Гибель империи. Тайные страницы большой геополитики (1830-1918) - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Победоносцев cтр.№ 62

Тем не менее поведение Великобритании на начальном этапе европейского кризиса действительно вызывает немало вопросов. Так, 9 июля состоялась встреча Грея с немецким послом в Лондоне К. Лихновским, которого Грей заверил, что сделает «все возможное, чтобы предотвратить войну между великими державами».

А 26 июля король Георг V имел беседу с братом кайзера принцем Генрихом Прусским. В своем отчете об этой встрече принц писал в Берлин:

«Отдавая себе совершенно ясный отчет в серьезности настоящего положения, король уверял меня, что он и его правительство ничего не упустят для того, чтобы локализовать войну между Сербией и Австрией… Он сказал дальше дословно следующее: "Мы приложим все усилия, чтобы не быть вовлеченными в войну и остаться нейтральными". Я убежден в том, что эти слова были сказаны всерьез, как и в том, что Англия сначала действительно останется нейтральной».

Естественно, что после таких заявлений и с учетом успешно ведущихся англо-германских переговоров по разрешению колониальных противоречий и совместному строительству Багдадской железной дороги, Вильгельм был практически убежден в том, что Великобритания сохранит в предстоящей войне нейтралитет. Это было бы настоящим триумфом всей его политики. Немцы наконец-то могли разобраться со своими извечными врагами, как на западе, так и на востоке. И сил у Германии и ее союзников для военной победы над коалицией, состоящей из России, Франции и Сербии, было вполне достаточно.

Германия объявляет войну России

Вскоре после того как в Берлине стало известно о начале мобилизации в России, 31 июля в первом часу пополудни Вильгельм II объявил в Германии состояние угрозы военной опасности, а русскому правительству в полночь был предъявлен ультиматум, где говорилось, что если в течение следующих двенадцати часов русская мобилизация не будет прекращена, то в Германии также будет объявлена мобилизация.

Вскоре после предъявления этого ультиматума Вильгельм направил Николаю следующую телеграмму:

«Я уверен, что возможно непосредственное соглашение между вашим правительством и Веной, которому старается способствовать мое правительство. Естественно, что военные приготовления России, представляющие угрозу для Австро-Венгрии, только ускорят катастрофу, которой мы оба стараемся избегнуть».

Впрочем, со стороны кайзера это было лишь дипломатической игрой и наглой ложью, поскольку еще 31 июля в 16:30, за несколько часов до объявления немецкого ультиматума России, Вильгельм телеграфировал Францу Иосифу о своем намерении начать войну не только против России, но и одновременно против Франции:

«Величайшее значение имеет то, чтобы Австро-Венгрия ввела в дело против России свои главные силы и не раздробила их одновременно наступлением против Сербии. Это тем более важно, что значительная часть моей армии будет связана Францией. В гигантской борьбе, в которую мы вступаем плечом к плечу, Сербия играет совершенно второстепенную роль и требует только самых необходимых оборонительных мероприятий».

Так что принципиальное решение о начале большой европейской войны было уже принято в Берлине еще тогда, когда Вильгельм посылал русскому императору свои очередные «миролюбивые» депеши. В результате 1 августа в Германии была объявлена общая мобилизация. После чего Николай еще раз телеграфировал Вильгельму, сделав последнюю попытку остановить надвигающуюся мировую бойню:

«Я понимаю, что вы были вынуждены мобилизоваться, но хотел бы получить от вас ту же гарантию, которую дал вам, а именно, что эта мера не означает войны, и что мы будем продолжать стремиться к благополучию наших двух стран и столь дорогому для нас общему миру».

Однако уже через несколько часов после этого немецкий посол в Петербурге Пурталес вручил министру иностранных дел России Сазонову ноту с объявлением войны. В своей ноте германское правительство ответственность за развязывание войны возлагало на Россию. Это был первый день мировой войны, войны, имевшей катастрофические последствия для всех трех ведущих европейских монархий.

Мог ли Николай II предотвратить мировую войну?

Естественно, что, направляя в Петербург ультиматум, с требованием в течение 12 часов прекратить мобилизацию русской армии, Вильгельм прекрасно понимал, что остановить в такой срок уже начатую мобилизацию было невозможно даже по чисто техническим причинам. Но, как видно из вышеприведенной телеграммы кайзера к австрийскому императору, Берлин уже принял решение развязать войну против России и Франции, и поэтому вовсе не был заинтересован в проявлении миролюбия со стороны Петербурга.

Что в этой ситуации мог сделать Николай II? Проще всего сказать, что он должен был отбросить бредни об общеславянском единении и, отказавшись от военной поддержки Сербии, отдать ее на растерзание Австро-Венгрии. Вероятно, это позволило бы ему отсрочить надвигающуюся на Россию катастрофу. Только не было никакой гарантии в том, что, значительно усилив свои военно-политические позиции на Балканах, Берлин вскоре не найдет нового повода для развязывания большой европейской войны.

Так была ли у России альтернатива в 1914 г.? Предположим, Николай II отказался объявлять мобилизацию русской армии, тем самым не дав Германии повода для объявления России войны. Естественно, после этого Сербия была бы раздавлена австрийской военной машиной, а ее территория поделена между Австрией и Болгарией. В лучшем случае сербам был бы оставлен остаток принадлежавшей им до войны территории, управлять которым было бы поставлено марионеточное, полностью подотчетное Вене правительство.

Всему миру была бы продемонстрирована сила Германии и слабость России, что в свою очередь привело бы к окончательному переходу части колебавшихся потенциальных союзников Антанты в немецкий лагерь. (Прежде всего, это коснулось бы Румынии и Италии.) Не говоря уже о том, что Берлин утвердился бы в Турции, окончательно еще до начала войны полностью взяв под свой контроль черноморские проливы.

К этому времени вся политика правительства Вильгельма II была направлена на достижение Вторым рейхом гегемонии на континенте. А так называемые экстремистские призывы пангерманистов на самом деле отражали истинные цели немецкого правительства и были направлены на психологическую подготовку населения империи к предстоящей войне, поскольку достичь европейской гегемонии мирными средствами Германия не могла. Поэтому в сложившейся ситуации с большой вероятностью можно было ожидать, что, разделавшись с Сербией, Берлин вновь прибег бы к очередной политической провокации, использовав ее в качестве повода для объявления войны. Причем сделано это было бы в более неблагоприятных для Антанты условиях.

Царь всячески стремился избежать войны, понимая, что чрезвычайно усилившаяся Германия представляет потенциальную угрозу для существования Российской империи. Именно поэтому Николай II прилагал значительные усилия, чтобы восстановить боеспособность русской армии, сильно ослабленную в результате русско-японской войны, и даже пошел на заключение политического договора со своим извечным геополитическим противником — Великобританией.

Так что Петербург просто следовал принципу: хочешь мира, готовься к войне, и для царя было очевидно, что только сила могла заставить кузена Вили отказаться от его агрессивных намерений. Однако при этом Россия еще была совершенно не готова к войне. Об этом свидетельствует, например, тот факт, что на 6,5 млн чел., мобилизованных к концу 1914 г., на армейских складах было запасено всего 4,6 млн винтовок, а российская промышленность могла выпускать не более 27 тыс. винтовок в месяц.