Заложники Петра I и Карла XII. Повседневный быт пленных во время Северной войны - читать онлайн книгу. Автор: Галина Шебалдина cтр.№ 17

С 1703 года русские власти стали выдавать иноземцам «полное» жалованье, часть которого оставляли в России для их семей, которые не меньше своих кормильцев нуждались в деньгах. Любой сбой в этой практике грозил обернуться для них большими проблемами, как это случилось, например, в 1706 году. Тогда в Посольский и Челобитный приказы поступило несколько прошений от родственников пленных, которые жаловались на то, что жалованье за предшествующий год полностью ушло в Швецию, а они ничего не получили и им пришлось закладывать «дворы и животы».

В результате в следующем 1706 году по приказу Головина не выплаченные ранее деньги получили родственники иноземцев: «за полковника Иваницкого — жена Варвара, Петра Лефорта — тетка, жена генерал-майора Франца Лефорта Алена, дочери полковника Фон Делдина — Катерина, Марья и Александра, жена Вестова — Алена, жена Александра Гордона — Катерина, жена Гулица — Анна, жена Фандервиуса — Александра, жена Гордона — Акулина, жена Балсыря — Варвара, за Менезиуса — мать, вдова Марья, за Якова Гордона взяла тетка, жена полковника Гордона Катерина, за Эленгузена — дядя золотарь Яган Коллер, за Базиря — жена Алена, за Гомона — мать вдова Анна, за Петра и Матвея Абрамовых — отец».

Опасаясь неприятного резонанса от невыплат денег для «иноземцев», русские власти стали особо внимательно относиться к их переводу, иногда даже ущемляя интересы русских пленных. Например, в соответствии с отчетом Военной канцелярии за 1712 год, жалованье было выдано только офицерам-иностранцам, а русские его не получили совсем.

Еще одна категория оказавшихся в плену требовала особого внимания властей — прежде всего шведских. Речь идет о вдовах, которые даже после гибели их мужей, офицеров и рядовых, продолжали оставаться в военных обозах. Особенно много их оказалось в плену после Полтавы. Именно о них беспокоился граф Пипер, направляя в совет и самому королю просьбы об оказании им государственной поддержки. В результате вдовы стали получать небольшие суммы вплоть до того момента, пока в Фельдт-комиссариат не приходили известия об их новом замужестве. В этом случае поддержка немедленно прекращалась.

В соответствии с практикой войн того времени расходы по содержанию большей части унтер-офицерского и рядового состава пленных ложились на государство, которое держало их в плену. В Швеции и России пособие, выдаваемое им, называлось по-разному: «кормовое содержание», «корм», «кормовые деньги», «королевское» или «царское» жалованье и т.д. В зависимости от конкретных обстоятельств, как объективного, так и субъективного свойства, размер пособия менялся. Так, если каролины в России до 1709 года получали от 4 до 3 денег на день, то после Полтавы, когда их количество выросло в десятки раз, кормовое содержание сократилось до 2 денег надень. Русские пленные, напротив, сначала получали от 3 до 4 копеек, а после — от 5 до 8 копеек в день. Тем не менее это вовсе не означало, что материальное положение русских пленных было лучшим; постоянная нужда была вызвана, например, более высокой стоимостью продуктов питания в Швеции, чем в России, а тем более в Сибири.

Регулярное поступление кормового содержания для рядовых пленных было предметом постоянного внимания со стороны уполномоченных. На протяжении всей войны и русские и шведы обвиняли своих оппонентов, что выплаты для их соотечественников поступают нерегулярно или не поступают вовсе, а размер их не соответствует принципу взаимности. Их озабоченность вполне понятна, так как для пленных, которые в большинстве своем не получали переводов из дома и не могли брать деньги в долг, пособие было жизненно необходимым.

Примечательно, что в первые годы войны в России и в Швеции такое государственное пособие получали не только рядовые, но и часть офицеров. В условиях, когда жалованье с родины поступало крайне нерегулярно, это давало дополнительный, пусть небольшой, но реальный шанс выжить. В 1702 году, по записям русского резидента, шведские власти стали давать кормовое содержание тем офицерам, которые не получали помощи из дома. Речь идет, судя по всему, об иностранцах на русской службе. После Полтавы состав тех, кто получал содержание из шведской казны, вновь расширился: в него вошли некоторые русские капитаны, поручики и адъютанты. Такое послабление было попыткой помочь своим соотечественникам в России. Увеличился и размер содержания для русских пленных, достигнув пяти, а для некоторых шести денег на день. При этом у рядовых размер королевского пособия был больше, чем у офицеров.

Любопытно, что после Полтавы русские власти стали присылать деньги и для рядовых пленных, хотя и не в тех же объемах, как для офицеров. В частности, в предписании, отправленном князю Долгорукому в 1711 году вместе с переводом 6898 рублей 16 алтын, было указано раздать «офицерам за полный год, а унтер-офицерам и рядовым за полгода».

Третьей группой лиц, оказавшихся в плену, были гражданские лица, большинство из которых случайно оказались втянутыми в эту страшную историю: купцы, студенты, работные люди, крестьяне и матросы. Именно их положение было наиболее уязвимым и требовало принятия специальных решений властями России и Швеции. Решение шведского короля было более категоричным: в начале 1701 года Карл прислал в Стокгольм четкие указания, что русские подданные могут рассчитывать на деньги от шведских властей только в качестве платы за определенный труд. Русский царь был не так строг: всех шведских подданных переписали, поставили на учет и разрешили жить под поручительство известных лиц в своих или съемных дворах. Со временем они смогли довольно свободно заниматься своими делами и перемещаться в рамках определенного населенного пункта. Многие из них обосновались в Немецкой слободе в Москве и активно помогали соотечественникам-военнопленным.

Несравненно более тяжелым оказалось положение русских купцов и работных людей, которым пришлось тяжело трудиться, чтобы получать содержание от шведского правительства. Работы, на которых были заняты пленные, были самые неквалифицированные: разгрузка и погрузка в порту, строительство крепостных стен и разработка каменоломен. Хилков неоднократно сообщал в Москву, что они «каждый день работают и зело много мрут» ^[43]. Те из них, кто грузил шведские корабли зимой 1700-1701 годов, работали «в одних рубахах, а морозы великие». В конце декабря 1701 года Хилков написал, что из 70 гражданских пленных, находящихся в Выборге, 40 умерло от голода, потому что в сутки им дают «полфунта сухарей и воду».

Необходимость тяжело трудиться особенно угнетала тех, чье имущественное положение до войны было более чем благополучным. Речь идет о состоятельных купцах, которых новость о начале войны застала в Швеции или в Балтийском море по пути домой. По указу короля их товары и все имущество, включая иконы и одежду, было конфисковано. В результате положение «купецких людей» быстро стало критическим, несмотря на помощь Хилкова, который время от времени передавал им небольшие суммы и одежды из собственного гардероба. Ситуация стала меняться к лучшему только с 1703 года. К этому времени сами купцы, воспользовавшись своими связями в торговом и банковском мире, не только поправили свое материальное положение, но и стали помогать русскому резиденту и генералам в переводе денег. Скоро финансовое состояние некоторых из них улучшилось настолько, что они решили отказаться от королевских денег, то есть от физической работы. В 1703 году 46 наиболее авторитетных купцов подписали соответствующее прошение на имя короля, которое, к слову сказать, было удовлетворено.