25 июня. Глупость или агрессия? - читать онлайн книгу. Автор: Марк Солонин cтр.№ 145

Подготовка к проведению этой операции была начата еще в декабре 1943 г., сразу после завершения Тегеранской конференции. Вполне очевидная задача — оказать давление на финское руководство, продемонстрировать ему неизмеримо возросшую военную мощь Советского Союза, возможно, была не единственной. Амбиции Сталина требовали продемонстрировать Западу, что и советская стратегическая авиация способна наносить сокрушительные удары, превращая в прах и пепел целые города. Столица Финляндии, с ее слабой и устаревшей системой ПВО, представлялась идеальным объектом для такой демонстрации. К участию в многодневной операции привлекалась практически вся авиация дальнего действия (АДД) Советского Союза. В давно ушедшее прошлое ушли уже указания «бомбить малыми группами отдельных звеньев». С равными интервалами в 10 дней планировалось нанести три мощнейших удара, в которых одновременно должны были принять участие все боеспособные самолеты. И самолетами этими были уже не легкие «скоростные» СБ с бомбовой нагрузкой в шесть ФАБ-100, а дальние ДБ-3ф, американские «Митчелы» В-25, американские же «дугласы» советского производства (Ли-2) и тяжелые четырехмоторные «летающие крепости» Fle-8, способные поднять ФАБ-2000 или даже ФАБ-5000.

Первый налет состоялся в ночь с 6 на 7 февраля. Из 785 поднявшихся в воздух бомбардировщиков достигли цели 728 самолетов, которые сбросили на Хельсинки 6991 бомбу общим весом в 924 тонны. Без малого одна килотонна. Среди всего прочего на столицу Финляндии было сброшено две ФАБ-5000 (одна такая бомба могла снести целый квартал), шесть ФАБ-2000 и четыре ФАБ-1000. Составленное на следующий день донесение штаба ВВС Карельского фронта гласило: «Воздушной разведкой истребителей, проводившейся в 14.05, установлено, что весь город остается в дыму…» [52].

Во втором налете, состоявшемся в ночь с 16 на 17 февраля, приняло участие «всего» 408 (по другим данным — 497) самолетов, которые сбросили на город 4317 бомб. Самым мощным стал третий налет (в ночь с 26 на 27 февраля), в котором приняло участие 929 бомбардировщиков, из которых 863 достигли цели. Было сброшено 5182 бомбы суммарным весом 1010 тонн. Характерной особенностью этого налета стало массированное использование тяжелых и сверхтяжелых бомб: 20 ФАБ-2000, 621 ФАБ-500, 1431 ФАБ-250. В общей сложности на Хельсинки было сброшено 16490 фугасных и зажигательных бомб совокупным весом 2575 тонн. Еще раз подчеркнем, что это была самая крупная операция советской АДД за все годы войны. И не просто «самая крупная», а не идущая ни в какое сравнение со знаменитыми, описанными в сотнях публикаций налетами на Берлин, осуществленными в конце лета 1941 г. Тогда ВВС Балтфлота в период с 8 августа по 5 сентября сбросили на Берлин 311 бомб общим весом в 36 тонн.

Февральские бомбардировки Хельсинки имели многообразные, по большей части — неожиданные, последствия.

Когда в сентябре 1944 г. (уже после подписания Соглашения о перемирии) представители советского военного командования смогли прибыть в Хельсинки, то вместо груды обугленных развалин они, к крайнему своему удивлению, обнаружили полный жизни город. Эмоциональные впечатления вполне подтверждаются ставшими ныне известными цифрами и фактами. Согласно докладу командующего ПВО Финляндии, представленному 7 февраля в Ставку Маннергейма, в результате первого налета в черте города было разрушено и повреждено 64 каменных дома, в пригородах разрушено или сгорело 29 каменных и 330 деревянных зданий. Погибло 83 человека, 322 были ранены. В порту Хельсинки уничтожено два грузовых судна и один сторожевой катер [52]. Жертвы и разрушения, как видим, значительные, но никак не соответствующие ожидаемому результату от сброса 7 тыс. бомб общим весом почти в килотонну.

По сведениям финского историка авиации К.Ф. Геуста, в «населенных районах города» упало всего 799 бомб, что, как нетрудно убедиться, составляет всего 4,8% от общего числа сброшенных в ходе трех налетов бомб, или 8,5% от общего числа фугасных бомб (факт падения каждой зажигательной бомбы не всегда мог быть зафиксирован по отдельности). Куда же упали остальные, т.е. 15 тыс. авиабомб? На портовые сооружения и промышленные предприятия в пригородах Хельсинки? Возможно. Но потеря (в общей сложности) трех катеров и двух грузовых пароходов заставляет усомниться и в этом. Тот же К.Ф. Геуст высказывает следующую гипотезу: «Использование зенитного огня с управлением от РЛС и заранее просчитанных схем ведения заградительной стрельбы заставило большинство атакующих самолетов отвернуть от города и сбросить бомбы в море». Это, разумеется, всего лишь мнение одного историка, а посему вопросы остаются. Возможно, вопросы эти были заданы и Главному маршалу авиации, командующему АДД товарищу А.Е. Голованову. Бесспорно одно — в конце 1944 г. АДД была расформирована, и на этом феерическая карьера Голованова (он стал маршалом в 39 лет от роду, пройдя путь от командира бомбардировочного полка до должности командующего АДД всего за 10 месяцев) приостановилась (безвозвратно оборвалась она лишь после смерти Сталина).

В целом же февральские («мирные», как их назвали в Финляндии) бомбардировки оказались недостаточно мощными для того, чтобы сломить волю финнов к сопротивлению, но вполне убедительными для тех, кто все еще надеялся на возможность заключения «почетного мира». 12 февраля 1941 г. финское правительство направило Ю.К. Паасикиви (бывшего посла в Москве и неизменного сторонника политики уступок и «умиротворения» Сталина) в Стокгольм, на встречу с послом СССР в Швеции. 23 февраля Паасикиви вернулся со следующим «пакетом» условий заключения мира:

- граница 1940 года;

- передача порта и района никелевых рудников Петсамо Советскому Союзу;

- разоружение и интернирование немецких войск, находящихся на территории Финляндии;

- демобилизация финской армии до размеров довоенной армии мирного времени;

- возмещение военных убытков Советскому Союзу;

- освобождение и возвращение на Родину военнопленных.

Примечательно, что авторы классической советской 12-томной «Истории Второй мировой войны» не нашли в 12 томах места для перечисления этих требований, ограничившись лишь следующим пассажем: «Советский Союз изложил мирные условия, расцененные во многих странах как вполне умеренные и приемлемые. Однако с финской стороны последовал ответ, что они не устраивают ее» [365].

Обсуждение требований Москвы на совещании у президента Финляндии началось вечером 26 февраля 1944 г. Массированный налет советской авиации лишь ускорил принятие отрицательного решения. Если с неизбежностью возврата к границам 1940 г финские руководители уже успели смириться, то требования интернирования немецких войск, выплаты репараций и отказа от Петсамо представлялись на тот момент в равной степени невыполнимыми и неприемлемыми. 8 марта через заместителя министра иностранных дел Швеции был передан отказ от принятия таких условий, но при этом выражено желание начать прямые переговоры с СССР. 10 и 19 марта, опять же через посла А.М. Коллонтай, был получен следующий ответ: «Советские условия перемирия с Финляндией в виде шести пунктов, переданных г. Паасикиви 19 февраля, являются минимальными и элементарными, и лишь при принятии этих условий финским правительством возможны советско-финские переговоры…» [364]. Тем не менее, советское правительство выразило согласие на приезд финской делегации в Москву.