Homo Deus. Краткая история будущего - читать онлайн книгу. Автор: Юваль Ной Харари cтр.№ 102

В своей статье в Te New York Times Анджелина Джоли написала о дороговизне генетического исследования. Тест, который она прошла, обошелся в три тысячи долларов без учета стоимости самой мастэктомии, последующей пластики и сопутствующего лечения. Это в мире, где миллиард человек зарабатывает меньше одного доллара в день и еще полтора миллиарда – между одним и двумя долларами ^[250]. Даже если эти люди будут всю жизнь трудиться до седьмого пота, они никогда не смогут заплатить три тысячи долларов за ДНК-тест. И сейчас экономическое неравенство только возрастает. Так, в начале 2017 года восемь самых богатых людей планеты владели суммарным состоянием, равным всем средствам и сбережениям самой бедной половины населения Земли – а это 3,6 миллиарда человек! Причем состояние самых богатых стремительно растет. А беднейшая половина человечества продолжает беднеть.

Со временем стоимость ДНК-исследования наверняка снизится, но постоянно появляющиеся новые процедуры всегда стоят дорого. Притом что старые методы лечения будут становиться доступными массам, элита всегда будет на несколько шагов впереди. В течение всей истории богатые имели множество социальных и политических преимуществ, но никакой биологической пропасти между ними и бедняками не было. Средневековые аристократы хвастались, что в их жилах течет благородная голубая кровь, индуистские брамины утверждали, что по природе они умнее всех прочих, но все это был чистой воды вымысел. В будущем, однако, мы можем увидеть, как между усовершенствованным высшим классом и остальным обществом возникает колоссальный разрыв в физических и умственных способностях.

Когда ученых спрашивают про такую возможность, они дают стандартный ответ: в XX веке очень многие медицинские новшества внедрялись в кругу богатых, но потом приносили пользу всему человечеству и способствовали снижению социальной дифференциации, а не ее росту. Например, вакцины и антибиотики поначалу предназначались высшему классу стран Запада, теперь же они облегчают жизнь всем и повсюду.

Но надежда, что так будет и в XXI столетии, может не оправдаться. По двум важным причинам. Во-первых, медицина переживает великую концептуальную революцию. В прошлом веке целью медицины было лечение больных. В XXI медицина все больше перестраивается на усовершенствование здоровых. Лечение больных было эгалитарным проектом, который исходил из того, что есть стандарт физического и ментального здоровья, которому может и должен соответствовать каждый. Если кто-то недотягивает до нормы, задача докторов – выявить проблему и помочь ему или ей «стать как все». Усовершенствование же здоровых – напротив, проект элитарный: он отвергает идею универсального стандарта и ищет способы наделять избранных качествами, поднимающими их над другими. Люди мечтают о превосходной памяти, незаурядном уме и первоклассных сексуальных качествах. Если какой-либо из видов усовершенствования настолько удешевится, что к верхней планке подтянутся все остальные, тогда эта планка просто станет новой нижней чертой, от которой будет отталкиваться следующее поколение лекарственных средств и лечебных процедур.

Следовательно, к 2070 году медицинское обслуживание бедных, вероятно, улучшится, но пропасть, отделяющая их от богатых, сильно увеличится. Людям свойственно сравнивать себя с благополучными, обеспеченными современниками, а не со своими неудачливыми предками. Попробуйте сказать обитателю детройтских трущоб, что он имеет доступ к гораздо лучшему здравоохранению, чем его прапрадеды сто лет назад, – и увидите, что его это не обрадует. «Почему я должен сравнивать себя с рабочими и крестьянами XIX века? – услышите вы в ответ. – Я хочу жить как богатые из телевизора». Также, если в 2070 году вы скажете обычным людям, что предоставляемая им медицинская помощь лучше, чем была в 2017-м, это их не утешит, поскольку сравнивать себя они будут с усовершенствованными сверхлюдьми, правящими миром.

Более того, несмотря на все успехи медицины, нет никакой гарантии, что в 2070 году здравоохранение для бедных будет на самом деле лучше, чем сегодня. У государства и элиты может пропасть заинтересованность в заботе о здоровье бедных. В прошлом веке медицина помогала массам, потому что XX век был эпохой масс. Армии нуждались в миллионах здоровых солдат, а экономики – в миллионах здоровых рабочих. Поэтому государства создали службы общественного здравоохранения – чтобы обеспечить каждому здоровье и силу. Величайшими достижениями медицины были введение в обиход средств массовой гигиены, кампании массовой вакцинации и искоренение массовых эпидемий. В 1914 году японские элиты были кровно заинтересованы в вакцинации бедных и строительстве больниц и канализационных систем в трущобах – они хотели видеть Японию сильной страной с мощной армией и крепкой экономикой, для чего нужны были миллионы здоровых солдат и рабочих.

Но эпоха масс, похоже, миновала, а с ней и эпоха массовой медицины. Поскольку солдаты и рабочие уступают место алгоритмам, по крайней мере некоторые из элит могут заключить, что поднимать или даже просто поддерживать стандартный уровень здоровья бесполезных бедняков незачем. Куда разумнее сосредоточиться на усовершенствовании горстки сверхлюдей.

Сегодня в технологически развитых странах, таких как Япония и Южная Корея, уровень рождаемости неуклонно падает. Значительные усилия вкладываются в воспитание и образование все меньшего и меньшего числа детей, от которых ждут все большего и большего. В состоянии ли соревноваться с Японией огромные развивающиеся страны вроде Индии, Бразилии или Нигерии? Каждая из этих стран подобна длинному поезду. Их элиты, едущие в вагонах первого класса, получают доходы, образование и лечение наравне с самыми передовыми нациями мира. Однако сотни миллионов рядовых граждан, переполнивших задние вагоны, все еще живут в нищете, невежестве и болезнях. Чем предпочтут заняться индийские, бразильские и нигерийские элиты в грядущем веке? Решением проблем сотен миллионов нищих или апгрейдом нескольких миллионов богачей? В отличие от XX века, когда элита имела жизненный интерес в заботе о бедных, потому что без них не было бы армий и экономик, в XXI веке для нее может быть самым выгодным (как это ни жестоко) – отцепить бесполезные задние вагоны и рвануть вперед только первым классом. В конкурентной борьбе с Японией небольшое число усовершенствованных сверхлюдей принесет Бразилии больше пользы, чем миллионы обычных здоровых трудяг.

Как либеральные верования переживут появление сверхлюдей с их исключительными физическими, эмоциональными и интеллектуальными способностями? Что, если переживания таких сверхлюдей окажутся в корне иными, чем переживания обычного человека? Что, если сверхлюдям будут скучны романы о страданиях воров из низов, а обычным людям будут непонятны мыльные оперы о любовных историях сверхлюдей?

Великие проекты человечества XX века – борьба с голодом, эпидемиями и войной – ставили своей целью гарантировать универсальную норму благосостояния, здоровья и мира для всех без исключения. Проекты века XXI – обретение бессмертия, счастья и божественности – также предполагают облагодетельствование человечества в целом. Но поскольку эти проекты нацелены на то, чтобы превзойти норму, а не сохранить и гарантировать ее, они могут привести к созданию новой касты сверхлюдей, которая откажется от своих либеральных корней и будет обращаться с обычными людьми не лучше, чем европейцы XIX века с африканцами.