Дневник 1812–1814 годов. Дневник 1812–1813 годов (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Павел Пущин, Александр Чичерин cтр.№ 106

А затем надобно было ужинать, поддерживать непрерывный разговор со всеми гостями, шутить и смеяться, когда мне до смерти хотелось спать. После ужина все целуются, и мне пришлось подходить ко всем дамам по очереди с выражением нежных чувств, которых в моем сердце отнюдь не было. Сегодня утром меня пытались задержать в Хоцене, приглашали еще гостить, всячески уговаривали. Я встал в 6 часов, но графиня, подобно Авроре, часом раньше. Разряженная, как на бал, она пришла вместе со своей дочкой окропить меня о-де-лавандом; но все ее учтивости были втуне. После хорошего завтрака я уселся в свой экипаж и велел пустить лошадей в галоп, чтобы наверстать потерянное время (ведь вчера я проехал только две мили). Сегодня я сделал восемь или девять.

Так как две повозки с моими людьми всегда опережают меня на час, то лошади всегда бывают готовы. Колосков, уставший от любезностей слуг в графском доме не меньше, чем я от любезностей хозяев, и сердившийся на меня за промедление, погонял лошадей всю дорогу. В Избиче мне пришлось остановиться на полчаса. Бургомистр угостил меня завтраком, его семья и друзья старались услужить мне как можно лучше, и я отплатил за их учтивость, подымая тосты за их здоровье по принятому здесь обычаю.

Избич – хорошенький городок, в нем много еврейских лавок и довольно много домов, но все же он уступает Самполью, где я рассчитывал пообедать. Туда от Избича три часа езды. Там я также остановился у бургомистра, где пришлось выпить чашку кофе, а затем, не теряя времени, поехал дальше к Люботину (еще одну милю), где меня ждал обед. Всего я проехал пять миль, было четыре часа дня, и я был очарован приемом, который мне оказали. Один поляк, очень плохо говоривший по-французски, сначала рассказывал мне, как Фредерикс принял его за эмигранта, а потом стал распространяться о красоте моего имени и о добродетелях моих предков, упоминаемых на страницах истории; сам хозяин и славная старушка – его жена делали мне тысячу учтивостей, но я не стал задерживаться и уехал сразу же после обеда, так как хотел до ночи прибыть в Конин, находившийся в трех милях от Избича. Когда стемнело, я оказался на берегу довольно обширного озера, переходящего в реку с болотистыми берегами.

Наконец, мы проехали по великолепному подъемному мосту, увидели правильные улицы, каменные дома, церкви, большие площади, «Hotel de Paris» и другие гостиницы: все свидетельствовало, что передо мной прекрасный город. Мне показали просторную и красивую комнату, сейчас я укладываюсь спать в прекрасной постели.

9 апреля. Калиш.

Сегодня я сделал только шесть миль. Я намеревался обедать в Бяле, но там мне предложили только скверную солонину. Старые сестры хозяина что-то говорили пискливыми голосами, сам он был болен, но ежеминутно вставал с постели вследствие недавно принятой доброй порции ревеня; поэтому я поспешил переменить лошадей, полуголодный пустился опять в путь и к четырем часам приехал сюда.

Коменданты, адъютанты и канцеляристы всегда стараются придать себе важности. Едва успели переписать мою подорожную, как комендант убежал встречать какой-то полк. Я прождал два часа у Нарышкина, ^[406] который задержался здесь по болезни. Наконец, лишь в восемь часов мне отвели квартиру, дали лошадей и прочее. Итак, мне приходится ночевать здесь, в доме одного честного немца. Война приучила жителей к гостеприимству. Мне быстро приготовили комнату: ужин, кофе, постель, белье – все передо мной, и достаточно чего-нибудь пожелать, чтобы тут же получить.

11 апреля. Милич в Силезии.

Вчера я выехал из Калиша спозаранку и, несмотря на то что лошади шли очень тихо, сделал до обеда семь миль. К двум часам я прибыл в Зольмергиц, и меня пригласили обедать к начальнику этой части Силезии, который живет всего в четверти мили от города, но уже за границей Герцогства Варшавского.

Меня приняли с распростертыми объятиями; пруссаки с тех пор, как стали нашими союзниками, очень стараются хорошо принимать русских. Г-н Франкенберг имел жалобу против бургомистра Зольмергица, и я оказался тут очень кстати, чтобы перевести ее на русский язык; он не знал, как мне услужить.

– За здоровье русской армии! – провозгласил он тост.

– За здоровье обеих армий! – отвечал я, и в восторге от моей любезности он сейчас же отправил бургомистру Милича приказание принять меня со всей возможной учтивостью. Наконец мы простились. Мне предстояло проехать еще три мили.

Сегодня утром я беседовал с Колосковым о предрассудках и пытался разъяснить ему неосновательность некоторых суеверий, но он не хотел согласиться со мной.

– Так что же, – сказал я ему, – по-вашему выходит, что мне сейчас нужно плюнуть? – Дело в том, что вокруг нас собралось много народу, с восхищением разглядывавшего мой маленький фургон.

– Все равно, плюнете вы или нет, смотрите, как бы нам это не принесло беды.

Полюбовался моим экипажем и господин Франкенберг, вышедший проводить меня. Я расстался с ним, рассчитывая провести ночь в нескольких милях отсюда. Едва мы проехали пять верст, как – крак – ось треснула и переломилась пополам, и я, подобно несчастному Ипполиту, ^[407] увидел свой унесенный разогнавшимися лошадьми экипаж далеко впереди, а сам оказался на дороге в куче подушек и чемоданов, свалившихся на меня.

В версте от сего места был довольно изрядный домик, я послал туда слугу, а сам, в ожидании помощи, прилег на траве. Через час я увидел фургон, запряженный парой сильных лошадей; почтенный старик в прусском мундире на жирной старой лошадке подъехал ко мне. Это был хозяин домика, попросивший меня сесть в экипаж, который за ним следовал; он ехал в город, отвозя туда лекаря, и пригласил меня ехать с собой, чтобы не терять времени. Мой фургон очень быстро починили и доставили в город через час после того, как мы с лекарем туда въехали.

Милич – прелестный городок. Он выглядит как нельзя наряднее. Граф Мальцау, коему сей город принадлежит, устроил в нем великолепный английский сад. Над воротами сада написано: Semper bonus potet, ^[408] и, надо отдать справедливость, эта надпись не лжет: широкие аллеи, тополевые и буковые, живописные храмики, два прекрасных замка, множество различных строений, громадный парк, с большим вкусом разбитый и особливо поражающий красиво подобранными купами дерев, делают этот сад одним из прекраснейших, кои я когда-либо видел. Он настолько обширен, что составить представление о нем можно лишь после многих прогулок.

Вчера мой унтер-офицер доложил, что лошади будут готовы, как потребуется. Письмо г-на Франкенберга придало мне здесь весу: все, к кому я обращался по пути с расспросами, сразу указывали приготовленную мне квартиру, у самого въезда в город ждали полицейские служители, чтобы немедленно отправить мой экипаж к шорнику; можно было подумать, что мой приезд почитался в этом городке событием. Сегодня утром, еще до моего пробуждения, явился немец показывать мне сад; мне обещают всевозможные удобства.