Откуда приходят герои любимых книг - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Андреева cтр.№ 55

Что же касается образа черта, свое исследование этого вопроса провел Р.Л. Бэлнеп. Он считал, что черт заимствован Достоевским из романа «Лихо» Д.В. Аверкиева (1836–1905), приятеля Федора Михайловича, где так описано появление темной силы:

«Иван чувствовал, что нездоров, но из какой-то боязни вполне ясно сказать себе, что болен, отвернувшись от света, старался уснуть. Сон его был тяжел и прерывист; он беспрестанно просыпался, беспокойно метался на постели и опять засыпал на минутку.

Проснувшись в который-то раз, Иван подумал, что больше не заснет. Он хотел встать. Голова была как свинцовая; в руках и ногах какая-то тупая боль. Через силу присел он на постели, упершись спиной в угол комнаты. Он сидел то безо всякой мысли, то в голове у него просыпалось смутное и затуманенное сознание, что ему плохо. Посидит, скажет: „А ведь плохо мне“, и опять бессмысленно уставится глазами в противоположный угол чулана. Вдруг ему показалось, будто там кто-то шевелится. Он — вглядываться. И точно, что-то, словно через силу, выползая из щели угла, неловко закопошилось и стало расти. То было какое-то подобие человека…» ^[64].

А вот о том же Достоевский: «[Иван] сидел на диване и чувствовал головокружение. Он чувствовал, что болен и бессилен. Стал было засыпать, но в беспокойстве встал и прошелся по комнате, чтобы прогнать сон. Минутами мерещилось ему, что как будто он бредит. Но не болезнь занимала его всего более; усевшись опять, он начал изредка оглядываться кругом, как будто что-то высматривая. Так было несколько раз. Наконец взгляд его пристально направился в одну точку. <…> Он долго сидел на своем месте, крепко подперев обеими руками голову и все-таки кося глазами на прежнюю точку, на стоявший у противоположной стены диван. Его, видимо, что-то там раздражало, какой-то предмет, беспокоило, мучило.

Он знал, что нездоров, но ему с отвращением не хотелось быть больным в это время… <…> Итак, он сидел теперь, почти сознавая сам, что в бреду <…> и приглядывался к какому-то предмету у противоположной стены на диване. Там вдруг оказался сидящим некто…».

То есть оба автора описывают болезненное состояние, в котором Иван Аверкиева увидел нечто, что вскоре пропало, а Иван Достоевского получил видение, которое никуда не делось.

Прототип Ракитина — журналист и публицист Григорий Захарович Елисеев (25 января (6 февраля) 1821, село Спасское, Томская губерния — 18 (30) января 1891, Санкт-Петербург), которого Федор Михайлович прекрасно знал по журналу «Современник».

Григорий Захарович родился в семье сельского священника и какое-то время готовился принять сан. Во всяком случае, он окончил духовное училище, затем Тобольскую духовную семинарию, после Московскую духовную академию, по окончании которой стал бакалавром, а позже профессором Казанской духовной академии.

Впрочем, тут как раз и выяснилось, что никакой постриг он не примет, а лучше приложит полученные знания на благо истории и литературы. Так и вышло. Начал с того, что опубликовал несколько работ по истории распространения христианства в Казанском крае. Потом познакомился с работами Герцена и Белинского, под воздействием которых покинул Духовную академию и стал искать применения себе в светской службе.

Занимал пост окружного начальника, был советником губернского правления в городе Тобольске. Но затем в 1858 г. оставил службу и переехал в Санкт-Петербург, где сразу же влился в литературную среду. Занимался журналистикой и публицистикой. После успешного дебюта в журнале «Современник» статьей «О Сибири» (1858, № 12) сблизился с Н.Г. Чернышевским, и тот пригласил его занять место одного из редакторов.

В 1859–1863 гг. Григорий Захарович — постоянный сотрудник и член редакции сатирического журнала «Искра», редактировал газеты «Век» (1862) и «Очерки» (1863). Позже, уже при Некрасове в 1868–1881 гг., — один из редакторов «Отечественных записок», возглавлял в журнале отдел публицистики. Завещал свое немалое состояние — свыше 50 000 рублей — Литературному фонду.

«КНЯЗЬ СЕРЕБРЯНЫЙ. ПОВЕСТЬ ВРЕМЕН ИОАННА ГРОЗНОГО»

Иван IV Васильевич, прозванный Грозным, по прямому имени Тит и Смарагд (изумруд), присутствует в романепод своим настоящим именем. Кроме того, Иван Грозный является персонажем множества произведений в прозе, драматургии, кинематографии.

Иоанн Васильевич родился 25 августа 1530 г. в селе Коломенское под Москвой и умер 18 (28) марта 1584 г. в Москве, перед смертью принял монашеский постриг с именем Иона.

Государь, великий князь Московский и всея Руси с 1533 г., первый царь всея Руси с 1547 г. (кроме 1575–1576 гг., когда «великим князем всея Руси» номинально был Симеон Бекбулатович). Он — старший сын великого князя Московского Василия III и Елены Глинской. По отцовской линии происходил из московской ветви династии Рюриковичей, по материнской — от Мамая, считавшегося родоначальником литовских князей Глинских. Внук Софии Палеолог — из рода византийских императоров.

Номинально Иван стал правителем в три года, то есть считался таковым. Страной управляла Избранная рада на правах регентов при малолетнем правителе.

При Иване IV начался созыв Земских соборов, составлен Судебник 1550 г. Проведены реформы военной службы, судебной системы и государственного управления. Что немаловажно, внедрены элементы самоуправления на местном уровне (губная, земская и другие реформы). Были покорены Казанское и Астраханское ханства, присоединены Западная Сибирь, Область войска Донского, Башкирия, земли Ногайской орды. Иными словами, прирост территории Руси составил почти 100 % — с 2,8 млн км² до 5,4 млн км², к завершению его царствования Русское государство стало размером больше всей остальной Европы ^[65].

В 1560 г. Иван IV берет власть в свои руки, рада упразднена, многие входившие в нее бояре подверглись опале. В общей сложности Иван Грозный правил 50 лет и 105 дней — дольше любого из когда-либо стоявших во главе Российского государства правителей. Что же так привлекает в образе Ивана IV, или Ивана Грозного? Он был одним из самых образованных людей своего времени ^[66], обладал феноменальной памятью, богословской эрудицией. Сохранились его послания к Курбскому, Елизавете I (к ней он сватался), Стефану Баторию, Юхану III, Василию Грязному, Яну Ходкевичу, Яну Роките, князю Полубенскому, в Кирилло-Белозерский монастырь.