Мужчина мечты. Как массовая культура создавала образ идеального мужчины - читать онлайн книгу. Автор: Кэрол Дайхаус cтр.№ 3

На желание влияют не только технологии, но и экономика. Прогресс, достигнутый в двадцатом веке, сделал молодых женщин более независимыми. Они стали зарабатывать, потреблять и, как следствие, начали выражать свои предпочтения. Подскочили продажи журналов вроде Peg’s Paper и недорогих романов Чарльза Гарвиса, Э.М. Халл и Этель Делл. Критики высмеивали «романы для продавщиц» и переживали о снижении уровня культуры ^[6]. А вот социальные амбиции – в отличие от литературных стандартов – только росли. Можно ли сказать, что девушки хотели слишком многого, пытались прыгнуть выше головы? Героини историй, которые печатались в первых изданиях Peg’s Paper, даже несмотря на свое скромное происхождение пленяли владельцев фабрик и дворян, а то и вовсе – аристократов. Новообретенная покупательная способность молодых девушек вызывала беспокойство и словно иллюстрировала их нежелание развиваться, а также новое, казавшееся неутолимым, желание получать удовольствие.

Подобные тревоги только углублялись по мере того, как походы в кино обретали популярность среди женщин. В 1920–1930-х многие ходили в кинотеатры регулярно, по два-три раза в неделю ^[7]. Пленка дала женщинам возможность наслаждаться новыми яркими образами мужественности; особенно когда Рудольф Валентино исполнил роль шейха Ахмеда Бен Хасана в экранизации (1921) романа-бестселлера «Шейх» Э.М. Халл (1919). Современники жаловались, что романтические книги и фильмы извращали представление девушек об ухаживаниях и здравом смысле. А со станков тем временем сходил поток романтической литературы. Новые журналы – Oracle, Miracle, Red Star, Glamour, Secrets and Flame – волновали женское воображение вереницей мужских романтических образов: шейхи, султаны, иностранные принцы, индустриальные магнаты, кинозвезды, аристократы и летчики. Даже тех, кто сочувствовал этому увлечению, беспокоила скорость, с которой девушки проглатывали дешевые «романы» и журналы, все глубже погружаясь в мир эскапистских фантазий, даже (или особенно) в военное время ^[8].

После Второй мировой войны зарплата и карьерные возможности молодых женщин продолжали расти ^[9]. Подростки покупали и слушали новую музыку ^[10]. Телевидение стало бороться с кинематографом за зрителей. Молодые, просто одетые поп-звезды начали вытеснять шейхов, султанов, летчиков – особенно в прессе, целевой аудиторией которой были молодые девушки. Новое поколение журналов – Boyfriend, Roxy, Mirabelle, Romeo, Valentine – появилось на свет в конце 1950-х и стало неотъемлемой частью подростковой революции. На страницах этих журналов активно рекламировались певцы и поп-звезды: Элвис Пресли, Лонни Донеган, Томми Стил и Клифф Ричард. Читателям предлагались сувенирные фотографии популярных героев, трафареты, которые можно было приутюжить к футболке и вышить по ним, и другие подобные «подарочки на память». Журналы для подростков стимулировали создание фан-клубов и распространение сплетен. Этот тренд особенно ярко проявился в 1960-х. Юные девушки запирались в своих спальнях и до одури слушали записи The Beatles на проигрывателях от Dansette.

Пока девушки-подростки давали клятвы верности популярным певцам, сердца их матерей все также принадлежали более зрелым исполнителям: Марио Ланца, Фрэнки Вогану или Перри Комо. Вполне вероятно, что женщины постарше – а иногда и дочери вместе с ними – вздыхали по красавчикам-докторам, которые стали так популярны среди кино- и телеаудитории в 1950–1960-х: Дирку Богарду в «Докторе в доме», «Баду» Тингуэллу в «Реанимационной палате № 10», Биллу Симпсону в роли доктора Финлея, Ричарду Чемберлену в роли красивого интерна, доктора Килдэра. В 1950-х заточение в клетке домашнего хозяйства давалось женщинам нелегко: это было десятилетие Бетти Фридан и ее «Загадки женственности» (The Femine Mystique) ^[11], психоза домохозяек и бесконтрольного приема таблеток. Росло потребление транквилизаторов (валиума – диазепама) ^[12]. Особой популярностью в те годы пользовались медицинские романы. Замужество с врачом с перспективой стабильного дохода и высокого общественного статуса казалось верной ставкой, позволяло рассчитывать на комфортную жизнь среднего класса. И некоторые женщины полностью доверялись домашним врачам, надеясь, что те поймут причины надвигающейся волны женского отчаяния; что у профессиональных медиков найдутся ответы хотя бы на какие-то вопросы ^[13].

Борцы за свободу женщин в 1970-х считали, что докторам – вне зависимости от того, общались те с больными покровительственно или на равных, – слишком часто приписывали социальный статус-кво. Они будто бы олицетворяли потерянную надежду на представителей патриархальной модели. Однако на них точно нельзя было положиться в диагностике женской социальной фрустрации и сопутствующих трудностей ^[14]. И действительно, набирала силу феминистическая критика патриархата, и наиболее радикальные теоретики считали, что вера женщин в романтические идеи ошибочна сама по себе. «Сначала вы утопаете в его объятиях, но в итоге тонете в раковине с грязной посудой» – предупреждение, которое нередко печатали на кухонных полотенцах. Выражение, часто (хотя, скорее всего, ошибочно) приписываемое Глории Стайнем, «мужчина нужен женщине как рыбе – велосипед» тоже было популярно в то время ^[15]. Когда женщина заболевала, скорее всего, виноват был мужчина.