Голубиная книга анархиста - читать онлайн книгу. Автор: Олег Ермаков cтр.№ 39

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Голубиная книга анархиста | Автор книги - Олег Ермаков

Cтраница 39
читать онлайн книги бесплатно

И сейчас ему почудилось, что в это игольное ушко ярчайшего света и можно куда-то проникнуть!

Вася сидел сгорбившись, пытаясь разобраться в этих чувствах. Это было каким-то озарением… Или результатом гонки, страха, бессонницы, усталости…

Но здесь был какой-то поворот.

Где?

Вася оглядывался.

Нет, конечно. Наваждение. Бежать, бежать без оглядки. Ну а пока схорониться. Отлежаться. Вася высматривал лес. Но вокруг простирались поля. И только где-то далеко чернели щетиной леса. Встряхнувшись, Вася взялся за весла. А грести не было никаких сил. Но он греб. И река ему помогала все-таки. Весеннее течение было сильным. Мимо проплыло дерево. Вася греб и греб, тупо, усердно, не чуя уже рук. Болела спина, плечи выворачивались как будто. Шею сковало. Вася уже и не глядел вокруг… и увидел вдруг сполохи серебра и черни, разогнул спину, вытянул шею. Впереди прямо из воды вырастала березовая роща. Он направил лодку прямо туда. Лишь бы дотянуть. Вася уже не завидовал океанским одиночкам, безумным мореплавателям. Он был сыт по горло этой романтикой плаваний.

Лодка достигла рощи, сначала той, что отражалась в воде, и серебро это все заволновалось, закачалось. А потом уже лодка вошла и в настоящую рощу, поплыла прямо между берез, ткнулась в сук, затем напоролась на корягу, но — обошлось, вода не хлынула в лодку. Вася лавировал среди берез, отталкивался рукой от стволов, ломал ветки, Валя пригибалась, подавленно молча. Это было похоже на блуждание в лабиринте. Только лабиринт был березовый. Вася ненароком вспомнил крестики тех мужиков, про которых рассказывал фермер… Бедняга фермер. Его все прижимали и обдирали. А окончательно разорили те, кого он приютил. Как же так вышло?.. Вася и сам не знал. Да что уж теперь… Как говорится, снявши голову, о волосах не плачут. Или — плачут, но лишь здесь, в этих березовых лабиринтах.

Вася оглянулся назад, чтобы проверить, видна ли река. И не увидел большой воды. Так куда он пробирается? Может, кружит на месте. Где земля, где река?

И в этот миг раздалось грубое: «Кракх!» В вышине замелькали черные крылья, будто чернь берез собралась и сорвалась птицей. Это был ворон. Он летел над кронами.

— Вот дерьмо-то, — бормотал Вася. — Где суша? Должна же эта вода кончиться?

Он вытащил одно весло из уключины и попытался измерить глубину, но не смог достать дна.

— Все, — сказал Вася, — я больше не могу.

Он вогнал лодку между двух берез, покачал ее, проверяя, крепко ли она застряла, и сказал, что они будут ночевать прямо здесь, на воде, то есть дневать, ну, отдыхать. Валя чуть слышно спросила, а как же костер? Ей нужно высушить обувь, носки, штаны… Вася велел ей снять все мокрое и завернуться в одеяло, постелив бумагу.

— Ой, нет, — пролепетала Валя, — а как же наша поэма?

— Какая, прлоклятье, еще поэма? — спросил Вася.

— Бумага размокнет, — ответила Валя.

— Она проклеена пленкой… Ладно, постелим на дно целлофан.

Так они и поступили. И на целлофан положили бумагу. Валя стащила обувь, носки, штаны, хотела снять и трусики, но Вася остановил ее, сказав, что они на ней и просохнут. Валя завернулась в одеяло. Вася укрыл ее и вторым.

— Ну, — спросил Вася, — тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, крласавица?

— Еще нет, Ф-Фасечка, — ответила она.

Губы ее прыгали, плечи тряслись.

— По тексту не так, — сказал Вася. — А вот как: не видишь, старый хрыч, совсем продрогла? Дерьмо, зараза.

— К-какой же ты старый, — возразила Валя.

— Ты что, «Морозко» не смотрела? — спросил Вася.

— С-смотрела… — отвечала, трясясь, Валя.

— Эх, — посетовал Вася. — Надо было купить этого дерльма, водки, зараза. Сейчас бы согрелись. Или там бренди, рома, спирта, что пили эти морские волки… Хотя, какие мы волки? Хых, ха-ха…

Валя молча глядела из своего кокона на Васю, понемногу согреваясь и переставая трястись. Вскоре она уже глубоко спала, разомкнув полные губы. Вася смотрел на нее, озирался по сторонам, прислушивался. Лодку слегка покачивало, слышно было, как она трется о колени берез, шуршит. Вася никак не мог заснуть. Припоминал подробности бегства и восхищенно открывал глаза, а потом покаянно качал головой.

В саду полугнилые яблоки, но все равно одно срываю и ем. Потом набираю дров и отношу в дом. Зажигаю в печке огонь. Сижу, смотрю… Слышу, что кто-то прошел в комнату из кухни. Иду. Вижу: две курицы. Прогоняю их. Кыш! Выхожу из дома. Какой-то человек, заговариваем с ним, косить уже или не косить, подождать? Вода в озере чистая. Широкая гладь. А тут кто-то говорит, что в дом вошла странница, что в дом вошла странница, что в дом вошла странница. И тут же возле дома две умершие бабушки: баба Катя из Птахино и баба Варя из Пересны. И они знают, кто вошел в этот дом. Знают. А мне не говорят. Ну? Лица их настороженно радостные, благоговейные. Они боятся заглянуть в дом. Ждут. Говорят, что сейчас увидим… увидим… сияние. Сияние. Я поднимаю голову и вижу глубокое синее небо над озером и селом. Ах, увидеть бы ту странницу! Кто это? Мартыновна? Я приближаюсь к одному окошку. Прикладываю ладони к стеклу, чтобы не мешал внешний свет… Смотрю, смотрю… Вижу беленую печку, занавески над лежанкой, связки лука, золотистого, круглого. На луковицах-то и есть сияние. Крынки с молоком или так, пустые. Мешок картошки. Кошку. И шерсть ее сверкает. Ну где же, где же странница. Ой, как страшно и… хорошо… Хорошо… А она-то уже ушла, ушла куда-то… далеко…

Ворон снова летел над березами

Ворон снова летел над березами, каркал. Но уже и Вася его не слышал, спал.

Специальная служба, эти люди, офицер и рядовой преследуют меня. Причина мне известна: я умею летать. Скрываясь, бегу и ныряю в лабиринт. Дальше — в лабиринте, те — за мной. Вот более широкое место. Но здесь какие-то мастера. Что они делают? Сшивают некую сферу, как бы сами небеса. Хыхыхы!.. Надо вырваться, — начал разрывать ткань, временами впадая в экстаз от предчувствия неслыханной свободы; ткань утончилась — и тут я понял, что сверху воды и если я прорву пленку, то они хлынут. Что же предпринять? И эти из службы поимки таких, как я, тут как тут — цап! Ведут за руки по лабиринту. Но когда мы выходим, они смотрят куда-то в сторону, отпустив мои руки, и я — прыг! Побежал, за углом схватил сажу и вымазал ею лицо. И они пробегают мимо черной стены, в которую вжимаюсь я. Я почти свободен. Но еще в каком-то замкнутом пространстве. Из него надо выбираться. Как? Как?..

Иду дальше и натыкаюсь на старый стол без одной ножки, вместо ножки полено. И на этом столе среди всяких тряпок, каких-то обломков, перьев сумка матери. Точно, это ее сумка, привезенная из Болгарии, ярко-коричневого цвета. Она ездила в Болгарию по путевке, приперла оттуда палас, кучу кофточек себе и платок полоумной бабке, а мне подарила комбинезон с оторванными пуговицами, его она купила в комиссионном магазине. У нас такие не продаются, говорила она. Пуговицы пришила, срезав их с моего старого костюмчика. Бегемотиха. Моя мамаша — Бегемотиха. Неповоротливая, жадная, как и полоумная бабка, подарившая мне на день рождения пробки от шампанского. Изорвать, что ли, эту проклятую сумку? Или попытаться спрятаться в ней? Да в ней-то она и отнесет меня в службу поимки. И я слышу, как она приближается, сопит своими огромными ноздрями…

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию