Весна и осень чехословацкого социализма. Чехословакия в 1938–1968 гг. Часть 2. Осень чехословацкого социализма. 1948–1968 гг. | Николай Платошкин | страница 125 | LoveRead.ec

Брежнев держался на всех беседах очень примирительно и почти заклинал чехословацких товарищей прекратить склоку, иначе все может закончиться, как в Венгрии в 1956 году.

Беседы в Праге укрепили Брежнева во мнении, что дни Новотного на посту первого секретаря ЦК, скорее всего, сочтены. Позднее на Западе гуляла версия, что перед отъездом домой Брежнев якобы сказал членам чехословацкого руководства: «Это ваше дело». Дубчек ни о чем таком не слышал. Но то, что Брежнев перед отлетом в Москву 9 декабря 1967 года отказался встретиться сразу со всеми членами Президиума ЦК КПЧ, все в Праге поняли верно – советский лидер не хотел занимать в этом споре ничью сторону. А значит, Новотного можно было «добивать».

Посольство США в Праге еще 2 декабря 1967 года сообщило в Вашингтон о слухах насчет возможной отставки Новотного. В качестве возможных преемников назывались члены Президиума ЦК КПЧ Кольдер («консерватор») и Черник («либерал»)^[467]. Дубчек не упоминался. Причем в качестве одной из причин отставки Новотного американцы отметили то обстоятельство, что экономическая реформа пока не дала ожидавшихся результатов, хотя экономические показатели Чехословакии «благоприятны»^[468]. «Неожиданный» визит Брежнева в Прагу 8 декабря посольство США оценило в том смысле, что Кремль против своего желания вынужден вмешаться во внутрипартийную борьбу в чехословацком руководстве, поскольку естественным путем альтернативы Новотному так и не появилось^[469].

Позднее разведка госдепартамента США (Intelligence and Research Bureau) характеризовала Дубчека как «аппаратчика» «типа Новотного», в противовес «реформатору» Йозефу Ленарту^[470].

Но 11 декабря 1967 года на первом заседании Президиума ЦК КПЧ дискуссии по кадровому вопросу продолжались с неослабевающей остротой. Гендрих был на этом фоне пассивен, явно решив, что при любом раскладе он не проиграет. Так как члены президиума не смогли прийти к единой точке зрения, заседание ЦК пришлось перенести с 12 на 19 декабря. Это вызвало большое недовольство членов Центрального комитета, особенно женщин, которые боялись, что не успеют испечь торты и пирожные к рождеству.

17 декабря 1967 года на последнем заседании Президиума ЦК КПЧ (в котором участвовали и секретари ЦК), когда было уже ясно, что дальше откладывать пленум ЦК нельзя, произошел долгожданный для Дубчека прорыв. Дубчек предложил, чтобы по вопросу разделения функций первого секретаря и президента наконец четко высказались все члены президиума. Новотный не возражал, видимо, надеясь на свою победу. Доланский, Дубчек, Черник и Кольдер были за разделение. Неожиданно слово взял секретарь ЦК по международным вопросам Коуцкий и тоже высказался за разделение. Позиция Коуцкого (хотя он и не имел права голоса) была очень важной, так как все знали, что они с Гендрихом обычно выступали с единой точкой зрения. И действительно, к удивлению Новотного, «человек номер два» тоже поддержал разделение функций – ведь он сам хотел стать первым секретарем.

После «отпадения» Гендриха Президиум ЦК КПЧ разделился точно поровну.

Теперь решение должен был принять пленум ЦК.

21 декабря 1967 года Червоненко доложил Брежневу, что новым первым секретарем ЦК станет либо Ленарт, либо Дубчек. Сам Новотный, по данным советского посла, рекомендовал Ленарта. Это имя называл и Людвик Свобода. В Президиуме ЦК КПС, по сведениям советских дипломатов, наиболее предпочтительным вариантом считали отнюдь не своего лидера Дубчека, а того же Ленарта или Черника, иногда называли и Гендриха.

Формально заседание ЦК КПЧ (19-21 декабря 1967 года) должно было заниматься вопросами экономики и повышения жизненного уровня населения^[471]. На эту тему сделал доклад председатель правительства Ленарт. Но все ждали доклада по второму пункту повестки дня – сам Новотный должен был выступить по вопросу о реорганизации руководящих органов партии.

Между тем стоило бы заняться именно экономикой – хваленая реформа Шика трещала по швам. В ноябре 1967 года Прага обратилась к Москве с просьбой поставить в 1968 году вместо 1,3 миллиона тонн пшеницы 1,4 миллиона тонн. Причем, так как вызванный скрытой инфляцией дефицит продовольствия ожидался уже в первой половине 1968 года, то чехословацкая сторона просила 1,1 миллиона тонн зерна поставить именно в первом полугодии.

Председатель правительства ЧССР Йозеф Ленарт 24 ноября писал своему советскому коллеге А. Н. Косыгину: «Хотя урожай зерна в Чехословакии в 1967 году, по сравнению с урожаем 1966 года, вновь увеличился, он, однако, в состоянии обеспечить покрытие прироста животноводческого производства лишь со значительными затруднениями, даже в случае сохранения полного импорта из СССР, а также из капиталистических стран на уровне 1967 года. При этом положение в области государственных материальных резервов остается и в дальнейшем чрезвычайно напряженным. Кроме того, наше валютное положение, которое осложнилось вследствие сложившегося международного положения, не позволяет нам дальнейшего увеличения импорта из капиталистических стран»^[472].

Другими словами, за пару лет реформы Чехословакия по популистским мотивам израсходовала на импорт товаров народного потребления почти все свои валютные резервы.

В СССР в 1967 году был неурожай, и зерна тоже не хватало. Поэтому Косыгин ответил, что пшеницы поступит, как обычно, 1,3 миллиона тонн, но из них 1,1 миллиона тонн – в первые шесть месяцев 1968 года, как и просила Прага^[473]. Таким образом, во время «пражской весны» чехословацкие журналисты и писатели от души поливали грязью СССР, с аппетитом поедая испеченные из советской муки рогалики.

В своем выступлении на пленуме ЦК Новотный извинился за нападки на Дубчека за национализм и сам себя охарактеризовал как главного сторонника чешско-словацкой дружбы. Затем, к неудовольствию «реформаторов», Новотный стал описывать внешнеполитическую ситуацию ЧССР, которая, по его мнению, все еще была опасной ввиду реваншизма со стороны ФРГ. Новотного стали прерывать выкриками с мест. Несколько последующих ораторов прямо призывали его наконец уйти в отставку. Дискуссия продолжилась и 20 декабря, и было все очевиднее, что поддержка Новотного в ЦК тает.