История Англии от Чосера до королевы Виктории - читать онлайн книгу. Автор: Джордж Маколей Тревельян cтр.№ 43

Уничтожение монастырей в Уэльсе было произведено такими же путями и вызвало те же социальные последствия, что и в Англии. Здесь не было восстания против этой меры, подобно Северному восстанию, так называемому «Благодатному паломничеству». Высший класс Уэльса считал Реформацию выгодной для себя, а крестьянство по своему невежеству приняло ее равнодушно. Если они не понимали «Книги Общих молитв» и Библии на чуждом им английском языке, то они также не понимали и латинской мессы. Поэтому религия их не затрагивала. В начале царствования Елизаветы валлийское крестьянство находилось в состоянии духовной косности и пренебрегало образованием, однако это, разумеется, совмещалось со всем хорошим, что было в деревенской жизни, и со старыми традициями, которые вскоре были нарушены некоторым посторонним влиянием. Что это было за влияние? Миссионеры-иезуиты, которые могли бы поднять здесь девственную целину, предоставили Уэльс самому себе. Наконец в последние десятилетия царствования Елизаветы государственная церковь начала исполнять свои обязанности и опубликовала перевод Библии и «Книги Общих молитв» на валлийский (кимрский) язык. Этим были заложены основы для народного валлийского протестантства и для великих просветительных и религиозных движений XVIII столетия.

В период династии Тюдоров жизнь в северной части Англии (к северу от Трента) имела свои характерные особенности. Постоянные волнения в Пограничных шотландских областях; нищета целого края, исключая долины с суконной промышленностью, и каменноугольные округа; большое влияние старых феодальных верноподданнических чувств и притязаний; большая популярность монастырей и старой религии – все это отличало ее от жизни населения других частей Англии в царствование Генриха VIII и, в меньшей степени, в царствование Елизаветы.

В ранние годы царствования Генриха VIII в Пограничных областях все еще правили воинственные роды, в особенности Перси и Невилли, которых возглавляли графы Нортамберленда и Уэстморленда. У вооруженных земледельцев этих пастушеских графств воинственный дух личной независимости соединялся с верностью наследственным вождям, которые руководили ими не только в войнах против случайных набегов шотландцев и частых угонов скота, но иногда и против самого правительства Тюдоров. Мятеж северян («Благодатное паломничество») в 1536 годубыл предпринят в защиту монастырей, а также в защиту квази-феодальной власти аристократических семейств Пограничных областей против захватнического натиска новой монархии. При подавлении этого мятежа Генрих воспользовался благоприятным случаем сокрушить феодализм и расширить королевскую власть, управляя Йоркширом и пограничными графствами через королевских наместников в Пограничных областях, то есть через лиц, власть которых основывалась на полномочиях, предоставленных им королем, а не на их наследственных правах. Большая часть установленных Генрихом порядков сохранилась, особенно в Йоркшире. Но Нортамберленд и Камберленд редко бывали действительно спокойны. Политика Генриха VIII и Эдуарда VI была безрассудно враждебной по отношению кШотландии, и случайные войны и постоянные столкновения между этими двумя народами поддерживали беспокойное состояние в пограничных графствах. В царствование Марии воскресло влияние римско-католической церкви и вместе с ним восстановилась власть фамилии Перси, которая была ранее сломлена Генрихом VIII.

Таким образом, к моменту восшествия на трон Елизаветы на севере страны еще не закончилась борьба между старой и новой религией, между королевской властью и властью феодалов. Таково было положение вещей в наиболее культурных частях Пограничных областей, в приморских равнинах Нортамберленда на востоке и в Камберленде на западе. Между ними лежала – Средняя Пограничная область, болота и холмы Чевиота, где в районе Ридсдейла и Порт-Тайна сохранились пережитки мало упорядоченного законом общества, организация которого была еще примитивной. В этих разбойничьих долинах, отрезанных от окружающих более культурных стран бездорожными областями, покрытыми полевицей, вереском и мхом, обитали кланы, обращавшие мало внимания на королевские грамоты и даже на феодальную власть Перси, Невиллей и Дакров. И действительно, единственной приверженностью воинов этих диких областей была их лояльность по отношению к их собственным кланам. Семейные чувства сильнее, чем что-либо другое, побуждали их защищать преступников и пренебрегать законом. Похищенная собственность в разбойничьих долинах не могла быть найдена и возвращена, потому что каждый совершивший набег был под бдительной защитой своего мстительного воинственного племени. Небольшие семьи прибегали к покровительству Чарлтонов, которые отвечали за Норт-Тайн. Вожди кланов – Холлы, Риды, Хедлейсы, Флетчеры из Ридсдейла, Чарлтоны, Додды, Робсоны и Мельбурны из Норт-Тайндейла – были реальными политическими силами в этом обществе,которое не знало никакой другой организации. Сбор налогов королевская власть поручала вождям клана.

Королевские уполномоченные в отчетах 1542 и 1550 годов о положении Пограничных областей подсчитали, что в этих двух «непослушных» долинах имелось 1500 вооруженных и боеспособных людей. Бесплодная земля не могла обеспечить достаточно питания их семьям, и они, подобно шотландским горцам, добывали дополнительное пропитание набегами на стада рогатого скота своих богатых соседей в приморских долинах на востоке и на западе. Они были в тесном союзе с разбойниками шотландского Лидцедейла, где был такой же общественный строй. Разбойники обеих стран, в случаях когда ограбленные ими устраивали опасный «скандал», могли перейти границу и спокойно оставаться там до тех пор, пока не минует опасность. Обычно ни один английский чиновник не осмеливался преследовать разбойников даже в Норт-Тайне или Риде, и еще меньше в Лиддедейле. Разбойничьи крепости, построенные из дубовых бревен, покрытых дерном для защиты от огня, были скрыты в неприступных диких местах, среди предательских болот, заросших мхом, через которые не мог пробраться ни один чужак. Уполномоченные Генриха VIII не рискнули предложить своему владыке принять на себя расходы по завоеванию и занятию Норт-Тайна и Рида; они предлагали только лучшую систему охраны и защиты от набегов и более крупные отряды воинов, укрывающихся в замках Харботля и Чипчейза (на окраинах областей, где закон был бессилен), чтобы отражать постоянные набеги на долины.

Таково было общество, во многом сходное между собой, по обеим сторонам Пограничных областей, создавшее народную поэзию Пограничных баллад, передаваемых устно из поколения в поколение. Многие стансы приняли форму, известную нам со времен Елизаветы и шотландской королевы Марии. В этих балладах» почти всегда трагических, описывались случаи жизни и смерти, ставшие в этих областях повседневным явлением. Грубые творения мрачного севера, они коренным образом отличались от песен и поэзии более мягкой Англии времен Шекспира. В песнях и балладах Южной Англии влюбленных всегда ожидала прекрасная судьба – «жить счастливо навеки». Но принятие на себя роли влюбленного в Пограничной балладе было безрассудным предприятием. Ни отец, ни мать, ни брат, ни соперник не проявят жалости, пока не будет уже слишком поздно. Подобно гомеровским грекам, жители Пограничных областей были варварски жестокими людьми, убивавшими друг друга, как дикие звери, но безупречными, когда дело касалось чувства гордости, чести и суровой верности долгу; они были природными поэтами-самородками (каких более уже нет), способными выражать в сильных словах неумолимую судьбумужчин и женщин и вызвать сожаление по поводу жестокостей, которые они тем не менее сами постоянно причиняли друг другу.