Алиенора Аквитанская. Непокорная королева - читать онлайн книгу. Автор: Жан Флори cтр.№ 14

Страница

Не относились ли слова Сугерия и к королеве Алиеноре? Ничто не разрешает этого утверждать, но такое возможно, поскольку темперамент короля не позволял ему излишнее расточительство. Однако упрек этот можно адресовать и самому Сугерию, чье пристрастие к роскоши было общепризнанно. Заметим, что он вмешался в конфликт не столько ради того, чтобы признать правоту королевы-матери и Рауля де Вермандуа, сколько для того, чтобы отстранить их. Мотив, на который он ссылается — не что иное как предлог, маскирующий конфликт влияний. При поддержке сенешала Рауля де Вермандуа королева, очевидно, попыталась навязать молодому королю, своему сыну, собственную политическую линию в королевском совете, но ей это не удалось. Из-за влияния Алиеноры или, скорее, Сугерия? Исход дела, по всей видимости, позволяет принять вторую версию, не исключающую, однако, первой. Во всяком случае, результат был на руку Сугерию, который мог праздновать победу: отныне его влияние на короля упрочилось. Именно он, а не юная Алиенора, в данный момент руководил королевской политикой.

Это видно на примере серьезных конфликтов, потрясших Аквитанию через несколько месяцев. Там назревал мятеж. Горожане Пуатье, создав коммуну, готовились вступить в союз с другими городами Пуату, в то время как пуатевинские и вандейские вассалы затевали восстание. Людовик тщетно попытался получить от Тибо Шампанского финансовую и военную помощь, которую тот должен был ему оказывать на правах вассала. Сугерию также не удалось добиться большего. В 1138 г. король лично встал во главе войска, которое состояло почти из двухсот рыцарей, не считая арбалетчиков, лучников, инженеров и осадных орудий. Мятеж знати был подавлен. Чтобы заставить Пуатье сдаться, хватило одного присутствия короля. Тем не менее, Людовик VII сурово наказал бунтовщиков: коммуна была распущена, рассеяна и лишь по настоятельному совету Сугерия король неохотно отказался от своего замысла взять в заложники и сослать детей богатых горожан, ответственных за создание коммуны. Итак, в Аквитании, принадлежавшей его супруге, Людовик вел себя как настоящий хозяин. Ни один текст не дает оснований думать, что Алиенора играла в произошедшем какую-либо роль. Правда, ни один текст и не запрещает так считать.

О влиянии Алиеноры — по крайней мере, опосредованном — более уместно говорить тогда, когда речь зашла о претензиях Людовика на графство Тулузское. Действительно, весной 1141 г. король устроил военный поход, в надежде отстоять права, которые его супруга получила на это графство от своей бабки Филиппы. Однако его затею ждал провал, в силу неизвестных нам причин: оказавшись в июне 1141 г. под стенами города, его войско столкнулось с множеством трудностей, о которых тексты дают лишь смутное представление. Не имея возможности взять город, Людовик удовольствовался тем, что принял оммаж от графа Альфонса-Иордана.

Исследователи также связывали влияние Алиеноры с теми политическими переменами, которые произошли после подавления восстания в Пуатье. Кажется, что с этого момента Сугерий был отстранен от дел — во всяком случае, его умиротворяющее влияние слабело. В королевском окружении вновь появилась воинственная партия во главе с Раулем де Вермандуа, вернувшим себе пост сенешала, и королевой Аделаидой, только что вышедшей замуж за Матье де Монморанси, которого в скором времени назначат коннетаблем. К тому же на сцене появился новый персонаж — беррийский клирик Кадюрк, ставший канцлером вместо одного из приближенных Сугерия. Людовик VII также задумал сделать Кадюрка епископом Буржским, примасом Аквитании. Но буржский капитул не согласился с мнением короля и выбрал на епископский пост Пьера де Ла Шатра, чья кандидатура была утверждена папой Римским. В ответ король тут же запретил де Ла Шатру появляться в Бурже. Тот, укрывшись при шампанском дворе, воззвал к помощи папы Иннокентия II. Понтифик направил Людовику послание, обращаясь с королем, словно с недоучившимся ребенком; он просил его не вмешиваться в серьезные дела, которые его не касаются. Эта снисходительность больно уязвила самолюбие благочестивого государя, который осмелился воспротивиться апостольской власти. Он даже поклялся на мощах святых, что никогда не позволит Пьеру де Ла Шатру вступить в Бурж, и это решение в скором времени стоило ему отлучения от церкви. Но, несмотря на всю свою набожность, Людовик не уступил. Он отклонил претензию папы единолично назначать епископов Французского королевства, попутно изложив свое видение королевской власти, обладавшей сакральным и практически священническим характером.

Влияние Алиеноры — до сего времени возможное, но гипотетическое — находит себе подтверждение во время буржского дела, а начиная с 1141 г. принимает новый оборот в связи с любовными отношениями между кузеном короля, Раулем де Вермандуа — тогда пятидесятилетним мужчиной — и сестрой королевы, юной Петрониллой, которой не исполнилось и пятнадцати. Влюбленные захотели пожениться. Какой политический интерес мог представлять этот союз для королевской четы? Насчет этого существует лишь один, да и то не слишком убедительный постулат: поскольку Петронилла являлась второй наследницей Аквитании, ее брак с кузеном короля позволил бы сохранить это наследство в кругу королевской семьи в случае кончины Алиеноры. Впрочем, вряд ли юная королева ратовала за брак своей сестры лишь в силу политического обстоятельства, предусматривавшего ее собственную смерть. Однако Алиенора поддержала сестру, может быть в силу семейной солидарности, и с этого момента король всецело принял сторону Рауля и Петрониллы, не остановившись перед тем, чтобы бросить вызов Церкви и папству и даже рискуя вступить в военный конфликт.

Дело в том, что Рауль не был свободен. Он был женат на Элеоноре, племяннице Тибо, графа Блуа и Шампани, у которого нашел убежище Пьер де Ла Шатр. При помощи короля (по наущению Алиеноры?) Раулю удалось найти нескольких прелатов, готовых аннулировать его брак… в силу кровного родства. В 1142 г. он женился на Петронилле. Тогда граф Шампанский заступился за племянницу и воззвал к помощи папы Римского. Церковный собор, собранный в Ланьи, признал предшествующий брак Рауля с Элеонорой действительным, что разом осуждало и аннулировало его брак с Петрониллой. Оба они были отлучены от церкви.

С этого момента в глазах королевского окружения Тибо Шампанский становится врагом, которого нужно было победить. Организовав военный поход, Людовик VII напал на город Витри, его войско разгромило городское ополчение и подожгло дома. Огонь охватил церковь, в которой надеялись найти укрытие более тысячи пятисот жителей; все они погибли в пламени. Людовик VII, потрясенный этой трагедией до слез, решил, «как говорили» ^[68], отправиться в паломничество в Иерусалим, что, впрочем, не помешало ему продолжить карательную операцию и опустошить всю область. Бернард Клервоский, в надежде положить конец этому конфликту, тщетно попытался, прибегнув к двусмысленному языку дипломатии, добиться от папы решения о снятии отлучения с Рауля и Петрониллы, не признавая, однако, их брака. Конфликт еще более осложнился. Ввиду неизбежного повторения военных действий Бернард отправил Людовику VII суровое послание, обвиняющее «злокозненных советников» из королевского окружения, которые, перейдя на сторону дьявола, заставляют короля вновь атаковать графа Тибо. Он напомнил королю о неотвратимом небесном правосудии. Возможно, он имел в виду и Алиенору с партией, которая поддерживала ее сестру:

Страница