Королевская кровь. Огненный путь - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Котова cтр.№ 77

Слепая встала, подошла – она была в сорочке, его подарке. И Венин тоже. Почему-то его, уставшего, это очень развеселило.

Тротт взял руку Далин, положил на лицо бывшей рабыни – и хозяйка дома осторожно прошлась пальцами по замершей гостье. Макс начал стягивать мокрую одежду.

– Это твоя новая женщина? – спросила слепая дрожащим голосом. – Ты теперь меня прогонишь?

Венин тоже приподнялась, с несчастным видом глядя на него. Очень они похожи были в этот момент отчаяния.

Макс почти истерично расхохотался, швырнул мокрые штаны на пол и воздел глаза к небу. Не хватало еще женских выяснений, когда нужно прийти в себя, сходить к главе поселения, поделиться информацией и направиться в лес у залива Мирсоль. Если не соврала жрица, надо найти беловолосую девушку раньше слуг императора. И все это – на фоне того, что он понятия не имеет, сколько уже спит и как сейчас идет время наверху.

– Это моя женщина, – подтвердил Тротт жестко. Нужно было сразу все обозначить. – Как и ты. Ее зовут Венин. И ты, и она всегда можете найти себе другого мужчину и выйти замуж, а пока я буду заботиться о вас обеих. А сейчас позаботься ты о ней, Далин. Хорошо?

– Я все сделаю, Охтор, – с облегчением произнесла хозяйка дома и робко улыбнулась.

– Она умеет работать и станет твоими глазами, – продолжил Тротт. – А Венин почти не может говорить – ты станешь ее голосом. Прими ее как сестру. Я хочу, чтобы ты с детьми завтра переехала в мой дом, там больше места. Сейчас дай что-нибудь сухое, накорми нас, и пойдем в ванран. Венин нужно согреться, а ты поможешь мне с раной. Надо промыть, прежде чем залечивать.

Далин тут же осторожно коснулась его груди – Макс завел ее руку под крыло, и хозяйка жалостливо вздохнула. И сразу засуетилась, вытаскивая на стол лепешки, копченую курицу, воду.

Макс помог одеться Венин, усадил ее за стол. Она казалась совсем растерявшейся. Но лепешку взяла и стала есть так жадно, что его снова кольнуло жалостью – и удовлетворением. Все же хорошо, что не оставил ее там, в гниющей столице.

Через час он лежал на горячей соломе ванрана, расправив крылья и чувствуя, как расслабляется измученное тело и затягивается рана, и лениво наблюдал, как ожившая рабыня ожесточенно стирает с себя грязь, и Далин помогает ей, вздыхая: какая же худая! Бедная, бедная! Потом они обе, раскрасневшиеся, обнаженные, усердно мыли его, уже о чем-то переговариваясь, осторожно находя точки соприкосновения и даже тихонько посмеиваясь. Говорила, конечно, в основном Далин, а Венин отвечала односложно и спрашивала так же, сипя и четко выговаривая слова.

Удивительная стойкость у местных женщин. Хотя как иначе? Они привычные ко всему.

И дальше, когда дети опять заснули на печке, а они все, чистые, распаренные, уставшие, кое-как уместились на одной кровати, и две женщины приникли к нему с обеих сторон, засыпающий профессор, чувствуя осторожные прикосновения мягких рук, думал не только о том, что услышал и увидел в храме и как предупредить Туру об опасности. Он все никак не мог понять, как же его угораздило. Как его, Макса Тротта, угораздило завести себе почти гарем. И что у него за рок спасать увечных и несчастных.

Мартин умер бы от смеха.

21–22 января, суббота-воскресенье, Эмираты

Марина

– И давно ты обзавелся пастью и хвостом? – спросила я, жмурясь от брызг и утреннего солнца. Волна с шуршанием отхлынула, оставляя на теле песок.

– С неделю назад. – Люк протянул руку и снял с моего живота кусочек ракушки. – Хочешь еще посмотреть?

– Не сейчас, – я с содроганием передернула плечами. – Мне надо выпить по крайней мере бутылку. А потом, глядишь, я еще и покатать меня попрошу.

– Соскользнешь, – произнес он со смешком. – Мы, змеи, очевидно, не приспособлены для того, чтобы носить женщин на шее, Марина. Держаться не за что.

– А я-то только понадеялась тобой помыкать, – ехидно проговорила я и брызнула в него смесью песка и воды. – Ну хоть как летаешь, покажешь?

– Я лучше тебе кое-что другое покажу, – проникновенно пообещал Люк и погладил меня по обнаженной груди и животу. – И посмотрю.

– Безумный эстет, – проворчала я, и он понимающе хмыкнул.

Вчера, после явления большого змея и бурной любви, которая продолжилась и в душе, где мы смывали с себя песок, Кембритч отнес меня на постель – слабую, как котенок, с растекшейся в крови негой, смешанной с вином, с тянущим все тело удовольствием.

– Спать? – спросила я, потирая глаза.

Люк усмехнулся, покачал головой. Положил меня на простыни, отстраненно погладил грудь и потянулся к увесистому мешочку, который лежал на столике.

– Я уже давно хочу посмотреть, как они будут выглядеть на тебе, – произнес он задумчиво, развязывая тесемки. – Не двигайся, Марина.

– Что это? – лениво поинтересовалась я, закидывая руку за голову и едва удерживаясь, чтобы не сомкнуть глаза.

– Камни.

Он зачерпнул из мешка горсть крупных драгоценных камней, протянул руку – и медленно стал осыпать ими мое тело. Черные опалы, яркие гранаты, бриллианты, изумруды. Самоцветы скользили по мне, вызывая дрожь, оставались на животе и груди драгоценной россыпью, и сияние свечей преломлялось на гранях, плясало разноцветными отсветами на моей коже. Диковато это смотрелось и роскошно. Я перевела насмешливый и ласковый взгляд на Кембритча: как хорош он был в этой своей странной мании! А он выругался восхищенно и продолжил сыпать на меня драгоценности.

– Казалось бы, – пробормотал он, – какие-то камни. А на твоем теле смотрятся так, что я бы за любой из них убить мог. – Люк склонился, коснулся меня губами. Снова потянулся к мешку. – Раздвинь ноги. Рехнуться можно, Марина, как они смотрятся.

И самоцветный камнепад посыпался по татуировке внизу живота, по бедрам, останавливаясь между ними. Кембритч мотнул головой, следя за камнями горящим взглядом, и попросил хрипло:

– Повернись на живот, Марина.

Я уткнулась лицом в подушку, чувствуя, как впиваются драгоценности, усыпавшие почти всю постель, в кожу. Это было немного больно и будоражаще – как и ладонь Люка на огненном цветке, и тихий шорох падающих камней, и его горячие губы, и его тело, навалившееся сверху, когда мешок опустел, а дыхание Кембритча стало прерывистым и тяжелым.

После мы так и уснули на ложе из самоцветов – так утомила нас любовь, что уже ничто не могло помешать.

А сегодня с утра я удивительно рано проснулась, полюбовалась на спящего Люка, лизнула его спину, ягодицу и встала. Отряхнулась от драгоценностей – на теле моем остались красные следы от них. Посетила ванную, доковыляла до окна – сказывалась, ой сказывалась ненасытность его светлости, – увидела искрящееся, свеженькое, умывающееся солнцем море и бегом побежала купаться.

Люк появился позже. Выспавшийся, до невозможности довольный, с сигаретой во рту, в одном из халатов, что висели вместе с пляжной одеждой в шкафах, – похоже, за такие деньги предусмотрено было все. Скинул его на шезлонг, затушил сигарету и, войдя в воду, поплыл ко мне.