Падение Римской империи - читать онлайн книгу. Автор: Питер Хизер cтр.№ 127

История, которая привела вандалов в Северную Африку, была с римской точки зрения лишь отчасти менее достойной внимания, чем та, в результате которой вестготы и бургунды оказались в Галлии. Все три народа вынудили Римское государство заключить с ними договоры путем либо военной силы, либо угрозы ее применения. Если бы у западноримских имперских властей был выбор, они предпочли бы не иметь никаких дел ни с одним из этих народов. Настоящая проблема, подрывавшая стремление Гейзериха быть принятым в сообщество племенных объединений, заключалась не столько в чрезмерной дерзости этого стремления самого по себе, сколько в том факте, что он, как это ни было ужасно, овладел богатейшими и самыми плодородными провинциями Западной империи. Начиная с 440-х гг., кроме тех земель, которыми он уже владел в Северной Африке, Гейзерих захватил Триполитанию и ряд островов в Средиземном море. Его ежегодные набеги сеяли страх и трепет повсеместно вдоль италийской береговой линии. Разгром вандалов означал бы достижение одним сокрушительным ударом двух в высшей степени желанных целей, как то: выведение из строя одного из трех наиболее мощных варварских военно-политических образований на территории римского Запада и, что более существенно, возвращение неоценимого источника денежных поступлений в имперскую казну.

Здесь стоит сделать отступление, чтобы поведать об одной истории, которая может показаться не совсем правдоподобной. Сокрушительного эффекта решающей победы над Гейзерихом, что само по себе вовсе не являлось чем-то невероятным , было трудно добиться. После воссоединения Италии и Северной Африки следовало ожидать, что Испания тоже примкнет к этому вновь появившемуся остову Западной империи. В отличие от коалиции вандалов и аланов свевы, которые оставались в Испании, отныне были не более чем сравнительно мелким раздражителем. Их могущество приходило в упадок или, напротив, возрастало в зависимости от того, сколько римских сил и средств отвлекал на себя полуостров в тот или иной период времени, поэтому нет никаких оснований думать, что свевы смогли бы противостоять крупномасштабному контрнаступлению имперских войск. После того как доходы, получаемые из Испании, вновь стали бы расти, появилась бы возможность осуществления серьезных перемен в Галлии. По крайней мере вестготов и бургундов можно было бы низвести до уровня гораздо меньших по размерам анклавов, лишив их части недавних приобретений, таких как Нарбонн и города в долине Роны. Аналогичным образом и неугомонных багаудов на севере можно было бы привести к покорности.

Восстановленный в таком виде Запад должен был выглядеть скорее как конфедерация, включавшая наделе автономные готскую и бургундскую сферы влияния, которые существовали рядом с областями под прямым римским управлением, нежели как единое централизованное государство, подобное империи образца IV в. Несмотря на это, Рим вновь стал бы доминирующей державой, причем стратегическая обстановка стабилизировалась бы на уровне, сопоставимом хотя бы с ситуацией 410-х гг., т. е. до потери Северной Африки, или даже лучше, поскольку тогда коалиция вандалов и аланов не получила бы свободы действий в Испании. Спустя еще 20 лет даже романизованные бритты, противостоявшие набегам саксов, смогли бы изменить ситуацию в лучшую сторону. Разумеется, это оптимистический сценарий. Вестготов оказалось невозможно сокрушить даже во времена Феодосия I и Алариха, когда империя располагала гораздо более значительными ресурсами, так что вестготы представляли собой едва ли разрешимую проблему. Как бы то ни было, в конце 460-х гг. в Галлии и Испании оставалось все еще немало ориентированных на Рим магнатов (как показала поездка Сидония в Италию для встречи с Антемием), которые с энтузиазмом встретили бы восстановление некоего подобия Западной империи. И с какой бы точки зрения на это ни посмотреть, возрождение Западной империи на основе воссоединения Италии, Северной Африки, большей части Испании и обширных областей Галлии выглядело заманчивой перспективой. Даже в 460-х гг. еще не все было потеряно: одна удачная кампания против вандалов могла бы разорвать порочный круг деградации и гарантировать Западной Римской империи активную политическую жизнь в обозримом будущем.

Разгром вандалов был бы наиболее удачным решением проблем, стоявших перед Западом, хотя бы на какое-то время. Единственной западноримской администрацией, продемонстрировавшей свою готовность к борьбе после убийства Аэция, стало правительство Майориана, который руководствовался именно такой стратегией. Если говорить о начале его царствования, то мы располагаем стихотворным панегириком, который был произнесен Сидонием в честь императора во время его пребывания в Лионе в 458 г. После обычных восхвалений, призванных доказать, что Майориан был наделен всеми качествами идеального императора, сюжетная линия обращается к Риму, персонифицированному в лице вооруженной богини, обозревающей свои владения. Все было в порядке до определенного момента :

«Внезапно Африка рухнула наземь в слезах, царапая свои смуглые щеки. Склонив голову, она сорвала с себя венок из хлебных колосьев, — тех самых колосьев, чье изобилие отныне стало ее проклятьем; начала она так: "Я, третья часть света, стала несчастной из-за счастья одного человека. Этот человек [Гейзерих], сын рабыни, в течение длительного времени был разбойником; он уничтожил наших законных землевладельцев и на многие дни простер свой варварский скипетр над моей землей; изгнавший всю нашу знать, этот пришелец не терпит ничего из того, что чуждо безрассудству"».

Этим монологом открывается многословный призыв к Риму очнуться от сна и навести в Африке порядок; Сидоний поместил сюда рассказ о военном прошлом Майориана, опять-таки с целью представить его как вполне компетентного государственного деятеля. Речь богини завершается отталкивающим описанием Гейзериха:

«Он погряз в праздности и благодаря несметным сокровищам более не помышляет о мече. Его щеки покрыла бледность; вследствие пьянства его поразило оцепенение, мертвенная вялость овладела им, а его чрево, отягощенное беспрестанным обжорством, не в состоянии освободиться от дурных ветров».

Это всего лишь несколько фривольная шутка, призванная разрядить обстановку, пусть даже во время придворного торжества. Однако в словах Сидония присутствовал и более серьезный смысл. Пришло время Майориану отомстить Африке, «чтобы Карфаген более не мог воевать с Италией».

Это была открытая декларация о намерениях. Никогда ни одному придворному панегиристу не дозволялось, стоя перед императором, обращаться к нему с призывом совершить то или иное деяние, если у императора не было намерения поступить именно так . О Сидонии уже говорилось, что одна из целей его панегирика заключалась в том, чтобы подготовить умы магнатов к наступательной операции против вандалов. Все это происходило в начале 458 г. Как дал понять Сидоний, предстояло осуществить обширные приготовления. В первую очередь, прежде чем сосредоточиться на экспедиции в Северную Африку, следовало навести порядок в Галлии; надлежало также построить флот . Как бы то ни было, с самого начала администрация Майориана взяла на себя миссию разгрома вандалов.

В 461 г. все было готово к началу операции. Майориан намеревался с основными силами проследовать по тому самому пути, по которому в свое время проследовали сами вандалы. К весне 300 судов были размещены в гаванях вдоль морского побережья бывших карфагенских владений в Испании, от Картахены до Илликов (Эльче), на протяжении около 100 километров к северу. Предполагалось, что Майориан и его армия в назначенное время прибудут в Испанию, переправятся оттуда в Мавританию, чтобы затем двинуться в боевом порядке в глубь владений вандалов в Африке . В то же самое время Марцеллин начинает боевые действия на Сицилии силами своей иллирийской полевой армии, вытесняя вандалов из опорных пунктов, устроенных ими на острове. Акция на Сицилии имела значение сама по себе, но, кроме того, она могла ввести Гейзериха в заблуждение относительно направления главного удара. Понимая, что его загнали в угол, Гейзерих предложил начать переговоры о мире, но Майориан был настолько уверен в успехе, что отверг его предложения. Кроме того, император слишком многое поставил на кон в этом предприятии, чтобы рассматривать какой бы то ни было вариант компромисса. Однако, узнав о планах Майориана, Гейзерих первым нанес удар: его флот направился к берегам Испании и уничтожил корабли Майориана. Императорской армии оставалось наслаждаться морской прохладой на испанских отмелях; кампания, в начале 458 г. объявленная главным пунктом политики Майориана, провалилась.