Тюремщик не видел, как расхаживающий по камере человек, словно и не чувствуя веса цепей, воздел руки к небу, а потом упал, где стоял, словно в один миг лишился всех сил – и душевных, и физических. А если бы и видел…
Не было никаких внешних эффектов. Ни грома, ни молний…
И некому было сказать Шеллену, что в эту ночь на побережье Атрея разыгралась страшная буря.
Море ходило ходуном, закручивалось в воронки, по нему метались смерчи, похожие на громадные хоботы, соединяющие воду и небо, и горе тому кораблю, который окажется на их пути…
Но целью их были не корабли.
Их целью был замок Атрей.
И когда они соединились и рванулись вперед – не уцелел никто и ничто. Слуги, хозяева, животные… перемололось в мелкую щебенку все – до основания замка, который так долго терпел в своих стенах самозванца.
Вода может рушить камни, вызывая обвал. Впрочем, это вполне могли быть и шутки природы. Подвижки тектонических плит, морские течения, атмосферные явления… бывает же и такое, верно?
Бывает.
И часто страдают люди, ибо стихия не разбирает, кого косить.
В этот раз скосило Жинетту Атрей, ее двоих сыновей, дочь и зятя, которые на правах гостей уже не один год жили в старинном замке, ни на миг не вспоминая о его законном владельце.
Впрочем, если бы магистр Шеллен узнал об их смерти, он жалел бы только слуг… и то, став полновластной хозяйкой, Жинетта подобрала прислугу по себе. Порядочные люди там недолго задерживались, а остальные…
Стихия безжалостна и жертв не считает.
* * *
– Лу!
– Братик!
Лусия со стоном радости упала в объятия Луиса. Ну как упала, скорее, осторожно прижалась. Мешал здоровущий живот.
– Братик, я так боялась, что ты не приедешь!
– Приехал же! Я тебя не брошу, малыш!
Луис обнял сестру, погладил по черным волосам, отмечая, что девочка выглядит уставшей и потускневшей. Раньше Лу просто сияла и светилась, а сейчас словно на лампу кто-то кисею накинул. Плотную такую, почти непрозрачную. Видно, что свет есть, но проку от него…
– Лу, все в порядке?
– Да…
А глаза прячет, словно что-то не так. Ничего, Луис по-обещал себе с этим обязательно разобраться. Вежливо склонил голову перед Донатом Карстом.
– Ваша светлость…
– Луис, друг мой, рад вас видеть.
Мужчины обменялись вежливыми поклонами, и Донат потянул Луиса в библиотеку. Мол, я нашел замечательную книгу, времен Королей, если быть точным – Рориха Шестого, как тут не поделиться радостью? Как тут не полистать страницы вместе с человеком, способным оценить приобретение?
Луис с удовольствием поддержал разговор.
После Тавальена ему казалось, что он выбрался из гнилого болота, если уж и не в чистый лес, то в более сухую местность. Но к Лусии все же пробрался. Ночью…
* * *
Сестра ждала.
Не спала, сидела в кровати, а увидев на окне Луиса, бросилась к нему так, что, не успей он слезть с подоконника внутрь, полетел бы обратно.
– Братик! Ох, братик!..
И разревелась что есть сил.
Около часа ушло, только чтобы успокоить, утешить и заверить, что братик никуда не собирается. Он обязательно останется до родов. И даже дольше, если сестренка пожелает! А что случилось-то?
Вытянуть из Лусии правду оказалось делом долгим, сложным и неприятным. Луис только зубами поскрипывал.
Ох, недаром мама просила приглядывать за соплюшкой! Не успел ее оставить, как она уже… проявила себя! Свекровь отравила!
Не то чтобы тьерину Велену было жалко, с точки зрения Луиса, ничего лучшего эта тварь не заслужила, да и вообще, как девчонку под своего мужа подкладывать, так она первая, а как яда за это отведать, так ее тут не бывало? Так не пойдет! Отравила – и пес бы с ней.
Но забеспокоился Донат Карст. Или Лусия как-то выдала себя, или кто-нибудь донес, сейчас и не узнать, но герцог заподозрил отравление. Не знал он ничего точно, иначе бы Лусию живой не выпустил, но и подозрений хватило.
Осознал, гад, что все люди смертны, а герцоги тоже люди! И яд на них действует.
Кто помешает Лусии подсыпать ему в бокал бесцветный порошочек без запаха и вкуса, а потом стать полноправной герцогиней? Мирт ей слова поперек не скажет, потому как не от мира сего, ребенок мал…
Нужна ли ему такая гадюка в доме?
Луис только головой покачал.
И верно, тут выхода нет.
Либо он увозит Лусию, либо убивает Доната Карста. Если уж герцог начал опасаться, то дальше лучше не будет. Только хуже. А хоронить сестру Луису не хотелось, брата было более чем достаточно. Оставалось придумать, что легче выполнить.
Яд?
Это Луис мог сделать в любой момент. И Лусия тоже – хоть завтра. Отравить герцога будет чуть сложнее, но они отлично справятся. Сложности возникнут потом.
Донат Карст – это все-таки сила. А вот Мирт Карстский… сможет ли он защитить свои земли, свою жену, своего… гхм… сына?
Вряд ли. Получается, что либо Луису оставаться и жить в Карсте, либо найти кого-то на замену, но кого? Да и оставит ли отец их в покое?
Ой вряд ли.
Второй вариант проще.
Увозить сестренку вместе с малышом.
Денег у Луиса хватит. Опять же они будут все вместе, он, Эрико с супругой, Лусия с ребенком… и почему бы нет?
Эрико умеет зарабатывать деньги, Луис обеспечит безо-пасность, Лусия будет жить спокойно, потом замуж выйдет, за кого сама пожелает. Это Луис и изложил сестре.
И увидел надежду, которая вспыхнула в карих глазах.
– Правда?!
– Почему бы нет?
– О, Луис! Я бы так этого хотела! Мне страшно здесь, страшно, страшно!!!
И слезы потоком. Непритворные, не напоказ, не для публики. Девочка боится.
Правда, Луис совершенно не общался ранее с беременными женщинами, иначе знал бы, что они все нервные, мнительные, готовы преувеличить что угодно – хоть ненароком брошенный взгляд, увидеть угрозу для себя и ребенка даже в летящем клочке бумаги. А даже если и знал бы, все равно сестру не бросил бы.
Если Лусии захочется, она может отправляться с ним. Да, не будет герцогиней, зато жива останется. Нищенствовать не будут, деньги есть, дом есть…
А титул?
Не титулом единым. Если уж Лусию заподозрили, то спокойной жизни ей не будет. Сама Лусия, конечно, так это не формулировала. Как и у всякой беременной женщины, по ее разуму сильно били гормоны. Она могла переживать по пустякам, смеяться, тут же плакать, придирчиво сравнивать, кто как посмотрел, и кто что сказал… Иногда это срабатывает, чаще у женщин в голове крутятся разные глупости.