Государственное управление в России в 2000—2012 гг. Модернизация монетизации - читать онлайн книгу. Автор: Лидия Сычева cтр.№ 92

Ну, правильно, телевизор — наше все. Он и просветит, и про гражданские права расскажет.

Замминистра культуры Андрей Бусыгин заявил, что зарплата библиотекарей в среднем по стране наконец-то превысила прожиточный минимум. Хорошо, конечно, но цены за последние месяцы так взлетели, что вряд ли наши «женские батальоны», в которых сражаются за культуру библиотекари, ощутили весомую разницу в своем благосостоянии.

Хотя есть, конечно, у нас и богатые территории. В 2007 году на одну библиотеку Ненецкого автономного округа в среднем приходилось 8448,5 тысячи рублей финансирования. Для сравнения: в Псковской области этот показатель составил 282,6 тысячи рублей, и в эту цифру заложено все — содержание здания, зарплаты, комплектование. Разница между двумя субъектами одного федерального округа — в 32 раза. Нормально ли это? Разве дети из двух местностей не граждане одного государства?! Почему же у них столь шокирующе разный старт?! Между прочим, равный доступ к культурным ценностям, к информационному пространству гарантируется нам Конституцией…

94-й федеральный закон поразителен своей «требовательностью» к очагам культуры. Библиотеки должны платить налог… на прибыль! Ну, правильно, у них же есть основные фонды — книги, они же «оборачиваются». А уж система аукционов и конкурсов, посредством которых теперь комплектуются библиотеки, — это совсем что-то фантастическое. Книга отнесена к категории «одноименный товар» — что том Пушкина, что бульварный роман. И брать надо то, что дешевле. Купить книги даже у издательства, напрямую, нельзя. (У автора — и подавно.) Книги, которые библиотеке подарены, — лишняя головная боль, потому что их надо ставить на баланс, оценивать, а значит, платить налоги.

Представитель Минэкономразвития Анна Катамадзе наоборот считает, что закон хорош со всех сторон, надо только научиться им пользоваться, «найти лазейки». А для составления правильных бумаг хорошо было бы, если бы районные библиотеки завели себе специальный штат — человек в 15. Это горячее предложение окончательно показало, сколь далеки бывают наши высшие чиновники от народа (это даже больше, чем разница между Ненецким АО и Псковской областью), пребывая в своем утопическом бумаготворчестве…

Велик русский язык: сколько на нем было выговорено атеистических проклятий и сердечных молитв, сколько растиражировано догматических решений партсъездов и проникновенной лирики, сколько лжи и непотребства вылито на головы «дорогих россиян» и сколько негромких предсмертных военных команд сказано уже в новейшее время… Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей Родины устоял язык, устоял народ. И в начале испытаний, как в первобиблейские времена, всегда было слово — невнятная, усыпляющая брежневская речь убаюкала «солдат революции», пустопорожняя горбачевская скороговорка («знаитя, есть общечеловеческие ценности…») огорошила легкой выговариваемостью невозможных прежде вещей, а знаменитое ельцинское «шта?» стало главным междометием во времена «семейной» демократии.

Да, впереди всегда слово. Вспомним: сначала была высказана нашумевшая швыдковская максима: «Русский фашизм страшнее немецкого», — а уж потом, на готовенькое, явились эстонские гробокопатели. Другое крылатое выражение бывшего министра культуры: «Русского языка без мата не бывает», — ободрило целую генерацию писателей-матерщинников, представляющих теперь Россию в Лейпциге, Париже, Пекине, Франкфурте, Москве, Санкт-Петербурге — везде, где еще люди изредка, но открывают книги…

Очевидно, что русский язык, русское слово, русское информационное пространство надо защищать. Возникает только вопрос: от кого? От чиновника, которого назначает Президент? От Правительства, которое никак не сподобится внести законопроект в Федеральное Собрание с поправками в Закон о СМИ? От писателей, которые отправляются за народные деньги представлять русскую словесность за рубежи, но при этом не желают вставать при исполнении Государственного гимна России?! От Минобрнауки, которое последовательно делает все, чтобы выпускник средней школы вообще не обладал способностью думать по-русски?!

Враги у России были всегда, и очень часто они говорили по-русски, жили на нашей земле и занимали высокие должности. Виталий Коротич, главный редактор перестроечного «Огонька» (высокая партийная номенклатура!) хвастает: «Я разрушал Советский Союз за его же деньги…» На кону стояла половина мира. Изрядно потрепанная Россия, конечно, не чета СССР, но — нефть, газ, лес, золото, руды, земля, вода, пространства — здесь все еще есть чем поживиться. И «процесс пойдет», можно не сомневаться, опять со слова: зачем России столько «излишков»?! Не пора ли поделиться с теми, чья «зона национальных интересов» находится в районе Байкала и шельфа в Баренцевом море, на Кольском полуострове и на побережье Каспия?!

Феномен «пятой колонны» — людей, выросших в России, воспитанных на русской культуре, говорящих по-русски, но при этом яростно ненавидящих русский мир, пожалуй, наиболее точно охарактеризовал писатель Василий Дворцов: «Святоотеческая богословская традиция среди других форм одержимости различает „чужебесие“: „любление всего чужого, с презрением отеческого“. Ненависть к своей Родине — явление чисто психологическое, врожденный болезненный комплекс, особое уродство, как правило, не поддающееся исправлению».

Но, возможно, писатель ошибался. Судя по тому, что Михаил Швыдкой вошел в оргкомитет по проведению Года русского языка в России, он «исправился»… Как и Николай Сенкевич, генеральный директор ОАО «Газпром-Медиа» (сия чудная организация одарила нас вещанием на НТВ и ТНТ, где так часто вместо русской речи мы слышим бесконечное пи-пи — заглушку мата). В оргкомитет вошли и такие столпы государственного охранительства, как Исаак Калина, Михаил Сеславинский, Константин Эрнст и Олег Добродеев. За русский язык можно быть спокойным — в обиду его не дадут… В этом можно убедиться уже вечером, включив телевизор. Любой из каналов…

* * *

Впрочем, в нашем конспирологическом государстве трудно понять стратегию и тактику высшей власти. Всегда, анализируя какое-либо кремлевское действие, надо либо делить на два, либо умножать на четыре. Может быть, это у нас такая политика: задушить «чужебесов» в объятьях?! Потому что идея Года русского языка (если, конечно, не трактовать ее как катания обоймы привычных политологов по заграницам с целью якобы «пропаганды») очень правильная. Дисциплинируя слово, защищая его от пустобредия, лжи, пошлости, стеба, нецензурщины, мы «закрываем» тему защиты русской культуры процентов на 70. Потому что слово — везде: в книге, в газете, в телепередаче, в спектакле, в песне, в кино…

Слово — основа государства. И надо сказать, наша власть, когда ей нужно защищать себя, изощрится, но найдет законодательное определение самым спорным терминам. Например, «экстремизм» — и прессе, и законодателям тут давно все ясно — к чему дискуссии?! А вот слово «порнография» или словосочетание «культ жестокости и насилия» всегда вызывают вязкий спор: а что про это скажут эксперты? А разве тут есть какие-то нормы?! Какие тут могут быть законы? И не лучше ли выключить телевизор, если вам что-то не нравится?! То есть власть, когда ей нужно защитить детей, женщин, стариков-ветеранов, часто забывает то нравственное содержание, которое вкладывается в такие понятия, как «добро» и «зло», а предлагает нам быть толерантными, то есть забыть про иммунитет к «чужебесию». Не странно ли это?!