Кровавый век - читать онлайн книгу. Автор: Мирослав Попович cтр.№ 94

Все эти планы сорвала Гражданская война и сопротивление военных. Петлюра, Коновалец и атаманы были против привлечения войск к выборам, опасаясь левых настроений повстанцев и вообще дистанциируясь от выборных институций под лозунгом аполитичности войска. На Левобережье выборы вообще были невозможны, потому что тамошний атаман Болбачан разгонял всякие советы и собрания, а то и порол их участников розгами. В результате съехалось 300 или 400 делегатов. ^[220] «Резолюции, надо думать, были вынесены такие, на которых сторговались эсдеки и эсеры. А эсдеки и эсеры могли торговаться лишь осторожно, посматривая все время, с одной стороны, на атаманов, а с другой – на пятаковщину, что уже продвигалась к Броварам (под Киевом). Из-за этого и Директория не была отменена…» ^[221]

Трудовой конгресс избирался по недемократическим принципам, и сами выборы проходили в условиях, исключавших демократию. Директория не была избрана Трудовым конгрессом, а лишь признана им. Но это было все же какое-то подобие народной легитимации.

Подготовку антигетманского заговора организовали в основном Винниченко и Шаповал, заменивший национал-демократа Никовского на посту председателя Национального союза. Руководство Директории планировалась Национальным союзом в составе трех лиц: Винниченко, Шаповала и Петлюры. Петлюра в заговоре участия не принимал, потому что сидел в гетманской тюрьме как оппозиционный земский деятель, но после освобождения был привлечен Винниченко. Шаповал, кем-то или чем-то оскорбленный, вдруг отказался войти в состав руководства Директории, сославшись на усталость. Вместо него эсеры предложили профессора Федора Швеца, деятеля Крестьянского союза, а поскольку Директория стала недостаточно представительной, то в нее временно были введены Андриевский и Макаренко; потом об этой временности «забыли». Французы требовали устранить из Директории Винниченко как социалиста и Петлюру как… бандита, и Винниченко подал в отставку и выехал за границу. Петлюра же обнаружил удивительную жажду власти и стал председателем Директории. Подал в отставку Андриевский (потом он отказался от отставки, но это уже не было замечено), а 15 ноября 1919 г. за границу выехал Швец с Макаренко. Какое-то время членом ее был еще «диктатор» ЗУНР Е. Петрушевич. В конечном итоге от Директории остался один Петлюра. Он «именем Директории утверждает все законы и постановления, принятые Советом Народных Министров», ^[222] а также назначает сам Совет Министров. Петлюра удержал власть даже тогда, когда судьба Директории была уже решена и 1 декабря 1919 г. в Любаре атаманы Волах, Божко и Данченко, угрожая, требовали его отставки. Но и перед угрозой смерти Петлюра власти не отдал; в конечном итоге атаманов устроила его казна, и, захватив ее, они ушли к красным.

В оценках Петлюры особенно беспощаден Винниченко. В «Возрождении нации», книге, писавшейся, когда еще продолжалась война, Винниченко соглашался с оценками деятельности Петлюры социал-демократической фракцией Центральной Рады, которая в конечном итоге заменила его на должности Генерального секретаря военных дел Николаем Поршем: «Ему было поставлено в вину и его любовь к парадам, страсть к внешним эффектам, его неспособность к организационной работе, его невежество в военных делах, его суетливость и самореклама». ^[224] Те же оценки Винниченко повторил незадолго до смерти в своем «Завещании борцам за освобождение». В оценках Петлюры у Винниченко слышится, можно сказать, ненависть и презрение, по его мнению, к посредственному и беспринципному амбициозному демагогу, серенькому бухгалтеру, которого случай вынес на первую роль в национальной революции.

Н. В. Порш

Близкие оценки давали и враги Петлюры из другого политического лагеря. Упоминавшийся выше литератор М. Н. Могилянский, который хорошо знал российскую и украинскую элиту, писал о нем: «Симон Петлюра – трагический символ современной Украины, значительно более (чем Винниченко. – М. П.) национальный; это упрямый «хохол», несколько тупой, хитрый, недоумок и самоучка, но человек с настойчивостью, характером и огромным честолюбием, отравленный ядом власти, которая случайно свалилась ему в руки. Не теоретик и не мыслитель – он умеет лишь организовать и действовать. Черты гайдаматчины живы в нем, и немцы знали, кто им может понадобиться в соответствующий момент, потому что Петлюра искусно ориентируется в тяжелых положениях, умеет влиять на людей и организовать их». ^[225]

Из противоположных оценок убедительнее всего звучат строки из дневника С. Ефремова, написанные им после убийства Петлюры: «Петлюру знал я, вероятно, с 1905 г. Поближе присмотрелся к нему с 1907-го, когда он был за секретаря в «Раде». И более близкое знакомство было не в его пользу. Много было в нем тогда эсдеческого духу – хвастливости, доктринерства и несерьезности. Были и неприятные штучки, за которые пришлось ему отказать от секретарства в «Раде». Потом затеял он бессмысленный поход против Садовского в «Слове», и мне пришлось вступить в эту полемику. Затем он исчез – в Москву. Когда я встретился с ним там уже в 1912 г. в редакции «Украинской жизни» – я не узнал прежнего Симона: вырос, остепенился, развился, бросил свои прежние выходки. В Центральной Раде в 1917–1918 гг. он был одним из наиболее вдумчивых и рассудительных политиков. С тех пор, как он оказался в Директории, я с ним мало встречался, но каждый раз он производил хорошее впечатление. Люди, работавшие в последние, самые тяжелые для страны времена, говорят, что это был настоящий государственный муж с умением обращаться с людьми, выходить из положения в затруднительных обстоятельствах, подбодрить во время боя, проявить личную смелость, которая так очаровывает простых людей. Во всяком случае одно верно: это был единственно бесспорно честный человек из всех, кого революция вынесла на поверхность жизни». ^[226]