Гибель империи. Тайные страницы большой геополитики (1830-1918) - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Победоносцев cтр.№ 64

Причем это осознание наступило задолго до начала Первой мировой войны. Вот что в этой связи еще 21 июля 1911 г. Извольский (в то время министр иностранных дел) писал председателю Совета министров П. А. Столыпину:

«Вы знаете, что все пять лет, которые я провел на посту министра, меня беспрерывно мучил кошмар внезапной войны. Какой-либо возможности изменить сложившуюся систему союзов не существовало; ее ослабление неминуемо вызвало бы либо общеевропейскую войну, либо безусловное и полное порабощение России Германией. В любом случае это означало бы finis Rossiae (конец России. — Авт.) как великой и независимой державы».

В своем ответе на это письмо Столыпин говорит, что в сложившейся ситуации надо сделать все, чтобы максимально отодвинуть начало войны и использовать мир, чтобы укреплять империю:

«Не могу не признать, что тоже был весьма обеспокоен происходившим. Мою точку зрения Вы знаете. Нам необходим мир; война в следующем году, особенно в том случае, если ее цели будут непонятны народу, станет фатальной для России и династии. И наоборот, каждый мирный год укрепляет Россию». Трижды на протяжении первого десятилетия XX в. России удавалось лавировать и уходить от участия в назревавших в Европе военных конфликтах (во время аннексии Австрией Боснии и Герцеговины, а также во время двух Балканских войн). Однако в 1914 г. германский император фактически припер Россию к стенке. При этом никаких шансов сохранить мир у Николая II практически не оставалось.

В любом случае Первая мировая война была для России вовсе не войной за Сербию или же за черноморские проливы, это были лишь ее побочные, второстепенные цели. Фактически русские мужики погибали, чтобы пресечь первую, тогда еще сравнительно «мягкую» попытку немецкого нацизма расширить жизненное пространство Германии и начать его германизацию. Русские сражались за свою независимость, за право оставаться русскими, против претензий Германии на немецкое господство в Европе. Это была в высшей степени справедливая и поистине отечественная война.

Фактически же в августе 1914 г. при Николае II было положено начало Великой победе, которую уже под руководством Сталина наш народ завоевал в 1945 г. Поэтому совсем не случайно 9 мая 1945 г. Сталин в своем выступлении по радио говорил не только о победе над нацистской Германией, но и о победе славянских народов в их вековой борьбе за свою независимость и существование. А Первая мировая война явилась одной из важнейших вех этой вековой борьбы России.

Захват жизненного пространства — основная цель политики Вильгельма II

Поведение высшего руководства Германии и Австрии в июле 1914 г. свидетельствовало о том, что Берлин и Вена сознательно обостряли ситуацию вокруг Сербии. Они прекрасно понимали, что вероятность начала крупнейшей в Европе войны с участием России, Франции и Бельгии возрастает.

Если вплоть до 28 июля у Германии еще был достойный мирный выход из кризиса, то после объявления австро-сербской войны такого выхода ни у России, ни у Германии уже практически не оставалось. Так что именно Берлин решал вопрос быть или не быть войне, и выбор кайзера в пользу войны был вполне осознанным. В этой связи возникает резонный вопрос, почему Вильгельм пошел на риск большой войны и какие цели он при этом ставил.

Ответ на этот вопрос непрост, поскольку до начала войны ее истинные цели были одним из главных государственных секретов того времени. И судя по всему, руководство Германии даже не разрабатывало специальный документ, в котором эти цели были бы провозглашены. Собственно говоря, в таком документе и не было особой нужды. Кайзер и его ближайшее окружение с этими целями прекрасно были знакомы, а заранее оповещать широкую общественность относительно своих агрессивных намерений особого смысла не имело, поскольку это успешно делала широко разветвленная система пангерманских союзов.

Однако именно отсутствие декларации Берлина о целях объявленной им войны способствовало рождению мифа о том, что у Германии в то время якобы вообще не было никаких территориальных притязаний, или, во всяком случае, таких притязаний у нее не было в Европе. В этой связи, например, современный российский историк С. Б. Переслегин в своей статье «Мировой кризис 1914 г.: очерк стратегического планирования» утверждает:

«Германия играет в Мировой войне роль нападающей стороны, не имея вообще никаких осмысленных территориальных притязаний. Идеологи пангерманизма говорили, разумеется, об аннексии Бельгии, русской Польши и Прибалтики, но как серьезная политическая цель эти завоевания никогда не рассматривались, поскольку теории "жизненного пространства" еще не существовало».

Правда, совершенно непонятно, откуда же Переслегину известно, что территориальные притязания никогда не рассматривались кайзером и его канцлерами в качестве серьезной политической цели. Ведь, скажем, до франко-прусской войны 1870 г. руководство Пруссии тоже публично не декларировало свои претензии на территорию Эльзаса и Лотарингии, однако это не помешало ему после военной победы аннексировать эти французские провинции.

Если же говорить об идеологии пангерманизма, то при этом нельзя забывать, что это фактически была государственная идеология. В Пангерманский союз, который возглавлялся и субсидировался весьма влиятельными политическими деятелями, крупными представителями финансового капитала, юнкерства, немецкого генералитета и активно поддерживался самим кайзером и его наследником, входило множество высших чиновников, журналистов, университетских профессоров и школьных учителей, доносивших идеи пангерманизма до немецкой молодежи и формировавших общественное мнение страны.

Долгое время главой и главным идеологом Пангерманского союза был известный немецкий ученый — географ, профессор Ф. Ратцель, основные идеи которого были сформулированы в книге «Политическая география»:

«В соответствии со своей природой государства развиваются в соперничестве со своими соседями, в большинстве случаев за обладание территориями…

Германия представляет собой "полиморфную" структуру, включающую Альпы, средние горы и равнину на севере, через которую вторгались многочисленные завоеватели, в частности, римские легионеры, азиатские орды и французские солдаты. Еще более, чем Китай, Германия — это "срединная империя", расположенная в центре Европы, окруженная со всех сторон другими государствами, которые угрожают ей и с запада, и с востока. В силу этого Германия могла выжить лишь благодаря терпеливой колонизации (подобно китайским крестьянам) приграничных районов».

Отсюда логически следовал тезис о неизбежности борьбы за новые земли и требования приобретения необходимого для нормального развития нации жизненного пространства. Кстати, именно так — «Жизненное пространство» — называлась одна из книг Ратцеля, опубликованная им еще в 1901 г.

Поэтому трудно согласиться с Переслегиным, что до Первой мировой войны якобы не существовало теории жизненного пространства. К этому времени были широко известны не только идеи завоевания жизненного пространства, но и многовековая практика покорения и германизации народов, живших по соседству с немцами. Именно таким образом были полностью ассимилированы полабские славяне, лужицкие сербы, пруссы и ряд других народов, некогда населявших территорию Пруссии.