Мировая история - читать онлайн книгу. Автор: Джон Робертс, Одд Уэстад cтр.№ 396

Некоторым самым важным изменениям последнего времени еще предстоит проявить свой полный размах и последствия; в конце-то концов проблема последствия широкого внедрения контрацепции потенциально коснется рода человеческого в целом, хотя мы обычно думаем о ней как о историческом явлении для женщин. Но отношения между мужчинами и женщинами следует рассматривать во всем их единстве, даже если считается традиционным подходить к такому предмету только с одной стороны. Практически все из того, чем определяется судьба многих женщин, поддается тем не менее грубой оценке, и после проведения такой оценки сразу же выясняется: при всем величии уже произошедших перемен челевечеству предстоит пройти в этом направлении еще долгий путь. Радикальные перемены наблюдаются совсем в немногих местах, и даже там они произошли только за последние пару столетий. Наше признание перемен требует сопровождения их тонкими оговорками; жизнь подавляющего большинства западных женщин в наши дни кардинально отличается от жизни их прабабушек, тогда как жизнь женщин в ряде других уголков мира практически не менялась на протяжении тысячелетий.

К величайшим революциям нашего времени причисляют продвижение на пути к полному политическому и правовому равенству женщин с мужчинами, и следует обратить внимание на высвобождение в результате этого громадной интеллектуальной и творческой энергии. Но многое в этой сфере еще предстоит совершить, даже притом, что значительное большинство членов Организации Объединенных Наций в настоящее время признает избирательное право для женщин, а практически во всех странах на протяжении жизни целого поколения, если не больше, осуждают формальные и юридические проявления неравенства между полами. Диапазон законодательных инициатив, авторы которых пытаются обеспечить справедливость в обращении с женщинами, постоянно расширяется (в пример можно привести предложение о признании дискриминации при приеме женщин на работу, на которую долгое время не обращали внимания). Такие примеры заметили и стали приводить в качестве аргументов за пределами Запада даже представители консервативной оппозиции. Они превращаются в новую движущую силу по изменению представлений о современном обществе и конечно же приобретают все большее влияние в странах, где ручной женский труд по старинке применяют в условиях упорно продолжающегося технического и экономического прогресса.

Такого рода проблемы, родившиеся еще на заре европейской индустриализации, продолжают обостряться. Преобразился даже дом, традиционно считавшийся «рабочим местом женщины». Вслед за водопроводом и газоснабжением в него через непродолжительное время провели электричество, а также облегчили жизнь домохозяйки изобретением моющих средств, синтетических волокон и заранее приготовленных блюд. Одновременно на женщину обрушился как никогда огромный вал информации, поступающей по каналам радио, телевидения, кинематографа и подешевевшей прессы. Так и подмывает, однако, язвительно напомнить о том, что все эти бытовые новации весьма бледно выглядят в судьбе женщины по сравнению с появлением в 1960-х годах противозачаточной «пилюльки». В силу удобства и простоты ее применения данная вроде бы мелочь гораздо мощнее, чем все применявшиеся раньше средства и методы контрацепции, вооружила женщину, буквально взявшую свою судьбу в собственные руки. Так произошло открытие новой эпохи в истории отношений полов, даже пусть ее наступление люди заметили в очень немногих странах, причем 30 или 40 лет спустя.

Еще одним направлением борьбы женщин за равноправие стал обновленный феминизм, активистки которого отказались от либеральной традиции, в которую уходили корни идеологии их предшественниц. Аргументы в пользу традиционного феминизма всегда носили либеральный привкус и требовали освободить женщину от положения заложницы законов и традиций, не распространявшихся на мужчин. Причем логической истиной провозглашались свобода и равенство, обеспеченные на пути достижения специфических для разных полов целей. Активистки обновленного феминизма прибегли к иной тактике. Они провозгласили расширенный спектр специфических для женщин задач. Например, покровительство лесбиянок означало особый акцент на женском половом раскрепощении. При этом феминистки поставили перед собой целью определение и обнаружение непризнанных фактов применения психологических, имплицитных и узаконенных форм мужской тирании. Все это очень важно, хотя с радикальными элементами таких идей вряд ли согласится подавляющее большинство женщин, не говоря уже о мужчинах.

В обществах некоторых стран наступление феминисток встретили отчаянным сопротивлением. В ряде стран исламского мира существуют практические меры по сохранению исключительного мужского господства, и сторонники остальных основных религий тоже пытаются сдерживать освобождение женщин. Но все-таки совсем в немногих мусульманских странах женщинам навязывают одежду особого кроя, а в некоторых случаях женщины в никабах или даже в чадрах выступают пламенными защитниками прав женщин. Считать такие факты способом достижения разумного компромисса или неловкого равновесия следует, по-видимому, в зависимости от того или иного конкретного общества. Не нужно забывать о том, что резкие разногласия по поводу того, что следует считать приличным в поведении женщин, существовали до недавнего времени и в обществах европейских стран тоже. Такие парадоксы трудно соотносить друг с другом, так как в них иногда присутствует представление о том, что считать единством веры.

Притом что официальная религия и понятие постоянного, неизменного нравственного закона утрачивает или сохраняет в некотором смысле свою регулирующую роль в жизни общества, государство, считающееся третьим влиятельнейшим историческим созидателем общественного порядка, внешне вроде бы гораздо убедительнее удержало свои позиции. Несмотря на все враждебные выпады со стороны противников, оно никогда раньше не пользовалось такой широкой и однозначной поддержкой населения. В мире появилось больше государств, представляющих собой признанные, географически обозначенные политические единицы, претендующие на правовой суверенитет и монополию на применение силы в пределах собственных границ, чем когда-либо существовало прежде; между 1945 и 2010 годами их число увеличилось с 50 до практически 200. Больше, чем когда-либо прежде, народ видит в правительстве надежду на сохранение свого благополучия, а не просто неизбежное зло. Политика как соперничество по поводу захвата государственной власти иногда явно подменяет религию (иногда она даже затмевает рыночную экономику), играющую роль сосредоточения веры, способной подвигнуть народ на то, чтобы свернуть горы.

Одной из самых заметных на глаз отметин, оставленных Европой во всемирной истории, представляется переустройство международной жизни на основе сообщества суверенных (и теперь по меньшей мере часто по названию республиканских и обычно национальных) государств. Начавшийся в XVII веке процесс уже в веке XIX выглядел реальным намеком на возможный глобальный исход, и закончился он фактически в XX столетии. Параллельно данному процессу шло распространение сходных форм государственного аппарата, иногда внедрявшегося посредством приспособления к местным условиям, но чаще он навязывался имперскими правителями. Он предполагался в качестве сопутствующего обстоятельства модернизации. Суверенного государства, в настоящее время воспринимающегося как данность, 100 лет назад во многих местах не существовало вообще. Оно видится в основном следствием медленного распада империй. Представление о том, что на их месте должны возникнуть новые государства, на Западе практически не подвергалось сомнению ни на одной из стадий общественного процесса. На территории бывшего СССР, распавшегося почти полвека спустя после роспуска европейских империй, процесс узаконения суверенитета народа, представительных органов и разделения властей достиг высшей стадии.