Золотой век империи монголов. Жизнь и эпоха - читать онлайн книгу. Автор: Моррис Россаби cтр.№ 60

Наши сведения о его карьере также говорят в пользу тибетского происхождения. Он был учеником Дампа Гунга-дага (1230-1303), ученого тибетца, получившего звание Государственного Наставника. Закончив обучение, он вошел в свиту Пагба-ламы, у которого был переводчиком. Влиятельный и уважаемый лама вскоре обратил внимание на одаренного помощника и стал часто посылать его с деликатными поручениями к Хубилаю. Выполнение этих поручений позволяло Сангхе вновь и вновь получать награды и повышения. Очевидно, Хубилай высоко оценил способности Сангхи и решил перевести его на службу в правительство. Так как Пагба-лама хотел вернуться в Тибет, у Хубилая появилась возможность назначить нового чиновника, который должен был жить в Даду и осуществлять надзор за всеми областями, ранее находившимися в единоличной юрисдикции ламы. Незадолго до 1275 г. великий хан поставил Сангху во главе Цзунчжи юань, управления, в ведении которого находились дела Тибета и буддистов. До 1280-х гг. Сангха, по-видимому, почти, не принимал участия в государственном управлении. Ахмед заведовал финансами Китая до своей смерти в 1282 г., и Сангха довольствовался выделенной ему в управление узкой областью. В 1280 г., например, он покинул Даду и возглавил поход против мятежников в Тибете. Поход увенчался успехом, и Сангха принялся укреплять в Тибете монгольскую власть. Он расставил в стратегических пунктах, в главном городе и на границах, гарнизоны и создал эффективную почтовую систему, чтобы теснее связать Тибет с Китаем. Несомненно, на Хубилая эти достижения Сагнхи произвели большое впечатление. Когда тот вернулся в Китай, Хубилай стал доверять ему все более важные задачи.

После смерти Ахмеда в 1282 г. образовался политический вакуум, и Хубилай выдвинул Сангху. С 1282 по 1291 гг. Сангха играл первую роль в правительстве. Вследствие этого он навлекал на себя критику со стороны многих чиновников и советников, которые были недовольны его возвышением. Даже персидские источники изображают его в мрачном свете. Например, персидский историк Рашид ад-дин обвиняет его в казнокрадстве и взяточничестве. В корейских летописях утверждается, что Сангха требовал поставлять ему корейских рабынь или наложниц. Китайские источники исчерпывающе дополняют список обвинений. Его упрекают в коррупции, расхищении казны Хубилая и государственных средств и постоянном стремлении удовлетворить свои «отвратительные» плотские прихоти. Как и в случае с Ахмедом, определить достоверность многих обвинений крайне сложно. Большая их часть была выдвинута уже после падения и казни Сангхи, а некоторые могли быть сфабрикованы позднее его врагами. История его падения, связывающая это событие с обнаружением похищенных жемчужин, выглядит весьма подозрительно. Точно такая же находка определила судьбу Ахмеда. В обоих случаях в жилищах опальных чиновников был проведен обыск. У Сангхи нашли жемчужины, у Ахмеда — драгоценный камень. И то, и другое кажется крайне неправдоподобным. Как бы там ни было, с какой стати ловкий и умный человек вроде Сангхи и Ахмеда будет хранить улики у себя дома?

Против Сангхи выступило несколько уважаемых людей. О его злостных умыслах предупреждал Хубилая знаменитый художник и чиновник Чжао Мэнфы. Его злейшим врагом был правый министр Аньтун, с той же яростью стремившийся к низвержению союзника и ставленника Сангхи, Лу Шижуна. Аньтун, происходивший из одного из древнейших и знатнейших монгольских родов, был возмущен возвышением Сангхи; используя свой пост правого министра, он постоянно стремился подорвать авторитет противника. Разногласия между двумя чиновниками только усилились, когда Сангха стал предлагать новые проекты и настаивать на их осуществлении. Впрочем, он не мог рассчитывать на безоговорочное главенство, пока он носил всего лишь звание начальника Цзунчжи юань (Управление общего регулирования), которое в 1288 г. было переименовано в Сюаньчжэн юань (Управление делами буддистов и Тибета). Теперь же Хубилай возродил должность, на которую ранее претендовал Ахмед, вызвав своими притязаниями такое противодействие, что ему пришлось отказаться от этой мысли. В марте 1287 г. Хубилай назначил Сангху заместителем начальника Верховного Секретариата, а к декабрю повысил его в должности, назначив правым министром в том же ведомстве. На этом посту Сангха больше не обязан был терпеть унижения от Аньтуна. Теперь у него было надежное положение, которое позволяло ему поставить под свой контроль все министерства в правительстве.

Какие же действия Сангхи вызвали столь враждебную реакцию? Одним из поводов стала активная поддержка, которую он оказывал людям из так называемых Западных областей Китая. Он поклялся защищать и отстаивать интересы не-китайцев при императорском дворе и на всей территории страны. Например, при его непосредственном участии было учреждено училище, в котором преподавались языки мусульманских народов, а в 1289 г. Хубилай особым указом основал Национальное Училище Мусульманского Письма. Сангха неоднократно оказывал покровительство ученым-уйгурам и защищал их от враждебно настроенных китайцев. В частности, он предоставил при дворе убежище нескольким уйгурским живописцам. Как мы увидим далее, именно он убедил Хубилая прекратить анти-мусульманскую кампанию, поспешно организованную в начале 1280-х гг. Он выступал в роли защитника иностранцев в Китае, и эта роль, естественно, не могла снискать одобрения у китайцев.

Однако самую резкую реакцию вызывала его финансовая политика. Подобно своим предшественникам, Ахмеду и Лу Шижуну, он находился в крайне затруднительном положении, испытывая постоянное давление со стороны двора, требовавшего изыскания дополнительных средств. Затраты продолжали расти, особенно вследствие военных походов в Юго-Восточную Азию и против мятежного монгольского князя Наяна в Маньчжурии. Один из способов повышения доходов государственной казны состоял в развитии торговли и обложении налогом прибыли, получаемой купцами. Призвав повысить налоги, Сангха навлек на себя всеобщее негодование. Он хотел увеличить налоги, среди прочего, на соль, чай и алкоголь, и резкий рост цен на эти продукты, несомненно, еще больше усилил недовольство политикой министра и привел к обвинениям в эксплуататорстве и казнокрадстве. Сангху упрекали в том, что он якобы стремился к личной выгоде, а не к повышению доходов казны. Однако самым серьезным шагом стала реформа денежной системы. Система бумажных денег, введенная в начале правления Хубилая, к 1280-м гг. начала давать сбои. Денежная масса с 1260 до середины 1270-х гг. оставалась относительно стабильной, но затем, в ходе войн с Южной Сун и вследствие вторжения в Японию, расходы двора, значительно возросли, вынудив пропорционально расширить выпуск бумажных денег. Грандиозная инфляция угрожала разрушить экономику. В апреле 1287 г., пытаясь предотвратить финансовый кризис, Сангха убедил Хубилая заменить существующие бумажные деньги совершенно новой валютой, получившей название Чжиюань чао по девизу правления Хубилая, Чжиюань. Старые деньги были обменяны на банкноты Чжиюань по курсу пять к одному, и это на время сдержало инфляцию. На первых порах масса бумажных банкнот значительно сократилась, с 4770000 тинов до 1345000 тинов. И все же китайцы, вынужденные менять старые обесценившиеся деньги по неудовлетворительному курсу, были возмущены этим, полагая, что это снижает стоимость их капитала.

Как и Ахмеда и Лу Шижуна, Сангху обвиняли в продвижении своих ставленников и преследовании противников. Он предоставлял должности в правительстве многим единомышленникам и сторонникам, но это вполне естественно для чиновника, столкнувшегося с мощной оппозицией. Он предал казни цензора Ван Лянби, который, по утверждению Сангхи, составил против него заговор. Он преследовал чиновника Майшудина, доведя его угрозами до самоубийства. Затем он стремился заменить этих и других людей, которых он запугивал, отправлял в отставку и казнил, своими союзниками. Почти все выдвигаемые им кандидаты были иностранцами. Он хотел поставить на высокий пост в провинции Цзянчжэ перса Шабудина для надзора за прибрежной торговлей.