Взлеты и падения государств. Силы перемен в посткризисном мире - читать онлайн книгу. Автор: Ручир Шарма cтр.№ 43

Однако для развивающихся стран эти данные не всегда в точности отражают реальность: по официальной статистике, государственные расходы России составляют 36 % экономики, но даже чиновники высшего уровня в частной беседе признают, что эти расходы ближе к 50 %, хотя в 2000 году равнялись 30 % – то есть на самом деле Россия опережает в плане госрасходов даже Бразилию. Такое несоответствие показательно для постсоветской дымки, которая все еще окутывает российское государство ореолом секретности. А вот в Польше официальные данные о госрасходах достоверны: в 2014 году они составляли 42 % экономики, снизившись с 45 % – показателя пятилетней давности. То есть в Польше происходят положительные изменения, а российская динамика удручает.

В Бразилии госрасходы не только высоки, но и продолжают расти, что вредит экономике сразу с нескольких сторон. Когда в 2013 году в Бразилии прошли массовые демонстрации, народ вышел на улицы, протестуя прежде всего против постоянного роста налогов и снижения объема социальных услуг. Для проверки справедливости этого обвинения консультационная фирма под названием Бразильский институт планирования и налогообложения сравнила бразильские данные по сбору налогов и оказанию социальных услуг с данными тридцати других крупных стран. Оказалось, что Бразилия собирает налоги в размере 35 % ВВП – самое тяжелое налоговое бремя среди всех развивающихся стран, но занимает самое последнее место по преобразованию сбора налогов в государственные услуги. Об этом ярко свидетельствуют некондиционные больницы, отсталые школы и плохое автобусное сообщение – все это вызвало массовые протесты. Бразильская система расходования обременительна для населения и из-за высоких налогов и из-за запутанности налогового законодательства. Глава крупнейшего бразильского частного банка Unibanco Itaú Роберто Сетубал однажды сказал мне, что в Бразилии заполнение налоговых деклараций занимает больше времени, чем в любой другой стране, потому что требуется ввести очень много информации, включая полный отчет о доходах и расходах каждого.

На другом конце спектра находятся крупные развивающиеся страны, где государственные расходы ниже стандартных. В эту группу входят Мексика, Тайвань и в первую очередь Южная Корея. Как в Тайване, так и в Южной Корее госрасходы составляют всего 22 % экономики – на пятнадцать процентных пунктов ниже, чем в среднем по странам с тем же уровнем дохода. Однако в Южной Корее эта доля с 2008 года выросла на три процентных пункта, и – что важнее – она росла продуктивно. Например, для решения одной из важнейших для Южной Кореи экономических проблем – относительно небольшого числа работающих женщин – правительство стало инвестировать в центры по уходу за детьми, чтобы помочь матерям маленьких детей поскорее вернуться к работе. Этот шаг, по некоторым оценкам, может увеличить рост ВВП на целый процентный пункт. Тайвань предпринимает сходные шаги для построения работающего государства всеобщего благоденствия. В 1995 году там не было государственной системы здравоохранения, а теперь его система покрывает почти 100 % населения, а стоит всего 7 % ВВП, при том что в США она обходится в 18 %, включая в себя нестабильную смесь государственных и частных услуг.

В целом госрасходы развивающихся азиатских стран, как правило, относительно невелики, отчасти потому что даже богатые азиатские страны, такие как Япония, не спешат строить государства всеобщего благоденствия. В Азии только 30 % населения включено в пенсионные программы, тогда как в Европе – более 90 %. Интересно, что современная статистика не подтверждает широко распространенного убеждения, что правительства латиноамериканских стран больше других склонны к чрезмерным тратам. Как и госрасходы Мексики, госрасходы ряда андских стран – Колумбии, Перу и Чили – составляют относительно небольшую долю ВВП. Меньше всего эта доля в Чили – 25 % ВВП, на восемь процентных пунктов ниже нормы для своей категории. И только у стран Атлантического побережья – Бразилии, Венесуэлы и Аргентины – госрасходы имеют тенденцию к разбуханию.

Опасности слабого государства

Государство должно тратить по меньшей мере столько денег, сколько необходимо, чтобы обеспечить условия для цивилизованной торговли, включая создание базовой инфраструктуры и механизмов сдерживания коррупции, монополий и преступности. Если правительство не может даже собрать налоги – это явный знак того, что оно не справляется. Знак, который говорит об общей некомпетентности администрации и об отсутствии у нее авторитета. Например, Мексика собирает налогов на сумму около 14 % ВВП. Это очень мало для страны среднего уровня, и недостаток доходов затрудняет поддержание в стране законности и порядка, мешает подавлять влияние наркокартелей. Мексика тратит всего 0,6 % на армию – это предпоследнее место среди крупных развивающихся стран, меньше только у Нигерии – 0,5 %. Малообеспеченных мексиканских полицейских и прокуроров часто ловят на сговоре с наркобаронами, что снижает доверие народа к государству в целом.

Однако Мексика далеко не чемпион по неорганизованности. В Пакистане, Нигерии и Египте государству удается поддерживать лишь внешнее подобие официальной власти – отсюда и то странное ощущение незащищенности, которое испытываешь в этих странах. В Нигерии госрасходы составляют всего 12 % ВВП; именно поэтому такая значительная часть базовой инфраструктуры – с дорогами, составленными из отдельных кусочков, и электрогенераторами в подвалах – похоже, создана на живую нитку частными лицами и компаниями. В Пакистане, стране с населением в 180 млн человек, в налоговой инспекции зарегистрировано менее четырех миллионов, а реально платит налоги меньше одного. Эта запутанная система настолько пронизана исключениями и преференциями, что, кажется, все здание государственной власти может в любой момент рухнуть от мощного взрыва возмущения обездоленного большинства.

Из-за слабости государства экономика покоится на тончайшем фундаменте и особенно подвержена разрушительным угрозам гражданской войны, поскольку самые разные слои общества чувствуют себя обделенными. В 2009 году Агентство США по международному развитию (USAID) изучило конфликты в шестидесяти двух странах в период с 1974 по 1997 год и обнаружило, что типичная гражданская война длилась пятнадцать лет и сокращала ВВП страны примерно на 30 %. Даже после наступления мира требовалось в среднем около десяти лет для восстановления довоенного уровня дохода, причем в четырех случаях из десяти в ближайшее десятилетие возникал новый конфликт. В 2011 году Южный Судан стал самой молодой страной мира, выделившись из Судана, но к 2013 году споры о разделе власти и нефти между двумя его основными племенами вылились в новую гражданскую войну. Неустойчивость может оказаться очень устойчивой.

Оборотной стороной недостаточного уровня госрасходов является теневая экономика, когда бизнес ведется без бухгалтерских книг ради уклонения от налогов. Теневая экономика – это крайняя степень общественного пренебрежения к государству, подчеркивающая не только его непрочность, но и неэффективность. Как уже говорилось, в этом безналоговом царстве теней низкие зарплаты, а карьерные дороги кончаются тупиками без всяких пособий, поэтому работодатели получают тот уровень производительности, который они оплачивают. Размеры теневой экономики могут достигать чудовищных размеров: если в Швейцарии и США она составляет 8 %, то в Пакистане, Венесуэле, России и Египте превышает 30 %.