Кровавый век - читать онлайн книгу. Автор: Мирослав Попович cтр.№ 154

Согласно свидетельству Орловского (Никольского, настоящая фамилия – Фельдбин), тогдашнего работника экономического отдела ОГПУ, который в годы «ежовщины» сбежал на Запад, инициатива «разоблачения» интеллигентов-вредителей в г. Шахты принадлежала начальнику ГПУ Северо-Кавказского округа Е. Г. Евдокимову, который привез из Ростова материалы председателю ОГПУ Менжинскому. Тот отнесся к ним критически, и Евдокимов сказал, что доставленные им перлюстрированные письма, по-видимому, зашифрованы и потому недостаточно убедительны. Евдокимов якобы обратился за поддержкой непосредственно к Сталину; конфликт был вынесен на политбюро, а между тем Евдокимов получил от арестованных «признание». В центральном аппарате ОГПУ Евдокимова уже активно поддерживал начальник экономического отдела Г. Е. Прокофьев, которого позже называли одним из ближайших людей Ягоды.

В. Р. Менжинский

Перевод Евдокимова из Ростова в Москву на должность начальника секретно-оперативного управления ОГПУ 26 октября 1929 г. был политическим событием, тогда никому не известным, но очень значимым. Инициатор шахтинской провокации Евдокимов возглавил отдел, в котором сосредотачивалась основная работа по «разоблачению» интеллигентского «вредительства».

После смерти Дзержинского ОГПУ возглавил Вячеслав Рудольфович Менжинский; раньше он был представителем партии в ЧК, работал в Особом отделе (где началась карьера Евдокимова) и был заместителем Дзержинского. Дзержинский в годы войны был политически более близок к Троцкому. Возможно, потому в свое время Менжинский пытался предупредить Троцкого, что Сталин против него интригует, но Троцкий, если ему верить, резко оборвал разговор.

Менжинский был человеком самоотверженным, жестким и закрытым. Будучи председателем ОГПУ, он по ночам учил химию и китайский, японский, турецкий и персидский языки. Невозможно представить себе Дзержинского, который учит химию и фарси. По-видимому, потребность разбираться в делах Китая и Ирана стимулировала лингвистические интересы Менжинского, а интерес к химии может свидетельствовать и о его причастности к секретным службам. Однако, думается, главное было все-таки в том, что интеллигент, беллетрист-неудачник Менжинский нуждался в какой-то дистанции от реальности, которую и давали ему ночные занятия, совсем не похожие на ночные заботы его преемников.

Как можно судить по материалам процесса 1938 г., тяжелый приступ грудной жабы и астмы у Менжинского произошел в октябре 1931 г. Врачи констатировали тромбоз одной из ветвей артерии. Менжинский перенес также обширный инфаркт, а травма после автокатастрофы вынуждала его нередко принимать посетителей, лежа на диване. В апреле 1932 г. Менжинский поднялся после лечения и приступил к работе, а 5 марта 1933 г. после гриппа начался сепсис. В конце июля 1933-го он опять приступил к работе, в августе – сентябре был в Кисловодске, в октябре – опять на работе; 10 мая 1934 г. Менжинский умер. Следовательно, в 1927–1931 гг. он, хотя и больной, зачастую лежа на диване, все же нормально работал в должности председателя ОГПУ, а позже занимался делами эпизодически.

В. Р. Менжинский. Последний снимок

С 1931 г., когда состояние здоровья Менжинского резко ухудшилось, фактически ОГПУ возглавляет Ягода. Изменение курса в 1931 г. символизирует образование Секретно-политического отдела (СПО) для борьбы с троцкизмом. В 1930 г. Ягода был избран кандидатом в члены ЦК ВКП(б), а в 1934-м – членом ЦК.

Странно, что безнадежно больной Менжинский не был отправлен на пенсию или какую-либо синекуру, где давно находились ближайшие сотрудники Дзержинского, и его держали в должности вплоть до смерти, тогда как реальный руководитель ОГПУ Ягода, будучи кандидатом в члены ЦК и организатором процессов «вредителей»-интеллигентов и террора против крестьянства, оставался формально одним из заместителей. Да еще и в подвешенном состоянии – одно время его серьезным конкурентом считался Балицкий.

Генрих Григорьевич Ягода выдвинулся на видные роли в ЧК – ОГПУ еще во времена Дзержинского. Членом коллегии ВЧК Ягода стал в 1920 г., когда ему было 29 лет, а в 1924 г., после назначения Дзержинского одновременно председателем Высшего совета народного хозяйства, – заместителем председателя ОГПУ наряду с Менжинским. Говорят, что Дзержинский называл Ягоду и Агранова самыми светлыми головами в ЧК. Ягода принадлежал к чекистской аристократии, которая продолжала традиции боевой организации партии. Боевая организация была возобновлена в Петрограде после Февральской революции; центром ее деятельности стала квартира Ягоды, близкого родственника Свердлова и хорошего знакомого Подвойского, Кедрова, Невского, Менжинского и других представителей старой боевой организации большевиков. Стоит напомнить, что в других революционных партиях, например у ирландцев и поляков, боевые организации или фактически руководили политическими, или, по крайней мере, зачастую отделялись вплоть до выделения в самостоятельную партию.

Ягода был среднего роста сутуловатым мужчиной, узколицым, с маленькой головой, к которой плотно прилегали негустые волосы, с модными тогда прямоугольными усиками, в сапогах невероятно большого размера. Он – профессиональный политический полицейский, мастер дознания, допросов и организации того рутинного дела, которое в России называлось «сыском». Но в первую очередь ему был свойственен широкий идеологический размах. Ягода – организатор рекламного «трудового перевоспитания» (перековки), в частности на строительстве Беломорканала, где чекистский начальник Френкель, бывший зэк, разработал истощающую систему коллективной ответственности. Ягода – человек, лично близкий к Горькому и высоко им ценимый. Горький, крепко связанный с семьей Свердлова еще с Нижнего Новгорода, приемный отец старшего брата Свердлова, генерала французской службы Зиновия Пешкова, к Ягоде, одному из членов семьи Свердлова, относился очень тепло. Между прочим, это на даче Ягоды во время встречи с писателями Сталин сказал знаменитую фразу об «инженерах человеческих душ». На этой даче были роскошные оранжереи; в начале тридцатых, в голодные годы, Ягода посылал отсюда Горькому, в невестку которого был влюблен, замечательные цветы, а также прекрасное французское вино и свое любимое виски, «Белую лошадь».

Г. Г. Ягода

Во всей репрессивной политике 1928–1936 гг. Ягода играет основную роль. Однако вряд ли его можно считать слепым исполнителем воли Сталина. В 1928 г. Ягода выражал на политбюро сомнения по поводу чрезвычайных мероприятий на селе, но «признал свои ошибки» и больше никогда открыто не возражал Сталину. Данные о том, что он какое-то время сочувствовал Бухарину, более серьезны. Во всяком случае, Сталин его не любил («не любит он Генриха», – вздыхал Горький). Не любил Сталин и Свердлова. Он, между прочим, вместе со Свердловым был в ссылке в Туруханском крае, и они так терпеть не могли друг друга, что даже не разговаривали.