Фридрих Вильгельм I - читать онлайн книгу. Автор: Вольфганг Фенор cтр.№ 42

Уже мальчиком он избивал тех, кто не разделял его желаний. И чем старше он становился, тем чаще давал волю порывам ярости. Он бил кулаком, бил и палкой. Не то чтобы на него находило дурное настроение и он бил кого-то в сердцах. Нет, бил он от души, страстно, до онемения рук и остановки дыхания. Лицо при этом становилось багровым, а глаза вылезали из орбит. Казалось, король попросту рехнулся.

Невероятный человек этот Фридрих Вильгельм! Берсеркер, вулкан, извергающий лаву бешенства! И что самое плохое, чуждый всякой самокритики, не имевший и грана самодисциплины. Его буковая палка не смела опускаться лишь на жену и на армейских офицеров. (Однажды, стоя на плацу перед полком, он поднял палку на майора. Тот выхватил пистолет и направил было его на короля, но затем выстрелил себе в голову.) Всех остальных он угощал палкой без разбора. Силу его гнева именно таким образом ощущали на себе чиновники самых высоких рангов. Например, достопочтенные члены достославной Уголовной коллегии в Берлине. Они приговорили к смертной казни «верзилу» из полка графа фон Дёнхофа, укравшего 6000 талеров. Дёнхоф, потративший на этого парня уйму денег, не пожелал с ним расставаться. Он начал протестовать, ссылаясь на то, что совсем недавно тот же самый суд приговорил высокопоставленного чиновника, растратившего 30 000 талеров, не к смерти, а всего лишь к тюремному заключению. Однако приговор Уголовной коллегии являлся вполне правомерным. Законы всех стран Европы карали за воровство смертью (лишь Фридрих Великий упразднил этот средневековый обычай), тогда как растрата наказывалась тюрьмой. Но Фридриха Вильгельма эти тонкости не интересовали. Юристы, «чернильные души», явно хотели опять подложить свинью солдату. Он вызвал членов коллегии во дворец, стал на них кричать, багровея все больше, в кровь разбил одному из них голову. Под конец король совершенно обезумел. Размахивая палкой, он стал гнать высокий суд через коридоры дворца и парадную лестницу вплоть до Люстгартена. (Тем дело и закончилось. Судьи остались при своих должностях и чинах; несмотря на приступы бешенства, король не был ни мстителен, ни злопамятен.)

Избивать палкой слуг, поваров, кучеров и лакеев было для Фридриха Вильгельма насущной потребностью. Он заметил ту же страсть и у своего друга, русского царя. Когда приступы подагры лишали короля возможности использовать палку, он приказывал класть рядом с креслом пистолет, заряженный солью, и стрелял в нерадивых лакеев так же, как в куропаток, оленей, зайцев. Мы еще увидим, что так же он обращался и со своими детьми. Доходило дело и до пренеприятных дипломатических скандалов: однажды король поднял палку на английского посла. Словом, со своим окружением этот человек общался с помощью кулака, палки, пинков.

При дворах Европы причуды прусского короля, прежде всего его драчливость, являлись предметом дежурных разговоров. Над ним смеялись и издевались. Кого-то поведение берлинского изверга, «фельдфебеля на троне» просто выводило из себя. Но все же ничего удивительного страшные известия из Берлина и Потсдама не содержали. Людей били по всей Европе, так что разговоры эти были, в сущности, лицемерны. Для XVIII столетия побои и оскорбления человеческого достоинства стали делом привычным. Начальники били и унижали подчиненных, не испытывая угрызений совести. При всех дворах били слуг, в каждом городском и сельском доме избивали собственных детей. Человеческая жизнь не стоила ровным счетом ничего. Русский царь Петр, этот «гений силы», восхищавший весь мир, бил людей ежедневно; он собственноручно обезглавил восемьдесят взбунтовавшихся стрельцов. Никого в Англии не трогало то, что матросы и горнорабочие умирали под плетьми; из таких «карательных акций» даже устраивали представления. Избиение мужчины, женщины, ребенка считалось вполне естественным, когда речь шла о простых людях. Еще в 1780 г. гений Вольфганг Амадей Моцарт, будучи концертмейстером в Зальцбурге, получал пощечины и пинки. Человеческое достоинство ценилось очень мало и не стоило совсем ничего, когда человека унижал аристократ или член королевской фамилии.

Нет, драчливость Фридриха Вильгельма не была сенсационной. Новостью для европейских кумушек стало другое: этот человек в далекой, почти неизвестной Пруссии не делал различий между дворянами и «подлым людом». Вот что действительно стало международным скандалом. Прусский монарх бил всякого, будь он «благородный» или «простой»; казалось даже, его мускулистая рука предпочитала спины «тонких натур». Его буковая палка не знала классовых различий, а гнев не признавал дворянских или других привилегий, все спины для короля-«демократа» были равны. Такого расчлененная на касты Европа еще не видела.

Конечно, избитых это утешало мало. Весь Берлин вздыхал, поминая беспечные веселые времена прежнего короля. Боже правый, наступит ли этому конец? Когда на улицах раздавался стук королевской палки либо сварливый голос короля сотрясал окна и двери, дрожь охватывала весь город, Берлин или Потсдам, и каждый прятался, куда только мог.

Рабский страх перед беспощадным королем, охвативший весь город, не разбивался о стены дворца, но овладевал и королевской семьей. От каждого, будь то принц или крестьянин, министр или советник, сын или дочь, требовалось одно и то же: трудолюбие, чистоплотность, простота, пунктуальность, бережливость. А кроме всего этого — послушание и еще раз послушание, послушание, доходящее до абсурда, до самоуничижения.

Приказ и его выполнение, порядок и подчинение ему, закон и покорность — таковы были главные критерии в государстве Фридриха Вильгельма, позволявшие судить, не опускаясь до «болтовни», о каждом человеке. И подобно тому, как король правил страной, он распоряжался также досугом и развлечениями своих граждан. Быть мрачными им не полагалось. Более того, честно сделав дневную работу, они должны были хохотать до упаду.

Пышные праздники прежнего короля навсегда ушли в прошлое. Фридрих Вильгельм долго размышлял над тем, какими развлечениями скрасить долгие зимние вечера в обеих резиденциях так, чтобы все вышло и просто, и весело, и не очень дорого для него самого. Наконец он пришел к мысли устраивать так называемые ассамблеи, собрания, по очереди проходившие в домах дворян и зажиточных горожан. Разумеется, каждый хозяин ассамблеи старался заманить к себе короля с его семьей. И Фридрих Вильгельм приходил всегда. Он сидел в курительном салоне, выпускал дым из своей глиняной трубочки, втайне радовался бесплатным удовольствиям, одобрительно смотрел на молодежь, игравшую и танцевавшую в соседних залах, и, подобно мифическому стражу, следил за тем, чтобы все было пристойно и мужчины не допускали фривольностей в отношении юных дам.

В 1718 г. Фридриха Вильгельма познакомили с так называемым «силачом» Карлом фон Эггенбергом, антрепренером и человеком, владевшим всеми цирковыми искусствами. Его ловкость и физическая сила потрясали воображение зрителей. Он мог одной рукой поднять пушку с сидящим барабанщиком с барабаном и держать ее до тех пор, пока тот не выпивал кружку пива. Его не могла сдвинуть с места пара лошадей. Толстые корабельные канаты Карл рвал, как нитки. Как раз таких людей и обожал Фридрих Вильгельм. Разинув рот, король дивился невероятной силе, а потом ощупывал мускулы силача. Он сделал его придворным комедиантом и даровал следующие привилегии: