История ислама. Исламская цивилизация от рождения до наших дней - читать онлайн книгу. Автор: Маршалл Ходжсон cтр.№ 544

Икбал полагал, что решение этой проблемы можно найти практически в неограниченном духовном потенциале каждой личности, который сам по себе является уникальным свойством индивидуальности. Весь космос является уникальной индивидуальностью, воплощенной в Абсолюте, который в исламе известен как Бог. Предназначением каждой смертной личности, каждого человеческого существа является стремление стать как можно более подобным Богу: все более и более уникальной индивидуальностью, а следовательно, все более и более творческой. Время и эволюция не являются механической последовательностью смены старого новым, но представляют собой результат раскрытия творческих способностей личности; время является способом выражения трансцендентной индивидуальности, поэтому контраст нового указывает не столько на бессмысленность старого, сколько на реализацию космического потенциала. История и даже исторический прогресс как поле индивидуального творчества (и как ключевая часть эволюции космоса) должны быть не только объектом моральных оценок, но и средством проверки нравственных ценностей.

^{Икбал. Фото нач. XX в.}

Ислам как наиболее историческая из всех религий, казалось, удовлетворил потребность в историческом фундаменте моральной жизни. Однако ислам, который мог сделать это, должен был быть исламом социального порядка и политических действий, исламом шариата и великих гази. В таком исламе, по его мнению, действия были динамичными и ответственными, а творческое начало всегда следовало за высшим авторитетом космоса. Но он резко протестовал против неисламских по своей сути пассивности и самоуничижения, которые видел в «персидском» суфизме (в полном соответствии с принятым в XIX веке отрицании суфийской религии и персидской культуры как упаднических). Однако сам он в понимании ислама шел путем, который вполне признавался суфизмом. Его больше интересовали внутренние аспекты мухаммаданского Откровения, чем его внешняя сторона; более того, он призывал выдающиеся личности воплотить этот дух в своей жизни на благо всего общества. И когда он искал параллели своим взглядам в исламской традиции, то, как правило, находил их в произведениях суфийских авторов.

Ислам, по мнению Икбала, выполняет сразу две социальные функции. С одной стороны, он обеспечивает стабильность социальной жизни при помощи норм шариата и огромной системы форм народной жизни, которые гарантированно не подлежат изменению не только одним человеком, но и группой людей. Эта стабильность обеспечивает долгосрочные стандарты, по которым любой человек может оценить себя и надежный контекст, в котором он может действовать. В то же время ислам включает в себя и принцип развития. Стабильные нормы шариата никогда не были статичными, он располагал инструментами, которые позволяли ему реагировать на новые потребности индивидуумов, а обществу развиваться. Икбал настаивал на том, что ворота иджтихада должны оставаться открытыми, поскольку Коран одобряет индивидуальные поиски и эксперименты. Он пытался показать, что в исламе заключен дух и метод эмпирического отношения и индуктивного исследования, которые он считал ключом к сознательному систематическому прогрессу.

Икбал верил, что ислам занимает центральное место в мировой истории. В доисламские времена человеческое общество и взгляды прогрессировали медленно и бессистемно; но от эпохи примитивных племенных культов и магии к эпохе таких исторических религий, как индуизм и христианство, человеческий разум развивался под воздействием особого и не совсем рационального процесса откровения — деятельности гениальных пророков, которые знали больше, чем понимали люди, и провозглашали истины более высокие, чем они могли принять. Даже величайшее достижение интеллектуального развития того времени, классическая древнегреческая философия, отразила ограниченность тогдашнего мышления, не вполне свободного от примитивных оков. Древнегреческая мысль, как он считал, оставалась по существу дедуктивной, привязанной к абстракциям, которые, по сути, являлись просто высоко рационализированными мифами; она не была полностью свободна, не до конца осознавала собственную силу, чтобы в полном осознании таковой начать эмпирическое познание действительности.

Откровение Мухаммада стало последним и самым полным откровением, потому что принесло человечеству все необходимые принципы, сделав последующие откровения просто ненужными. Своим абсолютным монотеизмом и живительным прагматизмом оно освободило человечество от мифов и направило его к незамутненному предрассудками эмпирическому исследованию мира. На примитивном уровне человеческого развития подобное освобождение могли дать только пророки, но теперь этого больше не требуется, поскольку главной движущей силой человеческой мысли стала эмпирическая наука, основанная на методах индукции. Икбал пытался показать наличие этих интеллектуальных достижений, указывая на простоту указаний Корана и различные труды по эмпирическим наукам и неаристотелевой метафизике средневековых мусульманских ученых. Разделяя мнение западных ученых, что именно мусульмане познакомили христианский мир с таким понятием, как экспериментальное исследование, Икбал связывал бурный расцвет эпохи Возрождения и современной западной науки с применением исламских принципов. Однако Запад заимствовал этот освобождающий принцип, основанный на изменении и эволюции, не сбалансировав его с другим, не менее важным исламским принципом непрерывности. В результате Запад развивается быстро, но нестабильно, забыв про моральные устои, что в конечном итоге и приведет его к гибели.

Между тем ислам во всем следовал Откровению Мухаммада: он постепенно начал адаптировать освобождающий принцип развития (который так далеко завел Запад), но сохранял непрерывность сообщества, основанного на социальной восприимчивости самого Мухаммада, которая не давала свободе превратиться в злоупотребление. На Западе индивидуализм превратился в идола и развивался без учета его зависимости от Абсолютной Индивидуальности — Бога, а потому был фальшив. В исламе же, если мусульмане возродят свое наследство, разовьется истинный индивидуализм, свободный от злоупотреблений. Даже сейчас на мусульманах лежит важнейшая миссия нести свидетельство бескомпромиссного единства Бога со всеми его проявлениями как в свободе человеческого мышления, так и в моральных указаниях индивидуумам. Оковы материализма погубят Европу, и тогда ислам будет готов возглавить человечество и повести его по более трезвому и надежному пути к окончательной индустриализации.

Такая историческая миссия предполагала, как и в суфизме, особую созидательную роль духовной элиты. Эти совершенные индивидуальности были главной движущей силой развития и свободы в исламе, именно они обеспечивают ход истории, и человечество проявляет все разнообразие индивидуальности, которое ему предоставил Бог. Подобные люди были на пути к состоянию, которое Ницше называл «сверхчеловеком», а Икбал описал в классических суфийских терминах как совершенного человека, венец творения и его главный смысл. И как это было в суфизме, если такой человек увидит за пределами существующих норм шариата новые, более совершенные социальные формы, он должен будет ради социальной солидарности сохранять шариат в его нынешнем виде, поскольку от масс нельзя требовать, чтобы они осознали истину на том же уровне, что и он. В конце концов все человечество будет ближе и ближе подходить к состоянию идеальной индивидуальной неповторимости, то есть к Богу, но пока исполнение целей Божьего творения возложено на тех, кто наиболее приблизился к этому. Вслед за суфиями Икбал считал Мухаммада, в его универсальности и рациональности, прототипом такого совершенного человека.