая, и ограниченная, и тленная ясно передать сверхъестественную божественную сущность, лишенную всех этих недостатков?» См. также примечания Мосгейма к Cudworth, vol. ii, 422 f. (Lond. ed. of 1845).

Тройственная природа самоосознания проявляется в процессе объективного восприятия своего «я» и познания себя в этой объективности в соответствии с логическим законом тезиса, антитезиса и синтеза, или единства мыслящего субъекта и его мысли. Этот спекулятивный аргумент был разработан Лейбницем, Гегелем и другими немецкими философами и применяется также доктором Шеддом, Hist, of Christian Doct., i, p. 366 ff., note. Но эта аналогия ведет в лучшем случае к савеллианской, а не к ортодоксальной теории трех личностей.

Этическая связь идеи Троицы с идеей любви впервые появляется у Августина, а в недавнее время о ней писали Сарторий, И. Мюллер, Ж. П. Ланге, Мартенсен, Либнер, Шоберлейн и другие. Она вытекает из сущности Бога, Который есть любовь, из отношений Отца с Сыном и «общения» Святого Духа и, конечно же, содержит в себе глубокие истины; но, если воспринимать ее строго, она ведет к представлению только о двух разных личностях и отношениях между ними, слишком много говоря об Отце и Сыне и слишком мало — о Святом Духе.

Также ίδιον. Григорий Нисский называет эти характерные отличия γνωριστικα'ι ιδιότητες, особые отличительные признаки. Термины ΐδιότης и ύπόστασις иногда использовались как синонимы. Слово ίδιότης, женского рода (от ίδιος), особенность, своеобразность, конечно же, не следует путать с ιδιώτης, мужского рода, которое также происходит от ίδιος, но означает частное лицо, потом, как производное, несведущего человека или неуча, и наконец, безумца, идиота.

Έκπόρευσις, procesio; также έκπεμψις, missio; оба термина из Ин. 15:15 (πέμψω… εκπορεύεται) и подобных отрывков, которые, впрочем, касаются собственно не вечных особенностей Троицы, а Ее исторического явления в земной истории. Григорий Назианзин говорит: "ίδιον πατρός μεν ή άγεννησία, υιού δε ή γέννησις, πνεύματος δε ή εκπεμψις.

Ин. 14:10: Ό δε πατήρ ό έν έμοι μένων, αυτός ποιεί τα έργα; Ин. 14:11: Έγω έν τω πατρι, καί ό πατήρ έν έμοί. В строгом смысле слова эта особенность тоже касается не вечных отношений, а пребывания Отца в историческом, воплощенном Христе.

От περιχωρέω (с εις), циркулировать, переходить, обходить, progredi, ambulare. См. также Petavius, De trinit., lib. iv, с. 16 (tom. ii, p. 453 sqq.), и De incarnatione, lib. iv, c. 14 (tom. iv, p. 473 sqq.). Этому явно учат и никейские отцы церкви, особенно Афанасий в своей третьей проповеди против ариан, с. 3 sqq., и в других местах, говоря об отношениях Сына и Отца, хотя, насколько мне известно, он нигде не использует слова περιχώρησις. Григорий Назианзин использует глагол περιχωρείν (не существительное), говоря о жизненном взаимопроникновении двух природ во Христе. Гиббон, который презрительно повествует о никейских спорах (гл. xxi), называет περιχώρησις или circumincessio «отдаленнейшим и мрачнейшим закоулком всей богословской пропасти» и не пытается даже хоть как‑то объяснить эту мысль. Протестантские богословы былых лет определили περοχώρησος как «immanentia, h. е. inexistentia mutua et singularissima, intima et perfectissima inhabitatio unius personae in alia». См. Joh. Gerhard, Loci theologici, tom. i, p. 197 (ed. Cotta).

От incedo, указывает на постоянное внутреннее движение Троицы, circumfusio или mutua commeatio, et communicatio personarum inter se. Петавий (во втором и четвертом томе своего труда), Кадуорт (Cudworth, Intellectual System of the Universe, vol. ii, p. 454, ed. of Harrison, Lond., 1845) и другие вместо этого говорят о circuminsessio, от sedeo, что, скорее, указывает на взаимоупокоение ипостасей друг в друге, inexistentia или mutua existentia personarum. Это слово, скорее, соответствует греческому ένύπαρξϋς {взаимонахождению}, чем περϋχώρησος {взаимоперехождению).

Ό Θεός и αυτόθεος, в отличие от θεός. Уотерленд Waterland, Works, vol. i, p. 315) отмечает в связи с этим: «Титул ό θεός, понимаемый в том же смысле, что αυτόθεος, относился, как и должен был, в первую очередь к Отцу, поскольку именно им определяется личный характер первой ипостаси Святой Троицы. Это не более чем признание прерогатив Отца как Отца. Но он может также обозначать любую из ипостасей, которая воистину и по сути есть Бог, поэтому его вполне можно отнести и к Сыну: иногда так и делается, хотя и не столь же часто, как в случае с Отцом».

Ή πηγή, ή αΐτόα, ή ρίζα της θεότητος: fons, origo, principium.

De triait., iii, 12: «Et quis non Patrem potiorem confitebitur. ut ingenitum a genito, ut Pat rem a Filio, ut eum qui miserit ab eo qui missus sit, ut volentem ab eo qui obediat? Et ipse nobis erit testis: Pater major me est. Haec ita ut sunt intelligenda sunt, sed cavendum est, ne apud imperitos gloriam Filii honor Patris infirmet». Подобным образом Иларий называет все атрибуты Сына исходящими от Отца. См. также Иларий, De Synodis, seu de fide Orient ahum, pp. 1178, 1182 (Opera, ed. Bened.), а также третий и восемнадцатый каноны Сирмийского собора 357 г.

См. соответствующие отрывки из Афанасия, Василия и Григориев в Bull, Defensio, sect, iv (pars ii, p. 688 sqq.). Даже Иоанн Дамаскин, которым завершается продуктивный период греческого богословия, продолжает учить тому же субординационизму, De orthod. fide, i, 10: Πάντα όσα έχει ό υίός καί το πνεύμα, èk τού πατρός εχει, καί αυτό το είναι.

Ин. 14:28. Кадуорт (Cudworth, l. с, ii, 422) соглашается с несколькими никейскими отцами церкви в том, что этот отрывок касается именно Божественности Христа — ибо превосходство вечного Бога над смертным человеком — вовсе не новость, чтобы о нем говорить особо. Мосгейм в ученом примечании к Кадуорту in loco возражает против обоих толкований, и прав в этом. Ибо Христос говорит здесь не о Своей богочеловеческой личности вообще, а о Своем состоянии уничижения.

Все уважаемые ученые после Петавия признают субординационизм никейского учения о Троице; например, Булл, который в четвертом (а не третьем, как говорит Гиббон) разделе своей знаменитой Defensio fidei Nic. (Works, vol. ν, pars ii, pp. 685–796) довольно подробно рассуждает о подчиненности Сына Отцу и ради идеи идентичности никейского и доникейского учения доказывает, что все ортодоксальные отцы церкви и до, и после Никейского собора единодушно сходились на субординационистских позициях, «ипо ore docuerunt naturam perfectionesque divinas Patri Filioque competere non callateraliter aut coordinate, sed subordinate; hoc est, Filium eandem quidem naturam divinam cum Patre communem habere, sed a Patre communicatam; ita scilicet ut Pater solus naturam illam divinam a se habeat, sive a nullo alio, Filius autem a Patre; proinde Pater divinitatis, quae in Filio est, origo se principium sit», etc. Так, Уотерленд, защищая ортодоксальное учение о Троице от Сэмюэля Кларка, утверждает, что такое превосходство Отца не противоречит вечному и обязательному существованию, единосущию и безграничному совершенству Сына. Среди современных историков Неандер, Гизелер, Баур (Lehre von der Dreieinigkeit, etc., i, p. 468 ff.) и Дорнер (Lehre von der Person Christi, i, p. 929 ff.) приходят к тем же результатам. Но если Баур и Дорнер (хотя и с разных точек зрения) признают в этом недостаток никейского учения, который должен быть преодолен последующим развитием учения церкви, то ведущие англиканские богословы, Кадуорт (intellectual System, vol. ii, p. 421 ff.), Пирсон, Булл, Уотерленд (а среди американских богословов доктор Шедд) считают никейский субординационизм истинным, соответствующим Писанию и окончательным вариантом учения о Троице и не принимают во внимание Августина, который пошел дальше. Канис (Der Kirchenglaube, ii, p. 66 ff.) считает, что Писание идет дальше никейских отцов церкви в подчинении Сына и Духа Отцу.

Учение Августина о Троице подробно обсуждается в Baur, Die christl. Lehre von der Dreieinigkeit, etc., vol. i, pp. 826–888. Августин не знал греческий язык в совершенстве, поэтому не был очень хорошо знаком с трудами никейских отцов церкви, но больше полагался на собственные идеи. См. его признания в De trinit., 1. iii, cap. 1 (tom. viii, f. 793, ed. Bened. Venet., по которому я всегда цитирую Августина в этом разделе, хотя и указываю на другую нумерацию глав в других изданиях).

De trinit., 1. vii, cap. 6 (§11), tom. viii, f. 863: «Non major essentia est Pater et Filius et Spiritus Sanctus simul, quam solus Pater, aut solus Filius; sed tres simul illae substantiae [здесь эквивалент ύποστάσεις] sive personae, si ita dicendae sunt, aequales sunt singulis; quod animalis homo non percipit». Ibid. (f. 863): «Ita dicat unam essentiam, ut non existimet aliud alio vel majus, vel melius, vel aliqua ex parte divisum». Ibid., lib. viii, c. 1 (fol. 865): «Quod vero ad se dicuntur singuli, non dici pluraliter tres, sed unam ipsam trinitatem: sicut Deus Pater, Deus Filius, Deus Spiritus Sanctus; et bonus Pater, bonus Filius, bonus Spiritus Sanctus; et omnipotens Pater, omnipotens Filius, omnipotens Spiritus Sanctus; nec tarnen tres Dii, aut tres boni, aut très omnipotentes, sed unus Deus, bonus, omnipotens ipsa Trinitas». Lib. xv, 17 (fol. 988): «Pater Deus, et Filius Deus, et Spiritus S. Deus, et simul unus Deus». De Civit. Dei, xi, cap. 24: «Non très Dii vel très omnipotentes, sed unus Deus omnipotens». См. также Афанасьевский символ веры, vers. 11.

De trinit., 1. xv, с. 26 (§47, fol. 1000): «Pater solus non est de alio, ideo solus appellatur ingenitus, non quidem in Scripturis, sed in consuetudine disputantium… Filius autem de Patre natus est: et Spiritus Sanctus de Patre principaliter, et ipso sine ullo temporis inter‑vallo dante, communiter de ut roque procedit».

Confess., xiii, 11: «Dico haec tria: esse, nosse, velle. Sum enim, et novi, et volo; sum sciens, et volens; et scio esse me, et velle; et volo esse, et scire. In his igitur tribus quam sit inseparabilis vita, et una vita, et una mens, et una essentia, quam denique inseparabilis distinctio, et tarnen distinctio, videat qui potest». Это же сравнение он повторяет в несколько иной форме в De Civit. Dei, xi, 26.

Mens, verbum, amor; memoria, intelligentia, voluntas или Caritas; так как voluntas и caritas для него но сути одно и то же: «Quid enim est aliud Caritas quam voluntas?». Опять же: amans, amatus, mutuus amor. Об этих и подобных аналогиях, которые мы уже упоминали в §130, см. также Августин, De Civit. Dei, 1. xi, с. 24; De trinit. xiv, xv; также критику в Baur, l. с, i, p. 844 sqq.

Ин. 15:26: Ό παράκλητος, όν έγω πέμψω ΰμίν παρά του πατρός; также Ин. 16:7: Πέμψω αυτόν προς υμάς; ср. с Ин. 14:26: Τό πνεύμα το αγιον, ο πέμψει ό πατήρ έν τω όνοματί μου. Августин ссылается также на Ин. 20:22, где Христос вдыхает Святого Духа в Своих учеников, De trinit., iv, с. 20 (§29), fol. 829: «Nec possumus dicere quod Spiritus S. et a Filio non procedat, neque enim frusta idem Spiritus et Patris et Filii Spiritus dicilur. Nec video quid aliud significare voluerit, cum sufflans in faciem discipulorum ait: "Accipite Spirit urn S".». Tract. 99 in Evang. Joli. §9: «Spiritus S. non de Patre procedit in Filium, et de Filio procedit ad sanctificandam creatuam, sed simul de utroque procedit». Но в конечном итоге, по его мнению, Дух в основном исходит от Отца: de patre principaliter. De trinit., xv, c. 26 (§47). Более того, Августин считает исхождение Духа от Сына даром Отца, включенным в наделение Сына жизнью. См. Tract. 99 in Evang. Joh. §8: «A quo habet Filius ut sit Deus (est enim de Deo Deus), ab illo habet utique ut etiam de illo procedat Spiritus Sanctus: ac per hoc Spiritus Sanctus ut etiam de Filio procedat sicut procedit de Patre, ab ipso habet Patre».

De trinit. xv, с. 17 (§27) fol. 987: «Spiritus S. secundum Scripturas sacras пес Patris solius est, пес Filii solius, sed amborum. et ideo communem, qua invicem se diligunt Pater et Filius, nobis insinuât caritatem». Без сомнения, Бог есть любовь, но в особом смысле это можно сказать о Святом Духе. De trinit. xv, с. 17 (§29), fol. 988: «Ut scillicet in illa simplici summaque natura non sit aliud substantia et aliud Caritas, sed substantia ipsa sit Caritas et Caritas ipsa sit substantia, sive in Patre, sive in Filio, sive in Spiritu S., et tarnen proprie Spiritus S. Caritas nuncupetur».

Ancor. §9: "Αρα Θεός έκ πατρός καί υίοϋ το πνεύμα. Но он также неявно упоминает: εκπορεύεται, έκ του υίοΰ.

В своем анафематствовании против Нестория он осуждает также тех, кто не считает Святого Духа исходящим от Христа. Феодорит отвечал: если имеется в виду, что Дух единосущен Христу и исходит от Отца, мы согласны; но если имеется в виду, что Дух существует через Сына, то это нечестивое мнение. См. Neander, Dogmengesch., i, p. 822.

См. отрывки в Hagenbach, Dogmengeschichte, vol. i, p. 267 (Engl, ed., H. В. Smith, New York, 1861), и в Perthel, Leo der G., p. 138 ff. Лев Великий пишет, например, в Serm. lxxv, 2: «Huius enim beata trinitatis incommutabilis deltas una est in substantia indivisa in opere, Concors in voluntate, par in potential aequalis in gloria».

Об этих спорах см. J. G. Walch, Historia Controversiae Graecorum Latinorumque de Pro‑cessione Spir. S., Jen., 1751. Также John Mason Neale, A History of the Holy Eastern Church, Lond., 1850, vol. i, 1093. Стэнли (A. P. Stanley, Eastern Church, p. 142) называет этот спор, некогда пылавший столь долго и яростно, «прекрасным примером борьбы вымерших противоречий».

Поразительно, что, несмотря на несомненное историческое значение этого символа веры, Баур в своем трехтомном труде об истории учения о Троице упоминает его лишь вскользь, vol. ii, p. 33, как тщетную попытку примирить в логических категориях суровый и непримиримый антагонизм между идеями единства и триады.

Латинский текст приводится в основном из тщательно сделанного пересмотра Уотерленда, (Works, vol. iii, ch. ix, p. 221 ff.), который также добавляет разные прочтения из лучших рукописей и несколько параллельных отрывков из отцов церкви до 430 г., так как он считает символ составленным до Третьего вселенского собора (431). Мы также сравнили этот текст с текстом Монфокона (в его издании Афанасия) и Уолша (Christi Concordienbuch, 1750). Нумерация стихов отличается начиная со ст. 19. Уотерленд объединяет ст. 19 и 20 в один, как и ст. 25 и 26, 39 и 40, 41 и 42, так что всего получается сорок стихов. Так делает и Монфокон, р. 735 ff. У Уолша сорок четыре стиха.

См. также Августин, Contra Maximin. Arian., 1. ii, с. 3 (Opera, tom, viii, f. 729, ed. Venet.): «Haec est fides nostra, quoniam haec est fides recta, quae etiam catholica nuncupatur».

«Absque dubio» отсутствует в Cod. reg. Paris., по утверждению Уотерленда.

Григорий Назианзин, Orat. xxiii, р. 422: «…μονάδα έν τριάδο, καί τριάδα èv μονάδο προσκυνουμέ νην».

Похожее выражение встречается в двух местах в Commonitorium Викентия Леринского (ум. в 450): «Ecclesia vero catholica unam divinitatem in trinitatis plenitudine et trinitatis aequalitatem, in una atque eadem majestate veneratur, ut neque singularitas substantiae personarum confundat proprietatem, neque item trinitatis distinctio unitatcm separet deitatis» (cap. 18, 22). См. сравнительные таблицы Монфокона в Opera Athan., tom. ii, p. 725 sq. На основании этой и двух других параллелей Антельми (Anthelmi, Disquisitio de Symb. Äthan., Par., 1698) сделал вывод, что автор Афанасьевского символа веры — Викентий Леринский. Но параллелей из Августина гораздо больше, и сам Викентий основывался на трудах Августина.

Викентий Леринский, cap. 19: «Alla est persona Patris, alia Patris, alia Spiritus Sancti. Sed Patris et Filii et Spiritus S. non alia et alia, sed una eademque natura». Похожий отрывок Уотерленд цитирует из Symbolum Pelagii.

Августин, tom. viii, p. 744 (ed. Venet.): «Patris et Filii et Spiritus Sancti unam virtutem, unam substantiam, unam deitatem, unam majestatem, unam gloriam».

Faustini Fid. (цитируется в Waterland): «Qualis est Pater secundum substantiam, talem genuit Filium», etc.

Августин пишет так же, только использует magnus вместо immensus. См. ниже. Immensus по–разному переводится в разных греческих копиях: ακατάληπτος, άπεορος и άμετρος, — откуда следует, что оригинал был написан на латинском языке. Венантий Фортунат в своей Expositio fidei Catholicae заявляет: «Non est mensurabuis in sua natura, quia illocaus est, incircumscriptus, ubique totus, ubique praesens, ubique potens». Таким образом, это слово указывает на вездесущие. Перевод «непостижим» в The Anglican Book of Common Prayer неточен и, вероятно, происходит от греческого варианта ακατάληπτος. {Ср. синод, «необъятен» («и тьма не объяла Его», Ин. 1:5), тогда как, например, в английском языке comprehend, KJV, можно трактовать двузначно — в современном значении, «не постигла» (т. е. тьма не могла его понять, свет был непостижим), и в исходном, «не объяла» (т. е. свет был необъятен).}

Августин, Op., tom. ν, p. 543: «Aeternus Pater, coaeternus Filius, coaeternus Spiritus Sanctus».

B похожих выражениях — Августин, De trinit., lib. ν, cap. 8 (tom. viii, 837 sq.): «Magnus Pater, magnus Filius, magnus Spiritus S., non tamen tres magni, sed unus magnus… Et bonus Pater, bonus Filius, bonus Spiritus S.; nec tres boni, sed unus bonus; de quo dictum est, "Nemo bonus nisi unus Deus"… Itaque omnipotens Pater, omnipotens Filius, omnipotens Spiritus S.; пес tarnen très omnipotentes, sed unus omnipotens-, "ex quo omnia, per quem omnia, in quo omnia, ipsi gloria" (Rom. ix, 36)».

См. Августин, De trinit., lib. viii, в Prooem. к cap. 1: «Sicut Deus Pater, Deus Filius, Deus Spiritus S.; et bonus P., bonus F., bonus Sp. S.; et omnipotens P., omnipotens F., omnipotens Sp. S.; nec tamen tres Dii, aut très boni, aut tree omnipotentes; sed unus Deus, bonus, omnipotens, ipse Trinitas». Serm. 215 (Opera, tom. v, p. 948): «Unus Pater Deus, unus Filius Deus, unus Spiritus S. Deus: пес tarnen Pater et F. et Sp. S. tres Dii, sed unus Deus». De trinit. x, c. 11 (§18); «Haec igitur tria, memoria, intelligentia, voluntas, quoniam non sunt très vitae, sed una vita; пес très mentes, sed una mens; consequenter utique nec très substantiae sunt, sed una substantia». См. также Амвросий, De Spiritu S., iii, 111: «Ergo sanctus Pater, sanctus Filius, sanlus et Spiritus; sed non très sancti; quia unus est Deus sanctus, unus est Dominus»; и подобные места.

См. цитируемый выше отрывок из Августина; также De trinit., 1. с, 5 (al. 8): «Et tarnen hanc trinitatem non très Deos, sed unum Deum». Похожее место есть у Вигилия из Тапса, De trinitate, и в проповеди Кесария Арелатского, которая приписывается Августину (v. 399).

Августин: «Non tarnen sunt duo Dii et duo Domini secundum formam Dei, sed ambo cum Spiritu suo unus est Dominus… sed simul omnes non tres Dominos esse Deos, sed unum Dominum Deum dico». Contra Maximin. Arian., 1, ii, c. 2, 8 (Opera, viii, f. 729).

Уотерленд опускает слово tres, у Уолша оно есть.

Solo должно отличать Сына от Святого Духа, Который от Отца и от Сына; таким образом, здесь уже присутствует латинское учение о двойном исхождении. Поэтому в некоторых греческих копиях выкинуто слово только, а в других же оно сохраняется, как проявление непоследовательности.

Это уже явно латинское учение об исхождении processio, которое было бы еще более ясно выражено, если бы здесь говорилось: «sed ab utroque procedens». См. также Августин, De trinit., lib. xv, cap. 26 (§47): «Non igitur ab utroque est genitus, sed procedit ab utroque amborum Spiritus». В большинстве греческих копий (см. у Монфокона в Athan. Opera, tom. ii, p. 728 sqq.) опущено et Filio и написано только από τού πατρός.

Августин, Contra Maxim., ii, 3 (tom. viii, f. 729): «In Trinitate quae Deus est, unus est Pater, non duo vel tres; et unus Filius, non duo vel tres; et unus amborum Spiritus, non duo vel tres».

Августин, Serm. 215, torn, ν, f. 948: «In hac trinitate non est aliud alio majus aut minus, nulla operum separatio, nulla dissimilitude substantiae». Уотерленд цитирует также похожий отрывок из Symb. Pelagii.

Так у Уотерленда и в англиканской литургии. В лютеранской Книге согласия другой порядок: «trinitas in unitate, et unitas in trinitate».

В греческом варианте: ορθώς, или πιστώς, или βεβαίως.

Августин, Epist. 137 (цитирует Уотерленд): «Aequalem Patri secundum Diuinitatem, minorem autem Patre secundum carnem, hoc est, secundum hominem».

Так же Августин, Tract, in Joh., p. 699: «Non duo, sed unus est Christus»; так же Викентий Леринский, l. с: «Unum Christum Jesum, non duos… unus est Christus».

Викентий, l. с, cap. 19: «Unus autem, non… divinitatis et humanitatis confusione, sed unitate personae… non conversione naturae, sed personae».

Августин, tom, ν, f. 885: «Idem Deus qui homo, et qui Deus idem homo: non confusione naturae, sed unitate personae».

Августин, Tract, in Joh., p. 699 (цитирует Уотерленд): «Sicut enim unus est homo anima rationalis et caro; sic unus est Christus Deus et homo».

В некоторых рукописях: ad infernos или ad inferna. В Апостольском символе веры из Аквилеи у Руфина: descendit ad infera.

В греческих вариантах стоит либо только πιστώς, либо πιστώς τε καί βεδαίως, либо εκ πίστεως βεβαίως πιστεύση.

Γ. Воссий первым доказал, что это предание ошибочно, в своем убедительном трактате 1642 г. Даже римские богословы, такие как Кеснель, Дюпен, Пажи, Тиллемон, Монфокон и Муратори, признают эту ошибочность. Келлнер приводит девятнадцать доказательств против того, что автор символа веры — Афанасий, два или три из которых настолько вески, что он мог бы обойтись без всех остальных. См. самые важные из них в моем трактате о символах, l с, р. 592 ff.

Когда этот символ веры стал использоваться в Греческой церкви, этот стих стал опускаться как латинская интерполяция.

См. список этих мнений в Waterland, vol. iii, p. 117, в Köllner и в моем собственном трактате. Большинство высказывается в пользу Вигилия из Тапса, в Африке, 484 г.; другие — в пользу Викентия Леринского, 434 г.; Уотерленд — за Илария Арелатского, около 430 г.; другие же говорят неопределенно, что автор был из Северной Африки, из Галлии или из испанской церкви VI или VII зека. Гарви недавно, но необоснованно, отнес его сочинение к 401 г. и заявил, что автором был епископ Виктриций Руанский (Hist, and Theol. of the Three Creeds, vol. ii, p. 583 f.). Он полагает, что Августин цитирует данный символ веры, но этот отец церкви нигде не упоминает о существовании подобного символа; напротив, автор символа берет несколько фрагментов из De Trinitate Августина, также как из Викентия Леринского и других источников. См. примечания к символу веры выше и мой трактат, р. 596 ff.

О согласии книг евангельской церкви с Афанасьевским символом см. в моем трактате, р. 610 ff. Лютер называет его самым весомым и великим произведением церкви со времен апостолов. В английской церкви его до сих пор поют или декламируют в соборах. Протестантская епископальная церковь Соединенных Штатов, напротив, исключила его из своей Книги общих молитв. (Все, что говорится здесь о происхождении и времени возникновения Афанасьевского символа веры, следует сверять с обновленными данными, изложенными автором в его труде Creeds, i, 36. Последние исследования не позволяют нам считать его составленным раньше VIII или VII века. Первый комментарий к нему приписывается Венантию Фортунату, 570 г., но его подлинность вызывает сомнения, ее отрицают Гизелер, Фоулкс и другие. Большинство англиканских авторов последнего периода, в том числе Стэнли, Свейнсон и Ламбли, приписывают символ неизвестному автору из Галлии, жившему между 750 и 850 г., вероятно, во время правления Карла Великого [ум. в 8141. Харди и Оммени выступают за более раннюю дату. Проблема еще не решена окончательно. Символ состоит из двух частей, одна из которых посвящена Троице, а другая — воплощению, и позже некто третий объединил эти части вместе. Вторая часть была найдена отдельно во фрагменте проповеди о воплощении в Трире, в рукописи середины VIII века, впервые опубликованной профессором Свейнсоном в 1871 г. и снова — в 1875 г.)

Похожие партии также возникали по отношению к Лютеру, Шлейермахеру и другим великим богословам и философам.

Αδελφοί μακροί, по причине их физического роста.

Haer. 64. См. также его послание к епископу Иоанну Иерусалимскому, написанное в 394 г. и переведенное Иеронимом на латынь (Ер. 51, ed. Vallarsi), где он перечисляет восемь ересей Оригена в учениях о Троице, о человеке, ангелах, мире и последних временах.

Описание их поведения см. в Zöckler, Hieronymus, p. 396 ff.

В Epistola Synodica ad episcopos Palaestinos et ad Cyprios, 400, и трех Epistolae Paschales, 401 — 403, которые все были переведены Иеронимом и включены под номерами 92, 96, 98 и 100 в сборник его посланий, в издании Валларси. В них противоречивые темы освещены более глубоко, чем в собственных произведениях Иеронима, обращенных против Оригена. Иероним (Ер. 99 ad Theophilum) хвалит его так: «Rhetoticae eloquentiae jungis philosophos, et Demosthenem atque Platonem nobis consocias».

Согласно Сократу (H. Ε., vi, 4), еще одной причиной для недовольства был тот факт, что Златоуст всегда ел в одиночестве и никогда не принимал приглашений на пиры — либо из‑за несварения пищи, либо из‑за привычки к воздержанию. Но народ очень уважал и любил его как человека и проповедника.

Προς την δρΰν, Synodus ad Quercum. Поместье принадлежало имперскому префекту Руфину, там был дворец, большая церковь и монастырь. Созомен, viii, 17.

Среди двадцати девяти обвинений были следующие: что Златоуст назвал святого Епифания безумцем и бесом, что он написал книгу, полную оскорблений в адрес священников, что он принимал женщин без свидетелей, что он мылся и ел в одиночестве! См. Hefele, ii, p. 78 sqq.

Πάλιν Ηρωδίας μαίνεται, πάλιν ταράσσεται, πάλιν ορχείται, πάλιν έπι πίναία την κεφαλήν του Ιωάννου ζητεί λαβείν. См. Сократ, Η. Ε., vi, 18. Евдоксия была молодой и красивой женщиной, которая презирала своего мужа и позволяла себе предаваться разным страстям. Она умерла через четыре года после рождения своего сына, Феодосия Младшего, настоящим отцом которого считали графа (cornes) Иоанна. См. Gibbon, ch. xxxii.

Δόξα τω θεώ πάντων ενεκεν, — его последние слова, девиз его жизни и деятельности.

Это был всего лишь σύνοδος ενδημούσα, то есть собор епископов, находившихся тогда в Константинополе, и его не следует путать с Пятым вселенским собором в Константинополе в 553 г., который был посвящен только спору о трех капитулах. См. Mansi, Conc, torn, ix, fol. 395–399 (где приведено пятнадцать канонов); Walch, Ketzerhistorie, vii, 660; Gieseler, К. Gesch., i, ii, p. 368.

Даже Афанасий не совсем свободен от склонности к монофизитству, он говорит о ενωσις φυσική Логоса с Его плотью и о единой воплощенной природе божественного Логоса, μία φύσις τού Θεoû λόγου σεσαρκωμένη, которой следует поклоняться вместе с Его плотью; см. его небольшой трактат De incarnatione Dei Verbi (περί της σαρκώσεως του Θeoû λόγου) в третьем томе бенедиктинского издания, р. 1. Но в первую очередь следует учитывать, что многие ученые (Монфокон, Мелер, Гефеле) приписывают авторство этого трактата (который не надо путать с более обширным трудом De incarnatione Verbi Dei, περί της ενανθρωπήσεως του λόγου, в первом томе парижского бенедиктинского издания, pp. 47–97) не Афанасию — хотя оснований для отрицания его авторства недостаточно; а кроме того, в рассматриваемое время слова φύσις, ουσία и ύπόστασις часто использовались как взаимозаменяемые, и четкое их разграничение произошло только в конце никейской эпохи. «При неопределенности понятий φύσις и ύπόστασις, — пишет Неандер (Dogmengeschichte, i, p. 340), — александрийцы были склонны ради единства ύπόστασις допускать, что Христос обладает только одной φύσις, и противопоставлять ενωσις φυσική тем, кто говорил о двух природах». См. также Petavius, De incarn. Verbi, lib. ii, с. 3 (tom. iv, р. 120, de vocabulis φύσεως et υποστάσεως); также наблюдения в Dorner, l. с, i, р. 1072, и Hefele, Conciliengesch., ii, p. 128 f. Два Григория в самом деле говорят о δίο φύσείς Христа, но в то же время о σύγκρασις и άνάίκρασις, то есть их смешении.

Феодор, епископ Мопсвестийский из Киликии, глава антиохийской школы, сравнивает союз божественного и человеческого во Христе с брачным союзом мужчины и женщины и говорит, что невозможно воспринять полноту природы без полноты личности (υπόσταση). См. также Neander, /. с, i, р. 343; Dorner, ii, p. 39 ff.; Fritzsche: De Theodori Mopsvest. vita et scriptis, Halae, 1837, и статью W. Möller в Herzog, Encycl., vol. xv, p. 715 ff. От трудов Феодора Мопсвестийского до нас дошли только фрагменты, в основном акты Пятого вселенского собора (в Mansi, Cone. tom. ii, fol. 203 sqq.) и комментарий к двенадцати пророкам, который обнаружил кардинал Анджело Май и издал в Риме в своей Nova Bibliotheca SS. Patrum, tom. vii, pars i, pp. 1–408, вместе с несколькими фрагментами комментариев к новозаветным книгам, изданными Fritzsche, jun., Turici, 1847; и Pitra, Spicileg. Solesm., tom. i, Par., 1852.

Его имя обычно пишут как Apollinaris, в том числе Петавий, Баур, Дорнер и все английские авторы. Мы не собираемся нарушать общепринятые нормы в таком незначительном вопросе. Но греческие отцы церкви всегда пишут Άπολλιναρίους, следовательно, более правильный вариант — Apollinaris (как у Иеронима, De viris illustr., с. 104).

Ψϋχή άλογος, внутренняя жизненная сила, общая у человека и животных.

Νους, πνεύμα, или ψυχη λογικη, anima rationalis, свободное, мыслящее я, αύτοκινητον, разум и воля, бессмертный дух, отличающий человека от животных. Аполлинарий следовал психологической трихотомии Платона. В цитате у Григория Нисского он пишет: О άνθρωπος είς έστιν έκ πνεύματος καί φυχής kac σώματος, и подкрепляет это 1 Фес. 5:23 и Гал. 5:17. Но в другом месте он обозначает духовный принцип в человеке в целом как ψυχή и считает, что его место у Христа занимает Логос. См. также отрывки в Gieseler, vol. i, div. ii, p. 73 (4^th ed.). С этого времени трехчастное деление человеческой природы стало несправедливо считаться гетеродоксальным.

Он осмеливался даже приводить в качестве аналогии мула (животное, среднее между лошадью и ослом), серый цвет (смесь белого и черного) и весну (в отличие от зимы и лета). Христос, говорит он, есть οϋτε άνθρωπος όλος, οϋτε θεός, άλλα θεού καί ανθρώπου μίξις.

Результат такого сочетания он называл άνθρωπόθεος, человекобогом, и относил его к одной категории с мифологическим минотавром, знаменитым критским монстром с телом человека и головой быка или телом быка и головой человека. Но с таким чудовищем, скорее, можно сравнить идею самого Аполлинария о Логосе, гнездящемся в усеченном человеческом существе.

Дорнер, который очень тщательно изучил этот этап развития христологии, как и все остальные, говорит, i, 977: *Можно с уверенностью утверждать, что школа Аполлинария не осталась последовательной и согласной со своим основателем во всех вопросах; не можем мы и утверждать, что сам Аполлинарий всегда учил одинаково». Феодорит обвиняет его в изменении мнений, и Дорнер полагает, что речь идет о разных этапах развития его системы.

Ενσάρκωση — это в то же время ενανθρώπηση. Христос был воистину άνθρωπος, а не просто ώς άνθρωπος, как учит Аполлинарий на основании Флп. 2:7.

Conc. Constant., i, can. 1, где аполлинаристы подвергнуты анафеме вместе с арианами, полуарианами, духоборами, савеллианами, маркеллианами и фотинианами.

Это касается даже Афанасия. См. подстрочное примечание о нем в §135.

Θεοτόκος, Deipara, genitrix Dei, mater Dei. О более раннем использовании этого слова см. Petavius: De incarnatione, lib. ν, с. 15 (tom. iv, p. 471 sqq., Paris, 1650). В Библии этого слова нет, к нему приближается только μήτηρ του κυρίου в Лк. 1:43; выражение же μήτηο Ιησού встречается часто. Кирилл ссылается на Гал. 4:4: «Бог послал Сына Своего, Который родился от женщины». Для протестантского ума слово Θεοτόκος звучит оскорбительно из‑за его несомненной связи с римско–католическим культом Марии, откровенно напоминающим о языческих матерях–богинях. См. §82 и 83.

Β оригинале в Mansi, iv, 1197; в латинском переводе Мария Меркатора — ed. Garnier, Migne, p. 757 ff. См. этот и подобные отрывки также в Hefele, ii, p. 137, и Gieseler, i, 2, 139.

Πρόσληψις. Феодор Мопсвестийский говорит (Act. Conc. Ephes., в Mansi, iv, fol. 1349): Ό δεσπότης θώς λόγος άνθρωπον είληφε τέλειον (hominem perfectum assumpsit), вместо φύσιν άνθρωπου εϊληφε или σαρξ εγενετο.

θεοφόρος, Богоносцем, также θεοδόχος, от δέχεσθαι, принимающим Бога.

Instrumentum, templum, ναός, любимый термин несториан.

Συνάφεια, связь, близость, взаимодействие, привязанность, в отличие от ενωσις, истинного внутреннего союза. Кирилл Александрийский так обвиняет Нестория в своем Epist. ad Coelestinum: Φεύγει πανταχού το λέγειν, την ενωσιν, άλλ'ονομάζει την συνάφειαν, ώσπερ έστιν ό έξωθεν.

Ενωσις σχετική, единство отношений (от σχεσις, условие, отношения), в отличие от ένωσις φυσική или συγκρασις, физическое единство или слияние.

Кирилл обвиняет Нестория (Epist. ad Coelest.) в том, что он не говорит, будто Сын Божий умер и воскрес, но только что человек Иисус умер и воскрес. Как говорит сам Несторий в своей второй гомилии (Mar. Merc 763 sq.), можно сказать, что Сын Божий, в более широком смысле, умер, но не что Бог умер. Более того, в Писании, когда речь идет о рождении, страстях и смерти, нигде не сказано о Боге, но говорится о Христе, или Иисусе, или Господе — и все эти имена подходят к обеим природам. Рожденному, умершему и похороненному Богу нельзя поклоняться. Пилат, говорит он в другой проповеди, распял не Бога, а оболочку Бога, и Иосиф Аримафейский обвил пеленами и хоронил не Логос (Marius Merc. 789 sqq.).

Согласно донесению Василия, обращенному к императору Феодосию, Несторий собственноручно ударил нахального монаха, который запретил епископу, как упорствующему в ереси, приближаться к алтарю, а потом передал его служителям порядка, которые гнали его плетями по улицам города, а потом изгнали за его пределы.

См. в особенности его заявление о ενωσις φυσική в третьем анафематствований против Нестория; Гефеле, однако (ii, 155), считает, что под этим подразумевается не 'ένωσις είς μίαν φύσιν, а просто реальное единение в одно существо, единое существование.

Cyrilli Opera, tom. iii, 67; Mansi, iv, fol. 1067 sqq.; Gieseler, i, ii, p. 143 ff. (§88, not. 20); Hefele, ii, 155 ff.

Именно этот собор имеет в виду декан Милмен (Latin Christianity, i, 227), когда жестко и критически отзывается о вселенских соборах древней церкви: «Никогда христианство не представляется нам столь непривлекательным и, если говорить о доминирующем тоне и характере обсуждений, настолько лишенным авторитета, как при изучении вселенских соборов. Обычно это яростное столкновение двух соперничающих группировок, ни одна из которых не хочет уступать и каждая торжественно клянется в отсутствии у нее предубеждений. Интриги, несправедливость, насилие, применение власти большинством, решения, принятые скорее под действием пылких речей, чем на основании здравого исследования, — все это не позволяет нам уважать эти соборы и побуждает осуждать их, по крайней мере последние. Завершается собор обычно ужасной анафемой, в которой невозможно не заметить человеческую ненависть, высокомерную радость победы, ликование по поводу осуждения униженного противника. Даже уважаемый Никейский собор начался со взаимных обвинений и оскорблений, которые потом были прекращены по приказанию императора; на протяжении всего рассказа Евсевия священники восхваляют обращенного в христианство императора, отчасти даже в духе опьянения, что можно объяснить тщеславием, ибо они оказались объектами царской милости и были приглашены на царские пиры. Но более фатальной ошибкой этого собора было требование применить гражданское наказание, изгнание, к несогласным прелатам. Вырождение происходит быстро по мере продвижения от Никейского собора к Эфесскому, где каждая партия использует все возможные средства, маневры, влияние при дворе, подкупы, чтобы сокрушить своих противников, где по меньшей мере поощряется насилие масс, если только не говорить о прямом подстрекательстве к нему из желания предвосхитить решения собора, где у каждого есть какие‑то свои личные интересы и все готовы на любые средства, чтобы заручиться поддержкой светского правительства в ратификации своих анафем для начала гонений». Конечно, это лишь мрачная сторона картины. Несмотря на все человеческие страсти и несовершенства истина в конечном итоге победила, и одного этого достаточно, чтобы весь христианский мир до сих считал вселенские соборы важными и авторитетными.

Собств. комес, от позднелат. comes, «спутник», «придворный из свиты». — Прим. ред.

Святой Августин был одним из западных епископов, приглашенных на собор; император послал к нему особого гонца, но он умер незадолго до того, 28 августа 430 г.

Перед тем как было подписано решение о смещении, количество участников возросло до ста девяноста восьми. Согласно римскому рассказу, Кирилл председательствовал от имени и с разрешения папы, но в таком случае ему пришлось бы уступить председательство на втором и последующих заседаниях, где присутствовали папские легаты, чего он не сделал.

Ό βλασφημηθείς τοίνυν παρ' αυτού κύριος ημών Ιησούς Χριστός ώρισε δια της παρούσης άγιωτάτης συνόδου, άλλότριον είναι τον αυτόν Νεστόριον του έπισκοπικού αξιώματος καί παντός συλλόγου ιερατικού. Mansi, iv, fol. 1211; Hefele, ii, 172.

Сам Кирилл с удовольствием рассказывает об этом в послании к своему другу, живущему в Египте. См. Mansi, tom. iv, 1241 sq.

Постановления этого собора см. в Mansi, tom. iv, 1259 sqq. (Acta Conciliabuli). См. также Hefele, ii, 178 ff.

Θεόν τελειον καί ανθρωπον τελειον έκ ψυχής λογικής (против Аполлинария) καί σώματος.

Ομοούσιον τω πατρι ката την θεότητα, καί όμοούσιον ήμιν κατά την ανθρωπότητα. Здесь омоусия — по крайней мере, во второй фразе — явно означает не количественное, но только родовое единство.

Δύο γαρ φύσεων ενωσις'γέγονε, в оппозиции к μία φύσις Кирилла.

Κατά ταύτην την της ασυγχύτου (против Кирилла) ενώσεως εννοιαν.

Καί τας μεν θεοπρεπεις κατά την θεότητα του Χριστού, τάς δε ταπεινάς κατά την ανθρωπότητα αίτού παραδίδοντας. Гизелер пишет (i, ii, p. 152), что Несторий никогда не утверждал ничего, что не соответствовало бы этому символу веры, подписанному Кириллом, но Несторий так настаивал на разграничении природ Христа, что они превращались в две личности если не на словах, то по сути, и он учил не тому, что Бог действительно стал человеком, а союзу Логоса с τελεως άνθρωπος, человеческой личностью, но не с человеческой природой, и постоянно отрицал понятие theotokos, принимая его разве что в переносном смысле. Без сомнения, современники сильно исказили его учение, но то же самое произошло и с учением Кирилла.

Фрагменты есть у Евагрия, Н. E., i, 7, и в Synodicon adversus Tragoediam Irenaei, с. 6. To, что книга называлась «Трагедией», утверждает Эбедьесу, митрополит–несторианин. Императорский уполномоченный Ириней, позже епископ Тира, друг Нестория, написал книгу о нем и истории церкви того времени также под заглавием «Трагедия», отрывки из которой, в латинском переводе, сохранились в так называемом Synodicon, в Mansi, ν, 731 sqq.

B недавнее время, начиная с Лютера, Несторий, которого так долго ненавидели, стал вызывать симпатию благодаря своей печальной судьбе и праведному характеру; насильственное же поведение Кирилла подверглось резкой критике. Уолш (l. с, ν, р. 817 ff.) собрал более древние мнения о нем. Гизелер и Неандер принимают сторону Нестория против Кирилла и считают, что Несторий был осужден несправедливо. Так же думает и Милмен, который говорит, что предпочел бы предстать перед судом божественного Искупителя, виновный в заблуждениях Нестория, а не в жестокости Кирилла, но он не вдается в богословские подробности спора (History of Latin Christianity, i, 210). Петавий, Баур, Гефеле и Эбрард, напротив, оправдывают Кирилла и выступают против Нестория не в том, что касается личного поведения первого, которое было далеко от христианского, но в том, что касается конкретной проблемы, то есть защиты единства Христа против разделения Его личностей. Дорнер (ii, 81 ff.) справедливо отмечает положительные и отрицательные моменты, правду и заблуждения с обеих сторон и рассматривает Нестория и Кирилла как представителей двух однобоких систем восприятия, дополняющих одна другую. Сила Кирилла была в религиозной и спекулятивной стороне христологии, а Нестория — в этической и практической. Канис придерживается похожего мнения, Dogmatik, ii, p. 86.

Не следует путать с его современником монофизитом, аббатом Варсумой, святым у яковитов.

Стоит упомянуть замечания Александра фон Гумбольдта во втором томе его «Космоса» (Stuttg. and Tub., 1847, p. 247 f.) о связи несторианства с арабской культурой и медициной: «Одним из чудес явилось то, что христианская секта несториан, оказавшая очень большое влияние на географическое распространение знаний, послужила даже арабам, прежде чем последние проникли в ученую и склонную к спорам Александрию, и то, что христианское несторианство, фактически защищаемое оружием ислама, проникло вглубь Восточной Азии. Арабы, иначе говоря, впервые познакомились с греческой литературой через сирийцев, родственную им семитскую расу, в то время как сирийцы за сто пятьдесят лет до того сами впервые узнали о греческой литературе от подвергнутых анафеме несториан. Врачи, которые обучались в греческих учебных заведениях и в знаменитой школе, основанной несторианами в Одессе, Месопотамия, уже во времена Мухаммеда жили в Мекке, дружа с ним и Абу–Бакром. Одесская школа, построенная по образцу бенедиктинских школ в Монте Кассино и Салерно, начала научный поиск лекарственной materia medica в минеральном и растительном царстве. Когда христиане из фанатизма закрыли ее при Зеноне Исавре, несториане отправились в Персию, где вскоре приобрели политическое влияние и учредили новый медицинский институт в Шондисапуре, Хузистан. Им удалось распространить свою науку и веру вплоть до Китая около середины VII века при династии Шань, через пятьсот семьдесят два года после того, как туда из Индии проник буддизм. Семя западной культуры, зароненное в Персии образованными монахами и философами из последней платонической школы Афин, которых преследовал Юстиниан, прижилось у арабов во время их первой азиатской кампании. Хотя наука священников–несториан была еще несовершенна, она все же смогла, с ее медико–фармацевтическим уклоном, оказать большое влияние на народ, который давно жил в тесном общении с природой и всегда был более склонен к изучению особенностей природы, чем жители греческих и итальянских городов. Всемирное значение арабской эпохи, на котором мы вынуждены настаивать, в значительной степени связано с этой особенностью национального характера. Арабы, повторяем мы, могут считаться собственно создателями медицинской науки в том смысле, который мы вкладываем в эти слова сегодня».

О легендарном царстве царя–священника, которое папы безуспешно пытались воссоединить с Римской церковью и свет которого был загашен волной завоеваний Чингис–хана, см. в Mosheim: Historia Tartarorum Eccles. Heimst., 1741; Neander: Kirchengesch. vol. ν, p. 84 ff. (девятая часть труда, 2^d. 1841); Ritter: Erdkunde, part ii, vol. i, pp. 256, 283 (2^d ed. 1832).

Доктор Джастин Перкинс, Асаил Грант, Ри, Стоддард, Райт и другие миссионеры из «Американского совета иностранных миссий». Центр их деятельности — город Ормия, 25000 жителей, из которых 1000 — несториане. См. об этом в Newcomb, l. с, 556 ff., особенно письмо доктора Перкинса, 1854 г., р. 564 ff., о текущем состоянии дел в миссии; также Joseph Р. Thompson: Memoir of the Rev. David Tappan Stoddard, missionary to the Nestorians, Boston, 1858; и памфлет, выпущенный «Американским советом»: Historical Sketch of the Mission to the Nestorians by Justin Perkins, and of the Assyrian Mission by Rev. Thomas Laurie, New York, 1862. «Американский совет уполномоченных иностранных миссий» считает несторианские и армянские миссии средством, помогающим обратить миллионы мусульман, среди которых Провидение поместило эти древние секты и сохранило их как будто специально с такой целью.

Настоящие взгляды Кирилла выражены в следующих туманных выражениях (см. также Mansi, ν, 320 и Niediier, р. 364): ένσάρίκωσις был φυσική ενωσις, или стал человеком, со стороны Бога, так что есть только μία σεσαοκωμενη φύσις του λόγου. Ό Θεός λόγος, ενωθείς σαρκι καθ΄ ΰπόστασιν. έγενετο άνθρωπος, ου συνήφθη άνθρώπω. Μία ήδη νοείται φύσις μετά τήν ενωσιν ή αυτού του λόγου σεσαρκωμενη. Ή του κυρίου σαρξ εστίν ίδία τού Θεού λόγου, ούχ έτερου τινός παρ' αυτόν. Ένωσις τών φύσεων — это не σύγχυσις τών φύσεων, но в любом случае исключает любую διαίρεσις и требует абсолютного сосуществования и взаимопроникновения λόγος и σαρξ. Следствие воплощения — это возникновение новой сущности, богочеловеческого субъекта, который не только Бог и не только человек, а оба в одном, и чьи качества (proprietates, idiomata) — не одни божественные, другие человеческие, а все богочеловеческие.

Он весьма недостойно повел себя после смерти Кирилла. Он конфисковал внушительное состояние последнего (Кирилл был из богатой семьи), обвинил его в растрате церковных фондов на войну против Нестория и сместил нескольких его родственников. Его самого обвинили, на Халкидонском соборе, в присвоении денег, которые принадлежали церкви и предназначались для бедных.

Или, буквально, Фортунат, «удачливый». Его оппоненты говорили, что его, скорее, следовало бы называть Атихием, «неудачливым». Его не следует путать с диаконом Евтихием, который был на Эфесском соборе вместе с Кириллом. Лев Великий в своем знаменитом послании к Флавиану называет его «весьма невежественным и неумелым», muttum imprudens et nimis imperious, и справедливо объясняет его заблуждение скорее imperitia, чем versutia. Того же мнения придерживаются Petavins и Hefele (ii, p. 800).

Μίαν φύσιν προσκυνείν, καί ταύτην Θεού σαρκωθέντος καί ένανθρωπησαντος, или, как он заявил перед Константинопольским синодом: Ομολογώ έκ δύο φύσεων τεγεννήσθαο τον κύριον ημών προ της ενέσεως μετά δε την ένωσον μίαν φυσιν ομολογώ. Mansi, tom. vi, fol. 744. Он подкреплял это мнение Писанием, словами Афанасия и Кирилла, а также мнением Эфесского собора 431 г.

Евтихиан обвиняли в учении о небесном теле, или о кажущемся теле, или о преображении Логоса в плоть. Так пишет Феодорит, Fab. haer., iv, 13. Евтихий говорит, что Христос обладал σώμα ανθρώπου, но не σώμα άνθρώπονον, и отрицал единосущие его σαρξ и нашей. Однако он остерегается докетизма и всяческих теоретизирований: Φυσιολογείν έμαυτώ ούκ επιτρέπω. На самом деле, он не был ни философом, ни богословом, но лишь с большим упорством и постоянством настаивал на определенном богословском мнении и некоторых моментах учения.

Отсюда название диалогов, Ερανιστής, «Нищий», и Πολύμορφος, «Многосущий». Под этим именем представлен евтихианин. Феодорит написал также απολογία υπέρ Διόδωρου καί Θεοδώρου, которая до нас не дошла.

Σύνοδος ενδημούσα. Его постановления включены в постановления Халкидонского собора, см. Mansi, vi, 649 sqq.

Εκ δύο φύσεων, или, как другие более точно говорят, έν δύο φύσεσι, — незначительная разница, которая вновь появляется в символе веры Халкидонского собора. См. также Mansi, tom. vi, fol. 685, и Neander, iv, p. 988. Первое может быть воспринято и в монофизитском смысле.

Это Epislola Dogmatica ad Flavianum (Ep. 28 в Ballerini, 24 в Quesnel), которую Лев передал вместе с посланиями к императору и его сестре Пульхерии, а также «разбойничьему синоду» через своих легатов, позже было формально одобрено Халкидонским собором 451 г. и облечено авторитетом почти что символа веры. Его можно прочесть в Opera Leonis, ed. Baller., tom. i, pp. 801–838; в Mansi, tom. v, fol. 1359; и в Hefele (латинский и немецкий текст), ii, 335–346. См. также Walch, vi, p. 182 ff., и Baur, i, 809 ff.

В нем упоминается знаменитая Epistola Dogmatica, адресованная Флавиану, которую также следовало прочесть перед собором. См. Hefele, ii, 352.

По крайней мере, Лев пишет так о диаконе Иларии. Похоже, два других посланника вернулись домой до того, как закончился собор. Ренат вообще не упоминается в постановлениях, но Феодорит хвалит его смелость на «разбойничьем синоде». С тремя делегатами Лев послал также нотариуса, Дульцития.

Σύνοδος ληστρική, latrocinium Ephesinum; впервые так назвал его Лев в послании к Пульхерии от 20 июля 451 г. (Ер. 95, ed. Ballerini, alias Ер. 75). Официальные Acta «разбойничьего собора» были зачитаны перед Халкидонским собором и включены в его документы. Сами по себе они довольно туманны, но с ними следует сопоставлять свидетельство партии, потерпевшей поражение, также включенное в халкидонские документы, переписку Льва и рассказы древних историков. См. подробности у Тиллемона, Уолша, Шрека, Неандера и Гефеле.

На третьем заседании Халкидонского собора самого Диоскора обвинили в несдержанности и других дурных привычках. См. Hefele, ii, p. 429.

Об этой кажущейся непоследовательности Льва см. у Гефеле, он раскрывает ситуацию подробно, ii, 387 ff.

Которая вступила в брак только с тем условием, что ей разрешено будет и дальше держать обет девственности. Маркиан был вдовцом, в возрасте шестидесяти лет, отличался большими способностями и благочестием. Некоторые авторы ставят его, как императора, вровень с Константином и Феодосием или даже выше их. См. послания Льва, труды Барония (Анналы), Тиллемона (Emper., iii, 284) и Гиббона (в конце гл. xxxiv). Последний пишет о Маркиане: «Рвение, с которым он выступал в поддержку ортодоксального символа веры, принятого на Халкидонском соборе, могло само по себе вдохновить католиков на благодарственные речи. Но поведение Маркиана в частной жизни, а потом на престоле может навести и на более разумную мысль: он просто как нельзя лучше подходил для того, чтобы восстановить и укрепить империю, которая почти распалась из‑за двух слабых правлений законных наследников трона… Его собственный пример подкрепил законы, которые он учреждал для преобразования нравов».

Император исполнил обещание, хотя присутствовал лично только на одном заседании, шестом.

Евагрий, H. Е. у ii, с. 4: «Епископы Пасхазий и Лукентий и пресвитер Бонифаций были представителями Льва, архисвятителя древнего Рима». Кроме них на соборе часто выступал епископ Юлиан из Коса, легат Льва в Константинополе, но он занимал место среди епископов, а не среди посланников папы.

Сохранились только неполные варианты списков, количество колеблется от 520 до 630 человек.

Как сказали императорские посланники и сенаторы, столь дикие возгласы (έκβοησεις δημοτικαί) не подобают епископам и не делают чести ни одной из сторон.

Mansi, tom. vi, 971: Λϋτη ή πίστις τών πατέρων, αϋτη ή πόστος τών αποστόλων, πάντες οϋτω πιστεύομεν, οί ορθόδοξοι οϋτω πϋστεύουσιν, ανάθεμα τω μη οϋτω πιστεύοντι, к. τ. λ.

Полный текст в Mansi, tom. vii, f. 111–118. Символ веры приводит также Евагрий, ii, 4.

Ομοούσιος используется в обоих случаях, хотя и с некоторым отличием: омоусия Христа с Отцом предполагает количественное единство или идентичность сущности (Бог — единственный по сути, monoousios); омоусия же Христа с людьми предполагает только родовое единство, или равенство природы. См. об этом в §130.

Ένα καί αυτόν υίόν τον κύριον ημών Ί. Χριστόν τον αυτόν έν θεότητο καί τελειον τον αυτόν έν ανθρωπότητα θεόν αληθώς καί άνθρωπον αληθώς τον αυτόν, έκ ψυχής λογικης [против Аполлинария] καί σώματος, ομοούσιον τω Πατρί κατά την θεότητα, καί ομοούσιον τον αΰτον ήμίν κατά την ανθρωπότητα, κατά πάντα ομοιον ήμίν χωρίς αμαρτίας.

Υης Θεοτόκου, против Нестория. Но сразу же прибавляется выражение ката την ανθρωπότητα (в отличие от κατά την θεότητα). Мария была матерью не просто человеческой природы Иисуса, а теантропической, богочеловеческой личности Иисуса Христа, но только не в том, что касается Его вечной Божественности, а в том, что касается Его человечности. Подобным же образом, страдания переносила теантропическая личность, но не в том, что касается божественной, бесстрастной Ее природы, а в том, что касается природы человеческой.

Έν δύο φύσεσιν, а в латинском переводе — in duabus naturis, направлено против Евтихия. Нынешний греческий текст гласит έκ δύο φύσεων, что, однако, в данной связи может означать, в сущности, то же самое, но может быть также понято и в евтихианском или монофизитском смысле, а именно: что Христос появился вследствие слияния двух природ, следовательно, в воплощении Он обладал только одной природой. Диоскор очень настаивал на формулировке έκ δύο φύσεων, понимаемой именно так. Именно поэтому представители Восточной церкви и римские легаты единогласно протестовали против έк и настаивали на другой формулировке, с έν, которая и была принята. Баур (l. с, i, р. 820 f.) и Дорнер (ii, р. 129) утверждают, что έκ — точное и изначальное выражение и уступка монофизитству, что оно также лучше соответствует (?) глаголу γνωρίζομεν (узнавать по каким‑либо признакам), но что оно с самого начала было заменено Восточной церковью на έν. Однако мы предпочитаем мнение Гизелера, Неандера (iv, 988), Гефеле (ii, 451 f.) и Бека (Dogmengeschichte, р. 251): έν δύο φύσεσιν было изначальным прочтением символа веры, а потом было изменено в интересах монофизитства. В пользу этого свидетельствует все течение пятого заседания Халкидонского собора, где был выражен протест против έк δύο φύσεων, и это подтверждается свидетельством современника, аббата Евфимия, а также Севера, Евагрия и Леонтия Византийского. Север, монофизитский патриарх Антиохии с 513 г., обвиняет отцов Халкидона в преступлении, которому нет оправдания: они учили έν δύο φύσεσιν αδιαιρέτους γνωρΐζεσθαι τον θεόν (см. Mansi, vii, 839). Евагрий (H. E., ii, 5) утверждает, что обе формулировки говорят практически о том же и взаимно обуславливают друг друга. Дорнер считает так же. Вот его слова: «Латинская формула звучала: "признаем Христа как Сына в двух природах", а греческая: "признаем Христа как Сына из двух природ", что явно то же самое. Латинская формула — это лишь вольный, но по сути точный перевод, разве что с более определенным указанием на то, что во Христе до сих пор сосуществуют две природы, а следовательно, более буквально соответствующий римскому учению» (l. с. ii, р. 129 f.).

Άσύγχύτως, άτρέπτως [против Евтихия], αδιαρέτως, άχωρίστως [против Нестория] γνωρίζομε νον.

В том числе знаменитый 28–й канон, который дает епископу Константинополя равные права с Римским епископом и ставит его следующим после него рангу. См. выше, §56.

Евтихий, в самом начале спора сказавший о себе, что семьдесят лет он прожил монахом, скорее всего, умер вскоре после собора. Диоскор был сослан в Гангру, в Пафлагонии, жил до 454 г. См. Schröckh, Th. xviii, p. 492.

Дорнер очень неблагосклонно отзывается о Халкидонском соборе (ii, р. 83), отрицая в нем всяческое призвание, внутреннее или внешнее, к принятию позитивного решения великой спорной проблемы (но он забывает, что Третий вселенский собор, осудивший Нестория, в плане христианского духа и морального достоинства был гораздо ниже Четвертого). «Несмотря на участие 630 епископов, — говорит он (ii, 130), — собор весьма далек от того, чтобы претендовать на канонический авторитет. Отцы этого собора не проявили ни согласия, которое должно быть характерно для собрания, управляемого Святым Духом, ни уверенности в суждениях, без колебаний и непоследовательности, ни мужества в защите выработанных убеждений, которое может проявиться лишь там, где после долгой борьбы за единство возникает яркое и ясное решение, поддерживаемое большинством». Канис (Der Kirchenglaube, Bd. ii. 1864, p. 89) пишет об этом соборе так: «Значение Халкидонского символа веры заключается не во вселенском характере собора, ибо понятие вселенского слишком эластично; и не в том, что его результаты стали развитием решений собора Эфесского (431), ибо, если в Эфесе победило учение о единстве личности Христа, то здесь — учение о ее двойственности; и не в духе, в котором проходили совещания, ибо на них в обилии преобладали страсти, интриги, политические интересы, беспорядок и тому подобное; его значение, скорее, в том единстве, с которым церковь признает его решения по сей день, и во внутреннем согласии его формулировки».

См. мою статью, упоминаемую в §132, о Symbolum Quicunque. Одно из самых кратких и ясных протестантских определений личности Христа в духе халкидонской формулы присутствует в Кратком Вестминстерском (пресвитерианском) катехизисе: «Dominus Jesus Christus est electorum Dei Redemptor unicus, qui eternus Dei filius cum esset factus est homo; adeoque fuit, est eritque θεάνθρωπος e [in] naturis duabus distinctis persona unica in sempiternum»; или, в переводе: «Единственный Искупитель Божьих избранных есть Господь Иисус Христос, Который, будучи вечным Сыном Бога, стал человеком, так что был и продолжает быть Богом и Человеком в двух разных природах и в одной личности вовеки». Вестминстерское вероисповедание формулирует это учение (ch. viii, sec 21) в выражениях, очень близких к Халкидонскому символу веры: «Сын Божий, вторая ипостась Троицы, будучи настоящим и вечным Богом, единосущным и равным Отцу, когда настала полнота времени, принял на Себя природу человека со всеми особенностями человеческой сущности и общими ее немощами, но без греха, был зачат силой Святого Духа во чреве Девы Марии от ее сущности. Так что две цельные, совершенные и различные природы — Бога и человека — были неразрывно соединены вместе в одной личности, не превращаясь одна в другую, не сливаясь и не смешиваясь. Эта личность воистину Бог и воистину человек, но один Христос, единственный Посредник между Богом и человеком».

Лютеранская церковь создала учение о трехчастной передаче божественных качеств, communicatio idiomatum, и включила его в Formula Concordiae. Споры между лютеранскими богословами Гессена и Тюбингена в XVII веке по поводу κτήσις (обладания), χρήσις (использования), κρύψις (тайного использования) и κένωσις (полного опустошения, уничижения) в том, что касается божественных качеств воплощенного Логоса, не привели ни к каким определенным результатам и были погребены Тридцатилетней войной. Современные немецкие богословы возобновили эти споры в новой форме.

См. у Каннингема (Cunningham, Historical Theology, vol. i, p. 319): «Основная польза, которую мы сейчас можем извлечь из этих споров [евтихианских и несторианских], — не столько в предостережении нас от заблуждений [?], которые могут нам навязывать и поддаться которым у нас может возникнуть искушение, сколько в помощи для формирования ясного и определенного представления об истинах, связанных с личностью Христа, веру в которые все исповедуют; в обеспечении точности и четкости языка при объяснении их, особенно в помощи для их осознания; в привычном отношении к столь великим и актуальным реальностям, как стержневые особенности личности Христа, явленные нам в Слове Божьем».

В Epistola Dogmatica Льва, которое стало основанием символа веры, Несторий не упоминается, а Евтихий, напротив, подробно опровергается. Но в более позднем послании Льва, обращенном к императору, 457 г. (Ер. 156, ed. Ballerini), Несторий и Евтихий упоминаются вместе как в равной мере опасные еретики. Халкидонский символ веры рассматривается Бауром, Ниднером и Дорнером как в некоторой степени оказавший предпочтение несторианскому дуофизитству.

Ενανθρώπηση Θεού. ένσάρκωσις, incarnatio, — в отличие от просто συνάφεια, conjunction или σχετική ενωσις, божественного и человеческого, посредством πρόσληψις (от προσλαμβάνω), assumptio, человеческого, и ένοόκησος божественного; с другой стороны, от φυσική 'ένωσις или κράσις, συγχυσις, или σάρκωσις в смысле трансмутации. Диаметральная противоположность ένανθρώπησις Θεoù — языческий άποθέωσις άνθρωπου.

См. трактат Boethius: De duabus naturis et una persona Christi, adversus Eutychen et Nestorium (Opera, ed. Basil., 1546, pp. 948–957), где он дает определение понятий natura (φύσις или ουσία), substantia (υπόσταο'ις) и persona (πρόσωπον). «Natura, — говорит он, — est cujuslibet substantia specificata proprietas; persona vero rationabilis naturae individua subsistentia».

Τέλειον άνθρωπον είληφε, как выражались Феодор Мопсвестийский и убежденные несториане.

Августин говорит: «Deus Verbum. поп accepit personam hominis, sed naturam, et in eternam personam divinitatis accepit temporalem substantiam carnis». И еще: «Deus naturam nostrum, id est, animam rationalem carnemque hominis Christi suscepit». (De corrept. et grat. §30, tom. x, f. 766.) См. также: Иоанн Дамаскин, De fide orthod., iii, c. 6, II. Богослов–англиканин Ричард Хукер, прозванный благодаря здравости своих рассуждений «рассудительным Хукером», так говорит об этом моменте церковного учения: «Он принял не ангелов, а семя Авраама. Слову или Премудрости Бога угодно было принять не одну личность среди людей, чтобы она единственная получила пользу от этого, и никто иной, но Премудрость, чтобы спасти многих, построила Свой дом из той Природы, которая общая для всех нас; она сделала Своим жилищем не того или иного человека, но пребыла в нас. Если Сын Божий принял человека, специально сотворенного и уже совершенного, отсюда непременно следовало бы, что во Христе две личности, одна принимающая и одна принятая; но Сын Божий не принял личность человека в Свою, Он принял природу человека в Свою собственную личность; следовательно, Он принял семя, семя Авраама, изначальную составляющую нашей природы, до того, как оно развилось в человеческую личность. Плоть и единение плоти с Богом появились одновременно; Он стал человеком и принял нашу плоть единовременно, так что во Христе не сосуществуют две личности, но есть только одна, и это вечно. Приняв только природу человека, Он продолжает оставаться одной личностью, изменился лишь образ Его единства, которое раньше пребывало во славе Сына Божьего, а сейчас — в характерном для нашей плоти поведении» (Ecclesiastical Polity, book ν, ch. 52, в издании Keble, vol. ii, p. 286 f.). Подобным образом изъяснялись Анастасий Синайский и Иоанн Дамаскин. См. Dorner, ii, p. 183 ff. Следует отметить, что ссылка Хукера на Евр. 2:16 (ού γάρ δηπου αγγέλων επιλαμβάνεται, άλλα σπέρματοσ Αβραάμ έπιλαμβάνεται) основана на неверном переводе, ибо έπιλαμβάνεσθαι относится не к воплощению, а значит: принять, чтобы помочь или искупить (как в Сир. 4:11). См. βνφησαι, Евр. 2:18.

Шестой вселенский собор в Константинополе в 680 г. осудил монофелитство и выступил в поддержку дуофелитства, или учения о двух волях (или волеизъявлениях) Христа, которые необходимы для этического конфликта и победы Его собственной жизни и Его служения, как примера для нас. Этот собор учит (Mansi, tom xi, 637): Δύο φυσικας θελάσεις ήτοι θελήματα έν αύτώ καί δύο φυυσικας ενεργείας αδιαιρέτως, άτρεπτως. αμερίστως, άσυγχτύτως… κηρύττομεν. Эти воли не противоположны друг другу, но человеческая воля всегда пребывает в согласии с божественной и во всем подчиняется ей. «Не Моя воля, но Твоя да будет»: в этих словах выражено отличие и единство.

«Tenet, — говорит Лев в послании к Флавиану, — sine defectu proprietatem suam utraque natura, et sicut formam servi Dei formant non adimit, ita formam Dei servi forma non minuit… Agit utraque cum alterius communione quod Proprium est; Verbo scilicet opérante quod Verbi est, et carne exsequente quod carnis est. Unum horum coruscat miraculis. aliud succumbit injuriis».

Сюда относится учение Иоанна Дамаскина о περιχώρησις, permeatio, circummeatio, circu latio, circumincessio, intercommunio, или взаимопребывании природ друг в друге и их взаимопроникновении, которое относится не только к Троице, но и к христологии. Глагол περιχωρε'ιν, насколько мне известно, впервые был использован Григорием Нисским (Contra Apollinarium) по отношению к взаимопроникновению двух природ Христа. На этом основано учение об обмене или сообщении качеств, άντίδοσις, άντιμετάστα,σις. κοινωνία ιδιωμάτων, communicatio idiomatum. Αντιμετάστασις τών ονομάτων, также άντομβθίστασις, transmutatio proprietatum, трансмутация качеств, в строгом смысле слова не идентична άντίδοσις, но является выводом из него и риторическим его выражением. Учение о communicatio idiomatum, однако, было развито полностью намного позже, в лютеранской церкви, где его усовершенствовали и довели до тонкости. Это лютеранское учение так и не проникло в реформатскую церковь, а вытекающая отсюда гипотеза о вездесущности как нельзя менее подходит для подтверждения пресуществления, хотя какая‑то степень правды в ее основе есть, если понимать ее динамически, а не сугубо материалистически.

Ενωσις καθ' ύπόστασιν, или ένωσις υποστατική, unio hypostatica или personalis, unitas personae. Unio personalis — это status unionis, результат unitio или incarnatio.

См. Афанасьевский символ веры: «Sicut anima rationalis et caro unus est homo, ita Deus et homo unus est Christus». Похоже выражается и Августин, и представляется, что это место, как и несколько других, было взято у него. Доктор Шедд (History of Christian Doctrine, i, p. 402) проводит такую яркую аналогию между человеческой личностью и личностью Христа: «Это единение двух природ в одном осознающем себя Эго можно сравнить со строением личности человека. Отдельный человек — это одна личность. Но эта одна личность состоит из двух природ: материальной и умственной. Личность, самоосознание, — следствие единения этих двух природ. Ни одна из них по отдельности не образует личность. [Это не совсем точно. Личность заключена в разумной душе, которая может осознавать себя и без тела, как во Христе личность пребывает в божественной природе, о чем сам доктор Шедд ясно говорит на стр. 406.] Для того чтобы личность была полной, необходимо и тело, и душа. Две природы — не две личности. Материальная природа, взятая сама по себе, не есть человек; и умственная часть, взятая сама по себе, не есть человек. Только союз этих частей является человеком. Однако в этом близком союзе таких разных сущностей, как материя и ум, тело и душа, свойства каждой сущности или природы никак не изменяются. Тело человека — такая же настоящая и чистая материя, как гранитный камень; бессмертный разум человека — такой же воистину и исключительно духовный и нематериальный, как Сам Бог. Ни материальная, ни умственная часть сами по себе или в отдельности не составляют личность; в противном случае каждый человек был бы двумя соподчиненными личностями. Существует, следовательно, материальная "природа", но не материальная "личность", и умственная "природа", но не умственная "личность". Личность — это союз этих двух природ, она не материальная и не умственная, но человеческая. Подобным образом, личность Христа называется теантропической или богочеловеческой, это не просто божественная и не просто человеческая природа, но союз двух природ».

3десь ортодоксальное протестантское богословие вполне соглашается с древнекатолическим. Мы процитируем представителей двух противоположных сторон английского протестантизма. Богослов епископальной церкви Ричард Хукер говорит, ссылаясь на вышеупомянутый отрывок из послания Льва: «Мы приписываем Христу как совершение чудес, так и страдания, мы говорим как о Его кротости, так и о Его божественной славе, но первое мы относим к той природе, которую Он принял от Девы Марии, а второе — к той, которой Он обладал от начала» (Eccles. Polity, book ν, ch. 52, vol. ii, p. 291, Keble's edition). Величайший пуританский богослов XVII века Джон Оуэн выражает ту же мысль ничуть не менее твердо: «Во всем, что Христос совершил как Царь, Священник и Пророк церкви, во всех Его деяниях и страданиях, во всем, что Он продолжает делать для нас, через какую бы из Своих природ Он ни совершал это, все это должно считаться не деянием этой одной природы в Нем, но деянием всей Его личности, Того, Кто есть Бог и человек в одном лице» (Declaration of the Glorious mystery of the Person of Christ; chap, xviii, в Works, vol. i, p. 234). См. также прекрасное изложение в статье Passus est, Pearson, Exposition of the Creed (ed. Dobson, p. 283 ff.).

Логос, согласно схоластической терминологии греческих богословов более позднего периода, особенно Иоанна Дамаскина, — ίδιοσύστατος или ίδιονπόστατος, то есть per se subsistens, и ώίοπεριόρίστος, proprio termino circumscriptus. «Haec et similia vocabula, — пишет ученый Петавий (Theol. Dogm., tom. iv, p. 430), — demonstrant hypostasin non aliena ope fultam ас sustentatam existere, sed per semet ipsam, ac proprio termino definitam». Следовательно, христология Шлейермахера в этом вопросе совершенно противоположна халкидонской; в ней человек Иисус является носителем личности, то есть центр тяжести смещается в сторону человеческой индивидуальности Христа, а божественная природа рассматривается как высшее Божье откровение в Нем, как безличный принцип, как жизненная сила. В результате оказывается утрачено правильное представление о воплощении. То же самое относится к христологии Хазе, Кейма, Бейшлага (и Р. Рота).

И потому правильное греческое выражение — не ανυποστασία, a ένυποστασία. Человеческая природа Христа была ανυπόστατος, impersonalis, безлична до воплощения, но стала ένυπόστατος, приняла личностность посредством воплощения, то есть έν αυτή τη του Θαοϋ λόγου ΰποστάσει ύποστάσα, также έτερουπόστατος и συνυπόστατος (compersonata), то есть quod per se et proprie modo non subsista, sed inest in alio per se subsistente et substantia cum eo copulatur. Христос принял в Себя не человеческую личность, a humana natura, in qua ipse Deus homo nasceretur. Учение об anhypostasia, impersonalitas, или, скорее, enhypostasia человеческой природы Христа уже наблюдается в зачаточном виде у Кирилла Александрийского, а позже более подробно развито у Иоанна Дамаскина (De orthodoxa fide, lib. iii), который, однако, при всем том, воспринимал Христа не просто как представителя человеческого рода, символизирующего человечество, но как конкретную человеческую личность. См. Petavius, De incarnatione, 1. ν, с. 5–8 (tom. iv, p. 421 sqq.); Dorner, Z. c, ii, p. 262 ff.; J. P. Lange, Christliche Dogmatik, part ii, p. 713.

Даже в схоластическую эпоху ощущалась эта трудность. Петр Ломбардский говорит (Sentent., iii, d. 5 d.): «Non accepit Verbum Dei personam hominis, sed naturam, quia non erat ex carne ilia una composita persona, quam Verbum accepit, sed accipiendo univit et uniendo accepit. E: A quibusdam opponitur, quod persona assumpsit personam. Persona enim est substantia naturalis individuae naturae, hoc autem est anima. Ergo si animam assumpsit et personam. Quod ideo non sequitur, quia anima non est persona, quando alii rei unita est personaliter, sed quando per se est. Ilia autem anima nunquam fuit quin esset alii rei conjuncta».

Пуританский богослов Джон Оуэн (Works, vol. i, p. 223) говорит о человеческой природе Христа весьма правильно и в соответствии с Халкидонской христологией: «Сама по себе она ανυπόστατος — не обладает самостоятельной личностью, которая делала бы ее индивидуальной и отличала от любой другой человеческой личности. Но она обретает личность в личности Сына, которая принадлежит и ей. Божественная природа, как в этой личности, есть ее suppositum».

Доктор Баур (Geschichte der Trinitätslehre, Bd. i, p. 823 f.) обвиняет Халкидонский символ веры за его «неприемлемую непоследовательность, вводящую в заблуждение неопределенности, за отсутствие согласия и полноты», но отмечает его заслугу, состоявшую в утверждении равенства прав человеческого и божественного во Христе, то есть в том, что он оставлял возможность двух одинаково правомерных точек зрения. Доктор Дорнер, считающий Халкидонский символ веры незрелым и неадекватным (Geschichte der Christologie, Bd. ii, pp. 83, 130), выдвигает против него два обвинения: в склонности к докетизму, с одной стороны, и к дуализму, с другой. Он подводит итоги трудов древней церкви в области христологии вплоть до Иоанна Дамаскина в следующих выражениях (ii, 273): «Заново взглянув на результат христологических рассуждений древней церкви, мы не можем отрицать, что его нельзя считать окончательным и удовлетворительным, как бы велико ни было традиционное влияние, оказываемое им по сей день. Они калечат человеческую природу, даже в духе аполлинаризма, присоединяют к туловищу человеческой природы голову божественной ипостаси, тем самым жертвуя целостностью человеческой природы ради единства личности. Но в конце концов — и это только обратная сторона того же заблуждения — в целом учение о природах и воле связывает божественное и человеческое лишь внешним образом, как бы вталкивает две природы одну в другую, без изменения их качеств. Мы действительно обнаруживаем стремление к лучшей формулировке, показывающее, что христологические образы владели умами, но теория эта еще не достигла ни полноты, ни адекватного выражения. Эти попытки неплодотворны». Доктор В. Бейшлаг в своем очерке для немецкой Evangelische Kirchentag, Altenburg, 1864, соглашается с этими замечаниями и говорит о халкидонской догме: «Вместо того чтобы отталкиваться от живого интуитивного ощущения исполненной Богом человеческой природы Христа, они отталкивались от неэффективного и абстрактного понятия двух отдельных природ, которые соединены во Христе, а потому ввели непоправимый дуализм в Его личную жизнь; но в то же время, передав всю полноту личности божественной природе, они понизили человеческую природу (которую признали in thesi) до несущественной части Бога, сделав ее только видимой и докетистской». При этом Бейшлаг отрицает реальное личностное предсуществование Христа, то есть и собственно воплощение, и этим отрицанием он вызвал немалый скандал среди верующих Германии. Дорнер твердо верит в предсуществование и воплощение, но считает его постепенным этическим объединением Логоса и человеческой природы, завершившимся при крещении и прославлении Христа.

Ф. Р. Гассе (Kirchengeschichte, i, p. 177): «Халкидонский символ веры воздал справедливость и александрийской, и антиохийской христологии; антагонизм между ними был смягчен сформулированной догмой о едином θεάνθρωπος».

См. христологические исследования Шлейермахера, Р. Рота, Гешеля, Дорнера, Либнера, Ланге, Томасия, Мартенсена, Гесса, Эбрарда, Шеберлена, Плитта, Беншлага и других. Тщательная критика новейших теорий может быть найдена у Дорнера в его последнем труде о христологии, Bd. ii, p. 1260 ff. (англ. перевод — Div. 2^d, vol. iii, p. 100 ff.), и в нескольких диссертациях о неизменности Бога в его Jahrbücher für Deutsche Theologie, 1856, 1858; также в Philippi, Kirchliche Glaubenslehre, iv, i, pp. 344–382; Plitt, Evan gelische Glaubenslehre (1863), i, p. 360 ff.; Woldemar Schmidt, Das Dogma vom Gottmenschen, mit Beziehung auf die neusten Lösungsversuche der Gegensätze, Leipzig, 1865. Английское богословие удовлетворилось традиционным принятием и поддержкой древнекатолического учения о личности Христа, не склоняясь к самостоятельным исследованиям, в то время как учение о Троице было тщательно воспроизведено и подтверждено Катуортом, Буллом и Уотерлендом, но дальше они его не развивали. Доктор Шедд также считает Халкидонский символ веры высшей точкой, пес plus ultra, христологического знания — «дальше этого человеческий разум, вероятно, не способен пойти в области открытия тайны сложной личности Христа, которая во многих отношениях еще более запутанна, чем тайна Троицы» (History of Christian Doctrine, i, p. 408). Вероятно, именно поэтому данный труд, поразительно отличаясь от всех прочих историй учения, не содержит никаких упоминаний о монофизитских, монофелитских, адопцианских, схоластических, лютеранских, социнианских, рационалистических и более поздних евангельских спорах и теориях, связанных с этим центральным догматом христианства.

От δόξα θεού, Ин. 17:5; μορφή Θεού, Флп. 2:6 и далее.

Среди этих современных кенотиков дальше всех идет В. Ф. Гесс в своей Lehre von der Person Christi (Basel, 1856). Дорнер выступает против теории кенозиса и называет ее сторонников теопасхитами и патрипассианами (ii, 126 ff.). Но есть важная разница: древние монофизитствовавшие теопасхиты сводили человеческую природу Христа к одному из проявлений Божества, в то время как Томасий, Гесс и другие немецкие кенотики признают полноту человечности Христа и даже подчеркивают ее.

Μονοφυσίται, от μόνη или μία, φύσις. Они признавали έκ δύο φύσεων (что делали даже Евтихий и Диоскор), но отрицали έν δύο φύσεσιν, после 'ένωσις.

Άγιος ό θεός, άγιος ίσχυρος, άγιος αθάνατος, ό σταυρωθείς δι' ημάς, έλέησον ημάς. Расширение восклицания серафимов из Ис. 6:3.

Внешняя история монофизитства с утомительными подробностями описана Уолшем в трех обширных томах (vi‑viii) его Entwurf einer vollständigen Historie der Ketzereien, etc., bis auf die Zeiten der Reformation.

Fullo, γναφεύς, тж. Петр Гнафевс. Он ввел в литургию выражение Θεός έσταυρώθη δί ημάς. В 485 г. он снова стал патриархом.

Έγκύκλιον. Но это вызвало такое сильное противодействие, что в 477 г. узурпатор отменил свое решение, выпустив άντεγκύκλιον.

Petavius, l. с, lib. i, с. 17, перечисляет двенадцать видов монофизитов.

Φθαρτολάτραι (от φθαρτός, тленный, и λάτρης, поклоняющийся), corrupticolae, фтартолатры.

Λφθαρτοδοκήται (афтардокеты), также называемые фантазиастами, Phantasiastac, так как они, похоже, считали, что тело Христа было лишь видимостью. Гизелер, однако, во второй части вышеупомянутой диссертации показал, что взгляды юлианистов были не строго докетистскими, но родственными взглядам Климента Александрийского, Оригена, Илария, Григория Нисского и Аполлинария.

См. августиновское разграничение между immortalitas minor и immortalitas major.

Так делали Августин и Лев Великий. Последний говорит, в Sermo 69, De resurrectione Domini, с. 4: «Resurrectio Domini non finis carnis, sed commutatio fuit, nec virtutis augmento consumpta substantia est. Qualitas transiit, non natura defecit; et factum est corpus impassibile, immortale, incorruptibile… nihil remansit in carne Christi infirmum, ut et ipsa sit per essentiam et non sit ipsa per gloriam». См. также по поводу споров монофизитов о нетленности тела Христа замечания Дорнера, ii, 159 ff., и Эбрарда, Kirchen und Dogmengeschichte, i, 268 f.

По имени их вождя Фемистия, диакона Александрийского; оппоненты также называли их агноитами, Άγνοηταί, так как они учили, что Христос в униженном состоянии не был всеведущим и многого не знал (см. Лк. 2:52; Мк. 13:32). Это мнение неизбежно ведет к дуофизитству, поэтому строгие монофизиты отвергли его.

Тж. ктистолатров (κτιστολάτραι) или, по имени их основателя, гаианитов. Они считали тело Христа сотворенным, κτιστόν.

Ακτιστηταί. Они утверждали, что само тело Христа было сотворено, но посредством Его единения с Логосом стало несотворенным, а значит, и нетленным.

Другие монофизиты осуждали его сторонников под именем ниобитов.

Его последователей называли филопонистами или тритеистами. Следует отметить, что Филопон не первым впал в это заблуждение; первым был (как мы видим из Assem. Bibl. orient., tom. ii, p. 327; см. также Hefele, ii, 655) монофизит Иоанн Скифопольский, который считал Христа обладающим только одной природой, но каждую личность Бога — отдельной природой, за что и был сослан императором и отлучен от церкви патриархом Константинополя. Среди известных тритеистов следует упомянуть также Стефана Гобара, около 600 г.

Это добавление сохранялось среди сирийских католиков, пока не было отменено на Concilium Quinisextum (can. 81). С тех пор его использовали только монофизиты и монофелиты. Среди католиков закрепилось мнение, что эта формула учит четырем ипостасям, а не Троице. Gieseler, i, p. ii, p. 366 ff.

Гефеле (ii, p. 552) считает, что Вигилий никогда не был убежденным монофизитом и дал обещание только в интересах своих амбиций. Конечно, мотив не меняет самого факта, который неоднократно упоминался как довод против папской непогрешимости.

Τρία κεφάλαια, tria capitula. В буквальном переводе это слово значит статьи или краткие положения, в которых сформулированы определенные заблуждения в форме анафемы. Двенадцать анафем Кирилла против Нестория также назывались κεφάλαια, главами или капитулами. В данном случае под тремя капитулами следует понимать: 1) личность и произведения Феодора Мопсвестийского; 2) антикирилловские произведения Феодорита; 3) послание Ивы к Марию. Отсюда название impia capitula, άσεβη κεφάλαια. Это отклонение от обычного использования слова вызвало много путаницы.

Особенно африканцы Фульгенций Ферранд, Либерат и Факунд из Гермианы, которые писали в защиту трех капитулов; также римский диакон Рустик.

Эти анафемы можно найти в заключительной фразе постановлений собора (Mansi, tom. ix, 376): «Praedicta igitur tria capitula anathematizamus, id est Theodorum impium Mopsuestenum, cum nefandis ejus conscriptis, et quae impie Theodoretus conscripsit, et impiam epistolam, quae dicitur Ibae».

Collect., viii, can. 10: Et τις ούκ όμολογεί τον εσταυρωμενον σάρκι κύριον ημών Ίησούν Χριστόν είναι Θεόν αληθινον καί κύριον της δόξης, καί ένα της άγιας τριάδος, ό τοιούτος άναμμα έστω. «Всякому, кто не признает, что наш Господь Иисус Христос, Который был распят во плоти, есть воистину Бог и Господь славы, и един со Святой Троицей, анафема».

В одиннадцатой анафеме имя Оригена осуждается вместе с именами других еретиков (Ария, Евномия, Македония, Аполлинария, Нестория, Евтихия), но довольно бессвязно, поэтому Аллуа, Гарньер, Иаков Баснаж, Уолш и другие считают это более поздней вставкой. Норис и Гефеле (ii, р. 874) отстаивают его подлинность. В любом случае, пятнадцать анафем против Оригена были приняты не этим собором, а более ранним Константинопольским синодом в 544 г. См. Hefele, ii, p. 768 ff.

Мирянам разрешено вступать в брак дважды, но третий брак считается прелюбодеянием.

См. Деян. 15:20. Латинская церковь видит в этом постановлении Апостольского собора лишь временную меру, бывшую необходимой, пока существовали обращенные в христианство иудеи.

То есть власть которого не была ограничена конкретной провинцией.

Потому что он одевался как нищий. «Барадей» в переводе с арабского и сирийского значит «конская попона», из грубой ткани, a τζάνζαλον — vile aliquid et tritum (см. Rödiger, в Herzog, Encycl. vi, 401).

От αίγυπτος, Guptos, а не от названия города Коптос, как полагают некоторые, и не сокращенное от яковит. Это самые древние египтяне, но христиане, в отличие от египтян эпохи фараонов (Chem), Ветхого Завета (Mizrim), македонских или греческих (αιγ.) и современных арабов (Misr).

Фрагменты из последнего недавно опубликовали H. Tattam и Р. Bötticher (1852).

Так что даже арабский историк Макризи проникся к ним состраданием.

Подробное, но очень неблагоприятное описание коптов приводит Эдуард У. Лейн в своей книге Manners and Customs of the Modern Egyptians, 1833. Несмотря на это, копты стоят выше остальных египтян. А. П. Стэнли (А. P. Stanley, Hist, of the Eastern Church, p. 95) пишет о них: «Копты до сих пор, даже в своем деградировавшем состоянии, — самые цивилизованные из местных жителей: знания Египта до сих пор хранятся коптскими книжниками, которые по этой причине служат клерками в офисах своих завоевателей и замеряют уровень воды в Ниле». См. также беглые упоминания о коптах в египтологических произведениях Уилкинсона, Бунсена, Лепсиуса, Бругша и других.

Особенно достойны упоминания миссионеры из Базеля, Сэмюэль Гобат (сейчас англиканский епископ в Иерусалиме), Куглер, Изенберг, Блумхардт и Крапф, после 1830 г. См. Gobat, в Basler Missionsmagazin, 1834, part 1–2. Isenberg: Abyssinien und die evangelische Mission, Bonn, 1844, 2 Bde.; Isenberg and Krapf: Journals, 1843. Также Harris: Highlands of Ethiopia, 1844. Важные фрагменты из абиссинского перевода Библии, IV или V века, привлекли внимание западных исследователей. Профессор А. Диллман (сейчас в Гессене) начиная с 1854 г. опубликовал эфиопский Ветхий Завет, грамматику и словарь эфиопского языка. Среди более древних трудов об Абиссинии самые главные — это Ludolphus: Historia Aethiopica, Frankf., 1681; Geddes: Church History of Aethiopia, Lond., 1696; La Croze: Histoire du Christianisme d'Ethiopie et d'Arménie, La Haye, 1739. Они основаны преимущественно на иезуитском материале, особенно всеобщей истории Теллеса (Tellez), выпущенной в 1660 г.

Φωτιστης, Просветитель. Он был женат и имел несколько сыновей. Его пригласили на Никейский собор, но он послал вместо себя своего сына Аристакса, которому и передал свой сан, а сам удалился до конца жизни в горную пещеру. Сохранились его гомилии, впервые опубликованные в 1737 г. в Константинополе.

Тж. Месроб. Об этом человеке и об армянском переводе Библии см. хронику его ученика, Моисея Хоренского, а также статью Петермана в Herzog, Encycl., Bd. ix, p. 370 ff.

О патриархатах, митрополиях и епископах Армянской церкви см. Le Quien, tom, i, и Wiltsch, Kirchliche Geographie und Statistik, ii, p. 375 ff.

Стэнли (History of the Eastern Church, p. 92), а также Нил и Гакстаузен (Transcaucasia) указывают число восемь миллионов, но доктор Дж. У. Вуд из Нью–Йорка, раньше бывший среди них миссионером, сообщает мне, что их общее число, вероятно, не превышает шести миллионов, из которых два с половиной, вероятно, живут в Турции.

См. С. F. Neumann: Geschichte der armenischen Literatur nach den Werken der Mechitaristen, Leipzig, 1836. Основной труд о мхитаристах — это история Армении: Р. Michael Tschamtschean (ум. в 1823), 3 vols., Venice, 1784.

Древнейшее и самое развитое из американских миссионерских обществ, возникшее в 1810 г., в основном поддерживаемое конгрегационалистами и пресвитерианами новой школы.

Об армянских миссиях Американского совета см. публикации общества: Eli Smith and H. G. О. Dwight: Missionary Researches in Armenia, Boston, 1833; доктор H. G. О. Dwight: Christianity revived in the East, New York, 1850; H. Newcomb: Cyclopaedia of Missions, pp. 124–154. Главными миссионерами среди армян являются X. Дж. О. Дуайт, У. Гудделл, Ч. Хэмлин, Дж. У. Вуд, Э. Риггс, Д. Лэдд, П. О. Пауэре, В. Г. Шауффлер (вюртембержец, но обучавшийся в Богословской семинарии Андовера, Массачусетс) и Б. Шнайдер (немец из Пенсильвании, также выпускник Андовера).

Вероятно, это тот же Марон, жизнь которого описал Феодорит и к которому Златоуст обращался с посланием из ссылки. Не следует путать его с жившим позже (VII век) Иоанном Мароном, который, согласно преданию маронитов–католиков, был папским легатом в Антиохии, обратил в католичество весь Ливан и стал его первым патриархом. Название «марониты» впервые встречается в VIII веке, как имя еретиков, у Иоанна Дамаскина.

О нынешнем положении маронитов см. также: Robinson, Palestine; Ritter, Erdkunde, Bd. xvii. Abtheil. 1; Rödiger, статья в Herzog, Encycl. Bd. χ, p. 176 ff. Несколько лет тому назад (1860) марониты вызвали сочувствие христианского мира из‑за жестокого обращения с ними их вековых врагов, друзов.

Об антропологии доникейских и никейских отцов церкви см. соответствующие разделы трудов об истории учения, а также Wiggers, l. с, vol. 1, р. 407 ff.

От συν и έργον. Следует отметить, что существуют разные виды синергизма. В синергизме Меланхтона человеческая деятельность подчинена божественной, а благодати приписывается инициатива в деле обращения.

Говорят, что его британское имя было Морган, то есть Морской, Marigena по–гречески — Πελάγιος.

См. отрывки, где Августин пишет о Пелагии, в Wiggers, l. с, i, р. 35 f. Однако Августин не без причины обвиняет его в неискренности в связи с его поведением на синоде в Диосполе, в Палестине. Виггерс (i, р. 40) пишет о нем: «Следует признать, что Пелагий не всегда был откровенен, не всегда заявлял о своих взглядах достаточно ясно, иногда на синодах он осуждал взгляды, которых сам придерживался. Это могло объясняться, конечно, его миролюбием и тем небольшим значением, которое он придавал богословским мнениям».

«Da quod jubes, et jube quod vis», Confess., 1. x, с. 29, et passim. Сам Августин рассказывает об этом факте, De dono persev., с. 20 (или §53, tom. x, f. 851): «Quae mea verba, Pelagius Romae, cum a quodam fratre et coëpiscopo meo fuissent eo praesente commemorata, ferre non potuit, et contradicens aliquanto commotius репе cum eo, qui ilia commemoraverat, litigavit».

«Soleo prius humanae naturae vim qualitatemque monstrare, et quid efficere possit, ostendere». Ep. ad Demetr. c. 2.

Его можно прочесть в сборниках произведений Иеронима (tom. xi, ed. Vallars., и в Migne, tom. xi, f. 643–902); к таковым он причислялся до начала спора, и Кассиодор с одобрением высказывается о нем, по крайней мере, в Послании к римлянам. Путаница Пелагия с Иеронимом возникла отчасти в связи с его приспособлением к церковной терминологии, отчасти — в связи с тем, что в целом он придерживается преобладающих монашеских тенденций. Примечательно, что и тот и другой писали аскетические послания к монахине Димитрии. См. Иероним, Ер. 130 (ed. Vallarsi и Migne, или 97 в бенедиктинском издании) ad Demetriadem de servanda Virginitate (написано в 414 г.). Она переписывалась и с Августином. Семлер опубликовал послания Августина, Иеронима и Пелагия к Димитрии отдельно (Halle, 1775). Некоторые исследователи приписывают Пелагию также аскетическое послание Epistola ad Celantiam matronam de ratione pie vivendi, которое, как и его Ер. ad Demetriadem, присутствует в посланиях Иеронима (Ер. 148 в Vallarsi's ed., tom. i, 1095, и в Migne's ed., tom. i, 1204). Но монашеский настрой Пелагия гораздо прохладнее, он более здравый и философический, чем у энтузиаста Иеронима, склонного к разнообразным экстравагантностям.

Пелагий и Целестий представляют пелагианство, как доктор Пьюзи и Джо Генри Ньюмен — учение Пьюзи. Иероним (в послании ко Ктесифону) говорит, что Целестий — хотя и ученик Пелагия — является учителем и вождем всей группировки (magister et totius ductor exercitus). Августин называет Пелагия более притворным и более хитрым, Целестия — более искренним и открытым (De peccato orig., с. 12). Марий Меркатор называет Целестия обладающим incredibilis loquacitas. Но Августин и Юлиан Экланский также взаимно обвиняют друг друга в vagabunda loquacitas.

По словам Манси и распространенному мнению. Братья Баллерини и Гефеле (ii, 91) считают, что это было в 411 г. Неполные постановления этого собора есть в Mansi, tom, iv, fol. 289 sqq., и в Commonitorium Marli Mercatoris ibidem, f. 293.

Марий Меркатор не упоминает этого положения вместе с другими, f. 292, но указывает на него отдельно, f. 296: «In ipsa autem accusatione capitulorum, quae eidem Pelagio turn objecta sunt, etiam haec continentur, cum aliis execrandis, quae Coelestius ejus discipulus sentiebat, id est, infantes etiamsi non baptizentur, habere vitam aeternam».

De peccatorum meritis et remissione; De spiritu et liters; De natura et gratia; De perfeetione justitiae hominis.

См. о его отношениях с пелагианством О. Zöckler: Hieronymus (1865), p. 310 ff., p. 420 ff.

См. Иероним, Praefat., libri i, in Jeremiam (Opera, ed. Vallarsi, tom. iv, 834 sq.), где он очень презрительно отзывается о Пелагии: «Nuper indoctus calumniator erupit, qui commentarios meos in epistolam Pauli ad Ephesios reprehendendos putat». Вскоре после этого он называет своим гонителем Грунния, то есть Руфина, тем самым связывая его с оригеновской ересью. Пелагий тоже очень неблагосклонно отзывался о его переводе Ветхого Завета с еврейского языка.

Op. imperf. contra Jul., iv, 88, где он говорит о нем: Mira et ut talem fidem decebat, venustate composuit. Это справедливо в отношении формы, но слишком благосклонно, если говорить о содержании диалога. См. Zöckler, Hieronymus, p. 428.

Акты Conventus Hierosolymitanus, в изложении Орозия, его Apologia pro libertate arbitrii, cap. 3–4, приведены в Mansi, iv, 301 sqq.

«Augustinus ego sum». На что Орозий ответил весьма удачно: «Si Angustini personam suniis, Augustini sententiam sequere». Mansi, iv, 308.

Орозий весьма был оскорблен этим фактом: епископ велел «laicum in consessu presbyterorum, reurn haercseos manifestae in medio catholicorum sedere».

Несогласованные рассказы о Concilium Diospolitanum собраны в Mansi, tom. iv, 311 sqq. См. также Hefele, ii, p. 95 ff.

«Quidquid in ilia miserabili synodo Diospolitana dixisse se denegat, in hoc opere confitetur», — писал он в 419 г. в послании к Августину (Ер. 143, ed. Vallars., tom. i, 1067). См. также Mansi, iv, 315.

См. Августин, De gestis Pelagii, с. 1 sqq. (tom. χ, fol. 192 sqq.). Папа Иннокентий I (402 — 417) написал утешительное послание к Иерониму, а Иоанна Иерусалимского обвинял в бездействии. Ерр. 136, 137 в посланиях Иеронима.

См. документы Concilium Carthaginense в Mansi, iv, 321 sqq., a Concilium Milevitanum — ibid., f. 326 sqq.

Ответы Иннокентия приводятся в Mansi, tom. iii, f. 1071 sqq.

Сведения о его жизни, а также Epistolae и Decreta Zosimi рарае, есть в Mansi, iv, 345 sqq.

См. два послания Зосимы ad Africanos episcopos в Mansi, iv, 350, 353.

Это Шестнадцатый карфагенский синод. Манси приводит каноны полностью, tom, iii, 810–823 (см. также iv, 377). Так же поступает и Wiggers, i, 214 ff. Hefele, ii, pp. 102–106, приводит только отрывки из них.

Существенно, что подлинность третьего канона, который отрицает спасение некрещеных детей, сомнительна: у Исидора и Дионисия он отсутствует. Отсюда разница в количестве канонов против пелагиан — 8 или 9.

Epistola tractoria, или tractatoria, от которой сохранились только фрагменты. См. Mansi, iv, 370. Послание было написано после, а не до Африканского собора 418 г. и выхода sacrum rescriptum Гонория против пелагиан, что доказали Тиллемон (xiii, 738) и бенедиктинцы (в предисловии к десятому тому трудов Августина, §18), вопреки тому, что утверждают Бароний, Норис и Гарньер.

В двух больших трудах: Contra Julianum, libri vi (Opera, tom. x, f. 497–711), и Opus imperfectum contra secundam Juliani responsionem, в шести книгах (tom. x, p. ii, f. 874–1386), который остался незавершенным по причине его смерти (430).

Геннадий в своей Liber de scriptoribus ecclesiasticis называет Юлиана Экланского «vir acer ingenio, in divinis scripturis doctus, Graeca et Latina lingua scholasticus». Августин же в своем Opus imperf. contra Jul., 1. iv, 50 (Opera, x, p. ii, fol. 1163), говорит о нем как об «in disputatione. loquacissimus, in contentione calumniosissimus, in professions fallacissimus», поскольку Юлиан причинял зло католикам, сам себя выдавая за католика. Он был женат.

У Мария Меркатора, в латинском переводе, ed. Garnier‑Migne, p. 182.

У Фотия, Bibl. Cod., 177, в латинском переводе у Мария Меркатора, а также в трудах Иеронима, tom, ii, 807–814 (ed. Vail.). Книга была написана contra Hiramum (то есть Hieronymum) и озаглавлена: Προς τους λέγοντας φύσει καί où γνώμη πταίειν τους ανθρώπους λόγοι πέντε, «Против тех, кто говорит, что люди грешат по природе, а не по собственной воле».

Can. i. и can. iv. Последний гласит: *Если священник отпадет и будет, тайно или явно, общаться с Несторием или Целестием, синод постановляет, что он должен быть смещен». Доктор Шедд (ii, 191) справедливо замечает: «Осуждение пелагианства, принятое на Эфесском соборе, по–видимому, больше основано на предполагаемой связи взглядов Пелагия со взглядами Нестория, чем на ясном и осознанном убеждении, что эта система противоречит Писанию и христианскому опыту».

См. Münscher, Dogmengeschichte, vol. iv, 238, и Neander, Dogmengeschichte, vol. i, p. 412.

De gratia Christi et de pecc. origin., с. 18 (§19, tom. χ, fol. 238), где Августин цитирует следующий отрывок из трактата Пелагия De libero arbitrio: «Habemus possibilitatem utriusque partis a Deo insitam, velut quamdam, ut ita dicam, radicem fructiferam et fecundam, quae ex voluntate hominis diversa gignat et pariat, et quae possit ad proprii cultoris arbitrium, vel nitere flore virtutum, vel sentibus horrere vitiorum». Возражая против этого, Августин цитирует слова нашего Господа, Мф. 7:18, о том, что «не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые», а следовательно, не может существовать «ипа eadeinque radix bonorum et malorum».

Ер. ad Démet., cap. 3: «In hoc enim gemini itineris ne, in hoc utriusque libertate partis, rationabilis animae decus positum est. Hinc, inquam, totus naturae nostrae honor consista, hinc digniias, hinc denique optimi quique laudem merentur, hinc praemium. Nec esset omnino virtus ulla in bono perseverantis, si is ad malum transire non poluisset. Volens namque Deus rationabilem creaturam voluntarii boni muncre [al. munire] et liberi arbitrii potentate donare, utriusque partis possibilitatem homini inscrendo, proprium ejus fecit esse quod velit, ut boni ас mali capax, naturaliter utrumque posset, et ad alterutrum voluntatem deflecteret. Neque enim aliter spontaneum habere poterat bonum, nisi aeque etiam ea creatura malum habere potuisset. Utrumque nos posse voluit optimus Creator, sed unum facere, bonum scilicet, quod et imperavit; malique facultatem ad hoc tantum dedit, ut voluntatem ejus ex nostra voluntate faceremus. Quod ut ita sit, hoc quoque ipsum, quia etiam mala facere possumus, bonum est. Donum, inquam, quia boni partem meliorem facit. Facit enim ipsam voluntariam sui juris, non necessitate devinctam. sed judicio liberam».

Сам Пелагий, следует признать, учитывал в некоторой степени силу привычки и ее влияние на волю (Ер. ad Demetr., с. 8), но Целестий и Юлиан более последовательно выводили его представление о свободе из чисто качественной или формальной силы, не допускающей роста или изменений в реальном проявлении, но всегда остающейся той же самой. См. Niedner (посмертное издание его Lehrbuch der Kirchengeschichte, Berlin, 1866, p. 345 f.), который справедливо замечает, выступая против защиты Бауром пелагианского представления о свободе: «Свобода в ее первой стадии, как сила выбора, есть моральная (как и природная) способность, а следовательно, она способна трансформироваться либо путем деградации — в греховную наклонность, либо путем развития — в высшую форму свободы. Целестий и Юлиан игнорировали этот момент: они не придавали большого значения использованию свободы».

См. подробную и проницательную критику пелагианского представления о свободе в Julius Müller, Die christliche Lehre von der Sunde, Bd. ii, p. 49 ff. (3^d ed. 1849).

Целестий у Мария Меркатора, Common., ii, p. 133: «Adam mortalem factum, qui sive peccaret, sive non peccaret, moriturus fuisset».

Слова Бога, обращенные к Адаму, Быт. 3:19: «Прах ты и в прах возвратишься», Юлиан истолковывал не как проклятие, но как утешение и как довод в пользу природной смертности Адама, ставя акцент на словах: «Прах ты». См. Августина, Opus imperfectum contra Julian., 1. vi, cap. 27 (χ, fol. 1346 sqq.).

«Rudis, imperitus, incautus, sine experimento timoris, sine exemplo justitiae».

«Adae peccatum ipsi soli obfuisse, et non generi humano; et infantes qui nascuntur, in eo statu esse, in quo fuit Adam ante praevaricationem». Августин, De pecc. orig., с. 13 (f. 258).

Ep. ad Démet., cap. 8: «Longa consuetudo vitiorum, quae nos infecit a parvo paulatimque per multos corrupit annos, et ita postea obligatos sibi et addictos tenet, ut vim quodammodo videatur habere natura». Он говорит также о consuetudo, что она «aut vitia aut virtutes alit».

Целестий, Symb. fragm., i: In remissionem autem peccatorum baptizandos infantes non idcireo diximus, ut peccatum ex traduce [или peccatum naturae, peccatum naturale] firmare videamur, quod longe a catholico sensu alienum est; quia peccatum non cum homine nascitur, quod postmodum exercetur ab homine quia non naturm delictum, sed voluntatis ease demonstrator.

Об этом Пелагий пишет в первой книге Pro libero arbitrio, цитируемой у Августина, De pecc. orig., cap. 13 (§14, tom. χ, f. 258): «Omne bonum ас malum, quo vel laudabiles vel vituperabiles sumus, non nobiscum oritur, sed agitur a nobis: capaces enim utriusque rei, non pleni nascimur, et ut sine virtute, ita et sine vitio procreamur; atque ante actionem propriae voluntatis id solum in homine eat, quod Deus condidit». Однако этому не вполне соответствует то, что в другом месте он пишет о природной или врожденной святости. Ad Démet., с. 4: «Est in animis nostris naturalis quaedam, ut its dixerim, sanctitas».

См. Пелагий, Com. in Rom., v. 12, и Августин, De natum et gratia, cap. 36 (§42, Opera, tom. χ, fol. 144): «Deinde commémorat [Pelagius] eos, qui non modo non peccasse, verum etiam juste vixisse referuntur, Abel, Enoch, Melchisedech, Abraham, Isaac, Jacob, Jesu Nove, Phineas, Samuel, Nathan, Elias, Joseph, Elizaeus, Micheas, Daniel, Ananias, Agarias, Meisael, Ezechiel, Mardochaeus, Simeon, Joseph, cui despondata erat virgo Maria, Johannes. Adjungit etiam feminas, Debboram, Annam, Samuelis matrem, Judith, Esther, alteram Annam filiam Phanuel, Elizabeth, ipsam etiam Domini ac Salvatoris nostri matrem, quam dicit sine peccato confiteri necesse ease pietati».

«De Ulis, quorum justitiae meminit [Scriptura sacra] et peccatorum sine dubio meminisset, si qua eos peccasse sensisset». Августин, De Nat. et grat., c. 37 (§43; tom. x, fol. 145).

B процитированном отрывке Августин соглашается с Пелагием в отношении propter honorem Domini Марии, но только в том, что касается фактического греха, о котором он и говорит, судя по контексту; в других же местах он утверждает, что Мария была зачата во грехе. См. Enarratio in Psalmum, xxxiv, vs. 13 (ed. Migne, tom. iv, 335): «Maria ex Adam mortua propter peccatum, Adam mortuus propter peccatum, et caro Domini ex Maria mortua est propter delenda peccata». De Genesi ad literam, lib. x, c. 18 (§32), где он обсуждает происхождение души Христа и говорит: «Quid incoinquinatius illo utero Virginia, cujus caro etiamsi de peccati propagine venit, non tamen de peccati propagine concepit…?» См. выше, §80.

Adv. Pelag., 1. ii, с. 4 (tom. ii, 744, ed. Vallarsi): «Άναμάρτητον, id est sine peccato esse [hominem posse] nego, id enim soli Deo competit, omnisque creatura peccato subjacet, et indiget misericordia Dei, dicente Scriptum: Misericordia Domini plena est terra».

Августин, De peccatorum meritis et remissione, lib. i, c. 21 (§30, tom. x, f. 17); De haeresibus, cap. 88.

«Das eben ist der Fluch der bösen That, Dass sie, fortzeugend, immer Böses muss gebären».

Пелагий, у Августина, De gratia Christi, с. 31 (χ, 244): «Liberi arbitra potestatem dicimus in omnibus esse generaliter, in Christianis, Judaeis atque gentilibus. In omnibus est liberum arbitrium aequaliter per natumam, sed in solis Christianis juvatur gratia».

De Civit. Dei, v, 13–20, xix, 25. В последнем месте он считает добродетели пороками, если только они не были порождены истинной верой: «Virtutes… nisi ad Deum retulerit, etiam ipsa vitia sunt potius quam virtutes». Без сомнения, отсюда проистекает высказывание, которое столь часто приписывают Августину: «Все добродетели язычников — это всего лишь великолепные пороки», но которое, однако, в данной конкретной форме, насколько мне известно, не встречается в его произведениях. Подробнее об этом см. в §156.

De Genesi ad Lit., viii, 14; Retract., ii, 24. См. также Wiggers, i, p. 120 ff.

Пелагий, Pro libera arbitrio, цитируется у Августина, De gratia Christi, с. 4 (§5, tom. χ, fol. 232): «Posse in natura, velle in arbitrio, esse in effectu locamus. Primum illud, id est posse, ad Deum proprie pertinet, qui illud creatrrae suae contulit, duo vero reliqua, hoc est velle et esse, ad hominem referenda sunt quia de arbitra fonte descendunt. Ergo in voluntate et opera bono laus hominis est: immo et hominis et Dei, qui ipsius voluntatis et opens possi bilitatem dedit, quique ipsam possibilitatem gratiae suae adjuvat semper auxilio».

«Quod possumus videre oculis, nostrum non est: quod vera bene aut male videmus, hoc nos trum est… Quod loqui possumus, Dei est: quod vero bene vel male loquimur, nostrum est». Цитируется у Августина, De gratia Christi, с. 15 and 16 (fol. 237 and 238). Августин цитирует против этих примеров Пс. 118:37: «Averte oculos meos, ne videant vanitatem» («Отврати очи мои, чтобы не видеть суеты»).

Флп. 2:13. Августин ссылается на это место. De gratia Christi, с. 5 (f. 232 sq.), и весьма эмфатически, словно Павел пророчески предвидел заблуждение Пелагия.

Epistola ad Ctesiphontem. Доктор Неандер (Neander, Church History, vol. ii, p. 604 ff. Torrey's transi.) считает эту разницу взгляда на отношения Творца и Его творения самым основным и фундаментальным разногласием между августиновской и пелагианской системами, хотя в ходе споров это разногласие в явном виде не упоминалось.

Пелагий, у Августина, De gratia Christi, с. 7 (§8, x, f. 233): «…Deus… gratiae suae auxilium subministrat, ut quod per liberum homines facere jubentur arbitrium, facilius possent implere per gratiam».

Пелагий, Com. in Rom., iv, 6: «Ad hoc fides prima ad justitiam reputatur, ut de praeterito absolvatur et de paesenti justificatur, et ad futura fidei opera praeparatur». Так же считал Юлиан Экланский. Августин, напротив, придерживается евангельского представления о вере и благодати, но не об оправдании, которое он истолковывает субъективно, как постепенное превращение в праведника, подобно позиции Римской церкви. См. De gratia Christi, с. 47 (§52, x, f. 251): «…gratiam Dei… in qua nos sua, non nostrae justitiae justos facit, ut ea sit vera nostra justitia quae nobis ab illo est». В другом отрывке, однако, представляется, что он выражает протестантскую точку зрения. De spir. et Lit., с. 26 (§45, tom. χ, 109): «Certe ita dictum est: justificabuntur, se si diceretur: justi habebuntur, justi deputabuntur, sicut dictum est de quodam: Ille autem νоtens se justificare (Luc. x. 29), i. e., ut Justus haberetur et deputaretur».

У Августина, De gratia Chr., с. 31 (tom. χ, fol. 244): «In Ulis nudum et inerme est conditionis bonum: in his vero qui ad Christum pertinent, Christi munitur auxilio».

Августин, De pecc. orig., c. 26 (§30, tom. x, f. 266): «Non, sicut Pelagius et ejus discipuli, tempora dividamus dicentes: primum vixisse justos homines ex natura, deinde sub lege, tertio sub gratia».

Цитируется из Пелагия, l. с: «Postquam nimia, sicut disputant, peccandi consuetudo praevaluit cui sanandae lex purum valeret, Christus advenit et tanquam morbo desperatissimo non per discipulos, sed per se ipsum medicus ipse subvenit».

См. об этом у Августина, De gratia Christi, cap. 2 (tom. x, fol. 229 sq.).

См. Рим. 4:4,5; Εφ. 2:8,9. Шекспир гораздо лучше понимал природу благодати, чем Пелагий, что отразилось в знаменитой речи Порции из «Венецианского купца» (акт IV, сцена 1):

Не действует по принужденью милость;

Как теплый дождь, она спадает с неба

На землю и вдвойне благословенна:

Тем, кто дает и кто берет ее.

(Перевод Т. Щепкиной–Куперник.)

Пелагий, у Августина, De gratia Chr., с. 31 (χ, f. 245). Uli, судя по связке, должно означать неверующих, hi — христиан. Но, руководствуясь принципами Пелагия, мы должны разделить каждую из групп еще пополам, так как, по его мнению, есть хорошие язычники и плохие христиане. На это Августин возражает: «Ubi est illud apostoli: Justificati gratis per gratiam ipsius (Rom. iii. 24)? Ubi est illud: Gratis salui facti estis (Eph. ii. 8)?» Он завершает рассуждение справедливыми словами: «Non est gratia, nisi gratuita».

Виггерс (Wiggers, /. с, vol. i, p. 467) считает так же. См. также Неандер (Neander, Dogmengeschichte, Bd. i, p. 884): «Пелагианские принципы логически должны были бы привести к рационалистическому взгляду, к полному отрицанию сверхъестественного элемента и к вере в то, что человечество должно только само развиться внутренне, без откровения и наделения дарами от Бога, чтобы достичь блага. Но они не развили свои предпосылки достаточно последовательно в этом вопросе, и библейские элементы, которые они вставляют в свою систему, без сомнения, воспринимаются ими не просто как некое добавление, но с убеждением, что сверхъестественное откровение необходимо для того, чтобы понять судьбу человечества». См. также Каннингема: «Современные социниане и рационалисты — это лишь последовательные пелагиане. Когда люди отвергают то, что отвергал Пелагий, они должны быть готовы отвергнуть все особенности и отличительные черты христианской системы в том, что касается схемы искупления» (Cunningham, Hist. Theology, i, p. 829).

См. Contra duas Epist. Pelagianorum, 1. ii, с. 2, где Августин описывает манихейство и пелагианство как две противоположные крайности и противопоставляет им католическое учение.

Доктор Клейнерт проводит интересную, но несколько натянутую параллель между Августином и Фаустом, двумя антиподами, представляющими человечество, в брошюре Kleinert, Augustin und Goethe's Faust, Berlin, 1866. Более очевидным и естественным является сравнение «Исповеди» Августина с «Исповедью» Руссо и «Wahrheit und Dichtung» Гете.

Доктор Баур в своей посмертной книге Vorlesungen über the Dogmengeschichte, выпущенной его сыном (1866, Bd. i, p. ii, p. 26), делает тонкое замечание: «У Августина все сосредоточено в индивидуальности его натуры, все сформировано течением его жизни, его опытом и обстоятельствами». Бауру следовало бы, однако, добавить, что личность Августина была настолько замечательной, что самое индивидуальное в нем являлось одновременно и самым всеобщим, а самое субъективное — самым объективным.

Баур, l. с, р. 32 f.: «с того времени, когда Августин задал направление развития христианской системе, создав учения о грехе и благодати, эта тенденция всегда оставалась в западной догматике преобладающей, и авторитет Августина в церкви стал так велик и значим с течением времени, что даже те, кто отходил от его истинного учения, которому многие не желали следовать строго, считали себя обязанными взывать к его авторитету, а его произведения предоставляли им такую возможность, потому что его система, проходившая через очень разные формы развития и содержащая огромное множество антитезисов, позволяет толковать себя с разных точек зрения».

Благодать в этом более широком смысле, как источник всего благого, Августин делает независимой от греха и приписывает обладание ею даже добрым ангелам. См. De corrupt, et grat. §32 (tom. x, 767, 768): «Dederat [Deus homini] adjutorium sine quo in ea [bona voluntate] non posset permanere si vellet; ut autem vellet, in ejus libero rcliquit arbitrio. Posset ergo permanere si vellet: quia non deerat adjutorium per quod posset et sine quo non posset perseveranter bonum tenere quod vellet… Si autem hoc adjutorium vel angelo vel homini, cum primum facti sunt, defuisset, quoniam non talis natura facta erat, ut sine divino adjutorio posset manere si vellet, non utique sua culpa cecidissent: adjutorium quippe defuisset, sine quo manere non possent». Мы видим здесь явно схоластическое и римско–католическое учение о justitia originalis в зародыше; она приписывалась первому человеку как особое наделение Божьей благодатью или сверхъестественное событие на основании знакомого нам различия между imago Dei (образом Божиим, который относится к сущности человека и состоит в обладании разумом и свободой воли) и similitude Dei (уподоблением, реальным соответствием Божьей воле).

Ср. несколько отрывков из Opus imperf., i, 71; iii, 147; vi, 9, 17; Contra Jul., ν, 5; De civitate Dei, xiii, 1, 13, 14, 21; xiv, 10, где beatitudo и deliciae Едема описываются в поэтических красках и совершенство распространяется даже на царство животных и растений. Но Августин не оказался твердо последователен. В результате противостояния пелагианству он, случалось, заходил слишком далеко. В трактате De libera arbitria (iii, с. 24, §71, 72), завершенном в 395 г., он говорит, что первые люди не были ни мудрыми, ни неразумными, но просто обладали способностью быть либо мудрыми, либо неразумными. «Infans пес stultus пес sapiens dici potest, quamvis jam homo sit; ex quo apparet naturam hominis recipere aliquid medium, quod neque stultitiam neque sapientiam recte vocaris»… «Ita factus est homo, ut quamvis sapiens nondum esset, praeceptum tarnen passet accipere». И вместе с тем в написанном гораздо позднее Opus imperf. с. Julianum, 1. ν, с. 1 (tom. χ, f. 1222), он наделяет первого человека свойством excellentissima sapientia, ссылаясь на утверждения о том, что Пифагор якобы назвал Адама мудрецом оттого, что тот первым дал имена всем вещам.

Posse поп рессаre, которая в то же время предполагает possibilitas peccandi. См. Opus imperf., v. 60 (fol. 1278): «Prorsus ita factus est, ut peccandi possibilitatem haberet a necessario, peccatum vero a possibili», то есть возможность греха была необходима, но сам грех — только возможен. Рессаге posse (способность грешить), говорит Августин в той же самой связи, есть natura (природа человека), тогда как рессаге (грех) — это уже culpa (его вина).

Non posse mori, невозможность умереть, и posse non mori, возможность не умереть, или immortalitas major и immortalitas minor.

См. Opus iniperf., 1. vi, cap. 30 (tom. x, fol. 1360): «lila vero immorialitas in qua sancti angeli viuunt, et in qua nos quoque victuri sumus, procul dubio major est. Non enim talis, in qua homo habeat quidem in potestate non mori, sicut non peccare, sed etiam possit et mori, quia potest peccare: sed talis est ilia immortalitas, in qua omnis qui ibi est, vel erit, mori non poterit, quia пес peccare jam poterit». De corrept. et grat., §33 (x, f. 168): «Prima libertas voluntatis erat, posse non peccare, novissima erit multo major, non posse peccare: Prima immortalitas erat, posse non mori, novissima erit multo major, non posse mori: prima erat perseverantiae potestas, bonum posse non deserere; novissima erit félicitas perseverantiae, bonum non posse deserere».

На различные представления Августина о свободе не обращали внимания Уиггерс и большинство старых историков, но, с другой стороны, о разных видах свободы более или менее ясно говорят Неандер (Neander, Kirchengeschichte и Dogmengeschichte), Риттер (Ritter, Gesch. der christl. Philosophie, ii, p. 341 ff.), Мюллер (Jul. Müller, Die christl. Lehre von der Sünde, ii, 45 ff.), Губер (Joh. Huber, Philosophie der Kirchenväter, p. 296 ff.). Баур основывает свою резкую критику августиновской системы отчасти на ложном предположении, что взгляды Августина на liberum arbitrium — те же самые, что у Пелагия. См. ниже.

Retract., i, с. 9, §4: «Voluntas est qua et peccatur, et recte vivitur».

Сюда относятся особенно первые главы трактатов De gratia et libero arbitrio (tom. x, fol. 717–721), Opus imperf. contra Julianum и Contra duas epistolas Pelagianorum. В этом смысле даже строжайшие приверженцы августиновской и кальвинистской системы всегда более или менее явно предоставляли человечеству свободу. Так, Каннингем, кальвинист из свободной церкви Шотландии, пишет о пелагианском споре (Hist. Theol., i, p. 325): «Августин, конечно же, не отрицает свободной воли человека совсем и в любом смысле слова; и самые ревностные защитники учения о благодати и кальвинистских принципов допускали, что существует своего рода свободная воля или свобода действия, которой человек обладает и которая необходима для его ответственности за прегрешения против Божьего закона. В нашем собственном [Вестминстерском] вероисповедании сказано, что "Бог наделил волю человека той естественной свободой, которая не испытывает принуждения и не обречена никакой абсолютной потребностью природы на одно только добро или одно зло"». Доктор Шедд, американский пресвитерианин новой школы, в History of Christian Doctrine, ii, p. 66, говоря о взглядах Августина, так излагает свою позицию: «Вина греха состоит в его ничем не принуждаемой преднамеренности, и эта вина никоим образом не умаляется тем фактом, что воля не может преодолеть собственное изъявление. Ибо это греховное волеизъявление не сотворено по воле, но является результатом акта отступничества, совершенного волей. Нынешняя неспособность к святости — не изначальная и первичная неспособность. По сотворении Адам обладал полной властью не порождать святость (потому что ни одно творение на такое не способно), но сохранять ее и пребывать в ней. Нынешнее отсутствие святости и неспособность породить ее, следовательно, объясняется отступничеством творения и является частью его осуждения». Также, стр. 80: «Во всем перечне богословов нет автора, который более тщательно и искренне, чем Августин, утверждал бы, что грех есть самодеятельность и что его источник — в добровольной природе человека. Грех, по его мнению, — это не сущность, но действие; это не суть какой‑то способности человека, но только действие, производимое из способности». Ни Каннингем, ни доктор Шедд, однако, не принимают во внимание разные виды и степени свободы в системе Августина.

На это важное различие не обращает внимания Баур в его Kirchengeschichte vom 4 6^ten Jahrhundert, p. 143. А это различие ослабляет его позицию в ходе критики августиновской системы, которую он обвиняет в непоследовательности; по его мнению, Августин придерживается того же взгляда на свободу, что и Пелагий, однако выступает против него.

См. это представление о свободе в трактате De libero arbitrio (Opera, tom. i, f. 569 sqq.), который был начат в 388 г. по P. X. и закончен в 395 г. по P. X., то есть принадлежит к его наиболее ранним произведениям; см. также De correptione. et gratia (особенно cap. 9–11) и шестую книгу Opus imperf. с. Julianum. Также Contra duas epistolas Pelag., 1. ii, c. 2 (tom. χ, f. 432), где он выступает как против манихейского отрицания liberum arbitrium, так и против иелагианского утверждения о том, что это состояние сохраняется после грехопадения. «Manichaei negant, homini bono ex libero arbitrio fuisse initium mail; Pelagiani dicunt, etiam hominem malum sufficienter habere liberum arbitrium ad faciendum praeceptum bonum; catholica [fides] utrosque redarguit, et Ulis dicens: Fecit Deus hominem rectum, et istis dicens: Si vos Filius liberaverit, vere liberi eritis».

Contra duas Epist. Pelag., ii, c. 5 (или §9, tom. x, f. 436): «Peccato Adae arbitrium liberum de hominum natura periisse non dicimus, sed ad peccandum valere in hominibus subditis diabolo, ad bene autem pieque vivendum non valere, nisi ipsa voluntas hominis Dei gratia fuerit liberata, et ad omne bonum actionis, sermonis, cogitationis adjuta». Также De gratia et libero arbitrio, с. 15 (x, f. 184): «Semper est autem in nobis voluntas libera, sed non semper est bona. Aut enim a justitia libera est, quando servit peccato, et tunc est mala; aut a peceato libera est, quando servit justitiae, et tunc est bona. Gratia vero Dei semper est bona». Доктор Баур действительно не совсем неправ, когда, имея в виду этот отрывок, обвиняет Августина во вводящей в заблуждение игре слов: Августин оставляет термин «свобода», но изменяет его смысл на противоположный. «Как бы ни было бессмысленно, — пишет Баур, — говорить о свободе в таком вводящем в заблуждение плане, мы, однако, видим, каким интересом для него обладает идея свободы даже после того, как он пожертвовал ею ради детерминизма своей системы» (Die christl Kirche vom Anfang des 4ten bis Ende des 6ten Jahrhunderts, p.140). Лютеранские богословы также сводили liberum arbitrium падшего человека к justitia civilis, в отличие от justitia Dei или spiritualis. См. Melanchthon, Confessio Augustana, art. xviii. «Формула согласия» (Formula Concordiae) идет даже дальше Августина и сравнивает природного человека в spiritualibus et divinis rebus со «status salis», «truncus» и «lapis», то есть объявляет его положение еще худшим — не просто пассивным в следовании обстоятельствам, но выражающим преднамеренность, «voluntati divinae rebellis est et inimicus» (pp. 661, 662).

De corrept. et gratia, §32 (x, 768): «Quid erit liberius libero arbitrio, quando non poterit servire peccato?..» §33: «Prima libertas voluntatis erat, posse non peccare, novissima erit multo major, non posse peccare».

«Deo servire vera libertas est»; глубокое и благородное высказывание. Эту высшую идею свободы Августин сформулировал по сути задолго до пелагианских споров, например, в «Исповеди». См. также De civit. Dei, 1. xiv, с. 11: «Arbitriam igitur voluntatis tunc est vere liberum, quum vitiis peccatisque non servit. Tale datum est a Deo: quod amissum proprio vitio, nisi a quo dari potuit, reddi non potest. Unde Veritas dicit: Si vos filius liberaverit, tunc vere liberi eritis, Id ipsum est autem, ac si diceret: Si vos Filius salvos fecerit, tunc vere salvi eritis. inde quippe liberatur, unde salvatur».

De civit. Dei, 1. xiii, с. 14: «Omnes enim fuimus in illo uno, quando omnes fuimus ille unus, qui per feminam lapsus est in peccatum, quae de illo facta est ante peccatum». Ср. с другими отрывками ниже.

Конечно же, не в незначительных вещах повседневной жизни, в которых и величайший грешник свободен выбирать, но в том, что касается величайших религиозных решений за или против Бога и божественного.

Это не «sentiendi vivacitas», но «libido sentiendi, quae nos ad sentiendum, sive consentien tes mente, sive répugnantes, appetitu voluptatis impellit». C. Julianum, 1. iv, c. 14 (§65, tom. x, f. 615). Он объясняет разницу, ссылаясь на Мф. 5:28. «Non ait Dominus: qui viderit muliereni, sed: qui viderit ad conpiscendum, jam maechatus est eam in corde suo… Illud [videre] Deus condidit, instruendo corpus humanum; illud [videre ad concupiscendum] diabolus seminavit, persuadendo peccatum».

«Quis autem mente sobrius non mallet, si fieri posset, sine ulla mordaci voluptate carnali vel arida sumere alimenta, vel humida, sicut suminus haec aëria, quae de circumfusis auris respirando et spirando sorbemus et fundimus?» Contra Jul., iv, c. 14, §68, f. 616.

De peccatorum meritis et remissione, 1. iii, c. 7 (§14, tom. x, f. 78): «In Adam omnes tune peccaverunt, quando in ejus natura ilia insita vi, qua eos gignere poterat, adhuc omnes ille unus fuerunt». De corrept. et gratia, §28 (χ, f 765): «Quia vero [Adam] per liberum arbitrium Deum deseruit, justum judicium Dei expertus est, ut cum tota sua Stirpe, quae in illo adhuc posita tota cum illo peccaverat, damnaretur». Это мнение легко согласуется с платоническо–аристотелевским реализмом Августина, который рассматривал общие концепции как образы отдельных вещей. Но корень этого мнения лежит глубже, в христианском сознании Августина и в глубокой убежденности во всепроникающей природе греха.

Лейбниц в Theodicée, partie i, 86, пишет: «Первая трудность — обосновать, как душа могла заразиться первородным грехом, порождающим текущие грехи, но так, чтобы это не было несправедливостью со стороны Бога».

От tradux, распространитель. Автор этой теории Тертуллиан, De anima, с. 27 (Opera, ed. Fr. Oehler, tom. ii, p. 599 sqq.): «Immo simul ambas [animam et corpus] et coneipi et confici et perfici dieimus, sicut et promi, nec ullum intervenire momentum in coneepta quo locus ordinetur… Igitur ex uno homine tota haec animarum redundantia». Cap. 86 (p. 617): «Anima in utero seminata pariter cum came pariter cum ipsa sortitur». См. также с. 19 (anima velut surculus quidam ex matrice Adam in propaginem deducta); De resurr. carnis, c. 45; Adv. Valentin, с. 26 (tradux animae).

Иероним говорит о maxima pars occidentalium, что они учат: «Ut quomodo corpus ex corpore, sic anima nascatur ex anima, et simili cum brutis animalibus conditione subsistât». Ep. 78 ad Marcell. Лев Великий даже объявил catholica fides, что каждый человек «in corporis et animae subetantiam fomari intra materna viscera». Ep. 15 ad Turrib. И точно так же среди восточных отцов церкви Феодорит, Fab. haer., v. 9: ή έκκλησία τοίς θείοις πειθομένη λόγοις, — λέγει την ψυχήν συνδημιουργείσθαι τώ σώματι.

Иероним говорит, опираясь на Ин. 5:17; Зах. 12:1; Пс. 32:15: «Quotidie Deus fabricatur animas, cujus velle fecisse est, et conditor esse non cessât». Пелагий в своем «Исповедании веры» заявляет, что души сотворяются и даются людям Самим Богом.

Σώμα истолковывается как σήμα (гробница, усыпальница). Ориген упоминает о стенании творения. Рим. 8:19.

В недавнее время теория предсуществования нашла себе в Америке защитника в лице доктора Эдуарда Бичера (Edward Beecher, The Conflict of Ages, Boston, 1853).

De civit. Dei, xi, 23. Ad Oros. c. Priscill. et Orig., c. 8. В своем более раннем труде, De libero arbitrio (около 395), он более благоприятно отзывается о предсуществовании.

См. Baur, Vorlesungen über die Dogmengeschichte, Bd. i, Th. ii, p. 31: «По сути, августиновскую систему отличает от системы Оригена только [?] то, что вместо довременного оригеновского падений душ у Августина мы имеем Адамово отступничество, и все, что у Оригена носит языческий отпечаток, у Августина приобретает чисто ветхозаветный [на самом деле, об этом говорит и Павел] облик».

Немецкие богословы пишут обычно креационизм, традуцианизм и пр.: Creatianismus, Generatianismus, Traducianismus, Preëxistentianismus, Subordinatianismus (в учении о Троице), Creatianer, etc., по аналогии с христианством, аристотелеанством, савелли — анством, арианством, пелагианством, несторианством и т. д. В английском языке еще нет единого способа написания этих удобных схоластических терминов; за одним исключением, Traducianism, их нет у Джонсона и Ричардсона, нет даже в новых изданиях Webster или Worcester. Немногие англоязычные авторы, которые пользуются ими, расходятся в написании; доктор Шедд (Shedd, History of the Christian Doctrine, vol. ii, p. 3) пишет creationism, в то время как переводчик Гагенбаха (Hagenbach, Dogmengeschichte) следует немецкому написанию. Не может быть сомнений, что Traducianism — единственно правильное написание, но, так как в английском языке есть существительные creation, generation, subordination, то будет вполне уместно предпочесть написание creationism, generalionism и subordinationism, что звучит для уха англичанина более привычно, чем соответствующие немецкие термины, образованные от не существующих в английском языке слов. {В русском языке в отношении способа возникновения души используются два варианта: креационизм и креацианизм, традуционизм и традуцианизм (чаще с о), тогда как применительно к сотворению мира твердо закрепился один вариант: креационизм.)

De peccatorum mer. et remiss., 1. ii, с. 36, §59. Он выражает неуверенность и в своих «Отречениях», lib. i, cap. 1, §3 (Opera, tom. i, f. 4), где искренне признает: «Quod attinet ad ejus [animi] originem… nec tune sciebam, nec adhuc scio». Он часто обращается к этой теме, например, в De anima et ejus origine De Genesi ad literam, χ, 23; Epist. 190 ad Optatum и Opus imperf., iv, 104. См. также Gangauf, Ζ. с, p. 248 ff., и John Huber, Philosophie der Kirchenväter, p. 291 ff. Губер следующим образом представляет учение Августина: «В том, что касается проблемы происхождения души, Августин не приходит ни к какому определенному выводу. В более ранних произведениях он не имеет четкого мнения и относительно учения о предсуществовании (De lib. arbitr., i, 12, 24; iii, 20–21), но позже самым решительным образом отвергает его, особенно как представленное Оригеном, и в то же время критикует всю теорию Оригена о происхождении мира (De civit. Dei, xi, 23). Подобным же образом он высказывается против теории эманации, согласно которой душа произошла от Бога (De Genes, ad. lit., vii, 2, 3), обладает одной сущностью с Ним (Epist. 166 ad Hieron., §3) и так же вечна (De civ. Dei, χ, 31). Однако между креационизмом и генерационизмом он не смог сделать выбор, причем не столько из научных, сколько из богословских побуждений. В отношении генерационизма он помнит о Тертуллиане и боится быть вынужденным, подобно ему, признать телесность души. Он понимает, однако, что эта теория успешно объясняет, как передается первородный грех, и задает вопрос, не может ли одна душа происходить из другой, как один огонь зажигается от другого, без уменьшения первого огня (Ер. 190 ad Optatum, 4, 14–15). Что же касается креационизма, то основная проблема здесь заключается как раз в учении о первородном грехе. Если душа сотворена непосредственно Богом, она чиста и безгрешна, и возникает вопрос, каким образом она заслужила того, чтобы облечься в греховную плоть и унаследовать первородный грех. Представляется, что в этом случае Сам Бог становится причиной греховности, то есть виновен в объединении души с телом (De an. et ejus orig., i, 8, 9; ii, 9, 13). Все отрывки Писания, касающиеся данной темы, согласуются только в том, что Бог наделяет душами, творит их и формирует; но как Он делает это — сотворяет из ничего или производит от родителей, — не сообщается (lb. iv, 11, 15). Учение Августина о том, что Бог сотворил всё вместе словно в зародыше, естественным образом склоняется к генерационизму, но Августин так и не преодолел нерешительности и даже в своих "Отречениях" заявляет (i, 1, 3), что никогда не знал и не знает теперь, происходят последующие души от первой или сотворяются заново, отдельно».

Что предполагает έν ω. Весь стих звучит в Вульгате так: «Propterea, sicut per unum hominem peccatum in nunc mundum intravit et per peccatum more, et ita in omnes homines mors pertransiit, in quo omnes peccaverunt*. См. также: Августин, De peccat. merit, et remissione, i, 8, 10; Op. imperf., ii, 63; Contra duas Ep. Pel., iv, 4; De nupt. et concup., ii, 5. Пелагий объяснял этот отрывок так (ad Rom., ν, 12): «In eo, quod omnes peccaverunt, exemplo Adae peccant», то есть per imitationem, в отличие от per propagationem: все совершили грех по подобию первого, а не но распространению на них первого греха. Юлиан переводил έφ ω как propter quod. См. Contra Jul., vi, 75; Op. imperf., ii, 66.

Έφ ω (=έό οίς) — эквивалент έπί τούτω ότι, па основании чего, предполагая что, — то есть propterea quod. См. Meyer, in loco, и другие. Р. Рот (в чрезвычайно проницательной экзегетической монографии о Рим. 5:12–21 (R. Rothe, Wittenberg, 1836) и Ч. Фр. Шмид (Chr. Fr. Schmid, Bibl. Theol., ii, p. 126) объясняют έφ' ω через έπί τούτω ώστε, то есть как более конкретное уточнение, поскольку. См. комментарии.

См. De nuptiis et concup., i, с. 26 (tom. χ, f. 291 sq.); De peccat. mer. et remiss., i, c. 26 (§39, tom. x, fol. 22); De gratia Christi, c. 82, 33 (x, 245 sq.), и другие места. Связь учения о первородном грехе с практикой крещения младенцев была очевидна с самого начала спора. Некоторые исследователи даже заключили на основании отрывка из Августина (De pecc. mer., iii, 6), что спор начался с вопроса о крещении младенцев, а не с вопроса о первородном грехе. См. Wiggers, i, p. 59.

«Quo поп eant scio, quo eant nescio», — говорит он о некрещеных детях. Он считал их обладающими salus или vita aeterno, но не reguum coelorum. Августин, De ресс. mer. et remissione, i, 18; iii, 3. В последнем отрывке Августин говорит, что абсурдно утверждать наличие «vita aeterna extra regnum Dei». В своей книге De haeresibus, cap. 88, Августин говорит, что пелагиане считают некрещеных детей обладающими «aeternam et beatam quandam vitam extra regnum Dei» и учат, будто дети рождаются без первородного греха, а крестят их для того, чтобы они были приняты «ad regnum Dei», то есть были перемещены «de bono in melius».

De ресс. orig., с. 31 (§36, tom. χ, f. 269): «Unde ergo rede infans illa perditione punitur, nisi quia pertinet ad massam perditionis?» De nupt et сопсир., c. 22 (x, 292): «Remanet originale peccatum, per quod [parvuli] sub diaboli potestate captivi sunt, nisi inde lavacro regenerationis et Christi sanguine redimantur et transeant in regnum redemtoris sui». De peccat. merit, et remissione, iii, cap. 4 (x, 74): «Manifestum est, eos [parvulos] ad damnationem, nisi hoc [при воссоединении со Христом в крещении] eis collatum fuerit, pertinere. Non autem damnari possent, si peccatum utique non haberent».

Contra Julianum, 1. v, c. 11 (§44, tom. x, f. 651): «Si enim quod de Sodomis sit [Matt. x. 15; xi. 24] et utique non solis intelligi voluit, alius alio tolerabilius in die judicii punietur quis dubitaverit parvulos non baptizatos, qui solum habent originale peccatum, nec ullis propriis aggravantur, in damnatione omnium levissima futuros?» См. также De ресс. meri tis et remissione, 1. i, c. 16 (или §21, tom. x, 12): «Potest proinde rede dici, parvulos sine baptismo de corpore exeuntes in damnatione omnium mitissima futuros».

См. доводы против этого во второй книге De nuptiis et coneup.; Contra Jul., 1. i‑ii, и Opus imperf., введение и lib. iv, cap. 38.

«Non est ulla substantia vel natura, sed Vitium». De nupt. et coneup. 1. ii, с. 34 (§57, χ, f. 332). «Non ortum est malum nisi in bono; пес tarnen summo et immutabli, quod est natura Dei, sed facto de nihilo per sapientiam Dei». Ibid., lib. ii, c. 29 (или §50, tom. x, f. 327). См. особенно Contra duas Epist. Pelag., ii, c. 2, где он резко разграничивает свое учение, манихейство и пелагианство. На эти места не обратили внимания Баур и Милмен, полагающие, что обвинение Августина в манихействе имеет под собой основания в том, что касается его учения о грехе. Гиббон (гл. xxxiii) называет ортодоксию Августина происходящей из манихейской школы!

De peccat. mer. et remiss., ii, cap. 9, с. 25; De nuptiis et coneup., i, c. 18; Contra Julian., vi, c. 5.

См. об этом особенно первую книгу De nuptiis et concupiscentia (tom. x, f. 279 sqq.), написанную в 418 или 419 г., где опровергается данное мнение. Юлиан ответил трудом из четырех книг, что дало Августину повод для написания второй книги De nuptiis et concupiscentia и шести книг Contra Julianum, 421 г. Юлиан снова ответил на это, а Августин в свою очередь опроверг этот ответ в Opus imperf., 429 г., во время написания которого, в 430 г., он умер.

Августин, Opus imperf., iii, 18, 19 (tom. χ, 1067, 1069). Ответ Августина неудовлетворителен.

Фраза, которую часто приписывают Августину: «Все добродетели язычников — это всего лишь великолепные пороки», фактически у Августина не присутствует, но, в сущности, он так считал. Ср. эту цитату с повествованием в §151. Доктор Баур правильно и ясно пишет (Vorlesungen über die Dogmengeschichte, Bd. i, Part 2, p. 342): «Если, как учил Августин, вера во Христа есть высочайший принцип воли и действия, ничто не может быть воистину благим, если не коренится в вере, и этот принцип Августин выражает, пользуясь словами апостола Павла в Рим. 14:23: «Omne, quod поп ex fide, peccatum» {«все, что не из веры, грешно»}. Следовательно, Августин поверял все благое в воле и действиях человека абсолютными стандартами христианского блага и, соответственно, мог относиться к добродетелям язычников только как к кажущимся добродетелям и приписывать всему дохристианскому внутреннюю ценность лишь по мере обладания внутренним отношением к вере во Христа». См. также Baur, Geschichte der christl. Kirche vom 4–6^ten Jahrhundert, p. 153 ff. Неандер представляет учение Августина о языческих добродетелях так (Church History, vol. iv, 1161, 2^d Germ, ed., или vol. ii, p. 620, перевод Torrey): «Августин весьма справедливо отличает патриотизм древних от того, что следует называть добродетелью в подлинно христианском смысле — которая основывается на предрасположенности к Богу (virtus от virtus vera); но он идет слишком далеко, не обращая внимания на то, что все же имеет некоторое отношение к божественной жизни, и в случайных, неосознанных моральных движениях человеческой природы усматривает только служение злым духам и человеческой славе. Он внес существенный вклад в этом конкретном вопросе в пристрастное и мрачное представление Западной церкви о древних языческих временах, противоположное более либеральным александрийским взглядам, следы которых мы находим у многих восточных богословов того периода, к которым сам Августин в начале своей жизни склонялся, будучи платоником. Остатки более ранних и возвышенных мнений можно распознать и в более поздних его произведениях, где он ищет и находит разбросанные фрагменты истины и блага в языческой литературе, которые он объясняет исключительно откровением Духа, изначального источника всего истинного и благого для сотворенных умов, хотя это и не соответствует его собственной теории о полной развращенности человеческой природы и партикуляризму его учения о предопределении».

См. De peccat. orig., с. 24 (§28, tom. x, f. 265), где он утверждает, что благодать и вера во Христа действовали даже неосознанно «sive in eis justis quos sancta Scriptum comme morat, sive in eis justis quos quidem illa non commemorat, sed tarnen fuisse credendi sunt, vel ante diluvium, vel inde usque ad legem datam, vel ipsius legis tempore, non solum in filiis Israel, sicut fuerant prophetae, sed etiam extra eundem sicut, fuit Joh. Et ipsorum enim corda eadem mundabantur mediatoris fide, et diffundebatur in eis Caritas per Spiritum Sanctum, qui ubi vult spirat, non merita sequens, sed etiam ipsa mérita faciens».

De spiritu et litera, с. 26 (tom, x, f. 109): «Quid est enim aliud, justificati, quam justi facti, ab illo scilicet qui justificat impium, ut ex impio fiat Justus?» Retract., ii, 33: «Justificamur gratia Dei, hoc est justi efficimur».

См. De gratia et libero arbitrio, c. 8 (§19), и многие другие места, где он приписывает fides, Caritas, omnia bona opera и vita aeterno действию незаслуженной Божьей благодати.

Non lege atque doctrina insonante forinsecus, sed interna et occulta, mirabili ac ineffabili potestate operatur Deus in cordibus hominum non solum veras revelationes, sed bonas etiam voluntates». De grat. Christi, cap. 24 (x, f. 24).

De corrept. et grat., cap. 2 (x, 751): «Inspiratio bonae voluntatis atque operis». Без этой благодати люди не могли бы «nullum prorsus sive cogitando, sive volendo et amando, sive agendo facere bonum». В других местах он называет ее действие «inspiratio dilectionis» и «caritatis». С. duas Epist. Pel., iv, и De gratia Christi, 39.

«Nolentem praevenit, ut velit; volentem subsequitur, ne frustra velit». Enchir., c. 82.

См. Retract., i, c. 23; De dono perseverantiae, c. 20, и De praedest., c. 2.

«Erant tarnen et legis tempore homines Dei, non sub lege terrente, convincente, puniente, sed sub gratia délectante, sanante, libérante». De grat. Christi et de peccato origin., 1. ii, с. 25 (§29).

De gestis Pelagii, §33 (x, 210); De pecc. orig., §28 (x, 265): «Non Dei gratia erit ullo modo, nisi gratuita fuerit omni modo». Во многих других местах он пишет: «gratia gratis datur»; «gratia praecedit bona opera»; «gratia praecedit mérita»; «gratia indignis datur».

De pecc. orig., §28 (x, 265): «Et ipsorum [prophetarum] corda eadem mundabantur mediators fide, et diffundebatur in eis Caritas per Spiritum Sanctum, qui ubi vult spirat, non mérita sequens, sed etiam ipsa mérita faciens».

De gratia et libero arbitrio, cap. 22 (§44, tom. x, f. 742). Parvuli, говорит он, не имеют воли для принятия благодати, иногда даже со слезами сопротивляются крещению, «quod eis ad magnum impietatis peccatum imputaretur, si jam libero uterentur arbitrio: et tarnen haeret etiam in reluctantibus gratia, apertissime nullo bono merito praecedente, alioquin gratia jam non esset gratia». Далее он обращает внимание на тот факт, что иногда благодать нисходит на детей неверующих, в то время как многие дети верующих ее не получают.

De grat. et lib. arbitrio, с. 6 (f. 726), где Августин делает вывод из таких мест, как Иак. 1:17; Ин. 3:27; Еф. 2:8: «Si ergo Dei dona sunt bona mérita tua, non Deus coronal mérita tua tamquam mérita tua, sed tamquam dona sua».

«Subventum est infirmitati voluntatis humanae, ut divina gratia indeclinabiliter et insuperabiliter [не inseparabiliter, как в иезуитском издании Лувена, 1577] ageretur; et ideo, quamvis infirma, non tarnen deficeret, neque adversitate aliqua vinceretur». De corrept. et grat., §38 (tom. x, p. 771).

B таком плане всегда понимали систему Августина кальвинисты, особенно пресвитериане. Так, например, доктор Каннингем пишет: «Августин, утверждая непреодолимость или неотвратимость благодати, не имеет в виду (да и те, кто в последующие времена принимал эту систему учения в целом как соответствующую Писанию, не намеревались провозглашать эту идею), что человека принуждают делать добро или что он вынужден покаяться и уверовать против своей воли, хочет он того или нет, как обычно неправильно понимают это учение, — но Августин просто утверждает, что человек несомненно и эффективно начинает желать блага посредством обновления его воли Божьей силой, когда бы эта сила ни возникала в достаточной и адекватной мере для произведения данного результата. Августин и те, кто принял его систему, не собирались отрицать, что люди могут в каком‑то смысле и какой‑то степени сопротивляться Духу, на возможность чего ясно указывает Писание; обычно они утверждали, говоря языком нашего [Вестминстерского] исповедания, что "люди не избранные и идущие к погибели могут подвергаться воздействию Духа", которому они, конечно, сопротивляются и которое отвергают» (l. с, vol. ii, p. 352). Подобным образом считает и доктор Шедд (Hist, of Doct., vol. ii, 73), который, однако, распространяет действие непреодолимой благодати на всех рожденных свыше. «Не всякая благодать, — говорит он, — но благодать, которая реально рождает свыше, объявляется у Августина непреодолимой. Под этим он понимает не то, что человеческая воля обращается без желания или по принуждению, но что Божья благодать способна преодолеть самое сильное упорство человеческого духа… Божья благодать непреодолима не в том плане, что грешник не может сопротивляться никакой форме благодати; но, когда благодать достигает особой степени, делаясь возрождающей, она преодолевает сопротивление грешника и побуждает его желать того, к чему его склоняет Божья сила». Согласно Августину, все крещеные рождены свыше, однако многих ждет вечная погибель. (См. Ер. 98, 2; De ресс. mer. et rem., i, 39, и отрывки в Hagenbach, Doctrine History, vol. i, p. 358 ff. в англо–американском издании). Gratia irresistiblis должна, такими образом, сводиться к более узкому кругу electi. Учение Августина о крещении гораздо более лютеранское и католическое, чем кальвинистское. По Кальвину, возрождающее действие крещения зависит от decretum divinum, и воистину рожденные свыше есть также избранные, то есть они никогда полностью не отпадают от благодати. Августин, ради того чтобы не запятнать честь таинства, предполагает возможность бесплодного возрождения; Кальвин же, делая упор на избрании и возрождении, предполагает возможность неэффективного крещения.

Подводя итоги всех этих этапов, Августин говорит: «Et quis istam etsi parvam dare сое–perat caritatem, nisi ille qui praeparat voluntatem, et coöperando perficit, quod operando incipit? Quoniam ipse ut velimus operatur incipiens qui volentibus coöperatur perficiens. Propter quod ait Apostolus: Certus sum, quoniam qui operatur in vobis opus bonum, perficiet usque in diem Christi Jesu» (Флп. 1:6). De grat. et lib. arbitr., c. 27, §33 (tom. x, 735).

Августин говорит об этом в Liber de dono perseverantiae, одном из последних трудов, написанном в 428 или 429 г. (tom. x, f. 821 sqq.).

Этот вопрос особенно детально раскрывается в книге De gratia et libero arbitrio, которую Августин написал в 426 г. в адрес Валентина и других монахов из Адрумета, опровергая ложные рассуждения тех, «qui sic gratiam Dei defendunt, ut negent hominis liberum arbitrium» (с. 1, tom. χ, f. 717).

Мнения отцов церкви до Августина о благодати, предопределении и масштабе искупления подробно приведены в Wiggers, i, p. 440 ff. Он говорит, p. 448: «Что касается предопределения, то отцы церкви до Августина не соглашались с ним и соглашались с Пелагием. Они, как и Пелагий, основывали предопределение на предузнании, предведении Бога, Который знал, кто будет достоин, а кто — недостоин спасения. Следовательно, они предполагали не безусловное предопределение, как Августин, но обусловленное предопределение, как Пелагий. Массилиане, таким образом, имели полное право утверждать (Августин, Ер. 225), что учение Августина о предопределении противоречит мнениям отцов церкви и чувству церкви (ecclesiastico sensui) и что ни один церковный автор не объяснял Послание к римлянам так, как Августин, или же так, чтобы благодать не имела отношения к заслугам избранных. Сомнительны доводы, с помощью которых Августин (De dono pers., 19) пытается доказать, что Киприан, Амвросий и Григорий Назианзин якобы знали о предопределении и придерживались этого учения, поскольку он ссылается на соответствие этого своего учения и их представлений о благодати». Пелагий говорит о предопределении в своем комментарии на Рим. 8.29 и 9:30: «Quos praevidit conformes esse in vita, voluit ut fierent conformes in gloria… Quos praescivit credituros, hos vocavit, vocatio autem volentes colligit, non invitos».

Massa perditionis, одно из любимых выражений Августина.

De praedest. sanct., с. 10 (или §19, tom. χ, f. 803): «Inter gratiam et praedestinationem hoc tantum interest, quod praedestinatio eat gratiae praeparatio, gratia vero jam ipsa donatio. Quod itaque ait apostolus: Non ex operibus ne forte quis extollatur, ipsius enim sumus figmentum, creati in Christo Jesu in operibus bonis (Eph. ii. 9), gratia est; quod autem sequitur: Quae praeparavit Deus, ut in Ulis ambulemus, praedestinatio est, quae sine praescientia non potest esse». Далее в той же главе: «Gratia est ipsius praedestinationis effoetus».

De praed. sanctorum, cap. 10: «Praedestinatio… sine praescientia non potest esse; potest autem esse sine praedestinatione praescientia. Praedestinatione quippe Deus ea praescivit, quod fuerat ipse facturus… praescire autem potens est etiam quae ipse non facit, sicut quae cumque peccata». См. также De dono perseverantiae, с. 18 (f. 847 sq.).

De anima et ejus origine (написано в 419 г.), 1. iv, с. 11 (или §16, tom. χ, f. 395): «Ex uno homine omnes homines ire in condemnationem qui nascuntur ex Adam, nisi ita renascantur in Christo… quos praedestinavit ad aeternam vitam misericordissimus gratiae largitor: qui eat et Ulis quos praedestinavit ad aeternam mortem, justissimus supplicii retributor». См. также Tract, in Joann. xlviii. 4: «ad sempiternum interitum praedestinatos», и подобные отрывки.

De praed. sane t., с. 18 (§37, χ, f. 815): «Elegit ergo nos Deus in Christo ante mundi constitutionem, praedestinans nos in adoptionem filiorum: non quia per nos sancti et immaculati futuri eramus, sed elegit praedestinavit que ut essemus». Далее Августин критикует пелагианскую и полупелагианскую теорию о предопределении, зависящем от предвиденной святости творения. Сар. 19 (§38): «Nec quia credidimus, sed ut credamus, vocamur».

На эту теорию нескольких монахов из Адрумета в Тунисе Августин отвечает в специальном трактате De correptione et gratia (427), где показывает, что не только gratia и liberum arbitrium, но также correptio и gratia, увещевание и благодать, никоим образом не исключают друг друга, но, скорее, обуславливают одно другое.

De corrept. et grat., с. 7 (§14): «Nemo eorum [electorum] périt, quia non fallitur Deus. Horum si quisquam perit, vitio humano vincitur Deus; sed nemo eorum perit, quia nulla re vincitur Deus». Ibid., с. 9 (§23, f. 763): «Quicunque ergo in Dei providentissima dispositione praesciti, praedestinati, vocati, justificati, glorificati sunt, non dico etiam nondum renati, sed etiam nondum nati, jam filii Dei sunt, et omnino perire non possunt». Здесь он ссылается на Рим. 8:31 и далее; Ин. 6:37,39 и т. д.

De corrept. et gratia, с. 9 (§23, χ, f. 763): «Ab illo [Deo] datur etiam perseverantia in bono usque in finem; neque enim datur nisi eis qui non peribunt: quoniam qui non persévérant peribunt». Ibid., с. 11 (§36, f. 770): «Qui autem cadunt et pereunt, in praedestinatorum numéro non fuerunt».

Opus imperf., iv, 124; De corrept. et gratia, i, 28; De praed. sanct., 8; Enchir., c. 103; Epist., 217, c. 6. См. также Wiggers, l. c, pp. 365, 463 ff.

Виггерс (ii, pp. 359–364) приводит сопоставление трех систем в соответствующих колонках. См. также критику Баура (Baur, Die christliche Kirche vom vierten bis zum sechsten Jahrhundert, p. 181 ff.). Последний, со своей знаменитой критической проницательностью, очень неблагоприятно отзывается о полупелагианстве в целом. «Это половинчатая и нейтрализующая система, — говорит он (р. 199 ff.), — это попытка равномерно распределить элементы двух учений, не только разделяя их, но и стараясь уравновесить одно другим, так что иногда преобладает одно, иногда другое, а в целом все произвольно и случайно, разнообразно и неопределенно в зависимости от обстоятельств и личностей, и это характерно для полупелагианства вообще. Если две противоположные теории не могут быть примирены внутренне, они, по крайней мере, должны быть объединены так, чтобы из каждой были взяты специфические элементы; в ней пелагианской свободе и августиновской благодати должно было отдаваться равное предпочтение, но этот метод дает нам лишь внешнее наложение одного на другое».

Его ответ есть в посланиях Августина, Ер. 216, и в Opera, tom. x, f. 746 (ed. Bened.).

«Reliquiae Pelagianorum». Так Проспер называет их в своем послании к Августину. Он считает их «переодетыми», а поэтому более опасными пелагианами.

Не путать с Иларием, епископом Арелатским, в отличие от которого его называют Hilarius Prosperi. Иларий называет себя мирянином (послания Августина, Ер. 226, §9). См. также бенедиктинское издание, tom. x, f. 785; Wiggers, ii, 187.

Виггерс рассказывает о нем подробно и много в вышеупомянутой монографии, vol. ii, pp. 7–136. Ошибочно его считали скифом. Имя и свободное владение латинским языком предполагают его западное происхождение. Но он также учился в Вифлееме и Константинополе и провел семь лет среди отшельников в Египте. Даже на закате своей жизни он упоминает об Иоанне Златоусте с благодарным почтением (De incarn., vii, 30 sq.). «Тому, что я написал, — говорит он, — меня научил Иоанн, поэтому рассказ этот не столько мой, сколько его. Ибо ручей происходит из источника, и то, что приписывается ученику, должно полностью воздаваться чести учителя». О жизни и писаниях Кассиана см. также Schönemann, Bibliotheca, vol. ii (репринт в Migne, vol. i).

De protectione Dei. В Migne, Opera Кассиана, vol. i, pp. 397–964.

Он называет учение Пелагия о врожденных достоинствах человека «profanam opinio–пет» (Coll., xiii, 16, Migne ed., tom. i, p. 942) и даже говорит: Pelagiuni paene omnes impietate [вероятно, здесь эквивалент «презрительного отношения к благодати», как объясняет это Виггерс, ii, 20] et amentia vicisse (De incarn. Dom., v. 2, tom. ii, 101).

«Nonnumquam, — говорит он, — etiam inviti trahimur ad salutem». De institut, coeno, b. xii, 18 (Opera, vol. ii, p. 456, ed. Migne). Но это для Кассиана — редкое исключение. Общая разница между полупелагианством и синергизмом Меланхтока в том, что в первом инициатива в обращении приписывается человеческой воле, во втором — Божьей благодати, а это приводит также и к разной оценке важности предваряющей благодати, gratia praeveniens или praeparans.

Есть в трудах Проспера, Париж, 1711 г. (tom. Ii, в Migne, Patrol.), а также в Appendix to the Opera Augustini (tom. x, 171–198, ed. Bened.), под заглавием Pro Augustino, liber contra Collatorem. См. также Wiggers, ii, p. 138 ff.

Carmen de ingratis. Он обвиняет полупелагиан в неблагодарности к Августину и его великим заслугам в деле веры.

Responsiones Prosperi Aquitani ad capitula calumniantium Gallorum и Ad capitula objecti–опит Vincentianorum (Викентия Леринского) также присутствуют в приложении к десятому бенедиктинскому изданию трудов Августина, f. 198 sqq. и f. 207 sqq. Среди порочащих Викентия утверждений, например, приводятся следующие: 3. Quia Deus majo rem partem generis humani ad hoc creet, ut illam perdat in aeternum. 4. Quia major pars generis humani ad hoc creetur a Deo, ut non Dei, sed diaboli faciat voluntatem. 10. Quia adulteria et corruptelae virginum sacrarum ideo contingant, quia illas Deus ad hoc praedestinavit ut caderent.

См. выше, §118; также Wiggers, ii, p. 208 ff., и Baur, I. c, p. 185 ff., которые также обвиняют Commonitorium в полупелагианской тенденции. Она вне сомнений, если Викентий был автором вышеупомянутых возражений Objectiones Vincentisanae. Возможно, вторая часть Commonitorium, которая утрачена, кроме заключительных глав, была специально направлена против августиновского учения о предопределении и поэтому была уничтожена, в то время как первая часть приобрела почти канонический авторитет в Католической церкви.

De gratia Dei et humanae mentis libero arbitrio (в Biblioth. maxima Patrum, tom. viii). Этот труд считается наиболее умелой полупелагианской защитой, написанной в ту эпоху. См. о нем: Wiggers, ii, p. 224 ff.

De viris illustr., с. 38, где в остальных отношениях он хвалит Августина. Он ссылается на отрывок из Prou., x, 19: «In multiloquio non fugies peccatum». См. о нем в Wiggers, ii, 350 ff., и Neander, Dogmengeschichte, i, p. 406. Его труды есть в Migne, Patrol., vol. 58.

Ero Commentarius in Psalmos, написанный около 460 г., особенно на Ps. cxxvii: «Nisi Dominus aedificaverit domum». Некоторые, вслед за Сирмондом, считают его автором упомянутого далее трактата Praedestinatus, но без веских на то оснований. См. Wiggers, ii, p. 348 f.

Первая книга издавалась также в Corpus haereseolog., ed. F. Oehler, tom. i. Berol., 1856, pp. 233–268.

«Praedestinatus, seu Praedestinatorum haeresis, et libri S. Augustino temere adscripti refutatio». Haeresis Praedestinatorum — последняя из девяноста ересей, и заключается она в утверждении: «Dei praedestinatione peccata committi». Этот труд был впервые обнаружен Ж. Сирмондом и опубликован в Париже в 1643 г. (также в Gallandi, Biblioth., tom. x, p. 359 sqq., и в Migne, Patrol., tom. lui, p. 587 sqq., вместе с Sirmond, Historia Praedestinatiana). В XVII веке из‑за него велся живой спор между иезуитами и янсенистами по поводу существования отдельной секты предестинатов. Но автор просто выдумал такую секту, чтобы не нападать впрямую на авторитет Августина. См. подробности в Wiggers, ii, p. 329 ff.; Neander, Dogmengeschichte, i, 399 ff.; Baur, p. 190 ff. Последний говорит: «Трактат [точнее, его вторая книга; а весь он состоит из трех книг] приписывается Августину, но это приписывание сразу же объявляется ложным, и, очевидно, что оба утверждения делаются с целью осудить учение Августина и последствия оного (только не его имя), как морально достойное опровержения». По мнению Неандера, автор только первой и третьей книг был полупелагианином, а по мнению Баура — также и автор второй книги.

Как в Capitula Gallorum и Objectiones Vincentianae, взгляды Августина преувеличиваются, чтобы проще было опровергнуть их.

Он присутствует среди трудов Льва I и Проспера Аквитанского, но взглядам последнего не соответствует. См. ученый труд об этом: Quesnel, Dissertationes de auctore libri de vocatione gentium, во второй части его издания трудов Льва, а также Wiggers, ii, p. 218 ff.

Он написал De veritate praedestinationis et gratiae Dei, три книги против Фауста. В них он использовал выражение praedestinatio duplex, но понимал под вторым предопределением предопределение к осуждению, а не ко греху, и выступал против тех, кто говорил о предопределении ко греху. Однако он решительно заявлял о проклятии всех некрещеных детей, даже тех, что умирают в материнском чреве. См. Wiggers, ii, p. 378.

См. постановления Concilium Arausicanum, двадцать пять принятых Capitula, и Symbolum в Opera Aug., ed. Bened. Appendix, tom. x, 157 sqq.; Mansi, tom. viii, p. 712 sqq.; Hefele, ii, p. 704 ff. Бенедиктинские издатели прослеживают источники некоторых капитулов до трудов Августина, Проспера и других.

Постановления синода в Валенсе, в провинции Вьенны, который состоялся в том же или в 530 г., утрачены. Пажи и распространенное мнение гласят, что этот синод был после синода в Оранже; Гефеле, напротив (ii, 718), считает, что он был раньше. Точная дата нам неизвестна.

To есть дела заслуги существуют. «Debetur merces bonis operibus, si fiant, sed gratia quae non debetur praecedit, ut fiant». Пункт 18 взят из Августина, Opus imperf. с. Jul., i, с. 133, и из «Сентенций» Проспера Аквитанского, п. 297. С другой стороны, Августин говорил также: «Merita nostra sunt Dei munera».

B латинском оригинале Epilogus звучит следующим образом (Aug. Opera, tom. χ. Appendix, f. 159 sq.): «Ас sic secundum suprascriptas sanctarum scripturarum sententias vel antiquorum patrum definitiones hoc, Deo propitiante, et praedicare debemus et credere, quod per peccatum primi hominis ita inclinatum et attenuatum fuerit liberum arbitrium, ut nullus postea aut diligere Deum sicut oportuit, aut credere in Deum, aut operari propter Deum quod bonum eat, possit, nisi gratia eum et misericordia divina praevenerit. Unde Abel justo et Noe, et Abrahae, et Isaac, et Jacob, et omni antiquorum sanctorum mullitudini illam praeclaram fidem, quam in ipsorum laude praedicat apostolus Paulus, non per bonum naturae, quod prius in Adam datum fuerat, sed per gratiam Dei credimus fuisse collatam. Quam gratiam etiam post adventum Domini omnibus qui baptizari desiderant, non in libero arbitrio fiaberi, sed Christi novimus simul et credimus largitate conferri, secundum illud quod jam supra dictum est, et quod praedicat Paulus apostolus: Vobis donatum est pro Christo non solum ut in eum credatis, sed etiam ut pro illo patiamini (Phil. i. 29); et illud: Deus qui caepit in vobis bonum opus, perficiet usque in diem Domini nostri Jesu Christi (Phil. i. 6); et illud: Gratia salvi facti estis per fidem, et hoc non ex vobis, Dei enim donum est (Ephes. ii. 8); et quod de se ipso ait apostolus: Misericordiam consecutus sum ut fidelis essem (1 Cor. vii. 29); non dixit quia eram, sed ut essem; et illud: Quid hohes quod non accepisti? (1 Cor. iv. 7): et illud: Omne datum bonum et omne donum perfectum de sursum est, descendens a Patre luminum (Jac. i. 17); et illud: Nemo habet quidquam boni, nisi Uli datum fuerit de super (Joann. iii. 23). Innumerabilia sunt sanctarum scripturarum testimonia quae possunt ad probandam gratiam proferri, sed brevitatis studio praetermissa sunt, quia et rêvera cui pauca non sufficiunt plura non proderunt. Hoc etiam secundum fidem catholicam credimus, quod accepta per baptismum gratia, omnes baptizati, Christo auxilante et coopérante, quae ad salutem animae pertinent, possint et debeant, si fideliter laborare voluerint, adimplere. Aliquos vero ad malum divina potestate praedestinatos esse non serum non credimus, sed etiam si sunt, qui tantum malum credere velint cum omni detestatione Ulis anathema dicimus. Hoc etiam salubriter profitemur et credimus, quod in omni opère bono non nos incipimus et postea per Dei misericordiam adjuvamur, sed ipse nobis, nullis praecedentibus bonis meritis, et fidem et amorem sui prius inspirât, ut et baptismi sacramenta fideliter requiramus, et post baptismum cum ipsius adjutorio ea quae sibi sunt placita implere possimus. Unde manifes‑tissime credendum est, quod et illius latronis, quem Dominus ad paradisi patriam revocauit, et Cornelii centurionis, ad quern angelus Domini missus est, et Zachaei, qui ipsum Dominum suscipere meruit, ilia tarn admirabilis fides non fuit de natum, sed divinae largitatis donum. Et quia definitionem antiquoram patrum nostramque, quae suprascripta est, non solum religiosis, sed etiam laicis medicamentum esse, et desideramus et cupimus: placuit ut earn etiam illustres ас magnifici viri, qui nobiscum ad praefatam festivitatem conveneruni, propria manu subscriberent». Далее следуют имена четырнадцати епископов (возглавляемых Цезарием) и восьми мирян (возглавляемых Петром Марцеллином Феликсом Либерием, vir clarissimus et illustris Praefectus Praetorii Galliarum atque Patricius).

Это, несомненно, означает, что Августин такому не учил; фактически, он учил только предопределению грешников к погибели, а не предопределению ко греху.

См. дальнейшую историю антропологии в Wiggers: Schicksale der augustinischen Anthropologie von der Verdammung des Semipelagianismus auf den Synoden zu Orange und Valence, 529, bis zur Reaction des Mönchs Gottschalk für den Augustinimus, в Niedner, «Zeitschrift für Hist. Theologie», 1854, p. 1 ff.

Отсюда его прозвище Εύσέβιος (ό φίλος) του Παμφίλου, Pamphili, Памфил, которое использовалось в древности для того, чтобы отличать его от других, менее известных личностей с тем же именем, например Евсевия из Никомедии (ум. в 341), Евсевия из Верцеллы (ум. в 371), Евсевия Эмесенского, из Эмесы или Эмисы в Финикии (ум. в 360), и других. Об этом последнем см. Opuscula quae supersunt Graeca, ed. Augusti, Elberfeld, 1829, несколько поспешный рассказ; исправлен в Thilo, Ueber die Schriften des Euseb. von Alex, und des Euseb. von Emisa, Halle, 1832.

Иероним замечает о Памфилии (De viris illustribus, с. 75): «Tanto bibliothecae divinae amore flagravit, ut maximam partem Origenis voluminum sua manu descripserit, quae usque hodie [a. 392] in Caesariensi bibliotheca habentur».

Так считает и Валесий, в то время как Бароний верит упреку.

Поэтому его также называют Eusebius Caesariensis или Palestinus, Кесарийский или Палестинский.

Так считали, среди древних, Иларий, Иероним (который в остальном отзывается о Евсевий благосклонно), Феодорит; на Втором никейском соборе (787 г. по P. X.) Евсевий был публично и несправедливо осужден как арианин–еретик; среди современных ученых так считают Бароний, Петавий, Клерик, Тиллемон, Гизелер; историк же церкви Сократ, Римские епископы Геласий и Пелагий II, Валесий, Дж. Булл, Кейв (который дает подробное опровержение, l. с, р. 135 sqq.) и С. Ли (как и большинство англикан) защищали ортодоксию Евсевия или, по меньшей мере, отзывались о нем с великим уважением. Галликанская церковь даже поместила его в список святых. Афанасий никогда открыто не обвиняет его в отступничестве от никейской веры в пользу арианства или полуарианства, однако часто говорит, что до 325 г. Евсевий был сторонником Ария, но переменил свое мнение в Никее. Так считает и Мелер (Athanasius der Grosse, p. 333 ff.), которого Дорнер (History of Christology, i, 792) ошибочно называет противником ортодоксальности Евсевия. Свидетельства древних за и против Евсевия собраны в издании его трудов Миня, tom, i, pp. 68–98. Среди недавних авторов доктор Сэмюэль Ли наиболее полно исследовал ортодоксию Евсевия в своем предисловии к переводу «Теофании» с сирийского, pp. xxiv‑xcix. Он приходит к выводу (p. xcviii), «что Евсевий не был арианином; те же самые доводы доказывают, что он не был полуарианином; и он ни в коей степени не разделял заблуждений Оригена, которые так решительно и беспочвенно приписывались ему Фотием». Но все это — лишь вывод о том, какими взгляды Евсевия не были.

Того же мнения по сути придерживаются Баур (Baur, Geschichte der Lehre von der Dreieinigkeit und Menschwerdung, i, 475 ff.), Дорнер (Dorner, Entwicklungsgeschichte der Lehre von der Person Christi, i, 792 ff), Семиш (Semisch, статья Eusebius в Herzog, Encyklopadie, vol. iv, 233) и другие современные немецкие богословы.

Греческое заглавие труда было Χρονικών κανόνων παντοδαπή ίστορία (Иероним, De viris illustr., с. 81); латинское: Chronica Eusebii s. Canones historiae universae, Hieronymo interprete. См. Vallarsi ed. трудов Иеронима, tom, viii, 1–820. Иероним также называет ее Temporum librum. Сейчас (после 1818 г.) известен также армянские перевод. Самое полное издание — Angelo Mai, в Script vet. nova coll., tom. viii, Rom., 1833, переиздано в Migne, полное издание трудов Евсевия, tom. i, p. 100 sqq.

Περί τών τοπικών ονομάτων τών èv τή θεία γραφή, De situ et nominibus locorum Hebraicorum, в трудах Иеронима, tom. iii, 121–290. Новое издание, греческое и латинское: Larsow and Parthey, Berol., 1862.

Уже Сократ замечает (в первой книге его «Истории церкви»), что «Жизнь Константина» Евсевия — скорее хвалебная проповедь, чем точный рассказ о событиях. Бароний (Annal, ad an. 324, п. 5) не без причины сравнивает Vita Constantin! с Cyropaedia Ксено–фонта, который, как говорит Цицерон, «vitam Суri поп tam ad historiae fidem conscripsit, quam ad effigiem. justi principis exhibendam». И это самый милосердный отзыв, который мы можем отнести к данной книге, оскорбительной для гуманного и независимого человека, знакомого с преступлениями Константина. Но нам следует помнить, что и более сильные люди, такие как Афанасий, Иларий и Епифаний, переоценивали Константина, называли его «благочестивейшим» и «благословенно памятным». Буркхардт в своем труде о Константине (р. 346 and passim) слишком пренебрежительно отзывается о Евсевий, не упоминая о его хороших качествах и великих заслугах.

Лучшее издание — Thomas Gaisford, Oxon., 1843, 4 vols. 8^vo. В издании Migne — tom. iii.

Также издано Gaisford, Oxf., 1852, 2 vols. 8^V0. В Migne — tom. iv.

Ho доктор С. Ли придерживается противоположного мнения, См. стр. xxii предисловия к его переводу. «Мне представляется вероятным, — говорит он, — что сначала был составлен и опубликован более популярный и полезный труд ["Теофания"], а остальные два [Praeparatio и Demonstratio Evangelical — иллюстрирующие, как это в них обычно происходит, только какие‑то конкретные моменты, — служили для чтения и писались нашим автором на протяжении многих лет как для удовлетворения его собственного ума, так и для чтения учеными. Следовательно, мне кажется вероятным, что это было одно из первых произведений Евсевия, если не первое после прекращения гонений».

в четвертом томе Novae Patrum Bibliothecae, Rom., 1847, pp. 108–156, репринт в Migne, издание трудов Евсевия, tom, ν, 609 sqq.

Также на английском, под заглавием: On the Theophania, or Divine Manifestation of our Saviour Jesus Christ, by Eusebius, translated into English, with Notes, from an ancient Syriac Version of the Greek original, now lost; to which is prefixed a Vindication of the orthodoxy, and prophetical views, of that distinguished writer, by Sam. Lee, D. D., Cambr., 1848. Рукопись этого труда находится в Британском музее; она была написана в Одессе на эстрангело, или древнецерковным сирийским шрифтом, на очень качественной и хорошо выделанной коже. Доктор Ли датирует ее 411 г. (l. с, p. xii).

Анджело Май опубликовал несколько фрагментов из комментариев Евсевия на Псалтирь и Евангелие от Луки в Novae Patrum Bibliothecae, tom. iv, p. 77 sqq.; p. 160 sqq., переиздано в Migne, vol. vi.

Частое предположение (Валуа и других) о том, что Созомен писал, чтобы дополнить Сократа, а Феодорит дополнял их обоих, нельзя доказать. Представляется, что эти авторы писали независимо друг от друга. Феодорит говорит в Prooemium: «Так как Евсевий Палестинский, начав свою историю со святых апостолов, описал события церкви до правления возлюбленного Богом Константина, я начал свою историю там, где он закончил свою». Он не упоминает никаких других авторов на ту же тему. Этого не делает и Созомен, 1. i, с. 1, где он говорит о своих предшественниках. Валесий обвиняет Созомена в плагиате.

Отдельное издание, Hussey: Socratis scholastici Historia Eccl. Oxon., 1853, 3 vols. 8^V0.

Он сообщает нам (ν, с. 15), что его дед и вся его семья были обращены в христианство через чудо, совершенное монахом Иларионом.

Αιρετικής κακομιθίας επιτομή, в пяти книгах; в издании его Opera, ed. Schulze, tom. iv, p. 280 sqq. Пятая книга представляет собой сводку основных положений ортодоксальной веры, нечто вроде догматического компендиума.

Кн. iv, гл. 12. Гарньер, Кейв и Уден считают эту антинесторианскую главу более поздней интерполяцией, хотя и без веских на то причин; Шульце (note in loco, tom. iv, p. 368) находит ее подлинной. Следует помнить, что на Халкидонском соборе Феодорит мог спастись от изгнания, только объявив анафему Несторию.

Opera omnia cum et studio Jac. Sirmondi, Par., 1642, 4 vols, fol., добавочный пятый том — Gamier, 1684. Другое издание: J. L. Schulze, Halle, 1768 - '74, 5 tom. in 10 vols., переиздано J. P. Migne, Par., 1860, in 5 vols. (Patrologia Graeca, tom. lxxx‑lxxxiv). Последний том в изданиях Шульце и Миня содержит Gamier, Auctarium ad opera Theod. и его диссертации о жизни и вере Феодорита и о Пятом вселенском соборе. См. также Schröckh, Church History, vol. xviii.

Валесий даже обвиняет его за эти уклонения от темы — что он «quod non tantam diligentium adhibuit in conquirendis antiquitatis ecclesiasticae monumentis, quam in legendis profanis auctoribus».

Первое издание, с парижской рукописи, Rob. Stephanus, Par., 1544. Валесий в своем полном издании использовал еще две рукописи. Новое издание, которое следует Валесию, появилось в Оксфорде в 1844 г.

Валесий хотел ее издать, но удовлетворился приведением вариаций, потому что книга не содержит ничего нового.

Не путать с Никифором, патриархом Константинополя, который был смещен во время спора об образах и умер в 828 г. Его труды, среди которых есть также краткая Chronographia ab Adamo ad Michaelis et Theophili tempora (828), образуют tom. с. в Migne, Patrologia Graeca.

Первое издание на латинском — John Lange, Basil., 1658; на греческом и латинском — Front. Ducaeus, Par., 1630, 2 vols. Существует только одна копия греческой рукописи Никифора, и, насколько мы знаем, она принадлежит императорской библиотеке Вены.

Его труды изданы Vallarsi, Veron., 1745, vol. i, fol. (незаконченное). «История церкви» несколько раз выходила отдельно и в течение долгого времени, по необходимости, была заменителем Евсевия для Запада.

Ό πατήρ της ορθόδοξίας. Уже Епифаний называет его именно так, Haer. 69, с. 2.

Так рассказывает Руфин, Η. Ε., 1. i, с. 14. Большинство римских историков, Германт, Тиллемон, Батлер и автор Vita Athan, в бенедиктинском издании (tom. i, p. iii), отвергают истинность этого предания, указывая на хронологические нестыковки, а также потому, что считают подобное несовместимым с достоинством святого. Мелер умалчивает об этом моменте.

Верна эта дата, судя по недавно обнаруженным посланиям Афанасия о праздниках, а не «через несколько недель [или, скорее, месяцев] после завершения собора», как до сих пор утверждают издатель английского перевода исторических трактатов Афанасия (Оxford Library of the Fathers, 1843, Preface, p. xxi) и даже Стэнли (l. с, p. 325). Более древняя гипотеза основана на неправильном понимании πέντε μήνες в отрывке из Афанасия, Apol. pro fuga sua, tom. i. P. 1, p. 140, который Феодорит неверно датирует от завершения Никейского собора вместо даты допущения мелетиан обратно в церковное общение (Η. Е., i, 26). Александр умер в 328, а не в 326 г. См. подробности в Larsow, 1. с, р. 26, и §121 выше.

Мнения о годе смерти разнятся, от 371 до 373. Так как он был епископом сорок шесть лет и начал отвечать за епархию в 328 (а не 326, как ранее полагали), он не мог умереть раньше 372 или 373 г.

Юлиан называет его презрительно (Ер. 51) μηδέ ανήρ, άλλ' άνθρωπίσκος ευτελής.

Это верование у ариан воплотилось в легенде о святом Георгии Каппадокийском, арианском епископе, избранном для противостояния Афанасию и убитом населением Александрии в ходе спора с колдуном Афанасием. Так ариане мстили своему великому сопернику, черня его память. Позже колдун превратился в дракона, которого Георгий победил верхом на коне. По другим источникам, Георгий был мучеником при Диоклетиане.

Историк–рационалист Хенке (Henke, Geschichte der christl. Kirche, 5^th ed. 1818, i, p. 212) действительно называет его «высокомерным и твердолобым», «зачинщиком многих ссор и причиной несчастья многих тысяч людей». Но век рационалистического принижения истории, слава Богу, миновал. Совсем другого мнения придерживается Гиббон, который презирает веру Афанасия, но не может не выразить восхищение им самим. В гл. 21 своего знаменитого труда он говорит: «Редко когда мы имеем возможность наблюдать, в активной или творческой жизни, чтобы один ум, неумолимо преследующий одну цель, произвел такое влияние и преодолел столько препятствий. Бессмертное имя Афанасия уже никогда не отделить от католического учения о Троице, защите которого он посвятил каждый момент жизни и все свои способности… Среди бури гонений архиепископ Александрии терпеливо трудился и ревностно вступал в борьбу, не думая о своей безопасности. Хотя его ум и был тронут заразой фанатизма, Афанасий был выше по характеру и способностям, чем выродившиеся сыновья Константина, и больше пригоден для управления великой монархией». Доктор Баур так характеризует Афанасия (Vorlesungen uber die Dogmengeschichte, vol. i, ii, p. 41): «Его талант к теоретическим богословским исследованиям, в которых он умел овладевать, четко и ясно, самой сутью догмы, был так же велик, как и его умение возглавлять партию и вести богословские споры… Преданность, с которой он защищал дело ортодоксии, и важность догмы, которая была темой спора, сделали его имя одним из самых уважаемых в церкви. В современную эпоху его чаще всего обвиняют в любви к богословским спорам, но современные специалисты по истории церкви и вероучения все более и более единодушно соглашаются с тем, что его рвение в защите христианской истины было чисто, а постижение последней — глубоко. О чистоте его характера свидетельствует и то, что его паства в Александрии была нежно привязана к нему до конца». А. Де Брольи (L'église et Vempire romain au IV^e siècle, vol. ii, p. 25) находит основную особенность ума Афанасия в «редкой смеси прямоты чувства и тонкости рассуждения. В самом сложном споре от него ничего не ускользало и его ничто не ослепляло. Он замечал все нюансы мысли своего соперника, проникал во все ее изгибы, но никогда не терял из вида основную идею и смысл спора… Сочетая в себе качества двух школ, он спорил как грек и делал четкие выводы как латинянин. Это оригинальное сочетание, подчеркнутое неукротимой твердостью характера, до сих пор составляет несравненную заслугу, которую мы, глядя издали, прекрасно можем оценить в его произведениях». Виллемен считает Афанасия величайшим человеком в период между апостолами и Григорием VII и говорит о нем: «Его жизнь, его борьба, его гений больше способствовали величию христианства, чем все могущество Константина… Афанасий ищет победы, а не мученичества. Глава партии, опытный генерал, который чувствует, что нужен подчиненным, Афанасий рискует только ради успеха, сражается только чтобы победить, иногда удаляется, чтобы вновь появиться в ликовании народного триумфа» (Tableau de l'éloquence chrétienne au IV^e siècle, p. 92).

Λόγος ката Ελλήνων (или Contra Gentes), и Перс τής ενανθρωπήσεως του λογού в первом томе, part 1, бенедиктинского издания, pp. 1–97. Последний трактат (De incarnatione Verbi Dei) против неверующих не следует путать с трактатом, написанным намного позже (364), который некоторые считают не принадлежащим перу Афанасия, De incarnations Dei Verbi et contra Arianos, tom. i, pars ii, pp. 871–890.

См. доводы обеих сторон в Opera, tom. ii, p. 1004 sqq.; tom. iii, p. 124 sqq.

Особенно Исидор Пелусийский в начале V века в своих посланиях. Григорий Назианзин отзывается о каппадокийцах более благоприятно и хвалится их ортодоксией, которая, впрочем, вполне может сочетаться с упомянутыми выше недостатками, особенно на Востоке.

Согласно Гарньеру; см. его Vita Bas., с. 1, §2. Фабриций ошибочно относит его рождение к 316 г.

О его пребывании в Афинах см. у Тиллемона и Гарньера.

О жизни афинских студентов того времени см. особенно 43–ю проповедь Григория Назианзина (гл. 14 sqq., в старых изданиях двадцатая) и Libanius, De vita sua, p. 13, ed. Reiske.

Ήμιν δε το μέγα πράγμα καί όνομα, Χριστιανούς καί είναι καί ονομάζεσθαι. — Oratio funebris in laudem Basilii M., c. 21 (Opera, ed. Migne, ii, p. 523).

Oratio ad adolescentes, quomodo possint ex gentilium libris fructum capere? — или проще: De legendis libris gentilium (в Garnier ed.. tom. ii, p. i, pp. 243–259). Эта знаменитая проповедь, которая помогла сохранить хоть какое‑то уважение к изучению классических дисциплин в Средние века, несколько раз издавалась отдельно; например, Гуго Гроций (с новым латинским переводом и Prolegomena), 1623; Joh. Potter, 1694; J. H. Majus, 1714; &c.

Bo втором томе его Kosmos, Stuttgart and Tübingen, 1847, p. 27 ff. Гумбольдт справедливо замечает: «Христианское чувство было склонно доказывать величие и благость Творца на основании всеобщего порядка и красоты природы. Такая тенденция, прославлять Бога на основании Его дел, вызывала склонность к описанию природы» (р. 26). Древнейшую и крупнейшую панораму такого рода он находит у апологетического автора Минуция Феликса. Затем он приводит несколько примеров из Василия (к которому, как признается, «давно испытывал особое расположение»), Epist. xiv и Epist. ccxxiii (tom, iii, ed. Gamier), Григория Нисского и Златоуста.

Из нескольких фрагментов Григория Нисского, собранных и переведенных (на немецкий язык) в Humboldt, Ζ. с, р. 29 f.

Ер. xίν. Γρηγορίω έταίρώ (tom. iii, p. 132, ed. nova, Paris. Garn.), изящно воспроизведено Гумбольдтом по–немецки, l. с, р. 28, с замечанием: «В этом простом описании пейзажа и лесной жизни выражены чувства, которые больше соответствует современным, чем дошедшим до нас из греческой и римской древности».

Обращенном к его другу Григорию, Ер. ii, с. 1 (tom, iii, p. 100).

С этой молитвой Давида, Пс. 30:6, покинул этот мир и Лютер.

K. Хазе (§102) так кратко и точно характеризует его: «Поклонник Либания и святого Антония, ревностно относящийся к науке и к монашеству, величайший из руководителей церкви».

Первый в tom, i, второй в tom. iii, ed. Garnier. Оба включены в Thilo, Bibliotheca Patr. Graec. dog т., tom. ii.

Έξαήμ€ρον, или Homiliae ix in Hexaëmeron. Opera, i, pp. 1–125, ed. Garnier (new ed.). Подробный анализ этих проповедей дан в Schröckh, xiii, pp. 168–181.

Moralia, или краткие этические правила, Constitutiones monasticae, &с, torn. ii.

В том числе некоторые поддельные, некоторые с сомнительным авторством и некоторые, принадлежащие другим лицам. Tom. iii, pp. 97–681. Нумерация у Гарньера отличается от нумерации предыдущих издателей.

То, что он был женат, видно из его собственной оговорки в De virginitate, с. 3, где под Феосебией он понимает свою жену (а не сестру, как думали некоторые из ранних римских ученых и как считает Rupp, l. с, р. 25), и из послания Григория Назианзина с соболезнованиями, Ер. 95. Он жалуется, что его прославление παρθενία больше не может принести желанных плодов. Похоже, Феосебия была еще жива в 384 г. Григорий Назианзин в своем кратком панегирике ей говорит, что она соперничала со своими шуринами (Василием и Петром), которые были священниками.

В своем диалоге De anima et resurrectione (Περί ψυχής καί αναστάσεως μετά της ίδίας αδελφής Μακρίνης διάλογος), Ορρ. iii, 181 sqq. (ed. Morell., 1638), издано отдельно — J. G. Krabinger, Lips., 1837, и в недавнее время, вместе с биографией его сестры, Franc. Oehler, с переводом на немецкий, Leipz., 1858. Последнее издание является в то же время первым томом проекта «Избранной библиотеки отцов церкви», где текст оригинала представлен вместе с новым немецким переводом. Диалог был написан после смерти его брата Василия и в связи с ней.

Григорий Нисский, Περίτου βίου της μακαρίας Μακρίνης.

Никифор Каллист, H. Е., xiii, 13. Эти дополнения использовались за несколько лет до 381 г., они есть у Епифания, Anchorate, п. 120 (tom, ii, p. 122).

Λόγος κατηχητικός ό μέγας занимает достойное место рядом с похожим трудом Оригена, De principiis. Отдельное издание, греческое и латинское с примечаниями, — J. G. Krabinger, Munich, 1888.

Неxаёmeron Григория дополняет Нехаётегоп его брата Василия и рассматривает наиболее туманные метафизические вопросы, связанные с этой темой. Его книга о «Творении человека», хотя она и была написана раньше, может рассматриваться как продолжение «Гексамерона»; в ней прекрасно освещены духовное царское достоинство и назначение человека, для которого мир был сотворен и украшен, словно дворец.

О его отношении к Оригену см. приложение в Rupp, l. с, pp. 243–262.

Так замечательно характеризует его К. Хазе в своей Lehrbuch, р. 138 (7^th ed.). Характерно суждение Гиббона (Decline and Fall, ch. xxii): «К его имени добавили титул святого, но нежность его сердца и изящество его гения бросают более приятный отблеск на память Григория Назианзина». Похвалив «нежность его сердца*, скептический историк делает очередной выпад в адрес древней церкви, добавляя в примечании: «я хочу сказать только, что таким он был по природе своей, когда его не ожесточало или не воспламеняло религиозное рвение. Из своего уединения он призывал Нектария преследовать еретиков Константинополя».

По поводу места и времени его рождения существуют разные мнения. Согласно Свиде, Григорию было более девяноста лет, то есть, если он умер в 389 или 390 г., он должен был родиться около 300 г. С этим согласились Пажи и другие римские богословы, готовые на любые допущения, только бы избежать скандала в связи с тем, что у канонизированного церковью отца рождались дети уже после рукоположения его в епископы; но их позицию невозможно согласовать с тем фактом, что Григорий, по его собственному свидетельству (Carmen de vita sua, ν, 112 и 238, также Orat., ν, с. 23), учился в Афинах одновременно с Юлианом Отступником, то есть в 355 г., и покинул Афины в возрасте тридцати лет. См. Tillemont, tom. ix, pp. 693–697; Schröckh, part xiii, p. 276, и замечательную монографию Ullmann, p. 548 sqq. (которую я особо использую при написании этого раздела).

Это противоречит явной заповеди любить своих врагов, Мф. 5:44 и далее. Заповедь Иоанна в его втором послании, 2 Ин. 5:10,11, которую можно было бы процитировать в оправдание Нонны, касается не язычников, а еретиков–антихристиан.

Ему явились две покрытые накидками девы неземной красоты, которые назвали себя Чистота и Целомудрие, — спутницы Иисуса Христа и тех, кто отказался от всяких земных связей ради совершенной жизни благочестия. Призвав юношу присоединиться к ним в духе, они снова вознеслись на небеса. Carmen, iv, ν, 205–285.

Эти Invectivae или λόγοι στηλοτευτικοό приведены в бенедиктинском издании, tom. i, pp. 78–176, как третья и четвертая из проповедей Григория по старому порядку, а по новому — четвертая и пятая.

Этому Кесарию, который позже был лечащим врачом константинопольского императора, многие вслед за Фотием приписывают сохранившееся до сих пор собрание богословских и философских размышлений, Dialogi iv sive Quaestiones Theol. et philos., 145, — но на это нет веских оснований. См. Fabricius, Bibl. Gr., viii, p. 435. Он был истинным христианином, но крестился только незадолго до смерти в 368 г. Его мать Нонна шла за похоронной процессией в белом платье в знак радости. Позже, подобно брату Григорию, сестре Горгонии и матери, он был причислен к лику святых Католической церкви.

Epist. ix, p. 774, по старой нумерации, или Ер. vi по новой (ed. Bened. ii, p. 6).

Гиббон (гл. xxvii) весьма несправедливо приписывает этот поступок Василия иерархической гордости и намерению оскорбить Григория. Василий отнесся не лучше и к родному брату, ведь Нисса — также незначительный городок.

Муки оскорбленной дружбы трогательно описаны Григорием в следующих строках поэмы о его собственной жизни (De vita sua, vss. 476 sqq., tom. ii, p. 699, Bened. ed., или tom. iii, 1062, Migne ed.):

Τοιαίτ' Αθήνα с, καί πόνοι κοινοί- λόγων,

Όμόστεγός те καί συνέστϋος βίος,

Νους είς έν άμφοίν, ού δύω, θυάμ Ελλάδος,

Καί δεξιαί, κόσμον μεν ώς πόρρω βαλείν,

Αυτούς δέκοινοίv τω Θεω ζήσαι ßίov,

Λόγους те δούναι τω μόνω σοφω Λόγω.

Διεσκέδασται πάντα, ερριπται χαμα'ι,

Αύραι φέρουσι τάς παλαιάς ελπίδας.

Talia Athenae, et communia studia,

Ejusdem texti et mensae consors vita.

Mena una, non duae in ambobus, res mira Graeciae,

Dataeque. dexterae, mundum ut procul rejiceremus,

Deoque simul viveremus,

Et literas soli sapienti Verbo dedicaremus.

Dissipata haec sunt omnia, et humi projects,

Venti auferunt spes nostras antiquas.

Гиббон (гл. xxvii) цитирует этот отрывок с восхищением, хотя, что характерно, опускает стихи 479–481, в которых говорится о согласии в вере; он умело приводит параллель из Шекспира, который никогда не читал Григория Назианзина, но выражает сходные чувства во «Сне в летнюю ночь», где Елена столь же патетически жалуется на свою подругу Ермию.

Orat. xviii. Επιτάφιος είς τον πατέρα, παρόντος Βασιλείου (ed. Bened., tom. i, pp. 330–362; Migne ed., i, 981 sqq.).

Однажды арианское население даже ворвалось в его церковь ночью, осквернило алтарь, смешало святое вино с кровью, и Григорию с трудом удалось избежать ярости обычных женщин и монахов, вооруженных дубинками и камнями. На следующий день его призвали в суд держать ответ за беспорядки, но он так умело защищался, что на этот раз правое дело восторжествовало. Вероятно, после этого случая он заслужил почетный титул исповедника. См. Ullmann, р. 176.

Не церковь святой Софии, как полагает Тиллемон, а церковь Апостолов, как пишет Ульман, р. 223; ибо Григорий нигде не называет первую, а последнюю упоминает неоднократно как церковь, в которой он сам проповедовал. Константин построил их обе, но церковь Апостолов сделал более великолепной и избрал ее как место своего погребения (Евсевий, Vita Const., iv, 58–60); Святая София превратилась в славнейший памятник поздней греческой архитектуры и главный собор Константинополя позже, при Юстиниане.

Προς έαυτον, в Daniel, Thesaurus Hymnol., iii, 11: Χρίστε αναξ, σύ δέ μοι πάτρη, σθένος, όλβος, άπαντα, / Σοι δ άρ αναψύξαομι βίον καί κηδέ αμεόψας.

Поэтому их называли также λόγοι θεολογικοί Orationes theologicae. Это Orat. xxvii‑xxxi в Bened. ed., tom. i, pp. 487–577 (Migne, tom. ii, 9 sqq.), и в Bibliotheca Patrum Grace, dogmatica, Thilo, vol. ii, pp. 366–537.

Invectivae, Orat. iv et ν, Bened. ed., tom. i, 73–176 (Migne ed., tom. i, pp. 531–722). Ужас перед Юлианом побудил его даже хвалить арианского императора Констанция, врачом которого был его брат.

Его поэмы вместе с его посланиями составляют весь второй том прекрасного бенедиктинского издания, которое так приятно держать в руках (Париж, 1842, edente et curante D. A. В. Caillau, a также vols, iii‑iv в репринте Migne). Бенедиктинский редактор поделил их так: I. Poëmata theologica (dogmatica, moralia); II. Historica (a — автобиографические, quae spectant ipsum Gregorium, περί εαυτού, De seipso; и b — περί τών έτερων, quae spectant alios); III. Epitaphia; IV. Epigrammata; и V. Длинная трагедия о страданиях Христа Christus patiens, герои которой Христос, Святая Дева, Иосиф, Богослов, Мария Магдалина, Никодим, Нунций и Пилат. Это первая попытка создать христианскую драму. Порядок поэм, как и проповедей и посланий, в бенедиктинском издании отличается от предыдущих изданий. См. сравнительную таблицу в tom, ii, р. xv sqq. Один из лучших отрывков из поэм Григория — его плач о временном прекращении дружбы с Василием, который мы цитировали выше.

Первым из них был Пятый вселенский собор 553 г. Шестой собор 680 г. заклеймил его как защитника отвратительного учения Оригена, воскресившего языческие басни о переселении душ; Седьмой собор осудил его в 787 г.

Дидим написал только одну книгу De Spiritu Sancto (см. Иероним, De viris illustr., с. 135: librum unum de Sp. S. Didymi quem in Latinum transtuli). Деление на три книги было сделано позже.

Обнаружены и изданы Joh. Aloys. Mingarelli, Bologna, 1769, с латинским переводом и научными трактатами о жизни, учении и произведениях Дидима. (Доктор Герцог, Encykl., iii, p. 384, путает это издание с предварительным извещением брата автора Фердинанда Мингарелли (Ferdinand Mingarelli) об издании Veterum testimonia de Didymo Alex, coeco, ex quibus très libri de Trinitate nuper detecti eidem asseruntur, Rom., 1764. Заглавие самой книги: Didymus, De Trinitate libri très, nunc primum ex Passioneiano codice Gr. editi, Latine conversi, ac notis illustrati a D. Joh. Aloys. Mingarellio, Bononiae 1769, fol.).

Латинский перевод есть в сборниках отцов церкви. Греческий оригинал издан Fr. Lücke, на основании российских, московитских рукописей в четырех академических диссертациях: Quaestiones ас vindiciae Didymianae, sive Didymi Alex, enarratio in Epistolas Catholicas Latina, Graeco exemplari magnampartem e Graecis scholiis restituta, Gotting., 1829 -'32. Репринт в Migne, Opera Didymi, pp. 1731–1818.

Его отношение к Святой Троице подробно обсуждается в третьей предваряющей диссертации бенедиктинского издателя (в Migne ed., p. 167 sqq.).

⁶Κατηχήσεις φωτιζόμένων (или βαπτοζομένων), catechèses illuminandorum. Им предшествует procatechesis.

Κατηχήσεις μυσταγωγίκαί. Это имя связывается с таинственными практиками disciplina arcani в ранней церкви. См. заключение первого мистагогического катехизиса, с. 11 (Migne, р. 1075). Мистагогические лекции тоже пронумерованы отдельно. Первая — это общий призыв к крещенным на основании 1 Пет. 5:8; вторая посвящена теме De baptisто; третья — De chrismate; четвертая — De corpore et sanguine Christi; пятая — De sacra liturgia et communione.

Ep. ad Constantium imper. De viso Hierosolymus lucidae crucis signo, pp. 1154–1178.

Τήν άγίαν καί όμοουσιον Τριάδα, τον άληθινον Θεόν ημών, ω πρέπει πάσα δόξα είς τους αιώνος τών αιώνων.

Несколько выдающихся церковных авторов носили это имя. См. список в Fabricius, l. с.

См. биографию его ученика Иоанна, гл. 2, в Migne's ed., i, 25 sqq. Кейв верит в эту историю и подкрепляет ее палестинским происхождением Епифания, а также его знанием еврейского языка, что тогда было очень редко (единственный отец церкви, обладающий этим знанием, кроме Епифания, — Иероним).

Он сочинил восхваление Илариона, которое, как и некоторые другие его труды, утрачено.

Hieron., Apol. adv. Rufinum, 1. iii, c. 6 (Opera, tom. ii, 537, ed. Vail.), 1. ii, 21–22 (tom. ii, 515). Иероним говорит, что «папа» Епифаний прочел шесть тысяч [?] книг Оригена и что в своей апологии против Руфина и в своих посланиях он говорит о нем с большим уважением, хотя и ведет против Оригена войну. Но Иероним признает, что эти высказывания нуждаются в тщательной и серьезной проверке. В своей Liber de viris illustribus, cap. 114, он весьма общо описывает его в двух фразах: «Epiphanius, Cypri Salaminae episcopus, scripsii adversus omnes haereses libros, et multa alia, quae ab eruditus propter res, a simplicioribus propter verba lectitantur. Superest usque hodie, et in extrema jam senectute varia cudit opera».

Άγκυρωτός, Ancoratus, или Ancora fidei catholicae {Якорь католической веры}, в tom. ii Петавия; tom. iii, 11–236 — Migne.

Πανάριον, Panarium (Panaria), sive Arcula, or Adversus Ixxx haereses (Petavius, tom. i, f. 1–1108; Migne, tom. i, 173–1200, tom. ii, 10–832). Сам Епифаний называет его πανάροον, είτ ούν κοβώτϋον ίατρικόν καί θηριοδηκτοκόν, Panarium, sive Arculam Medicam ad eorum qui a serpentibus icti sunt remedium (Epist. ad Acactum et Paulum, в Oehler ed., i, p. 7).

См. сборник De haeresibus, удобное собрание произведений латинских авторов: Филастрия, Августина, Praedestinatus (первая книга), Псевдо–Тертуллиана, Псевдо–Иеронима, Исидора Гиспальского (Isidorus Hispalensis) и Геннадия (De ecclesiasticis dogmatibus) в первом томе Franz Oehler, Corpus haereseologicum, Berolini, 1856. Этот сборник предполагается сделать восьмитомным. Tom. ii‑iii содержат антиеретические труды Епифания; остальные тома предназначены для сочинений Феодорита, Псевдо–Оригена, Иоанна Дамаскина, Леонтия, Тимофея, Иринея и Nicetae Choniatae Thesaurus orthodoxae fidei.

Возможно, это мистическая ссылка на восемьдесят наложниц в Песн. 6:8: «Sexaginta sunt reginae et octoginta concubinae, et adolescentularum non est numerus. Una est columba mea, perfecta mea» (Вульгата).

Псевдо–Тертуллиан (в Libellus adversus omnes haereses), Филастр и Псевдо–Иероним (Indiculus de haeresibus) также включают в число еретиков иудейские секты; Ириней, Августин, Феодорит и неизвестный автор полупелагианского труда Praedestinatus начинают более правильно, с христианских сект. Подробности см. в сравнительных таблицах в Lipsius, Ζ. с, р. 4 ff.

В более кратком труде, Anacephalaeosis, Епифаний немного отходит от порядка, указанного в Panarion. Он перечисляет двадцать ересей, бывших до Христа, по–другому.

Порядок в Panarion: 1. Barbarismus. 2. Scythismus. 3. Hellenismus. 4. Judaismus. Hellenismi: 5. Stoici. 6. Platonici. 7. Pythagorei. 8. Epicurei. Samaritismi: 9. Samaritae. 10. Esse ni. 11. Sebuaei. 12. Gortheni. 13. Dosiihei. Judaismi: 14. Saducaei. 15. Scribae. 16. Pharisaei. 17. Hemerobaptistae. 18. Nazaraei. 19. Osseni или Ossaei. 20. Herodiani.

Порядок в Anacephalaeosis: 1. Barbarismus. 2. Scythismus. 3. Hellenismus. 4. Judaismus. 5. Samaritismus. Hellenismi: 6. Pythagorei. 7. Platonici. 8. Stoici. 9. Epicurei. Samaritismi: 10. Gortheni. 11. Sebuaei. 12. Esseni. 13. Dosithei. Judaismi: 14. Scribae. 15. Pharisaei. 16. Sadducaei. 17. Hemerobaptistae. 18. Ossaei. 19. Nazaraei. 20. Herodiani.

Ανακεφαλαίωση, или Epitome Panarii (tom. ii, 126, ed. Patav.; tom. ii, 834–886, ed. Migne).

Издания: J. A. Fabricius, Hamburg, 1728; Gallandi, Bibliotheca, tom. vii, pp. 475–521; Oehler в tom. i. его Corpus haereseolog. pp. 5–185. Близкое сходство Филастра с Епифанием обычно объясняется зависимостью первого от последнего. Похоже, так считает Августин, Epistola 222 ad Quodvultdeum. Но Липсиус (Lipsius, l. с, p. 29 ff.) полагает, что они обе основаны на общем более древнем источнике, например, труде Ипполита о тридцати двух ересях, и объясняет молчание Епифания (который упоминает об Ипполите лишь однажды) недобросовестностью авторов того времени, которые без колебаний присваивали себе то, что писали другие.

Liber de haeresibus, адресованная Кводвультдеусу, диакону, который попросил его написать такой труд. Августин в своем ответном послании к Кводвультдеусу (Ер. 222 в Bened. ed.) ссылается на труд Филастра, которого он видел вместе с Амвросием в Милане, а также на труд Епифания, и называет последнего «longe Philastrio doctiorem». Труд Августина также включен в Oehler, Corpus haereseol., tom. i, pp. 189–225. Далее приводится полный список ересей Августина, который сам он упоминает в конце предисловия: 1. Si moniani; 2. Menandriani; 3. Saturniniani; 4. Basilidiani; 5. Nicolaitae; 6. Gnostici; 7. Carpocratiani; 8. Cerinthiani, vel Merinthiani; 9. Nazaraei: 10. Hebionaei; 11. Valentiniani; 12. Secundiani; 13. Ptolemaei; 14. Marcitae; 15. Colorbasii; 16. Heracleonitae; 17. Ophitae; 18. Caiani; 19. Sethiani; 20. Archontici; 21. Cerdoniani; 22. Marcionitae; 23. Apellitae; 24. Severiani; 25. Tatiani, vel Encratitae; 26. Cataphryges; 27. Pepuziani, alias Quintilliani; 28. Artotyritae; 29. Tessarescaedecatitae; SO. Alogi; 31. Adamiani; 32. Elcesaei et Sampsaei; 33. Theodotiani; 34. Melchisedechiani; 35. Bardesanistae; 36. Noetiani; 37. Valesii; 38. Cathari, sive Novatiani; 39. Angelici: 40. Apostolici; 41. Sabelliani; 42. Origeniani; 43. Alii Origeniani; 44. Pauliani; 45. Photiniani; 46. Manichaei; 47. Hieracitae; 48. Meletiani; 49. Ariani; 50. Vadiani, sive Anthropomorphitae; 51. Semiariani; 52. Macedoniani; 53. Aëriani; 54. Aëtiani, qui et Eunomiani; 55. ApoUinaristae; 56. Antidicomarianitae; 57. Massaliani, sive Euchitae; 58. Metangismonitae: 59. Seleuciani, vel Hermiani; 60. Proclianitae; 61. Patriciani; 62. Ascitae; 63. Passalorynchitae; 64. Aquarii; 65. Coluthiani; 66. Floriniani; 67. De mundi statu dissentientes; 68. Nudis pedibus ambulantes; 69. Donatistae, sive Donatiani; 70. Priscillianistae; 71. Cum hominibus non manducantes; 72. Rhetoriani; 73. Christi divinitatem passibilem dicentes; 74. Triformem deum putantes; 75. Aquam Deo coaeternam dicentes; 76. Imaginent Dei non esse animam dicentes; 77. Innumerabiles mundos opinantes; 78. Animas converti in daemones et in quaecunque animalia existimantes; 79. Liberationem omnium apud inferos factum Christi descensione credentes; 80. Christi de Patre nativitati initium temporis dantes; 81. Luciferiani; 82. Iovinianistae; 83. Arabici; 84. Helvidiani; 85. Pa terniani, sive Venustiani; 86. Tertullianistae; 87. Abeloitae; 88. Pelagiani, qui et Caelestiani.

Περί μέτρων καί σταθμών, De ponderibus et mensuris, написан в 392 (tom. ii, 158, ed. Petav.; tom, iii, 237, ed. Migne).

Περί τών δώδεκα λίθων, De xii gemmis in veste Aaronis (tom. ii, 233, ed. Pet.; iii, 293, ed. Migne).

Baur (Vorlesungen über die Dogmengeschichte, Bd. i. Abthlg. ii, p. 50) и другие ошибочно считают годом его рождения 354 г. См. Tillemont и Montfaucon (tom. xiii, 91).

Βαβαί, οίαι παρά χριατιανοϊς γυναίκες είσι. Это рассказывает сам Златоуст о своем учителе–язычнике (под которым мы, без сомнения, должны понимать Либания), хотя, конечно, он речь шла прежде всего о периоде двадцатилетнего вдовства его матери: Ad viduam juniorem, Opera, tom. i, p. 340. См. комментарии в Montfaucon, Vita, tom. xiii, 92.

Περί ίερωσυνης. De sacerdotio libri vi. Отдельные издания: Frobenius, Basel, 1525, греческое, с предисловием Эразма; Hughes, Cambridge, 1710, греческое и латинское, с жизнеописанием Златоуста Кейвом; J. А. Bengel, Stuttgart, 1725, греческое и латинское, репринт в Лейпциге, 1825 и 1834; также несколько переводов на современные языки. См. выше, §51.

Юлиан Экланский взывал несколько раз к авторитету Златоуста, выступая против Августина (так отмечает сам Августин в Contra Jul. и в Opus imperfectum).

Niedner, Geschichte der christl. Kirche, 1846, p. 323, и в его посмертном труде Lehrbuch, 1866, p. 303.

Τόπαρχοι и ύπαρχοι, praefecti praeiorio. Homil, iii, в Acta Apost.

Этот греческий обычай хвалить проповедника в храме, хлопая в ладоши и топая ногами (называемый κρότος {топот, рукоплескание}, от κρούω), был признаком обмирщения церкви после ее союза с государством. И для века Златоуста характерно, что слушатели его впечатляющих проповедей, осуждавших это обмирщение, аплодировали ему с особым энтузиазмом!

Карл Хазе (Karl Hase, Kirchengeschichte, §104, 7^th edition) справедливо говорит о Златоусте, что «в нем здравая ясность антиохийской экзегетики и риторическое искусство Либания сопровождались глубиной и теплотой христианского сердца и он в своей собственной жизни реализовал, насколько это молсет сделать смертный человек, тот идеал священства, который некогда сам описывал в пылу юношеского энтузиазма».

Они содержатся в vols, ii‑xii бенедиктинского издания.

Прекрасное издание гомилий на послания Павла на греческом языке (но без латинского перевода) недавно было опубликовано в связи с выходом The Oxford Library of the Fathers под заглавием: S. Joannis Chrysostomi interpretatio omnium Epistolarum Paulinarum per homilias facta, Oxon., 1849 - '52, 4 vols. На английский перевод мы уже обращали внимание.

Homiliae xii contra Anomoeans de incomprehensibili Dei natura и Orationes viii adversus Judaeos составляют первый, Homiliae xxi ad populum Antiochenum, de statuis, и шесть Orationes de fato et Providentia — второй том бенедиктинского издания. Гомилии «О статуях» переведены на английский язык в Oxford Library of the Fathers, 1842, 1 vol.

Ad Theodorum lapsum; Adversus oppugnatores vitae monasticae; Comparatio regis et monachi; De compunctione cordis; De virginitate; Ad viduam juniorem, etc. — все в третьем томе бенедиктинского издания, вместе с vi Libri de Sacerdotio; также в сборнике Lomler, Chrys. Opera praestantissima.

Эти послания — в tom. iii. Epistolae ad Olympiadem и ad Innocentium включены также в Lomler (pp. 165–252). Об Олимпиаде см. выше, §52, и особенно Tillemont, tom. xi, pp. 416–440.

См. S. р. N. NiLi abbatis opera omnia, variorum curis, nempe Leonis Allatii, Petri Possini, etc., edita, nunc primum in unum collecta et ordinata, accurante J. P. Migne, Par., 1860, 1 vol. (Patrol. Gr., tom. 79.)

S. Isidori Pelusiotae Epistolarum libri v, ed. Possinus (иезуит), воспроизведено также в Migne, Par., 1860. (Patrol. Gr., tom. 78, в том числе диссертация H. Ag. Niemeyer: De Isid. Pel. vita, scriptis et doctrina, Hai., 1825.) Неизвестно, был ли Исидор учеником Златоуста, но он часто упоминает его с уважением и, очевидно, был знаком с его произведениями. См. диссертацию Niemeyer, в Migne, р. 15 sq.

См. выше, §6, и Tillemont, tom. xiv, 274 - '76. Ученый, но суеверный и легковерный католический агиограф Албан Батлер (Lives of the Saints, sub Jan. 28) считает Кирилла невиновным и упоминает о молчании Ореста и Сократа. Но Сократ, Η. Ε., 1. vii, с. 15, явно говорит об этом отвратительном убийстве: Τούτο ού μικρόν μώμον Κυρίλλω, καί τη τών Άλεξανδρεων εκκλησία είργάσατο, и добавляет, что нет ничего более противного духу христианства, чем разрешение убийства и подобные акты насилия. Уолш, Шрек, Гиббон и Милмен склонны считать Кирилла виновным в убийстве Ипатии, которое было совершено под руководством чтеца из его церкви по имени Петр, но у них явно недостаточно доказательств. Дж. 4. Робертсон (J. С. Robertson, History of the Christian Church, i, p. 401) высказывается более осторожно: «То, что Кирилл лично принимал участие в этой жестокости, представляется неподтвержденной хулой, но совершившие ее были в большинстве своем из его церкви, и нет сомнений, что их поступок поощрялся его предыдущим поведением; его репутация заслуженно пострадала впоследствии». Подобным образом, У. Брайт (W. Bright, A History of the Church from 313 to 451, p. 275), пишет: «Если бы не было бойни в синагогах, то, без сомнения, не было бы и убийства Ипатии».

То есть διπτυχα νεκρών, или двустворчатые складни со списком имен выдающихся мучеников или епископов, а также других заслуженных людей, которых следовало упоминать в молитвах церкви. В Греческой церкви диптихи используются по сей день.

Но Диоскор не сдержал слова и выпрашивал у наследников Кирилла огромные суммы денег, тем самым введя их в крайнюю нужду. Поэтому один из родственников Кирилла жаловался на Диоскора на Халкидонском соборе (Acta Conc. Chalc. Act., iii, в Hardouin, tom, ii, 406). Подтверждение известной пословицы: «как заработал, так и потратишь».

Даже среди монофизитов копты и абиссинцы хранят память о нем под сокращенным именем Керлос и титулом «вселенский доктор».

Mémoires, xiv, 541: «Святой Кирилл — святой, но нельзя сказать, чтобы все его поступки были святы».

См. его тяжело читающуюся, но детальную Ketzerhistorie; в конце пятого тома, перечислив ошибки Кирилла, он восклицает: «Можно ли читать о подобной личности без содрогания?! Однако здесь ничего не сфабриковано, ничего не преувеличено; мы только собрали то, что рассеяно по истории. Но вот что еще хуже: я не могу найти ничего, что можно было бы сказать ему в похвалу» (р. 932). Шрек (l. с, р. 352) в своем многословном и красноречивом духе выражает такое же неблагоприятное мнение и больше, чем Кирилла, хвалит его антагониста Феодорита (р. 355 sqq.), гораздо более ученого и благочестивого человека, преследуемого при жизни, а после смерти осужденного как еретика, — хотя не Феодорит, а Кирилл был провозглашен святым.

History of Latin Christianity, vol. i, p. 210: «Для тех, кто считает суровую и бескомпромиссную истину отдельных христианских догматов основной христианской добродетелью, Кирилл Александрийский может быть героем и даже святым, но пока амбиции, интриги, высокомерие, жадность и насилие осуждаются как нехристианские деяния, а варварство, гонения и кровопролитие признаются равно нечестивыми и противоречащими Евангелию, — потомство будет осуждать ортодоксального Кирилла как одного из худших еретиков против духа Евангелия. И найдутся ли такие люди, которые предпочли бы предстать перед судом божественного Искупителя, отягощенные варварствами Кирилла, а не заблуждениями Нестория?»

Баур (Vorlesungen Uber Dogmengeschichte, i, ii, p. 47) говорит о Кирилле: «Текущая оценка его не вполне справедлива. Как богослова, его следует ценить выше, чем это обычно делают. Он оставался верен духу александрийского богословия, а особенно предпочтению к аллегорическому и мистическому, и его учение отличается последовательностью».

Это не принимает во внимание Р. П. Смит, когда, в предисловии к английскому изданию комментария Кирилла на Евангелие от Луки, перевод с сирийского (р. ν), говорит, что Кирилл нигде не выходит за рамки афанасьевского учения μία φύσις τού θεοΰ λόγου σεσαρκωμένη и что оба они не вписываются в халкидонскую догму, основанную на антиохийском богословии. См. выше, §137–140.

Encomium in sanctam Mariam Deiparam, в tom. ν, pars ii, p. 880 (в Migne ed., tom. x, 1029 sqq.).

'Αλλ' υίον εαυτόν άληθινον είναι λέγων τού πάντων κρατούντος Θεού, τάχα που καί δίεσψάλλετο.

Или женская природа, το γυναιον, что иногда используется в презрительном значении, подобно немецкому Weibsbild.

Кирилл, in Joann. lib. xii (в Migne, vol. vii, col. 661 sq.). Доктор Дж. X. Ньюмен (в его Letter to Dr. Pusey on his Eirenicon, Lond., 1866, p. 136), как ему кажется, отметает доводы на основе этого и подобных мест у Василия и Златоуста, направленные против римского поклонения Марии, делая софистическое разграничение: речь здесь идет якобы не о личности Девы, а о ее природе (το γύναιον), которую отцы церкви ценили невысоко, поскольку в то время преобладал взгляд на женщин как на «varium et mutabile Semper» и мало знающих о том подлинном благородстве, которое мы наблюдаем в образах женщин германских племен и древних иудеев, таких как Мариам, Девора, Иудифь, Сусанна. Но ведь Кирилл, прав он или нет в своем толковании, полагает, что именно человеческая природа Марии сомневалась в истинной Божественности ее Сына. Я думаю, что такое толкование сцены распятия необоснованно, и меч в пророчестве Симеона значит, скорее, тоску, чем сомнение. Но предлагаемая Кириллом постановка вопроса делает доводы греческих отцов церкви против современного римского культа Марии только более вескими. Ньюмен (l. с, р. 144) необоснованно утверждает, что предание о безгрешности святой Девы было искажено и запутано в Антиохии и Новой Кесарии из‑за арианских проблем. Но его аргумент можно отнести в лучшем случае к Златоусту и Василию, но не к Кириллу Александрийскому, который жил через полвека после поражения арианства на Втором вселенском соборе и был ведущим защитником theotokos в несторианском споре. Помимо этого, мы не находим никаких заметных следов учения о безгрешности Марии до святого Августина ни среди греческих, ни среди латинских отцов церкви, ибо предание о Марии как последней Еве не обязательно предполагает такое учение и было связано для Иринея и Тертуллиана со взглядами, похожими на высказываемые Василием, Златоустом и Кириллом. См. выше, §81 и 82.

Adversus Nestorii blasphemias contradictionum libri ν (Κατά τών Νεστωρίου δυσψημιών πενταβίβλος άντίρρητος); Explanatio xii capitum s. anathematismorum (Έπίλυσις τών δώδεκα κεφαλαίων); Apologeticus pro xii capitibus adversus Orientates episcopos; Contra Theodoretum pro xii capitibus — все в последнем томе издания Aubert (в Migne, tom. ix).

Contra Julianum Apostat am libri χ, tom. vi, в Aubert (tom. ix, в Migne); также в Spanheim, Opera Juliani. См. §4 и 9 выше.

De S. Trinitate, et de incarnatione Unigeniti, etc., tom. v, pars i, — не путать с приписываемым ему трудом De trinitate в tom. vi, 1–35, который направлен против монофелитской ереси, а следовательно, написан намного позже.

Гомилии и послания в tom, ν, pars ii, ed. Aubert (в Migne, с дополнениями, tom. x).

Греки пишут его имя как Έφραίμ, латиняне как Ephraem.

Так говорится в сирийских Acta Ephraemi, в шестом томе его Opera, р. xxiii sqq. Согласно другому рассказу, которому следуют Батлер и Кейв, его родители были христианами, и он был посвящен Богу с колыбели.

О древней истории христианства в Эдессе см. W. Cureton: Ancient Syriac Documents relative to the earliest Establishment of Christianity in Edessa and the neighboring Countries, from the Year after our Lord's Ascension to the Beginning of the Fourth Century. Lond., 1866.

Созомен, H. E., iii, 16. Кейв (Cave, l. с, iii, 409) говорит о нем: «Он обладал всеми добродетелями, какие только могут сделать человека великим и превосходным, и венцом всего было то, что он не хотел знать об этом и слышать об этом; привлекать к себе, сообщает нам Григорий Нисский, — значит не казаться, но по–настоящему быть благим, ού δοκείν, άλλ΄ είναι χρηστός».

Созомен и Феодорит ясно говорят, что Ефрем не знал греческого, но пользовался сирийским «как средством отражения лучей Божьей благодати». Согласно преданию, он был чудесным образом одарен знанием греческого во время визита к Василию, который под действием такого же вдохновения приветствовал его по–сирийски.

Opera, tom. iv‑v, или vol. i‑ii в Opera Syr., также приложения мхитаристов.

Но иногда он прибегает и к оригиналу, например, в комментарии на Быт. 1:1: «Interjecta particula אה, quae in Hebraico textu hac loco legitur, idem valet, quod Syriacus articulus \» (Opera, vi, 116.). Но такие примечания свидетельствуют лишь о поверхностном знании еврейского.

Есть там даже молитва, обращенная к святой Деве Марии (только на латинском языке), в Works, tom. iii, p. 577, — если она вообще подлинна, поскольку у нас нет других следов подобных молитв вплоть до V века. К Марии здесь обращаются как к Immaculata… atque ab omni sorde ас labe peccati alienissima, virgo Dei sponsa, ac Domina nostra, etc.

Созомен, iii, 16: τριακόσια μυριάδα έπων; έπη и στίχοι — это эквиваленты стихов или строк. Ориген говорит о Книге Иова, что в ней почти 10000 έπη.

См. Rödiger, в Herzog, Encycl., vol. iv, p. 89, и Observationes prosodicae, авторы Hahn и Sieffert, в Chrestomathia Syriaca.

Он говорит о своей языческой жизни, Inst. div., i, 1, что он воспитывал молодежь своей риторикой «поп ad virtutem, sed plane ad argutam malitiam».

Catal., с. 80: «Lact, vir omnium suo tempore eruditissimus». В Ep. 58 ad Paulinum (ed. Vall.), c. 10, он приводит такое мнение о нем: «Lact, quasi quidam fluvius eloquentiae Tullianae, utinam tam nostra affirmare potuisset, quam facile aliéna destruxit». O. Friedol. Fritzsche в Praefatio своего издания его Opera дает ему такую оценку: «Firm. Lactantius, qui Ciceronis felicissimus exstitit imitator, non solum sermonis castitate et elegantia orati‑onisque flumine, sed, qua erat summa eruditione, rerum etiam copia et varietate inter reli‑quos ecclesiae latinae scriptores maxime eminuit, eoque factum est, ut, quamvis doctrinam ejus non satis esse sanam viros pios haud lateret, nunquam tarnen prorsus negligeretur».

Или, как называет его Иероним, l. с: «Fluvius eloquentiae Tullianae».

Instit. div., 1. iv, cap. 28 (vol. i, p. 223, ed. Fritzsche): «Hoc vinculo pietatis obstricti Deo et religati sumus; unde ipsa religio nomen accepit, non ut Cicero interpretatus est, a relegen do». Цицерон же говорит, De natura deorum, ii, 28: «Qui omnia quae ad cultum deorum pertinerent, diligenter retmetarent et tamquam relegerent, religiosi dicti sunt ex relegendo, ut elegantes ex eligendo, itemque ex diligendo diligentes». Приведенная Цицероном этимология вполне возможна, ведь имеем же мы legio от legere и несколько существительных, заканчивающихся на io, которые произошли от глаголов третьего спряжения, как regio, coniagio, oblivio. Однако этимология Лактанция передает очень правильное и глубокое представление о религии, и она в равной степени допустима, хотя и небезупречна, поскольку глагол religare, скорее, дал бы существительное religatio, но вместе с тем у нас есть optio от optare, rebellio от rebellare, internecio от internecare, &с. Августин (Retract. i, 13), Иероним (Ad Amos, с. 9) и большинство христианских богословов приняли определение Лактанция.

По утверждению Иеронима (Ер. 41 ad Pammach. et Ocean.), он отрицал личностный характер Святого Духа.

Institutionum divinarum libri vii. Заглавие было выбрано со ссылкой на Institutiones juris civilis (i, 1). Несколько книг носят следующие заглавия: 1. De falsa religione; 2. De origine errons; 3. De fan sapientia; 4. De vera sapientia; 5. De justitia; 6. De vero cultu; 7. De vita beata. Сам Лактанций сделал выдержку из этой книги под заглавием: Epitome ad Pentadium fratrem, в Fritzsche, pars ii, pp. 114–171.

L. i, с. 1: «Quod opus nunc nominis tui auspicio inchoamus, Constantine Imperator maxims, qui primus Romanorum principum, repudiatis erroribus, majestatem Dei singularis ac veri cognovisti et honorusti» &c. Этот отрывок, к слову, есть не во всех кодексах. См. примечание в издании Fritzsche, pars i, p. 3.

Β Fritzsche, p. ii, pp. 248–286. Этого труда нет в более ранних изданиях, а также в некоторых рукописях, и потому отдельные ученые отрицают авторство Лактанция, например, Дом де Нурри в ученой диссертации на эту тему, репринтное издание во втором томе издания Migne, р. 839 sqq. Но стиль книги в целом похож на стиль Лактанция, труд вполне соответствует времени и обстоятельствам; вероятно, именно его Иероним упоминает как De persecutione. Жак Буркхардт в своей монографии о Константине Великом, 1853 г., относится к этой книге как к недостоверному роману, но бездоказательно и с явным отвращением к отцам церкви, подобным отношению Гиббона.

Ibid. ii, p. 286 sqq. Другие труды Лактанция, упоминаемые Иеронимом, утрачены.

Например, Илария Арелатского (ум. в 449), знаменитого своим спором с папой Львом I.

У нас есть его Epistola ad Apram (или Abrain, в других рукописях), filiam suant, написанное в 358 г., в tom, ii, 549 (ed. Migne). Он адресует ей свой знаменитый утренний гимн, «Lucia largiior splendide».

Иероним (De viris illustr., c. 100) говорит про его комментарии к псалмам: «In quo opere imitatus Origenem, nonnulla etiam de suo addidit», — а про комментарий на Матфея и трактат о Иове: «Quos de Graeco Origenis ad sensum transtulit».

Клинг говорит (l. с, р. 94): «Иларий занимает самое важное место в развитии христологии, и его подробный анализ содержит важные семена, которые проросли лишь отчасти в последующие века; это глубокие и емкие мысли, стимулирующая и оплодотворяющая сила которых доходит даже до нашего времени, и наше время не должно стыдиться, если оно будет учиться у этого древнего учителя, как и у других учителей той эпохи».

«Qui sequutus es errantem, sequere corrigentem». Paulinus, Vita Ambr., с. 24.

Paulinus, l. с, с. 24: «Quod ubi audivit clementissimus imperator, ita suscepit, ut publicam poenitentiam non abhorreret» &c. Сам Амвросий говорит в речи на погребение Феодосия: «Stravit omne, quo utebatur insigne regium, deflevit in ecclesia publice peccatum suum, neque ullus postea dies fuit, quo non ilium doleret errorem». Этот факт вне сомнений, но подробности недостоверны и могли быть преувеличены в иерархических целях.

Экзегетические труды приведены в первом томе бенедиктинского издания, кроме Ambrosiaster, в приложении к тому второму. Иероним презрительно относился к его экзегетическим произведениям. В предисловии к своему переводу тридцати девяти гомилий Оригена на Луку Иероним сравнивает с ними поверхностный и слабый комментарий Амвросия, говоря, что он подобен карканью ворона, который насмехается над красками остальных птиц, тогда как сам полностью черен (totus ipse tenebrosus). Руфин считает себя обязанным защитить от этих нападок Амвросия, «qui поп solum Mediolanensis ecclesiae, verum etiam omnium ecclesiarum columna quaedam et turris inexpugnabilis fuit» (Invect. ii adv. Hieron.). В своем Catalogus vir. illustr., c. 124, Иероним дает об Амвросии следующую холодную и ошибочную справку: «Ambrosius Mediolanensis episcopus, usque in presentem diem scribit, de quo, quia superest, meum judicium subtraham, ne in alterutram partem aut adulatio in me reprehendatur, aut veritas». Но в своих посланиях он иногда благоприятно отзывается о его аскетических произведениях, которые были написаны в родственном ему духе. Августин, из чувства благодарности к своему духовному отцу, всегда упоминает его имя с уважением. Отрывки из Августина и Амвросия собраны в Selecta veterum testimonia в начале первого тома бенедиктинского издания. Неблагоприятный отзыв Иеронима, который мы процитировали, здесь опущен.

De officiis ministrorum, в трех книгах (Bened. ed., tom. ii, f. 1–142). См. также F. Hassler: Ueber das Verhültniss der heidnischen und christlichen Ethik auf Grund einer Vergleichung des ciceromanischen Buches De officiis mit dem gleichnamigen des heiligen Ambrosius, München, 1866.

Павлин, Vita Ambr., с. 13, рассказывает: «Нос in tempore primum antiphonae hymni ас vigiliae in ecclesia Mediolanensi celebrari coeperunt. Cuius celebritatis devotio usque in hodier–пит diem non solum in eadem ecclesia, verum per omnes репе occidentis provincias manet».

Как говорит он сам, Ер. 84, с. 3 (Opera, ed. Vallarsi, tom. i, 523): «Dum essem juvenis, miro discendi ferebar ardore, nee juxta quorundam praesumptionem ipse me docui».

Сульпиций Север, который на основании собственных наблюдений описал ученое затворничество пожилого Иеронима в Вифлееме, прерываемое и вдохновляемое визитами христиан со всех концов света, говорит о нем в Dial, i, 4: «Totus semper in lectione, totus in libris est; non die, non node requiescit; aut legit aliquid semper, aut scribit» &c.

Он признается, что покупка многочисленных трудов Оригена истощила его кошелек, Ер. 84, с. 3 (tom. i, 525): «Legi, inquam, legi Origenem, et, si in legendo crimen est, fateor; et nostrum marsupium Alexandrinae chartae evacuarunt». Когда он увидел библиотеку Памфилия в Кесарии, содержавшую все труды Оригена, и ему разрешили ею пользоваться, он посчитал себя богаче, чем Крез (De viris illustr., с. 75).

«Меит propositum est, antiquos legere, probare singula, retinere quae bona sunt, et a fide catholica numquam recedere».

Озанам (Ozanam, Histoire de la civilisation ehret, au 5 siècle, ii, 100) называет Иеронима «мастером христианской прозы на все последующие века». Zöckler говорит (l. с, р. 323): «Как Цицерон возвысил язык своего времени до его классической формы и сделал ее образцовой на все времена, так, из западных отцов церкви, Иероним был тем, кто сделал латинский язык христианским, а христианское богословие — латинским». Эразм ставит Иеронима как автора в некоторых отношениях даже выше Цицерона.

Вергилий цитируется в посланиях Иеронима около пятидесяти раз, а в других трудах еще чаще; Гораций, в посланиях, — около двадцати раз; из прозаиков он больше всего цитирует Цицерона, после него — Варрона, Саллюстия, Квинтиллиана, Сенеку, Светония и Плиния. Но Вергилия Иероним и Августин, также сильно им восхищавшийся, считают просто великим поэтом, а не богословом и не языческим пророком, как позже стало считаться в Латинской церкви, особенно под влиянием Divina Commedia Данте.

См. выше, §41, и Zöckler, l. с, р. 45 ff., 156, 325. Несомненно, что Иероним после этого сна, примерно в 374 г., на пятнадцать лет почти полностью прекратил и даже ненавидел изучение классики (см. предисловие к его комментарию на Галатов, написанному в 388 г.: Opera, tom. vii, 486, ed. Vallarsi), но позже в Вифлееме он учил монахов in grammaticis et hurnanioribus (Rufinus, Apol. ii, 8) и вставлял цитаты из классиков в свои более поздние произведения, в основном как воспоминания о своем прежнем чтении («quasi antiqui per nebulam somnii recordamur», как он говорит в упомянутом выше предисловии) и с явным намерением подчинить светскую литературу служению Библии (см. его Epistola xxi ad Damasum, cap. 13). И Иероним, и Руфин оба позволяли себе увлекаться и делать преувеличенные заявления в ущерб истине.

Ер. 84 ad Pammach. et Ocean., с. 3 (tom. i, 524, ed. Vallarsi): «Veni rursum Jerosolymam et Bethlehem. Quo labore, quo pretio Baraninam nocturnum babui praeceptorem! Timebat enim Judaeos, et mihi alterum exhibebat Nicodemum».

Так пишет Руфин, со ссылкой на Мк. 15:7. См. Rufinus, Apol. или Invect., ii, 12, и ответ Иеронима на эту хулу в Apol. adv. libros Ruf., 1. i, с. 13 (tom. ii, 469).

B предисловии к его комментарию на Послание к галатам: «Отпет sermonis elegantiam et Latini eloquii venustatem stridor Hebraicae lectionis sordidavit». Но это следует понимать cum grano salis.

B то время еврейские слова писались без огласовки или других диакритических значков, что было доказано, в опровержение Буксторфа, Капеллом, Морином и Клериком, а среди современных знатоков Востока — в особенности Гупфельдом (Hupfeld, Studien und Kritiken, 1830, p. 549 ff.). См. также Zöckler, l. с, p. 345 f.

Apol. adv. Ruf., lib. iii, с. 6 (tom. ii, 537). Хотя его претензию на звание философа можно поставить под вопрос. В том же месте он называет «папу» Епифания πεντάγλωττος, человеком пяти языков, потому что, помимо трех основных, он понимал также сирийский и египетский, то есть коптский. Но Епифаний знал языки намного хуже, чем Иероним. Августин считал Иеронима самым ученым из смертных. «Quod Hieronymus nescivit, — говорил он, — nullus mortalium unquam scivit». См. также процитированные в §41 полные энтузиазма восхваления Эразма, который ставил Иеронима намного выше остальных отцов церкви. Лютер же признавал его ученость, но не выносил его монашеского духа, поэтому судил о нем грубо и несправедливо. См. M. Lutheri Colloquia, ed. H. Bindseil, 1863, tom. iii, 135, 149, 193; ii, 340, 349, 357.

Между γυμναστικώς scribere и δογματοκώς scribere. Ep. 48 ad Pammachium pro libris contra Jovinianum, cap. 13.

Издание Vallarsi, Verona, 1734 - '42, и с улучшениями — Venet., 1766 - '72, намного полнее и точнее, чем бенедиктинское или сен–мавровское издание Martianay и Pouget, 5 vols., 1706, хотя последнее намного превзошло более древние издания Эразма и Мариана Виктория. Издание Migne, Paris (Petit‑Montrouge), 1845 - '46, также в 11 томах (tom, xxii‑xxx, Patrologia Lat.), несмотря на похвальбу в заглавии, является лишь некритическим репринтом издания Валларси, с несущественными изменениями в порядке расположения; Vitae Hieronymi и Testimonia de Hieronymo перенесены из одиннадцатого тома в первый, что удобнее. Валларси, пресвитеру из Вероны, помогали в его труде Сципион Маффей и другие. Я в основном использовал это издание, особенно послания.

Словом Vulgata, sc. editio, κοινή έκδοσις, то есть принятым текстом Библии, обычно называлась Септуагинта, а также латинская Итала (часто в этом значении его используют Иероним и Августин); но иногда это слово указывало на вульгарный, испорченный текст, отличный от оригинала. На Тридентском соборе использование термина было санкционировано в почетном смысле по отношению к переводу Библии Иеронима. По тому же праву перевод Лютера можно назвать немецкой, а перевод короля Иакова — английской Вульгатой.

Сейчас это признают практически все. Мы приведем несколько наиболее весомых свидетельств. Лютер, который испытывал настоящее отвращение к Иерониму, фанатически защищавшему монашество, все‑таки воздал ему должное за бесценную помощь, полученную от Вульгаты в его похожем труде, и сказал: «Святой Иероним лично сделал больше как переводчик, чем может сделать какой‑либо его подражатель». Zöckler, /. с, р. 183, полагает: «Вульгата, без сомнения, — это самое важное и самое заслуженное достижение нашего автора, самый зрелый плод его усердных занятий не только в области еврейского, в котором он оставляет всех остальных церковных авторов древности далеко позади, но и в области греческого, и в библейском критицизме, и в экзегетике вообще, где он превосходит всех, даже величайших западных отцов церкви». О. F. Frit zsche (в Herzog, Encykl., vol. xvii, p. 435): «Суровые суждения о переводе Иеронима со временем смягчились и даже достигли противоположной крайности: считалось, что он был свободен от ошибок благодаря наставлениям Святого Духа. Конечно, мы не можем так считать, ибо недостатков явно много, и недостатков разнообразных. Но критикам следует признать, что Иероним оказал действительно важную услугу своему веку; он первым дал Западу Ветхий Завет, а в какой‑то степени и Новый, причем в чистой форме; он положил конец путанице библейских текстов и, как переводчик, придал им совокупно истинный смысл. Он целенаправленно старается быть interpres, а не paraphrastes, но, с учетом большой разницы между еврейским и латинским языком, ему угрожала опасность слишком буквального перевода. Этой опасности он в целом избежал, и в определенной степени ему удалось удержаться посередине между слишком большой точностью и слишком большой свободой перевода, так что его слог, местами все‑таки грешащий еврейским буквализмом, не мешает, а, скорее, благоприятствует пониманию читателей его времени. Но следует сказать, что Иероним все же мог бы справиться со своей задачей и лучше. Его не сдерживали почтение и осторожность; чтобы избежать неточностей учения, он как можно ближе придерживался исходного текста, особенно в Новом Завете. Иногда он оставляет неверный перевод, если тот кажется безвредным (quod non nocebat, mutare noluimus), и, вероятно, предпочитает во фразеологии популярные выражения, поэтому стиль его не единообразен. Наконец, он не всегда оставлял себе время подумать, но работал быстро. Это особенно касается апокрифов, которые он ценил очень мало. Некоторые части он вообще не трогал, другие перевел или переложил очень поспешно». См. также мнение английского ученого Уэсткотта (В. F. Westcott, в W. Smith, Dictionary of the Bible, vol. iii, pp. 1696, 1714 f.):

Иероним говорит об Итале: «Tot sunt exemplaria раепе quot Codices» и часто жалуется на «varietas» и «vitiositas» Codices Latini, в которых он обвиняет отчасти изначальных переводчиков, отчасти высокомерных редакторов, отчасти небрежных переписчиков. См. особенно его Praefat. in Evang. ad Damasum.

Оба варианта продолжали использоваться, один как Psalterium Romanum, другой как Psalterium Gallicanum, подобно двум английским переводам Псалтири в богослужении англиканской церкви.

Августин боялся, что из‑за замены Септуагинты, которую он считал санкционированной апостолами и богодухновенной, возникнет раскол между Греческой и Латинской церковью, но позже согласился, хотя бы отчасти, с правильным взглядом Иеронима и в «Отречениях» опроверг несколько неверных переводов из своих предыдущих трудов. Уэсткотт в ученой статье о Вульгате (в Smith, Dictionary of the Bible, iii, 702) делает такое замечание: «Один из самых трогательных примеров кротости — это уступчивость молодого Августина, который в полном подчинении склоняется перед презрительными и нетерпеливыми упреками со стороны опытного ученого».

Но не для готского перевода, который древнее перевода Иеронима, и не для славянского перевода Кирилла и Мефодия.

Ее давно упрекал в этом еще Ле Клерк в своих Quaestiones Hieronymianae, 1719.

Подробности о Вульгате см. в H. Hody: De Bibliorum textibus originalibus, Oxon., 1705; Jon. Clericus: Quaestiones Hieronymianae, Amsterd., 1719 (в ответ на преувеличенные хвалы бенедиктинского издателя Мартиане он подвергает Вульгату острой и проницательной, хотя и отчасти несправедливой критике); Leander Van Ess: Pragmatisch‑kritische Geschichte der Vulgata, Tüb., 1824; длинная статья Vulgata, О. F. Fritzsche в Herzog, Theo!. EncycL, vol. xvii, pp. 422–460; статья на ту же тему, В. F. Westcott, в W. Smith, Dictionary of the Bible, 1863, vol. iii, pp. 688–718; Zöckler: Hieronymus, pp. 99 ff.; 183 ff.; 343 ff. Текст Вульгаты с течением времени оказался так же искажен, как текст Италы во времена Иеронима, так что при критическом его изучении необходимо быть внимательным к источникам и рукописям, как и при изучении textus receptus Греческого Завета. Авторизованные издания Сикста V и Климента XIII нельзя считать удовлетворительными. Мартиане в бенедиктинском издании трудов Иеронима проделал ценную работу, образцово восстановив Вульгату в ее оригинальной форме на основании рукописей. Недавно ученый варнавит К. Верчеллоне начал критическое ее издание в Variae Lectiones Vulgatae Latin. Bibliorum editionis, tom, i (Pentat.), Rome, 1860; tom. ii, Pars prior (to 1 Regg.), 1862. Уэсткотт в своей статье в основном использует этот труд, о котором можно сказать, что с него начался новый этап в истории Вульгаты.

Его семь трактатов о псалмах x‑xvi (вероятно, переведенных из Оригена) и его краткие аннотации ко всем псалмам (commentarioli) утрачены, но, возможно, их фрагменты сохранились в pseudo‑hieronymianum breuiarium in Psalmos, некачественном сборнике более позднего времени (Opera, vii, 1–588)

Opera, tom. iii, iv, v, vi, vii. Иероним посвящал свои комментарии и другие произведения в основном тем высокородным римлянкам, которых он призывал вести аскетический образ жизни, таким как Павла, Евстохия, Марцелла и другие. Они весьма помогали ему в трудах — ибо в некоторых женских кругах той эпохи существовал живой интерес к вопросам богословия. За это его упрекали, и он защищается в предисловии к своему комментарию на Софонию (tom. vi, 671), упоминая о Деворе и Олдаме, Иудифи и Есфири, Анне, Елисавете и Марии, не забывая также о язычницах Сапфо, Аспазии, Фемисте и Корнелии из Гракхов как примерах образованных женщин.

Praef. in Homil. Orig. in Cantic. Cant., tom. iii, 500. Руфин во время споров об Оригене не упустил возможности напомнить об этой фразе Иеронима.

Он часто извиняется за это («dictare quodcunque in bиссат venerit»), ссылаясь на недостаток времени и слабость зрения. См. предисловие к третьей книге его комментария на Послание к ефесянам (tom, vii, 486); он говорит там, что часто ему удавалось написать тысячу строк в день («interdum per singulos dies usque ad numerum mille versuum [здесь имеются в виду στίχοι] pervenire»).

«Qui nescit Scripturas, nescit Dei virtutem ejusque sapientiam; ignoratio Scripturarum ignoratio Christi est».

См. особенно его предисловие к пятой книге комментария на Исаию и Ер. 53 ad Pauli пит, с. 7.

В комментарии на Послание к Титу и в других местах, например, Epist. 69 ad Осеапит, с. 3, Epist. 146 ad Evangelum, с. 1. Подобные утверждения, которые мы находим также у Амброзиастера, Златоуста и Феодорита, в то время не обсуждались, но позже вызвали яростные споры между епископальной и пресвитерианской церковью. См. мою History of the Apostolic Church, §132.

Например, он допускает хронологические противоречия или, по меньшей мере, необъяснимые трудные места в евангельском повествовании (Ер. 57 ad Pammach., с. 7–8) и даже осмеливается несправедливо обвинить апостола Павла в предполагаемых солецизмах, варваризмах и слабости аргументации (Ер. 121 ad Ala g. ; Comment, in Gal. iii, 1; iv, 24; vi, 2; Comment, in Eph. iii, 3, 8, 13; Comment, in Tit. i, 3).

«Spiritualis intelligentiae vela panders», или «spirituale aedificium super historiae funda mentum extruere», или «quasi inter saxa et scopulos» (между Сциллой и Харибдой), «sic inter historiam et allegoriam omtionis cursum f ledere».

Ep. 52 ad Nepotianum, c. 2–4. Он возражает против исторического толкования, говоря, что оно абсурдно: как мог пожилой Давид, которому было семьдесят лет, согреваться в объятиях Вирсавии, Авигеи и других, живых еще жен и наложниц, тогда как Авраам и в более преклонном возрасте удовлетворялся своей Саррой, а Исаак — Ревеккой. Следовательно, сонамитянка — это «sapientia quae numquam senescit» (с. 4, tom. i, 258). Ho в другом месте он понимает тот же отрывок буквально, Contra Jovinian., 1. i, с. 24 (tom. i, 274): он упоминает этот и другие грехи Давида, «поп quod Sanctis viris aliquid detrahere audeam, sed quod aliud sit in lege versari, aliud in evangelio».

См.: Иероним, комментарий на Гал. 2:11–14; Августин, Ерр. 28, 40, 82, или Ерр. 56, 67, 116 в посланиях Иеронима (Opera, i, 300 sqq.; 404 sqq.; 761 sqq.). Иероним долгое время отстаивал свое ложное толкование, но наконец отказался от него в 415 г. в своем Dial, contra Pelag., 1. i, с. 22. Августин, с другой стороны, отказался от своего ошибочного предпочтения перевода Ветхого Завета с Септуагинты, а не еврейского оригинала, хотя продолжал чрезмерно ценить Септуагинту и весьма несовершенную Италу. Помимо этого, два выдающихся отца Латинской церкви спорили в своей переписке о заблуждениях Оригена.

Liber de interpretatione nominum Hebraicorum, или De nominibus Hebr. (Opera, tom iii, 1–120). Клерик в своих Quaestiones Hieronymianae сурово критикует эту книгу.

Liber de situ et nominibus locorum Hebraicorum, обычно под заглавием Eusebii Onomasli‑con (urbium et locorum S. Scripturae). Opera, tom. iii, 121–290. См. также Clericus: Eusebii Onomasticon cum versione Hieronymi, Amstel., 1707, и современное, более удобное издание на греческом и латинском — F. Larsow and G. Parthey, Berlin, 1862.

Opera, viii, 1–820, включены греческие фрагменты. Добавляется также Chronicon Проспера Аквитанского (pp. 821–856), а также Apparatus, Castigationes et Notae, автор Arn. Pontac. Мы должны упомянуть также знаменитое отдельное издание Хроники Иеронима и ее продолжений: Joseph Scaliger: Thesaurus temporum Eusebii Pamphili, Hieronymi, Prosperi, etc., Lugd., Bat., 1606, ed. altera Amstel., 1658. Скалигер и Валларси с невероятным трудолюбием и тщательностью издали этот труд, что было очень тяжело из‑за многочисленных хронологических и других ошибок и искажений текста невежественными и небрежными переписчиками. Хроника Евсевия известна теперь и в армянском переводе: изд. Angelo Mai, Rome, 1833. Греческий оригинал утрачен, за исключением нескольких фрагментов у Синкелла.

Liber de illustribus viris, или De scriptoribus ecclesiasticis, часто упоминается под заглавием Catalogue. См. Opera, ed. Vallarsi, tom. ii, 821–956, вместе с греческим переводом Псевдо–Софрония.

Эту дату указывает он сам, cap. 135, где пишет о собственных трудах.

В самой первой главе он говорит о Втором послании Петра, что большинство отвергает его как поддельное «propter styli cum priore dissonantiam». Ho тщательные исследования приводят к более благоприятному результату в том, что касается подлинности этого послания. В перечень Иеронима входят даже еретики, такие как Татиан, Вардесан и Присциллиан, а также иудеи Филон и Иосиф Флавий, как и языческий философ Сенека.

Opera, tom. ii, 1 sqq. В большинстве предыдущих изданий эти Vitae ошибочно помещены среди посланий. К тому же классу произведений принадлежит и перевод Regula Pachomii. Характерно суждение Гиббона (ch. xxxvii, ad Ann. 370): «Истории Павла, Илариона и Малха Иероним рассказывает восхитительно; единственный недостаток этих приятных сочинений — отсутствие правды и здравого смысла».

Все во втором томе изданий Vallarsi (р. 171 sqq.) и Migne (р. 155 sqq.).

Altercatio Luciferiani et Orthodoxi, или Dialogue contra Luciferianos. Люцифериане назывались так от имени Люцифера, епископа Калариса на Сардинии (ум. в 371), главы строго афанасьевской партии, которая произвольно рукоположила Павлина епископом Антиохии в оппозицию законному Мелетию (362), потому что последний был избран арианской или полуарианской партией, хотя и объявил немедленно после рукоположения о своей приверженности никейской вере. Позже Люцифер отпал от ортодоксии и основал новую группировку раскольников, которая приняла новацианские правила дисциплины, но в начале V века постепенно вернулась в лоно ортодоксальной церкви.

Помимо этого, Иероним перевел несколько посланий Епифания и Феофила Александрийского против сторонников Оригена, которые Валларси включил в собрание посланий Иеронима.

О покойном Иовиниане он говорит (Adv. Vigil., с. 1): «Ille Romanae ecclesicae auctoritate damnatus, inter phasides aves et carnes suillas non tarn emisit spiritum, quam cructavit». Он обещал своему бывшему другу Руфину, слова которого извратил и переиначил в угрозу убить его, подать на него в суд за оскорбление чести, а после его смерти в 410 г. писал, с недостойной радостью (в прологе к комментарию на Иезекииля): «Scorpius inter Enceladum et Porphyrionem Trinacriae humo premitur, et hydra multorum capitum contra nos aliquando sibilare cessavit». На основании полемических произведений Иеронима можно составить самое неблагоприятное впечатление о Руфине. Два аквилейских богослова, Фонтанини и Мария де Рубейс, почувствовали себя обязанными защитить Руфина от несправедливых обвинений. См. Zöckler, l. с, р. 266 f. Августин в послании к Иерониму (Ер. Hieron.у 110, с. 10) называет «magnum et triste miraculum» тот факт, что дружба между Иеронимом и Руфином превратилась в такую вражду, и предлагает им помириться, но напрасно. Однако такую перемену легко объяснить, потому что ненависть — это лишь извращенная любовь. Следует помнить, что и Руфин не щадил Иеронима и обвинял его в нечестивости худшей, чем языческая, когда тот в чрезмерном аскетическом рвении назвал Павлу, мать монахини Евстохии, «тещей Бога» (socrus Dei). См. его Ер. xxii, с. 20, ad Paulam.

He случайно несколько произведений Пелагия, его комментарий на послания Павла (с некоторыми исправлениями), его Epistola ad Demetriadem de virginitate. его Libellus fidei, обращенный к папе Иннокентию, и Epistola ad Celantiam matronam de rations pie vivendi (вероятно, также написанное им), оказались по иронии истории среди произведений Иеронима, как свойственные ему по духу и цели.

«Difficile inter epulas servatur pudicitia. Nitens cutis sordidum ostendit animum». Так писал он к двум дамам, матери и ее дочери, в Галлии, Ер. 117, с. 6 (tom, i, 786). Святой Антоний, патриарх монахов, и другие святые пустынники были того же мнения, мылись редко и причесывались только раз в год, на Пасху (хотя как раз на Пасху‑то им и следовало быть особенно святыми, то есть, по их понятиям, особенно неряшливыми). Как это непохоже на современный принцип, гласящий, что чистоплотность близка к благочестию! Мы, однако, должны судить об этом католическом аскетическом цинизме с точки зрения древности. Даже Сократ, исходя из принципа, что свобода от потребностей божественна, пренебрегал нижним бельем и обувью и удовлетворялся жалким плащом. Но он не отрицал чистоты и упрекал своего ученика Антисфена, который упорно носил грязный и рваный плащ: «Друг мой, тщеславие сочится через дыры твоего плаща». Человек от природы грязен и ленив. Чистоплотность и трудолюбие — плод дисциплины и цивилизации. В этом отношении Европа ушла вперед Азии, а тевтонская раса — вперед латинской. Итальянцы говорят об англичанах и американцах, что те зря тратят мыло. Использование мыла и бритвы — это проверка на принадлежность к современной цивилизации.

См. также его труд «Против Иовиниана», 1. i, с. 7, 10, 12, 13, 15, 16, 26, 33, etc., и некоторые из его аскетических посланий. Отдельные его высказывания о браке казались оскорбительными даже его друзьям–монахам.

См. сборник основных доктринальных и моральных сентенций Иеронима в Zöckler, р. 429 ff., 458 ff.

См. разные оценки Иеронима выше, в §41; также в Vallarsi, Opera Hier., tom. xi, 282–300, и в Zöckler, l. с, pp. 465–476. В своей ценной монографии Цоклер (р. ν) говорит: «Иероним — прежде всего оратор и ученый среди отцов церкви. Его жизнь, по сути, никогда не была жизнью монаха или священника — ибо монахом и священником он был лишь иногда, и не была жизнью святого — потому что он вообще не был святым, во всяком случае, не был в понимании Римской церкви. Он от начала и до конца жизни был ученым. Жизнь его была полна литературных трудов и всяких интеллектуальных занятий». Мы добавили бы к этому суждению только два уточнения: Иероним был настолько же монахом, насколько ученым, и оказал необычайное влияние на распространение монашества на Западе; что касается его репутации как святого, то она основана в первую очередь на римской, преувеличенной роли аскетизма, отличающегося по характеру от евангельско–протестантского благочестия.

Августин сам говорит о своей «Исповеди»: «Confessionum mearum libri tredecim et de malis et de bonis meis Deum laudant justum et bonum, atque in eum excitant humanuni intellectum et affectum». Retract., 1. ii, c. 6.

Он умер, согласно хронике его друга и ученика Проспера Аквитанского, 28 августа 430 г. (на третий месяц осады Гиппона вандалами); согласно его биографу Поссидию, он прожил семьдесят шесть лет. День своего рождения называет сам Августин, De vita beata, §6 (tom. i, 800): «Idibus Novembris mihi natalis dies erat».

Conf. i, 1: «Fecisti nos ad Te. et inquietum est cor nostrum, donee requiescat in Te». Во всех своих блужданиях, о которых мы вряд ли узнали бы, если бы он сам добровольно не признался, он никогда не совершал ничего подлого, но оставался, как Павел в своем иудейском фанатизме, человеком с благородным умом и достойным уважения характером, с пылкой любовью к истине и благу.

Подробности о жизни Августина см. в моем вышеупомянутом труде и других монографиях. См. также ценные замечания доктора Баура в его посмертно изданных Lectures on Doctrine‑History (1866), vol. i. Part ii, p. 26 ff. Он сравнивает формирование характера Августина с течением христианства от начала до его времени и проводит параллель между Августином и Оригеном.

Conf., ix, с. 8: «Quae те parturivit et carne ut in hanc temporalem, et corde, ut in aeternam lucem nascerer». L. v, 9: «Non enim satis eloquor, quid erga me habebat animi, et quanto majore sollicitudine me parturiebat spiritu, quam came pepererat».

Conf., 1. ix, с. 11: «Tantum illud uos rogo, ut ad Domini altare memineritis mei, ubi fueritis». Судя по этим словам, уже существовал обычай молиться об усопших, хотя это была скорее благодарность за проявленную к ним Божью милость, чем более поздняя форма ходатайства за них. См. выше, §84.

Жители Гиппона до сих пор почитают Августина как «великого христианина» (Руми Кебир). Гиббон (ch. xxxiii, ad Ann. 430) так описывает это место, ставшее известным благодаря Августину: «Морская колония Гиппон, примерно в двух сотнях миль (322 км) к западу от Карфагена, получила эпитет Региус как резиденция нумидийских царей; что‑то от прежней торговли и населенности до сих пор остается и в современном городе, известном Европе под искаженным именем Бона». См. подстрочное примечание о Боне далее, через пару страниц.

Он упоминает сестру, «soror mea, sancta proposita» [monasterii], не называя имени, Epist. 211, п. 4 (ed. Bened.), alias Ер. 109. У него также был брат по имени Навигий.

Поссидий говорит в своей Vita Aug.: «Caeterum episcopatu suscepto multo instantius ac ferventius majore auctoritate, non in una tantum regione, sed ubicunque rogatus verisset verbum salutis alacriter ac suaviter, pullulante atque crescente Domini ecclesia, praedicavit».

Поссидий, с. 28, ярко описывает жестокости вандалов, которые вошли в поговорку. См. также Gibbon, ch. xxxiii.

Я свободно соединяю здесь несколько фрагментов.

Cm. Daniel: Thesaurus hymnol., i, p. 116 sqq., iv, p. 203 sq., и §116, выше, примечание.

Поссидий говорит, Vita, с. 31: «Testamenturn nullum fecit, quia unde faceret, pauper Dei non habuit. Ecclesiae bibliothecam omnesque codices diligenter posteris custodiendos semper jubebat».

Жители бежали морем. Похоже, после Августина в Гиппоне больше не было епископа. В VII веке древний город был совершенно разрушен арабами, но за две мили от него, практически над его руинами, была возведена Бона. См. Tillemont, xiii, 945, и Gibbon, xxxiii. Гиббон говорит, что Бону «в XVI веке населяло около трехсот семейств трудолюбивых, но непокорных ремесленников. Прилегающая территория славится чистым воздухом, плодородной почвой и обилием изысканных плодов». После завоевания французами Алжира Бона была перестроена в 1832 г. и постепенно приобретает французский облик. Это теперь один из красивейших городов Алжира, главный в провинции Константин, там есть общественный сад, несколько школ, довольно развитая торговля, население составляет более 10.000 французов, мавров и иудеев, подавляющее большинство которых приехало извне. Недавно мощи святого Августина были перемещены из Павии в Бону. См. послания аббата Сибура sur la translation de la relique de saint Augustin de Pavie a Hippone в Poujoulat, Histoire de saint Augustin, tom. i, p. 413 sqq.

Даже в Африке, несмотря на столпотворение варваров, дух Августина вновь и вновь появлялся как свет во тьме — сначала в лице Вигилия, епископа Тарса, который в конце V века успешно защищал ортодоксальное учение о Троице и личности Христа и которому иногда приписывается авторство так называемого Афанасьевского символа веры; в лице Фульгенция, епископа Руспа, одного из главных противников полупелагианства, а позже арианства, который вместе с 60 католическими епископами Африки на несколько лет был сослан вандалами–арианами на остров Сардиния и которого называли Августином VI века (ум. в 533); и в лице Факунда Гермианского (ум. в 570), а также Фульгенция Ферранда и Либерата, двух диаконов из Карфагена, которые принимали активное участие в споре о трех капитулах.

Или, как он писал другу около 410 г., Epist. 120, с. 1, §2 (tom, ii, p. 347, ed. Bened. Venet.; в более древних изд. Ер. 122): «Ut quod credis intelligas… non ut fidem respuas, sed ea quae fidei firmitate jam tenes, etiam rationis luce conspicias». Он продолжает, ibid. с. 3: «Absit namque, ut hoe in nobis Deus oderit, in quo nos reliquis animalibus excellentiores creavit. Absit, inquam, ut ideo credamus, ne rationem accipiamus vel quaeramus; cum etiam credere non possemus, nisi rationales animas haberemus». В одном из своих ранних трудов, Contra Academ., 1. iii, с. 20, §43, он говорит о себе: «Ita sum affectas, ut quid sit verum non credendo solum, sed etiam intelligendo apprehendere impatienter desiderem».

Cm. De praed. sanct._y cap. 2, §5 (tom. x, p. 792): «Ipsum credere nihil aliud est quam cum assensione cogitare. Non enim omnia qui cogitat, credit, cum ideo cogitant, plurique ne credant; sed cogitat omnia qui credit, et credendo cogitat et cogitando credit. Fides si non cogitetur, nulla est». Ep. 120, cap. 1, §3 (tom. ii, 347), и Ep. 137, c. 4, §15 (tom. ii, 408): «Intellectui fides aditum aperit, infidelitas claudit». Взгляды Августина на веру и знание подробно обсуждаются в Gangauf, Metaphysische Psychologie des heil Augustinus, i, pp. 31–76, и в Nourrisson, La philosophie de saint Augustin, tom. ii, 282–290.

Проспер Аквитанский выбрал из трудов Августина большое количество фраз (см. приложение к десятому тому бенедиктинского издания, р. 223 sqq.) богословского содержания и имеющих отношение к пелагианским спорам. Мы же напомним некоторые из лучших фраз, туда не включенных: «Novum Testamentum in Vetere tatet, Vetus in Novo patet». «Distingue tempora, et concordabit Scriptum». «Cor nostrum inquietum est, donec requiescat in Te». «Da quod jubes, et jube quod vis». «Non vincit nisi Veritas, victoria veritatis est Caritas». «Ubi amor, ibi trinitas». «Fides praecedit intellectum». «Deo servire vera libertas est». «Nulla infelicitas frangit, quem félicitas nulla corrumpit». Знаменитое высказывание о гармонии в церкви: «In necessariis unitas, in dubiis (или non necessariis) libertas, in omnibus (in utrisque) Caritas», — которое приписывают Августину, не принадлежит ему, оно возникло в такой форме гораздо позже. Доктор Люке (Lücke, в специальном трактате о древности авторства и об изначальной форме и т. д. этого высказывания, Göttingen, 1850) доказывает, что оно принадлежит Руперту Мелдению, немецкому богослову–миротворцу XVII века.

Adv. Аcadlemicos, I. ii, с. 2, §5: «Etiam mihi ipsi de me incredibile incendium concitarunt». В нескольких местах Civitas Dei (viii, 3–12; xxii, 27) он очень благоприятно отзывается о Платоне, а также об Аристотеле и тем самым открывает путь к изучению философии Аристотеля для схоластов Средних веков.

Иногда утверждают, будто он совсем не знал греческого. Так, Гиббон, например, говорит (гл. xxxiii): «Поверхностная ученость Августина была ограничена латинским языком». Но это ошибка, как и другое заявление Гиббона — что «ортодоксия святого Августина уходила корнями в манихейскую школу». В юности Августин испытывал большую неприязнь к прославленному языку Эллады (Conf., i, 14) и прочел произведения Платона в латинском переводе (vii, 9). Но после своего крещения, во время второго пребывания в Риме, он снова начал заниматься греческим языком с большим рвением ради изучения Библии. В Гиипоне, в бытность пресвитером, у него была хорошая возможность заниматься им, потому что его епископ Аврелий, урожденный грек, говорил на своем родном языке лучше, чем на латинском. В своих книгах он иногда делает ссылки на греческом. В труде Contra Jul., i, с. 6, §21 (tom. x, 510), Августин исправляет перевод Златоуста, сделанный пелагианином Юлианом, и цитирует оригинал. «Ego ipsa verba Graeca quae a Joanne dicta sunt ponam: δία τούτο καί τα παιδία βαπτίζομεν, καίτοι αμαρτήματα ούκ έχοντα, quod est Latine: Ideo et infantes baptizamus, quamvis peccata non habentes». Юлиан вольно перевел это как «сит non sint coinquinati peccato» и сделал отсюда вывод: «Sanctus Joannes Constantinopolitanus negat esse in parvulis originale peccatum». Августин помогает выйти из затруднения, произвольно добавив propria к αμαρτήματα, так что идея наследования греха от другого не исключается. Греческие отцы церкви, однако, вообще не считали наследственную порочность грехом или виной, но только недостатком, слабостью, болезнью. В «Граде Божьем», lib. xix, с. 23, он цитирует отрывок из Порфирия èk λογίων φιλοσοφία. Вероятно, он читал Плотина и «Панарион» Епифания или его краткое переложение на греческом («Историю церкви» Евсевия он знал только но переводу Руфина). Но в своих экзегетических и других трудах он очень редко консультируется с Септуагинтой или греческим Новым Заветом, удовлетворяясь весьма несовершенной Италой или улучшенным переводом Иеронима. Бенедиктинские издатели переоценивали его знание греческого. Он сам честно признается, что очень слабо его знает, De Trinit., 1. iii. Prooem. («Graecae linguae non sit nobis tantus habitus, ut talium rerum libris legendis et intelligendis uno modo reperiamur idonei»), и Contra literas Petiliani (написано в 400 г.), 1. ii, с. 38 («Et ego quidem Graecae linguae perparum assecutus sum, et prope nihil»). О философских знаниях Августина см. также: Nourrisson, l. с, ii, р. 92 ff.

Βοт некоторые из наиболее умных и вдумчивых оценок Августина. Эразм (Ер. dedicat. ad Alfons, archiep. Tolet. 1529) говорит, с наивной игрой слов на основании имени Аврелий Августин: «Quid habet orbis christianus hoc scriptore magis aureum vel augustius? ut ipsa vocabula nequaquam fortuito, sed numinis Providentia videantur indita viro. Auro sapi entiae nihil pretiosius: fulgore eloquentiae cum sapientia conjunctae nihil mirabilius… Non arbitror alium esse doctorem, in quem opulentus ille ac benignus Spiritus dotes suas omnes largius effuderit, quam in Augustinum». Великий философ Лейбниц (Praefat. ad Theodic, §34) называет его «virum sane magnum et ingenii stupendi» и «vastissimo ingenio praeditum». Доктор Баур, не симпатизирующий его взглядам, с энтузиазмом отзывается о самом этом человеке и о его гении. В другом месте Баур говорит (Vorlesungen über Dogmengeschichte, i, i, p. 61): «Вряд ли существует другой автор–богослов, такой же плодовитый и способный, как Августин. Его ученость, конечно, не равнялась его уму, но даже ее иногда недооценивают, утверждая, будто он не был вообще знаком с греческой литературой; это неправда, хотя он не достиг особых высот в греческом». К. Биндеманн (лютеранский богослов) в своей подробной монографии (vol. i, preface) заслуженно хвалит его: «Святой Августин — один из величайших героев церкви. Он не уступает ни одному из учителей, которые писали для церкви с апостольских времен; вполне можно сказать, что среди отцов церкви ему надо отдать первое место, и только Лютер во времена Реформации, по полноте и глубине мысли и силе характера, может быть поставлен рядом с ним. Он — вершина развития средневековой Западной церкви, от него берут начало мистицизм и схоластика Средних веков, он был одним из мощнейших столпов римского католичества, а из его трудов, занимающих место сразу после Священного Писания, и в первую очередь после посланий Павла, вожди Реформации извлекли больше всего убеждений, установившихся в новом веке». Штауденмайер, католический богослов, причисляет Августина к тем умам, которые стоят сотен других (Scotus Erigena, i, p. 274). Католические философы Α. Гюнтер и Т. Гангауф ценят его наравне с величайшими философами и видят в нем человека, досланного Провидением, одаренного Духом Божьим ради назидания всех веков. Поразительна характеристика доктора Иоганна Губера (в его информативном труде Die Philosophie der Kirchenväter, Munich, 1859, p. 312 sq.): «Августин — уникальное явление в христианской истории. Никакой другой отец церкви не оставил от своего существования столь сияющих следов. Хотя среди отцов церкви мы встречаем много одаренных и мощных умов, ни в одном сила личного характера, ум, сердце и воля не были так развиты и не действовали так гармонично. Никто не превосходит его в богатстве восприятия и диалектической остроте мысли, в глубине и рвении религиозного чувства, в величии целей и энергии действий. Поэтому он знаменует собой вершину века патристики, и в последующих эпохах он был заслуженно признан первым и вселенским отцом церкви. — В целом его характер напоминает во многих отношениях характер Павла, с которым его также объединяет опыт призвания от многочисленных заблуждений на служение Евангелию и вместе с которым он мог бы хвалиться тем, что работал больше других. Среди апостолов Павел больше всего определил развитие христианства и стал больше всех остальных выразителем христианского мышления, к которому люди позже обращались, когда жизнь церкви становилась тревожной, чтобы почерпнуть у него, как из чистейшего источника, свежее понимание евангельского учения, — и точно так же Августин обратил христианские народы на свои пути и стал в первую очередь их воспитателем и учителем, при обучении у которого они неизменно обновляют и углубляют свое христианское сознание. Не только Средние века, но и Реформация обращалась к нему за наставлением, и до сих пор все, кто называет свой дух христианским, хотя бы отчасти связаны с Августином». Нурриссон, современный французский автор, который писал об Августине и труд которого облечен авторитетом Французского института, ставит епископа Гиппона в первый ряд среди властителей человеческой мысли: «Если одним из наиболее возвышенных проявлений почтения к Августину считается уважительная критика, неизменная в своей искренности, то я, напротив, предпочитаю славить это великое сердце, этого утешающего и сочувствующего психолога, этого тонкого и возвышенного метафизика, одним словом, этого привлекательного и поэтического гения, место которого — в первом ряду среди мэтров человеческой мысли, рядом с Платоном и Декартом, Аристотелем и святым Фомой, Лейбницем и Боссюэ» (La philosophie de saint Augustin, Par., 1866, tom. i, p. vii). Среди английских и американских авторов доктор Шедд во вступлении к своему изданию древнего перевода «Исповеди» (1860) приводит справедливое и впечатляющее описание ума и сердца святого Августина, обретших воплощение в его замечательной книге.

Ellies Dupin (Bibliothèque ecclésiastique, tom. iii, l^re partie, p. 818) и Nourrisson (l. c, tom. ii, p. 449) относят к Августину термин magnus opinator, который Цицерон относил к себе. Важная разница заключается в том, что Августин, несмотря на множество выражавшихся им мнений о спекулятивных вопросах философии и богословия, во всех основных учениях пришел к весьма определенным выводам, в то время как философия Цицерона эклектична.

Поссидий насчитывает всего, включая проповеди и послания, тысячу тридцать произведений Августина. Об этом см. прежде всего его «Отречения», где он сам пересматривает девяносто три своих труда (в общей сложности двести тридцать две книги, см. ii, 67) в хронологическом порядке, — сначала те, которые он написал как мирянин и пресвитер, потом те, которые он написал как епископ. См. также подробный хронологический указатель в Schönemann, Biblioth. historico‑literaria Patrum Latinorum, vol. ii (Lips., 1794), p. 340 spq. (репринт в дополнительном томе, xii, издания Migne, p. 24 sqq.); также другой систематический и алфавитный список в одиннадцатом томе бенедиктинского издания (р. 494 sqq., ed. Venet.) и в Migne, tom. xi.

Вот почему бенедиктинские издатели поместили «Отречения» и «Исповедь» в начало своего издания.

Он сам говорит, Retract., 1. ii, с. 6: «Multis fratribus eos [Confessionum libros tredecim] multum placuisse et placere scio». См. De dono perseverantiae, c. 20: «Quid autem meorum opusculorum frequentius et delectabilius innotescere potuit quam libri Confessionum mearum?». См. Ep. 231, Dario comiti.

Шонеманн (в дополнительном томе издания Migne, p. 134 sqq.) перечисляет множество отдельных изданий «Исповеди» на латыни, итальянском, испанском, португальском, французском, английском и немецком с 1475 по 1776 г. С тех появилось несколько новых изданий. Немецкие переводы: Н. Kautz (католик, Arnsberg, 1840), G. Rapp (протестант, 2^d ed., Stuttg., 1847) и другие. Лучшее английское издание — E. В. Pusey: The Confessions of S. Angustine, Oxford (сначала в 1838, как первый том в Oxf. Library of the Fathers, вместе с изданием латинского оригинала). Но это, как говорит доктор Пьюзи, только пересмотр перевода W. Watts, D. D., London, 1650, сопровождаемого длинным предисловием (pp. i‑xxxv) и пояснениями из трудов Августина в примечаниях и в конце (pp. 314–346). Издание W. G. T. Shedd, Andover, 1860, — это, как он говорит, «репринт древнего перевода неизвестного редактору автора, который был заново опубликован в Бостоне в 1843 г.». Беглое сопоставление показывает, что этот анонимный бостонский репринт почти слово в слово совпадает с пересмотром Уоттса, сделанным Пьюзи, за исключением вступления и примечаний. Но доктор Шедд добавил свое прекрасное вступление, в котором он дает ясную и впечатляющую характеристику «Исповеди» и проводит сравнение между нею и «Исповедью» Руссо. Он удачно называет первую (p. xxvii) лучшим из комментариев на Рим. 7 — 8. «Это пробуждение человеческого духа, которое приводит его в живую и ощущаемую связь со святым и вечным; это просвещение ума, позволяющее ясно понять настоящую природу истины и правды; это наделение волей, от борьбы к победе — весь процесс восстановления Божьего образа в душе человека, который обрисован в этой книге так ярко и реально, как никогда бы не удалось невдохновленному уму… Это жизнь Бога в душе сильного человека, который пользуется свободой в жизни природы. Тот, кто наблюдает, может увидеть рост; тот, кто слушает, может услышать постоянное движение; а тот, кто имеет симпатию, будет увлечен».

Нурриссон (l. с, tom, i, p. 19) называет «Исповедь» «уникальным произведением, которому часто подражают, которое всегда пародируют, в котором автор себя обвиняет, осуждает и унижает и в котором пылкая молитва, увлекательное повествование, несравненная метафизика, история всего мира отражаются в истории одной души».

Пр. 10:19. Этот стих (ex multiloquio поп effugies peccatum) пелагианин Геннадий применяет против Августина, оправдывая свои ошибочные учения о свободе и предопределении.

1 Кор. 11:31. См. ого пролог к двум книгам «Отречений».

J. Morell Mackenzie (в W. Smith, Dictionary of Greek and Roman Biography and Mythology, vol. i, p. 422) удачно называет «Отречения» Августина «одной из наиболее благородных жертв, когда либо возложенных на алтарь истины величественным интеллектом, который действует в согласии со своей чистой совестью».

В первом томе бенедиктинского издания, сразу после Retractationes и Confessiones, в конце тома. Об этих философских произведениях см.: Brucker: Historia critica Philosophiae, Lips., 1766, tom. iii, pp. 485–507; H. Ritter: Geschichte der Philosophie, vol. vi, p. 153 ff.; Bindemann, l. с, p. 282 sqq.; Huber, l. с, p. 242 sqq.; Gangauf, /. с, p. 25 sqq., Nourrison, i. с, ch. i‑ii. Нурриссон делает справедливое замечание ii, р. 53): «Если философия есть поиск истины, то, без сомнения, никогда не встречалось души более философской, чем у святого Августина. Ибо никогда душа с большим нетерпением не страдала от тревог сомнения и не делала больше усилий, чтобы развеять призраки заблуждения».

Или ответ на вопрос: «Utrum omnia bona et mala divinae providentiae ordo contineat?». Cm. Retract., i, 3.

Августин в своей «Исповеди» (l. ix, с. 6) трогательно говорит об этом сыне от своей незаконной любви: «Мы взяли с собой [возвращаясь из селения в Милан, чтобы принять таинство крещения] также мальчика Адеодата, сына моего плотского греха. Ты хорошо сотворил его. Ему было всего пятнадцать лет, но по уму он превосходил многих солидных и ученых мужей. Я признаю Твои дары, о Господь, мой Бог, сотворивший все, Который может исправить наши недостатки; ибо я в этого мальчика вложил только грех. И когда мы привели его к Тебе, Ты, только Ты, побудил нас к этому; я признаю Твои дары. Есть у меня книга под названием De Magistro-, он говорит со мной там. Ты знаешь, что все, что я вложил в его уста, он думал, когда ему было шестнадцать лет. Эта зрелость ума пугала меня; кто, как не Ты, творит такие чудеса? Вскоре Ты забрал его жизнь с земли; теперь я более спокойно думаю о нем, больше не боясь за его отрочество, и его юность, и всю его жизнь. Мы взяли его к себе как ровесника в Твоей благодати, чтобы воспитывать его в Тебе; мы крестились вместе; и все тревоги о прошлом нас покинули».

Книги по грамматике, диалектике, риторике и о десяти категориях Аристотеля, в приложении к первому тому бенедиктинского издания, не принадлежат Августину. Подлинные труды Августина на эти темы были написаны в другой форме (диалога) и служили высшим целям, до нас они не дошли. См. Retract., i, с. 6. Несмотря на это, Prantl (Geschichte der Logik im Abendlande, pp. 665–674, цитируется в Huber, l. с, p. 240) считал подлинными Principia dialecticae, и Губер склонен с ним согласиться. Gangauf, l. с, р. 5, и Nourrisson, i, p. 37, считают их поддельными.

Ή μάθησις ούκ άλλο τι ή άνάμνησις. На этом Платон в «Федоне», как известно, основывает свое учение о предсуществовании. Августин сначала поддерживал эту идею, Solil., ii, 20, п. 35; позже он отказался от нее, Retract., i, 4, §4.

В бенедиктинском издании tom. vii. См. также Retract., ii, 43, и выше, §12. «Град Божий» и «Исповедь» — единственные труды Августина, которые Гиббон рекомендует прочесть (гл. xxxiii). Губер (l. с, р. 315) говорит: «Философия истории Августина, представленная в его Ciuitas Dei, до сих пор остается стандартной философией истории для церковной ортодоксии и узами, которые ортодоксия, неспособная воспринять движение современного духа в свежем утреннем воздухе более возвышенного дня истории, вряд ли способна преодолеть». Нурриссон посвящает специальную главу рассмотрению двух городов Августина, Града Земного и Града Божия (tom, ii, 43–88). См. также предисловие к переводу Saisset, Τraduction de la Cité de Dieu, Par., 1855.

Этот труд включен также в Corpus haereseologicum, Fr. Oehler, tom. i, pp. 192–225.

Ранние антиманихейские труды (De libero arbitrio; De moribus eccl. cath. et de moribus Munich.) включены в первый том бенедиктинского издания; более поздние — в tom. viii.

Tom. viii, ed. Bened., p. 749 sqq. См. §131, выше. Несколько нетерпеливых друзей украли у него этот труд до окончательной редакции и до завершения двенадцатой книги, так что он был расстроен и закончил труд только благодаря многочисленным уговорам.

Opera, tom. x, в двух частях с приложением. То же в Migne. См. §146–160, выше.

Tom. iii, 117–324. Не следует путать с другими книгами о Бытии, где Августин защищает библейское учение о сотворении против манихеев. В этом экзегетическом труде он пытался, как сам говорит, Retract., ii, с. 24, истолковать Бытие «поп secundum allegori‑cas significationes, sed secundum rerum gestarum proprietatem». Этот труд более оригинален и одухотворен, чем Нехаётегоп Василия или Амвросия.

Tom. ν, который содержит и множество (317) проповедей сомнительного авторства или поддельных, также поделенных на четыре категории. Сюда следует добавить недавно обнаруженные проповеди, изданные на основании рукописей во Флоренции, Монте Кассино и т. д.: М. Denis (1792), О. F. Frangipane (1820), A. L. Caillau (Paris, 1836), Angelo Mai (в Nova Bibliotheca Patrum).

Большая их часть — в tom. vi, ed. Bened. Ο scripta deperdita, dubia et spuria Августина см. перечень в Schönemann, l. с, р. 50 sqq., и дополнительный том издания Migne, pp. 34–40. Так называемые «Размышления Августина» (немецкий перевод — August Krohne, Stuttgart, 1854) представляют собой более позднюю компиляцию аббата Фескампа из Франции, конца XII века, сделанную на основании трудов Августина, Григория Великого, Ансельма и других.

Когда католики утверждают, что отцы церкви — их исключительная собственность, они выражают очень узкий, несвободный и механистический взгляд на историю. Они забывают о том, что отцы церкви учили многим вещам, настолько же не соответствующим папству, как и протестантский символ веры, и ничего не знали о некоторых учениях (например, о непогрешимости папы, о семи таинствах, о пресуществлении, о чистилище, индульгенциях, тайне исповеди, непорочном зачатии Девы Марии и т. д.), которые обязательны для нынешнего католичества. «Я прекрасно помню, — говорит доктор Ньюмен, бывший интеллектуальный лидер оксфордского трактарианства (в своем Letter to Dr. Pusey on his Eirenicon, 1866, p. 5), — каким изгоем я казался себе, когда только взял с полок своей библиотеки тома святого Афанасия и святого Василия и принялся их самостоятельно изучать, — и не менее прекрасно помню другое время, когда я, уже давно пребывая в католическом общении, целовал эти книги с наслаждением, чувствуя, что в них найду больше, чем я утратил, и, словно обращаясь лично к этим славным святым, завещавшим их церкви, я говорил неодушевленным страницам: "Теперь вы мои, а я — всецело ваш"». С тем же правом иудеи могли бы претендовать на исключительное обладание книгами Моисея и пророков. Отцы церкви были живыми людьми, они представляли внешнее развитие и конфликты христианства своего времени, развивали и отстаивали великие истины, но не без примеси многочисленных заблуждений и несовершенств, исправленных в последующие времена. Истинные дети этих отцов — те, кто, стоя на основании Христа и апостолов, целуя Новый Завет, а не человеческие труды, следует им лишь постольку, поскольку они следуют Христу, и делает свое дело, продвигаясь в русле подлинно евангельского вселенского христианства.

Его пригласили на собор в Эфесе, где в 431 г. было осуждено несторианство, но он умер за год до этого собора. Он побудил галльского монаха Лепория взять назад свои несторианские высказывания. Его христология во многих отношениях несовершенна и туманна. См. Dorner, History of Christology, ii, pp. 90–98. Хотя Иероним сделал для этой части вероучения еще меньше.

Уиггерс (Wiggers, Pragmat. Darstellung des Augustinismus und Pelagianismus, i, p. 27) считает самым необычным и замечательным моментом в характере Августина его исключительное единство разума и воображения, схоластики и мистики, в котором ни одно, ни другое не преобладает. См. также Huber, /. с, р. 313.

Нурриссон, прекрасно раскрывающий философию Августина, говорит (l. с, tom. i, p. iv): «Я не думаю, что кто‑либо, за исключением святого Павла, внес такой вклад, словесно и своими писаниями, в организацию, толкование и распространение христианства; и никто, после святого Павла, даже славный и непобедимый Афанасий, не трудился так мощно ради созидания католического единства».

О католическом и аскетическом характере его обращения и его веры см. замечания в моем труде об Августине, гл. viii, немецкое издание.

Мы вспоминаем его знаменитое антиманихейское высказывание: «Ego evangelio поп crederem, nisi me catholicae ecclesiae commoveret auctoritas». Протестантизм изменил эту максиму на противоположную и основал свою веру в церковь на вере во Христа и Евангелие, а не наоборот. См. также известные слова Иринея: «Ubi ecclesia, ibi Spiritus Dei, et ubi Spiritus Dei, ibi ecclesia». Согласно же духу протестантизма, мы сказали бы: «Где Дух Божий, там церковь, и где церковь, там Дух Божий», а не наоборот.

Согласно истинно христианским принципам, было бы гораздо более благородным, если бы он женился на той африканской женщине, с которой жил в незаконных отношениях тринадцать лет, которая всегда была ему верна, как и он ей, и которая родила ему любимого одаренного сына Адеодата, — вместо того чтобы предоставить ей, как он какое‑то время намеревался, выбрать себе другого партнера, у которого было больше достоинств. Превосходство евангельской протестантской морали над католическим аскетизмом здесь очевидно. Но если учесть дух той эпохи, то Августин вряд ли пользовался бы таким большим уважением и вряд ли совершил бы столько, будь он женат. Безбрачие было мостом от языческого разврата к евангельскому христианскому возвышению и освящению семейной жизни.

По поводу учения Августина о церкви см. выше, §71, а особенно подробный рассказ Рота (R. Rothe: Anfänge der christl. Kirche und ihrer Verfassung, vol. i, 1837, pp. 679–711). «Августин, — пишет он, — решительно принял представление Киприана [о церкви] во всех его основных пунктах. А приняв его, он вложил в него во всей глубине свою прекрасную, мощную и взволнованную душу, свой ясный, логический ум и оформил его в ту совершенную и строгую систему, которой ему еще недоставало» (р. 679 f). «Представления Августина о церкви были образцом для последующих времен» (р. 685).

По поводу учения Августина о крещении см. подробное обсуждение в W. Wall, History of Infant Baptism, vol. i, p. 173 ff. (Oxford ed., 1862). Его представление о «легком» осуждении всех некрещеных детей содержит в зародыше схоластический вымысел о limbus infantum и poena damni, как отличных от низших областей ада и poena sensus.

В ранних произведениях он высказывает весьма философское мнение о чудесах (De vera rei ig., с. 25, §47; с. 50, §98; De utilit. credendi, с. 16, §34; De peccat. meritis et remiss., 1. ii, c. 32, §52, и De ciuit. Dei, xxii, c. 8), тогда как в Retract., 1. i, с. 14, §5, он исправляет или видоизменяет свое прежнее замечание в книге De utilit. credendi, говоря, что не собирался отрицать, будто чудеса продолжаются поныне, а только считает, что больше нет таких великих чудес, как во времена Христа («quia поп tanta пес omnia, поп quia nulla fiunt»). См. выше, §87–88, и содержательную монографию Ницша–младшего, приват–доцента из Берлина (Nitzsch: Augustinus' Lehre vom Wunder, Berlin, 1865, 97 pp.).

См. Tract, in Evang. Joannis, viii, c. 9, где он говорит: «Cur ergo ait matri filius: Quid mihi et tibi est, mulier? nondum venit hora mea (John ii, 4). Dominus noster Jesus Christus et Deus erat et homo: secundum quod Deus erat, matrem non habebat; secundum quod homo erat, habebat. Mater ergo [Maria] erat carnis, mater humanitatis, mater infirmitatis quam suscepit propter nos». Строгое отделение божественной природы Иисуса от Его человеческой природы на Востоке навлекло бы на Августина подозрение в несторианстве, но он умер до Эфесского собора, на котором был осужден Несторий.

См. выше, §27. Он изменил свое мнение отчасти из‑за опыта с донатистами своего собственного диоцеза, которые под силой принуждения обратились в католичество, «timoré legum imperialium», и стали вполне примерными католиками. Он опирается также на неверное толкование Лк. 14:23 и Пр. 9:9: «Da sapienti occasionem et sapientior erit». Ep. 93, ad Vincentium Rogatistam, §17 (tom. ii, p. 237 sq., ed. Bened.). Но он явно осуждал смертный приговор еретикам и призывал проконсула Доната, Ер. 100, именем Иисуса Христа, не мстить донатистам. «Corrigi eos cupimus, non necari».

Лютер весьма осуждающе отзывался об отцах церкви (с которыми, кроме Августина, он был, впрочем, очень слабо знаком), даже о Василии, Златоусте и Иерониме (к Иерониму он относился с крайней антипатией как к защитнику постов, девственности и монашества); иногда Лютер был недоволен даже Августином, ведь ему не удалось найти у Августина свое sola fide, свой articulus stantis et cadentis ecclesiae, a потому он говорит: «Августин часто ошибался; ему нельзя доверять. Хотя он был добр и свят, однако ему, как и остальным отцам церкви, недоставало истинной веры». Но такое осуждающее высказывание уравновешивается многими хвалебными; кроме того, подобные слова Лютера следует воспринимать сит grano salis. Он называет Августина самым благочестивым, серьезным и искренним из отцов, главным из богословов, преподававшим чистое учение и подчинившим его, в христианской кротости, Священному Писанию, и т. д. Он полагает, что, если бы Августин жил в XVI веке, он был бы протестантом (si hoc seculo viveret, nobiscum sentiret), в то время как Иероним остался бы на стороне Рима. См. нестандартные и удивительные мнения Лютера об отцах церкви в Lutheri colloquia, ed. H. E. Bindseil, 1863, tom. iii, 149 и во многих других местах. Гангауф, римский католик (ученик философа Гюнтера), говорит (l. с, р. 28, note 13), что Лютер и Кальвин в основном строили свое учение на Августине, но имели на такое использование лишь частичное право (и здесь мы с ним полностью согласны). Нурриссон, также католик, считает протестантизм происходящим из искаженного (!) августинианства и весьма поверхностно воспринимает лютеранство и кальвинизм как состоящие в отрицании свободы воли, что было лишь одной из проблем Реформации; «Мы не станем отрицать, что протестантизм происходит от искаженного августинианства, но все же от августинианства. Ибо, не говоря уже о Виклифе и Гусе, которые, опираясь на святого Августина, с платоническим реализмом утверждают учение о предопределении, Лютер и Кальвин в своих основных трудах делают не что иное, как разводят ростки августинианства» (I. с, ii, р. 176). Но Реформация — это, конечно же, гораздо больше, чем возобновление старого спора; это новое творение, она знаменует новую эпоху христианства, отличную как от средневековой, так и от древней или патриотической.

Хорошо известно, что Лютер еще в 1526 г. в своем труде De servo arbitrio, который направлен против Эразма и от которого он никогда не отрекался, исходил из самого строгого представления о Божьем всемогуществе, полностью отрицал свободу воли, объявил ее чистой ложью (merum mendacium), а призвание Писаний к покаянию — Божьей иронией, основывал вечное спасение и вечную погибель на тайной воле Бога и чуть ли не превзошел Кальвина. См. подробности в книгах об истории учения, инаугурационную диссертацию Мюллера (Jul. Müller: Lutheri depraedestinatione et libero arbitrio doctrina, Gott., 1832) и исторический трактат о предопределении: Carl Beck в Studien und Kritiken 1847. Мы добавим здесь в качестве курьеза мнение Гиббона (гл. xxxiii), который, впрочем, очень ограниченно и поверхностно знал Августина: «Строгая система христианства, которую Августин создал или восстановил, поддерживалась, при общем одобрении, а втайне неохотно, Латинской церковью. Римская церковь канонизировала Августина и осудила Кальвина. Но реальная разница между ними незаметна даже для богословского микроскопа: молинистов подавляет авторитет святого, а янсенисты обесчещены сходством с еретиком. Тем временем протестанты арминиане стоят в стороне и потешаются над общей путаницей в рядах спорящих. Возможно, некий мыслитель, еще более независимый, улыбнется уже в свою очередь, злоупотребляя арминианским комментарием на Послание к римлянам». Нурриссон (ii, 179), со своей римской точки зрения, также утверждает, будто лютеранство заключается, «по сути, в вопросе о свободе воли». Но принцип лютеранства, да и протестантизма вообще, состоит в превосходстве Священного Писания как правила веры и в оправдании человека по свободной благодати через его веру во Христа.

О влиянии Августина в XVII веке во Франции, особенно на благородных янсенистов, см. в трудах о янсенизме, а также Nourrisson, l. с, tom, ii, pp. 186–276.

Гизо, протестантский историк и государственный деятель, очень правильно говорит в своей Histoire generale de la civilization en Europe (Deuxième ieçon, p. 45 sq., ed. Bruxelles, 1850): «Если бы церкви не было, то я не знаю, что случилось бы после падения Римской империи… Если бы христианство оставалось, как в прежние времена, одним только верованием, чувством, личным убеждением, то можно предположить, что оно не устояло бы среди распада империи и вторжения варваров. А позже оно и пало в Азии и по всему северу Африки под воздействием такого же характера, от вторжения варваров–мусульман; оно пало, хотя церковь и пережила уже к тому времени период становления. То же самое вполне могло бы произойти и в момент падения Римской империи. Тогда не существовало никаких других средств — с помощью которых сегодня моральное влияние устанавливается и закрепляется независимо от общественных установлений, никаких средств, через которые чистая истина, чистая идея приобретает великую власть над умами, управляет действиями, определяет события. Ничего подобного не существовало в IV веке, ничто не было столь же достойным авторитетом для идей, для личных чувств. Ясно, что требовалось общество формально организованное, прочно управляемое, чтобы сопротивляться такому несчастью, чтобы выйти с победой из такого урагана. И я не считаю преувеличением, когда говорю, что в конце IV и начале V века именно христианская церковь спасла христианство; именно церковь с ее институтами, ее управлением, ее властью мощно обороняла империю от внутреннего распада, от варварства, покорила варваров, превратилась в место, средство и принцип распространения цивилизации в римском мире и мире варварском».

Онлайн книга - История христианской церкви. Том 3. Никейское и посленикейское христианство. 311 - 590 года по Рождество Христово

Автор книги - Филипп Шафф