Улица Иисуса - читать онлайн книгу. Автор: Самид Агаев cтр.№ 66

Неизвестно сколько длилось это путешествие, ибо он потерял счет времени. Порой скала нависала над его лицом, порой взмывала вверх. Свеча давно погасла. В какой-то момент течение усилилось до скорости горного потока. И Али почувствовал, что несется вниз все с нарастающей скоростью. Это было уже просто падение. В то же время он чувствовал, что скала уже едва не касается лица. Али сполз с крышки и погрузился в ледяную воду. Держась за крышку, он продолжал нестись с ужасающей скоростью. Вдруг он услышал скрежет и сообразил, что крышка касается породы. Не медля и ничего не соображая, он инстинктивно выпустил ее из рук и ушел под воду. Это длилось несколько секунд. Он падал почти вертикально. Али уже задыхался, но водный поток вдруг расслоился, образовав пустоту, и он смог вдохнуть воздух. А потом понял, что находится в свободном падении. Это длилось несколько секунд. Али закричал и полетел вниз. Это был водопад. Его тело вошло в водную вспененную чашу, достигло дна. Оттолкнувшись ногами, Али вынырнул, жадно глотая воздух. «Он был спасен». Это была его первая мысль. Огибая падающую струю воды, Али поплыл к берегу и выбрался на землю. Упал обессиленный, тяжело дыша. Через некоторое время поднялся. От водопада брала начало полноводная река. Один берег, где находился Али, был пологим, заросшим полевыми цветами, кустарником, редкими низкорослыми деревьями. А другой берег крутым, почти отвесным, к нему вплотную подходил лес, нависающий над рекой. На том берегу стоял человек и приветственно махал Али. Он ловил рыбу. В его руках была удочка.

– Кто бы это мог быть? – пробормотал Али.

У него не так уж много было знакомых в жизни, особенно в этой, судя по всему незнакомой местности. Если только, сердце тревожно забилось, он не умер, но и на том свете, знакомых раз два и обчелся. Лица на расстоянии было не разобрать. Но на всякий случай Али поднял руку в ответ. Человек между тем смотал удочки и направился в сторону мостика, видневшегося в отдалении. Поглядывая за ним, Али снял с себя мокрую одежду, выкрутил, развесил на ветках. Он изрядно продрог. Стал энергично размахивать руками, приседать. Человек между тем перешел мост, приближался, крикнул издалека:

– Значит, ты тоже рад меня видеть, а я боялся, что ты на меня сердишься.

При звуках его голоса на сердце Али легла тяжесть.

– Неужели мне предначертан ад!? – воскликнул он. – Но за что? За то, что утратил веру? Прости меня, Господи, дай мне возможность искупить свое неверие. Но почему же в аду так холодно, – невольно подумалось ему. – Школьный учитель утверждал, что там нестерпимо жарко, потому, что грешников поджаривают на кострах.

– Я тебе тоже взял удочку, – сообщил Иблис. – Ты же любишь ловить рыбу.

– Очень, – стуча зубами, ответил Али, – что в аду и рыба водится?

– В аду, мой друг, все водится, и рыба, и слоны. Все, что хочешь. Но мы не в аду. Еще время не приспело.

– Не приспело, это хорошо, – повеселел Али. – А причем здесь слоны? И что ты здесь делаешь?

– Да так, к слову пришлось. Вообще-то я свободен в передвижениях. Для меня границ не существует. Давай я костер запалю. Обогреешься.

– Запалю, приспело, – повторил Али, – что за слова ты подбираешь. Ну, запали.

– Огоньку не найдется? – спросил Иблис. – Шучу. Откуда, на тебе сейчас сухого места нет.

– Огоньку нет, свеча была, да и ту утопил.

Иблис в мгновенье ока собрал веток, пощелкал пальцами, из-под ногтей полетели искры и костер занялся.

– Пить-то больше не хочется? – спросил он. – Эх, кажется зря напомнил. Только без рукоприкладства, ладно? А про душу забудь, не нужна мне твоя душа. Если ты об этом думаешь.

– Тебе чего от меня надо, – запоздало спросил Али, – душу?

– Душа, субстанция нематериальная, – вдруг заявил Иблис, – я над ней не властен.

Костер между тем разгорелся. Али принялся сушить одежду.

– Сейчас рыбки наловим, ушицы сварим, винца выпьем, – говорил Иблис. – Аурата, правда, не водится здесь, только речная рыба – жарёха из нее – дрянь, по большому счету. Не люблю. Но уха – это другое дело. Есть можно, потому что в ней главное, ингредиенты. Знаешь, как солдат из топора кашу варил?

– Знаю, только я ни есть, ни пить с тобой не собираюсь, – заявил Али. – И вообще, лучше держись от меня на расстоянии.

– А вот это ты зря, – обиделся вдруг Иблис. – Драку в Византии я не заказывал, так получилось. И на старуху, как говорится, бывает проруха.

– Значит, говоришь, душа – субстанция нематериальная, – сказал Али, – а ты сам какая субстанция – материальная? Или ты мне только кажешься?

Иблис захохотал. Потом, вдруг оборвав смех, молвил:

– Тебе зеркало дать?

– Зачем мне зеркало?

– Взгляни на свое лицо и сразу все станет ясно. Венецианцы отделали тебя за милую душу.

– Это ничего, им тоже досталось. А вот ты бросил меня в трудную минуту. Сбежал. Надо же, даже в таких мелочах ты подличаешь. А что же будет, когда до серьезных дел дойдет? Чего от тебя ожидать? А ведь, я даже симпатию стал к тебе испытывать. Почему, думаю, все его ненавидят. Интересный малый, любит поговорить, выпить на дармовщину.

– Ну ладно, – протянул Иблис, – чего мы будет мелочиться.

– Согласен, у приличных людей считаться не принято. Неловко. Но точный счет даже между близкими людьми здорово облегчает жизнь. Недомолвки ведут к недоразумениям. Мало того, что я платил за вино в Константинополе, так ты умудрился еще и мои запасы вина в пещере ополовинить, сократив тем самым мои часы. И как в тебя столько влезло-то. Вина, которое ты выпил, мне бы на две недели хватило.

– Так темно было, – виновато сказал Иблис, – сам же свечи экономил. Чего сейчас вспоминать. Попрекать. Как там твой русский друг говорил – кто старое помянет, тому глаз вон. А кто забудет, тому оба. Э, постой, это я лишнее сказал, беру последние слова обратно.

– Слушай, иди своей дорогой, – предложил Али. – И оставь меня в покое.

– Послушай, Али, – миролюбиво произнес Иблис, – нечего тебе на меня сердиться?

– Как-то странно мне из уст черта слышать свое имя, – заметил Али. – Всякий раз вздрагиваю.

– Тебе нечего сердиться, – повторил Иблис, – несмотря ни на что, ты выбрался. Будь великодушен. Спасшемуся от неминуемой смерти человеку, это к лицу, а злопамятство – нет. Вино твое выпил – да. Люблю я выпить. Водится за мной такой грешок. Хотя ты знаешь, когда я пью, я чувствую себя христианином. Поэтому не грешу, в отличие от тебя пьющего. Я бежал, когда ты затеял ссору с венецианцами, потому что нельзя мне вмешиваться в людские дела. Ты же способен это понять. Не гони меня. Я, ведь, одинок, если разобраться. Меня никто не понимает. В кои веки встретишь интересного вдумчивого собеседника. Я тебе еще пригожусь. Не надо так с людьми, побросаешься.

– Иди своей дорогой, – твердо сказал Али.