Падение Римской империи - читать онлайн книгу. Автор: Питер Хизер cтр.№ 129

Нечего и говорить о том, что вандалы не собирались следовать римскому сценарию развития событий. Захватив Карфаген в 439 г., они овладели одним из важнейших портов римского Средиземноморья и в полной мере воспользовались кораблями и опытными мореходами, которых они там нашли. После 439 г. морские рейды стали их излюбленной тактикой, а в боевых действиях на море они не имели себе равных. Мы не будем здесь рассматривать вопрос о внезапном появлении из ниоткуда вандалов в роли бывалых морских волков. Работу матросов исполняли туземцы, рожденные в Северной Африке, о чем как-то витиевато свидетельствует Сидоний в том месте своего панегирика в честь Майориана, где он драматизировал их невзгоды. Так, сама Африка жалуется: «Теперь он вооружает против меня в своих целях моих собственных детей, так что после всех этих лет оккупации я жестоко страдаю под его властью от порожденной мною же отваги; плодовитая в бедствиях, я приношу сыновей, чтобы они причиняли мне страдание» (Poem. V. 332–335). С этим явлением мы сталкивались и в других местах. В III в. готам и другим германским пришельцам, овладевшим Северным Причерноморьем, удалось убедить местных моряков в обмен на долю в добыче помочь им в осуществлении крупномасштабных морских набегов на римские общины в южном направлении. В «Кодексе Феодосия» даже имеется закон, предписывающий сжигать живьем того, кто стал бы учить варваров искусству кораблестроения, однако кое-кого, очевидно, эта кара не пугала . В большинстве своем морские операции вандалов носили характер молниеносных рейдов, когда войска высаживались на побережье, чтобы грабить и разрушать. К 468 г. они и их помощники в мореходном деле имели в своем активе тридцатилетний опыт проведения военных операций на море. Располагая такой серьезной силой, Гейзерих начал действовать, придерживаясь, подобно любому опытному полководцу, той тактики, которая менее всего устраивала его врага.

Когда восточноримская армада стояла на якоре, показался флот вандалов. Здесь мы имеем дело с фактором, который оказывался решающим во многих сражениях, — это элемент случайности, стечения обстоятельств. Вопреки ожиданиям ветер дул с северо-запада. Вандалы, двигаясь со стороны Карфагена, воспользовались попутным ветром, что дало им возможность самим решить, когда и где вступить в бой, вто время как римляне, которым ветер дул в лицо, могли двигаться лишь медленно и с креном. Источники не дают нам сведений о том, у кого из противников корабли были лучше; ветер, который так и не изменил своего направления, прижал римский флот к западной оконечности мыса Бон. Воспользовавшись представившейся им возможностью, вандалы в 468 г. сделали в точности то же самое, что спустя 1120 лет, в 1588 г., сделали англичане, когда они обнаружили, что испанская армада оказалась в аналогичной ситуации. Они применили брандеры. Античные источники, посвященные ведению боевых действий на море, вовсе не изобилуют упоминаниями об использовании брандеров; несмотря на это, такая военная хитрость существовала, и время от времени ее применяли при условии наличия благоприятных обстоятельств, особенно тогда, когда неприятельский флот стоял на якоре или находился в гавани, будучи не в состоянии передвигаться с более или менее значительной скоростью. Наиболее раннее упоминание о брандерах появляется в связи с сицилийской экспедицией афинян в 413 г. до н. э.; впоследствии римляне и карфагеняне веками использовали брандеры друг против друга, причем карфагеняне особенно успешно применили их против римского флота весной 149 г. до н. э. .

Чтобы осознать, какую угрозу представляли собой брандеры, надо вспомнить о том, какие суда состояли на вооружении римской армии. Ставшее классическим повествование об испанской армаде проясняет этот момент: «Из всех опасностей, угрожавших деревянным парусным судам, самой страшной был огонь; их паруса, их покрытый дегтем такелаж, их высушенные солнцем палубы и борта огонь мог охватить в течение минуты; у них не было почти ничего, что не могло бы гореть» . В ночь с 7 на 8 августа 1588 г. англичане применили всего лишь 8 брандеров. Ни один автор не сообщает, сколько брандеров имел в своем распоряжении Гейзерих, однако Прокопий, вероятно, опираясь на «Историю» Приска, предлагает нам яркое описание произведенного ими эффекта :

«Когда [вандалы] подплыли ближе, они подожгли те суда, которые тянули за собой, и, после того как ветер наполнил их паруса, они направили их в сторону римского флота. И поскольку там собралось великое множество кораблей, эти суда с легкостью распространили огонь везде, где они ударялись о вражеские борта, и скоро гибли сами вместе с теми кораблями, с которыми сталкивались».

Купеческие парусники римского флота попали в очень сложное положение. Все, что они могли сделать, — это попытаться избежать опасности, сомкнувшись с теми гребными судами, которые они были в состоянии собрать (долгое дело!). Гребные военные корабли эскадры, дромоны, которых было значительно меньше, располагались гораздо более удачно. Главное достоинство этих судов заключалось в том, что они в случае необходимости могли двигаться прямо против ветра — по крайней мере до тех пор, пока гребцы были в состоянии сохранять ход. Прокопий повествует о том, что произошло дальше близ мыса Бон: «Когда огонь таким образом распространился, римский флот охватила паника (что было вполне естественно), сопровождаемая громкими криками, которые перекрывали шум ветра и пламени, ибо солдаты и матросы баграми отталкивали брандеры от своих судов, которые в общем беспорядке таранили друг друга. Тут как раз подоспели вандалы; они топили корабли и захватывали солдат, пытавшихся спастись бегством, а также их вооружение в качестве добычи».

Это описание свидетельствует о том, что в 468 г. вандалы со своими брандерами, по-видимому, нанесли вражескому флоту более значительный урон (если говорить о подожженных кораблях), чем англичане в 1588 г. Классический способ борьбы с брандерами состоял в том, чтобы выдвинуть вперед гребные суда, которые должны были взять брандеры на буксир и оттащить их от кораблей. В 1588 г. испанцы вступили в борьбу не с 8 брандерами, а всего лишь с двумя, однако затем они потеряли присутствие духа, и в скором времени вся армада в панике скрылась в ночи. Недалеко от Дюнкерка испанцы поймали попутный ветер и могли по крайней мере отступать под парусами, так что единственной случайной жертвой во всем этом эпизоде с брандерами оказался один уже потрепанный галеон, который сел на мель, пытаясь найти свое спасение в Кале. Однако испанские корабли отступали настолько беспорядочно, что потеряли всякую способность действовать как единая эскадра, тем самым уступив победу англичанам.

В 468 г. на римских судах не могли прибавить парусов, ибо в таком случае противный ветер мог увлечь корабли на мель; между тем античные суда не обладали достаточной прочностью, чтобы уцелеть, сев на мель. Кроме того, у Гейзериха, по-видимому, было не 8 брандеров, а гораздо больше. Однако если прямой ущерб, нанесенный брандерами неприятельскому флоту в 468 г., был более значительным, то нет никаких сомнений в том, что, как и в 1588 г., возникшая в этой связи паника явилась по крайней мере столь же пагубным фактором, как и гибель в огне нескольких римских кораблей. Все морские сражения античности заключались в том, чтобы любыми способами зайти в тыл врагу (либо обойдя его с фланга, либо прорвав его линию), после чего обрушиться на него сзади. В случае фронтального удара сила столкновения гасила наступательный порыв. Вторая фаза атаки состояла в том, чтобы отрезать и взять на абордаж неприятельские суда. Из рассказа Прокопия следует, что флот вандалов, следуя за брандерами, быстро вступил в бой, сея опустошение в рядах потерявших строй римских кораблей. Парусные суда, с трудом пытавшиеся избежать лавины огня, представляли собой легкую добычу.