Кавказская война. В 5 томах. Том 1. От древнейших времен до Ермолова - читать онлайн книгу. Автор: Василий Потто cтр.№ 11

Разбитые татары бежали, оставив в наших руках двенадцать знамен, которые, как первые трофеи принца, отправлены были в Петербург и там с большим торжеством повергнуты к стопам императрицы.

Итак, две тысячи пятьсот человек русских разбили двадцать пять тысяч татар! Сражались, стало быть, один против десяти. И тем не менее принц не сумел воспользоваться плодами блестящей победы. Дождавшись ночи, он приказал войскам поспешно отступать за Сулак, и, без всякой нужды запершись в крепость Св. Креста, пропустил татар внутрь Дагестана.

"Я убежден, – говорит Зиссерман, – что ни один из предшественников немецкого принца – ни Матюшкин, ни Левашов, ни Румянцев не заперлись бы в крепости, что было противно даже духу нашего войска. Конечно, боевые кавказские генералы не дали бы татарам опомниться и горячим преследованием заставили бы их рассеяться. Теперь вышло совершенно иное. Пока русские сидели в крепости, разбитые татары бросились на гребенские городки, полонили сотни русских людей, взбунтовали весь южный Дагестан и даже пытались овладеть Дербентом. Три дня главные силы их бились под стенами этого города с небольшим отрядом полковника Ломана, но, будучи отражены, потянулись наконец к Шемахе, в персидские владения. Часть их с награбленной добычей пошла, однако же, обратно в Крым и на реке Куме, повыше урочища Мажар, столкнулась с Краснощековым, который шел на Сулак с полуторатысячной донской партией. На помощь к крымцам подоспели десять тысяч калмыков, некрасовцев и закубанских горцев. Окруженный со всех сторон, Краснощекой устроил вагенбург и засел в осаду. Бой длился двое суток, а на третьи на помощь к русским подошли кабардинцы, под предводительством одного из старейших владельцев их, Бамата Кургонина, который оказался шурином калмыцкого вождя Дундука Омбы, а потому, свидевшись с ним в тот же день, стал уговаривать его пропустить казаков без боя. «Русские идут на Сулак, а не на тебя, – говорил он, – так мой совет не ввязываться в чужое дело. Если ты будешь драться заодно с татарами, то я стану за русских».

Эта угроза подействовала. К тому же Дундук давно искал случая примириться с русским правительством и потому ночью отступил со своими калмыками к Кубани. С его уходом осада была снята, и Краснощекое благополучно достиг Дагестана.

С прибытием Краснощекова принц выказал более военной решимости и приказал генералу Еропкину наказать дагестанцев за их возмущение. Еропкин двинулся прямо в Башлы, столицу, и двадцать первого октября взял ее приступом. Потеря наша при этом была громадна – в четыреста человек, но зато уничтожение аула, считавшегося в крае неприступным по своим укреплениям и местоположению, сразу восстановило авторитет русского оружия, и горы присмирели. Но так как ворота в Дагестан по-прежнему были открыты, то по следам пробившихся татар продолжали двигаться все новые и новые толпы, под личным предводительством крымского хана. Со стороны принца не было даже попытки остановить эти вторжения. Зато чеченцы встретили хана в лесистом ущелье за Сунжой и Нанесли ему такое поражение, что целый отряд крымских татар буквально был истреблен озлобленными горцами. В память этой победы чеченцы поставили в ущелье каменную башню, назвав ее Хан-Кале, то есть «Ханская крепость», отчего и самое ущелье получило впоследствии свое известное всем название Ханкальское.

Таким образом, почти весь Дагестан был занят татарами. Императрица Анна Иоанновна, встревоженная этими известиями и не доверявшая больше военным способностям принца ^[13], приказала как можно скорее отправить в Дагестан, на смену ему, опять генерала Левашова. Но когда Левашов доехал сюда из своей тамбовской вотчины, ему не оставалось ничего более, как только удерживаться в занятых позициях и не допускать население до враждебных действий. Левашов и смотрел за этим, что называется, в оба. Попробовали было горцы зашевелиться на Самуре – Еропкин сжег четырнадцать деревень и подавил восстание в самом начале. Между тем, все это время шли переговоры с персидским правительством о мире, и наконец, десятого марта 1735 года, объявлен был Генджинский трактат, по которому Россия возвратила Персии все города и земли, завоеванные у нее Петром Великим.

Русская граница опять отодвинулась на Терек. Крепость Св. Креста на Сулаке уничтожена, а вместо нее заложена на Тереке новая крепость Кизляр. Сюда же переведены из Сулака еще так недавно поселенные там терцы и аграханцы. Терцы переименованы при этом в Кизлярское войско, а аграханцы, расположившиеся на Тереке тремя станицами -Коргалинской, Дубовской и Бороздинской, получили название Терско-семейного войска. Не лишнее прибавить, что ровно через сто лет, в 1836 году, оба эти войска, вследствие своей малочисленности, соединены были в один полк, названный Кизлярским полком кавказского линейного казачьего войска.

Царствование императрицы Анны Иоанновны началось, таким образом, уступками приобретений ее великого дяди, но делать было нечего. Оставалась надежда вознаградить себя за эти уступки приобретением от Турции того, что было ей уступлено Петром по несчастному Прутскому миру. Причин для турецкой войны было слишком много, и на первом плане являлся Азов – это гнездо, откуда производились опустошительные набеги на Дон и Малороссию. Нынешние губернии Воронежская, Полтавская, Харьковская и Киевская постоянно терпели от диких орд, тучами носившихся по вольным степям, выжигавших города и села и тысячами уводивших в плен несчастных жителей.

Турецкая война должна была начаться именно со взятия Азова. Но нынешний бедный заштатный городишко тогда был грозной турецкой крепостью, державшей в страхе всю южную окраину России. Гарнизон ее был невелик, но крепость опиралась на силы соседних народов, которые видели в ней свободный невольничий рынок, и потому-то русским, вместе с осадой Азова, приходилось занять Перекоп и вести войну на Кубани.

Таким образом, Кавказ и в этом случае не изменил своему боевому характеру. По-прежнему там льется кровь и гибнут тысячи человеческих жизней. Переменился только театр военных действий, перейдя с левого фланга на правый и из гор Дагестана и лесов Чечни в широкие Кубанские степи, расстилающиеся до самых берегов Азовского и Черного морей.

Военные действия начались с апреля 1736 года. Как только фельдмаршал Ласси осадил Азов, а Миних приготовился идти к Перекопу, сорок тысяч калмыков, под начальством хана Дундука Омбы, прошли за Кубань и в верховьях Урупа напали на ногайцев. Несмотря на крепкую местность, становище взято было штурмом, и хан распорядился пленными своим калмыцким обычаем: «все мужчины, в числе шести тысяч, были вырезаны, а двадцать тысяч жен и детей отправлены на реку Егорлык».

Проведав затем, что десять тысяч ногайских кибиток, принадлежавших султан-аульскому роду, стоят в верховьях реки Зеленчук, хан повернул в ту сторону. Но не смея штурмовать ногайцев, засевших в тесном ущельи, он обложил их станом и тридцать семь дней держал в непрерывной осаде. Наконец на помощь к нему подошли казаки с Дона и с Терека. Тогда ногайцы увидели невозможность дальнейшего сопротивления и, чтобы спасти себе жизнь, поспешили отдаться в русское подданство. Их немедленно выселили на Куму и Терек. Калмыки были весьма недовольны таким исходом осады, лишившись богатой добычи. Но так как делать было нечего и русских подданых вырезать не приходилось, то они переждали только осенние разливы рек и в месяце снова пошли на Кубань вместе с донцами и терцами. На этот раз в четырнадцать дней пройдено было ими все пространство от истоков этой реки до самого впадения ее в Черное море. Сильная крепость Копыл, резиденция турецких сераскиров, была взята приступом и уничтожена; остальные города, становища, аулы были истреблены, и вся страна, превращенная в пустыню, спалена огнем и покрыта развалинами, пеплом и трупами. Досталось мимоходом при этом и нашим некрасовским раскольникам. «Когда калмыки и казаки двинулись назад, – говорит очевидец, – то они оставили после себя больше пятнадцати тысяч трупов, которые валялись по полям, потому что прибирать их было некому». Столь совершенной победы и такой огромной добычи казаки никогда еще не приобретали.