Весна и осень чехословацкого социализма. Чехословакия в 1938–1968 гг. Часть 2. Осень чехословацкого социализма. 1948–1968 гг. | Николай Платошкин | страница 91 | LoveRead.ec

Если бы всю или большую часть прибыли при этой системе оставляли бы самим предприятиям, то все рабочие сбежали бы с мукомольных заводов на ковроткацкие фабрики.

Поэтому система Шика могла бы функционировать только при отмене любого государственного вмешательства в ценообразование, что означало, по сути, реставрацию капитализма. Но этого марксист Шик публично как раз и не предлагал. Даже позднее, уже в эмиграции после 1968 года он безуспешно пытался представить свои взгляды как некий «третий путь» между капитализмом и социализмом.

Взгляды Шика были крайне опасны еще и потому, что в чехословацкой экономике, основанной на плановых началах, отсутствовала конкуренция между предприятиями, все они работали на одного заказчика – государство. Если бы цены были отпущены, то в условиях отсутствия конкуренции все предприятия, естественно, задрали бы цены на свою продукцию до невиданных высот. А это привело бы к гиперинфляции, обнищанию населения и социальным протестам. К тому же предприятия перестали бы производить «дешевые» товары и стали бы кидать на рынок дорогие. Собственно, так и произошло в СССР после 1988 года, когда после предоставления предприятиям финансовой самостоятельности (в точности по рецепту Шика) неожиданно пропало из магазинов самое дешевое и доступное хозяйственное мыло.

Создать на время конкуренцию и сбить цены можно было бы только усиленным импортом, но это привело бы (да и привело в реальности в 1968 году) к полной и быстрой растрате всех валютных резервов Чехословакии и росту внешнего долга перед западными странами. Таким путем пошла после 1970 года Польша, и за десять лет этот путь привел к полному краху социализма в этой стране.

Председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин после 1965 года тоже экспериментировал с предоставлением советским предприятиям большей финансовой самостоятельности, но быстро понял весь вред этих мер и свернул реформу, получившую в народе название «косыгинской».

Но в 1960-1968 годах «свежие» и «современные» взгляды Шика и его единомышленников были в чехословацком обществе популярны. Естественно, что их сторонником стал считать себя и Дубчек. Ведь дружить с Шиком значило прослыть смелым реформатором и завоевать народные симпатии. Тем более что реформатор Шик работал с ведома и при полной поддержке «сталиниста» Новотного. Новотный, сам в экономике не разбиравшийся, но уважавший мнение специалистов, был готов попробовать любой метод, чтобы придать экономике ЧССР устойчивое поступательное развитие. Абстрактно-теоретические труды Шика, где он «раскрывал» за Маркса такие понятия, как «производительные силы» или «собственность», внушали Новотному глубокое уважение.

При ЦК КПЧ в 1963 году по инициативе Новотного даже была создана специальная комиссия по разработке экономической реформы во главе с уже упоминавшимся выше членом Президиума ЦК Кольдером. В комиссию вошли лучшие экономисты Чехословакии, в том числе и Шик. Новотный лично сказал Кольдеру, чтобы никаких табу при работе комиссии не было. Все члены этого органа, по мнению президента республики, должны были высказывать свои мнения максимально свободно^[335]. Новотный подчеркнул, что хочет знать причины экономических трудностей, с которыми страна столкнулась после 1961 года. Что же касается инструментов по их преодолению, то Новотный был готов пойти на все, даже если бы тот или иной метод не понравился Москве. В 1964 году экономическую комиссию ЦК возглавил уже сам Шик.

Между тем чехословацкая экономика в 1962 году после нескольких лет феноменально быстрого роста столкнулась со стагнацией, а в 1963-м впервые после войны рост был отрицательным. Руководство КПЧ было потрясено, потому что все остальные страны социалистического лагеря продолжали неплохо развиваться, да и в большинстве западных стран отмечался устойчивый рост.

Рецепт Шика и его команды был простым – повышение розничных цен, чтобы заинтересовать предприятия, и снижение социальных расходов государства, часть которых, опять же, предлагалось переложить на плечи граждан. Например, повысили плату за ясли и детские сады, а также снизили дотации, предназначенные для удержания низких цен на детскую одежду.

Новотный верил «современным» экономистам вроде Шика, поскольку понимал, что если страна не вернется на дорогу устойчивого экономического роста, то придется повышать цены и дальше, а это может привести к социальным протестам, как в 1953 году. Своих же рецептов экономического оздоровления Новотный и не предлагал, всецело доверившись образованным и компетентным экономистам. Пока же населению повышали зарплату, но это в перспективе могло вылиться в сильную инфляцию и тоже рассматривалось как временная мера.

В целом, если до 1962 года жизненный уровень рос за счет снижения стоимости жизни населения (снижение цен, увеличение бесплатных социальных благ), то после 1963-го повышали номинальную зарплату, но вместе с тем росла и стоимость жизни, так как одновременно повышали цены и сокращали социальные выплаты.

Реальная зарплата рабочих в 1962-1964 годах фактически не выросла – опять же, впервые после 1953-го.

В 1963 году ЦК КПЧ одобрил экономическую реформу, которая стала известна как механизм совершенствования системы планового управления. Новотный специально выбрал умеренную формулировку, чтобы лишний раз не возбуждать подозрений в Кремле. На самом деле речь шла о финансовой самостоятельности предприятий и о замене методов планового хозяйства рыночными элементами.

Между тем ответственный за всю промышленность страны Дубчек в Праге себя никак не проявил. Позднее он вспоминал, что тогда у него впервые стали возникать конфликты и противоречия с Новотным, который якобы не хотел никаких реформ. Но сам же Дубчек вспоминал, что он главным образом требовал больше инвестиций в родную Словакию.

Новотный не без оснований считал это дешевым популизмом. Начиная с 1948 года КПЧ и так вкладывала в экономику (особенно промышленность) Словакии в расчете на душу населения гораздо больше денег, чем в Чехию. Причем при Новотном, которого Дубчек потом критиковал за пренебрежительное отношение к Словакии, эта тенденция ни в коей мере не претерпела изменений. Если в 1958 году Словакия получила 22,2 % всех капиталовложений (ее доля в экономике страны равнялась примерно 16-17 %), то в 1960-м – 29,6 %^[336]. В 1960 году Словакия уже смогла создать 23,4 % национального дохода всей страны.

Дубчек на своем посту секретаря ЦК по промышленности пытался добиться того, чтобы в Словакии строилось еще больше предприятий. Причем иногда действовал он, мягко говоря, странно. Например, Госплан хотел построить завод по выпуску бумажных изделий в Чехии, а Дубчек без всякого согласования с кем бы то ни было организовал торжественное открытие стройплощадки в Словакии, и Госплану пришлось уступить, чтобы не разочаровывать собранных Дубчеком людей.

Зато такие «лихие» методы через друзей Дубчека в словацком партийном аппарате (а, в отличие от Новотного, Дубчек умел сохранять друзей) становились известными в Словакии, и его репутация борца за словацкие интересы против «централиста» Новотного укреплялась.