Кровавый век - читать онлайн книгу. Автор: Мирослав Попович cтр.№ 171

Напряженная политическая деятельность начинается только после Февральской революции, Киров работает с Орджоникидзе и другими большевиками-кавказцами. Он несколько раз едва не стал жертвой разъяренного революционного идиотизма, но и сам расстреливал людей – и в одиночку, и массово (как это было во время бунта в Астрахани). Киров, безусловно, был пылким и самоотверженным революционером, ее игроком и великим актером (в наивысшем значении этого слова). Он весь на виду, о себе не помнит: забыл, в каком году родился, не помнил, завтракал ли сегодня, жил всю жизнь напоказ – коммуной и общежитием, хотя терпеть не мог стадности и безликости. «Ребята, вы там нашего Кирыча устройте, как следует, а то он будет шататься без квартиры и без еды», – пишет Орджоникидзе из Тбилиси в Ленинград в 1926 г., после того как Кирова перевели на место Зиновьева. ^[437]

С. М. Киров и Г. К. Орджиникодзе. 1927

Партийному интеллигенту старого образца Зиновьеву Киров противопоставил имидж рабочего вожака. Жизнь на виду была захватывающей игрой: Киров всегда был если не индивидуалистом, то индивидуальностью; непосредственность и простота были его ролью в жизни, которую он играл восторженно и искренне, оберегая свое «Я» и свои скрытые страсти. Однако в нем действительно не было злобы и мстительности, он помнил людей, с которыми сталкивала его жизнь, и помогал даже тем, кто принадлежал к «чужим».

Вот как описала Кирова вдова академика Лебедева, художница А. П. Остроумова: «Его внешность: среднего роста, широкоплечая фигура могучего телосложения. Лицо широкое, скуластое, прямой короткий нос. Небольшие, глубоко посаженные черные глаза. Кожа на лице загрубела, красновата, как у матроса или военного, который много дней провел на воздухе, в ветер и в мороз, и на солнечной жаре. Лицо чрезвычайно умное. Взгляд проницателен и наблюдателен. Вся фигура отважна, стремительна, со скованным до благоприятного момента темпераментом». ^[438] Если прибавить, что Киров показался наблюдательной художнице мужчиной среднего роста, а в действительности был совсем невысоким, то можно понять, насколько притягательной и незаурядной была его внешность.

Таким был один из самых популярных и страстных деятелей репрессивного, антиреформистского курса Великого перелома. Такой человек становится водночасье опасным для Сталина.

Самоотверженность и бессеребренничество тогдашних руководителей партии и государства (Кирова в том числе) не выглядело таким уж аскетическим альтруизмом, как это требовалось партийной этикой двадцатых годов.

Киров, когда-то очень давно – молчаливый сдержанный закомплексованный мальчик, старательный и способный, романтичный юноша из глухой российской провинции, революционер, способный на предельное самопожертвование и жестокое кровопролитие, организатор и оратор, который забывал о себе перед напряженной человеческой массой, – этот Киров был вынесен на вершины исторического процесса. Однако ему были свойственны человеческие слабости. Есть парадокс в том, что Ленинградский театр оперы и балета носил его имя. У Кирова были многочисленные интрижки с актрисами, он любил охоту и разные развлечения с банкетами, в обслуживании которых принимали участие официантки, так что и их не обходил вниманием энергичный вожак. Одной из них была латышка Милда Драуле – официантка секретариата Кирова, у которой был параноидально тяжелый, болезненно ревнивый муж – Николаев, с памятным выстрелом которого и начался обвал репрессий.

Группа партийных деятелей, составляющая ядро сталинского политического руководства периода Великого перелома, состояла из Молотова, Ворошилова, Кагановича, Орджоникидзе, Кирова, Микояна, Куйбышева, Рудзутака, Калинина, Андреева, Постышева, Косиора. Эти люди вкупе с региональными руководителями поддерживали агрессивную террористическую политику Сталина, давали санкции на суды и расправы без суда, ездили по регионам в сопровождении чекистов и трибуналов, раскулачивали, грубо разносили и выполняли все указания своего великого вождя. Они жили иллюзией далекого счастливого будущего и готовы были ради этой цели на любые горы жертв.

Ян Рудзутак

В этой группе иногда возникают и какие-то противоречия. Первым выпал из нее Ян Рудзутак. Последовательный сторонник жесткой линии, Рудзутак, который отвечал в правительстве за финансы, имел какие-то сомнения относительно финансовой политики уже в начале Великого перелома и был переведен в 1931 г. на контрольно-инспекционную работу – главой ЦКК и наркомом РКИ, а в 1934 г. его статус понизили – он был переведен из членов политбюро в кандидаты. Его арестовали и готовили к процессам, где он должен был играть заметную роль; следователь на дознании повредил ему позвоночник, и каждый раз Рудзутак подписывал все, что ему диктовали, но новый день начинался с отказа от прежних показаний. Рудзутак был расстрелян в 1938 году.

Вне всякого сомнения, в опалу попал и Куйбышев. Позже подсудимые сознались, что Куйбышев был отравлен или преднамеренно «залечен» до сердечного приступа. Особенную вину признавал за собой его секретарь Максимов-Диковский; секретари, как правило, были агентами ГПУ. В. В. Куйбышев принадлежал к близкому окружению Фрунзе, у которого был комиссаром; люди с Восточного фронта традиционно конфликтовали с Троцким, хотя часто были ультралевыми (Куйбышев был «левым коммунистом» в 1918 г.). В годы борьбы с Троцким Куйбышев был сначала секретарем ЦК, затем – главой ЦКК – РКИ; на этом посту в 1926 г. его сменил Орджоникидзе, а он перешел на хозяйственную работу. Валерьян Владимирович Куйбышев был спокойным, даже флегматичным человеком, его радикализм – не от характера, а от левой интеллигентской романтики и нетерпимости; сибиряк Куйбышев происходил из офицерской семьи, любил литературу, даже сам писал стихи. Он якобы еще в 1930 г. возражал против арестов «вредителей» в Госплане. В 1934 г. Куйбышеву досталась малозначимая комиссия советского контроля – реальный партийно-чекистский контроль был отделен от советского. (Комиссию партконтроля возглавляли Каганович и Ежов в ранге секретарей ЦК.) Куйбышев и его заместитель Межлаук (по слухам) были большими любителями юных балерин. После смерти Куйбышева его брат Николай, видный военный, и брат Межлаука, а также все его ближайшие сотрудники были расстреляны. Куйбышев умер 25 января 1935 г. от сердечного приступа, будучи один в квартире, днем, вернувшись с работы. Ему стало плохо; но его секретарь почему-то даже не вызвал «скорую».