Во власти стихии - читать онлайн книгу. Автор: Тами Олдхэм-Эшкрафт cтр.№ 15

– Спокойной ночи, милая, – едва различимо прошептал в ответ голос.

Лицо горело. Я открыла глаза и тут же закрыла их снова, ослепленная ярким солнцем.

– Только не новый день, – простонала я.

– Пошевеливайся, Тами. Вставай. Съешь что-нибудь. И заставь эту посудину двигаться.

Голос пугал меня, но в то же время его присутствие как-то успокаивало. Он, кажется, всегда знал, что делать, точнее, что нужно делать мне. На самом деле голосов было много. Иногда это был голос мамы, или отца, или Ричарда. Но чаще всего это был мой собственный голос.

Я спустилась в каюту, нашла новую ложку и зачерпнула арахисового масла – это было проще всего. Вернувшись обратно на солнце, я села, время от времени облизывая ложку и силясь понять, как же заставить «Хазану» двигаться. На глаза попался гик спинакера. Если поставить его вертикально, получится мачта. Он был по-прежнему принайтовлен к палубе на носу. Когда переломилась и упала грот-мачта, он укоротился примерно на шесть футов.

Я отправилась на нос и заглянула в якорный рундук. Он был около трех футов глубиной. Вернулась обратно, отвязала девятифутовый гик спинакера и поставила его в рундук.

Задача спинакер-гика – удерживать спинакер – один из самых больших парусов, какие только может нести яхта, когда судно идет по ветру. Всего шесть футов спинакер-гика торчало над палубой. Слишком маленькая высота; я помотала головой и сказала:

– Это просто смешно.

– Это не смешно.

– Как же парус наполнится ветром, когда высота мачты всего шесть футов?

– Заполни чем-нибудь якорный рундук, и гик поднимется выше.

– Сам заполняй.

– Ладно, с радостью.

Когда я положила гик на палубу, собираясь пойти вниз, таинственная сила опять проявила себя, молча велев мне снова принайтовить гик, на случай если волна попытается перекатить его за борт. Интересно, может ли этот голос быть чем-то вроде ангела-хранителя? Какая странная мысль.

– Что в ней такого странного?

– Не знаю…

Я открыла люк в носовой каюте и вытолкнула на палубу все подушки и одеяла, прихватив и другие вещи, какими можно было набить якорный рундук. Затем сама выбралась на палубу и закрыла люк.

Засунув всю свою добычу в якорный рундук и тщательно утрамбовав ее, я отвязала спинакер-гик, а затем вставила его в рундук. Теперь гик возвышался над палубой на целых девять футов. Первый раз за все время я почувствовала, что жизнь налаживается. Наконец-то что-то получилось. Отправляясь обратно в кокпит, я снова закрепила гик на палубе.

– Ты мой последний парус, – сообщила я штормовому стакселю. – Ты чудесный парус. Как это ты не ускользнул за борт? Баллоны с пропаном повыскакивали из своих рундуков, с палубы все смело подчистую, а ты остался в кокпите, хотя даже не был привязан. Почему же Ричарду не так повезло? Почему не ТЫ вывалился за борт вместо него, почему не ты лишился жизни?

Я выронила стаксель и схватилась за живот, перегнувшись пополам от боли.

– Не думай об этом. ТАМИ, не думай об этом. Все позади. Теперь все уже позади. С тобой все будет хорошо. Ты справишься. Ричард обрел покой.

– Ричард умер. Я знаю, что он умер. Я никогда больше его не увижу.

– Все случилось быстро. Быстро.

Да что он знает, этот глупый голос? Я сердито спросила:

– Быстрее, чем то, что ждет меня?

Не дожидаясь и не желая ответа, я подхватила парус и перетащила на нос, закрепив его под спинакер-гиком.

Спустилась в каюту на корме, чтобы взять такелажные блоки, найденные под койкой.

Снова оказавшись на носу, я минутку отдохнула, мысленно припоминая схему оснащения грот-мачты. У нее есть форштаг и бакштаг. Они удерживают мачту вертикально, протянутые на нос и на корму соответственно. Еще есть ванты. Они тянутся с топа мачты к бортам по обеим сторонам судна. Весь этот такелаж, ванты и штаги, должны надежно удерживать мачту в вертикальном положении.

– Хорошо, все верно, – пробормотала я себе под нос, раздраженная, что мне приходится с таким огромным трудом сосредотачиваться на том, что раньше было столь очевидно.

Я соображала, как передняя шкаторина паруса в нормальной ситуации крепится к мачте. Только вот моя мачта – спинакер-гик – была короткой, всего девять футов в высоту. Я взяла парус и туго закрепила его более короткой стороной на гике спинакера. Затем я привязала к парусу еще два шкота, чтобы можно было притягивать его к любому нужному мне борту лодки и ловить ветер. Выглядело все это черт-те как, но, судя по всему, должно было работать.

Я продолжала воплощать свой план. Привязав линь к верхушке вертикально стоящего гика, второй его конец я закрепила на носу. Другой линь, также привязанный к верхушке гика, я привязала к киповой планке на палубе. Так гик оказался закреплен в плоскости нос – корма. Следующим шагом было натянуть ванты, чтобы гик не заваливался в стороны.

Вытащив штормовой стаксель из кисы, я развернула его. Я боялась, что его может сдуть за борт, хотя ветра почти не было, поэтому прижала к палубе и закрепила, прежде чем действовать дальше. Когда парус был разложен, я протянула линь от того, что в нормальной ситуации было бы фаловым углом паруса, но теперь стало шкотовым, через блок до лебедки в кокпите. Будет служить шкотом. Я смогу сидеть в кокпите и брать и отпускать рифы, в зависимости от капризов матушки-природы и силы ветра, какая будет соответствовать ее настроению.

Я установила блок на верхушке спинакер-гика, затем пропустила через блок линь, прикрепила один конец к тому, что в нормальных условиях было бы шкотовым углом, а теперь стало фаловым. Другой конец я протянула к брашпилю. Получился фал для моего временного парусного вооружения, который позволит опускать и ставить снаряженный парус. Брашпиль я использовала как лебедку, чтобы сохранять переднюю шкаторину – переднюю кромку паруса – натянутой.

Весь день я создавала такелаж и примеряла лини, которые будут служить вантами и штагами. Затем я принялась настраивать блоки и петли, выискивая подходящий угол, способный обеспечить оптимальную площадь паруса. Наконец я подняла парус по гику и закрепила фал. Отошла к кокпиту и подправила шкот. Парус наполнялся воздухом медленно, но все же наполнялся. Площадь паруса получилась всего сорок пять квадратных футов, однако это было на сорок пять квадратных футов больше, чем было у меня двумя днями раньше. Наконец-то я испытала какое-то чувство, отличное от боли и ужаса. Я ощутила надежду.

– Да мы летим, «Хазана». Могу поспорить, мы делаем два узла. В добрый путь, девочка!

– Отличная работа, Тами.

– Спасибо тебе. Спасибо, спасибо, спасибо, – повторила я в необъятную пустоту. Когда голос не ответил, мой энтузиазм поутих. Мне нужен был этот голос, для меня он превратился уже в Голос, единственный, с кем я могла пообщаться. Это было нечто значительно большее, чем разговаривать с собой, Голос был где-то за пределами меня, хотя и во мне. И я нуждалась в его одобрении.