Мировая история - читать онлайн книгу. Автор: Джон Робертс, Одд Уэстад cтр.№ 205

Страница

Чтобы понять критерии, по которым Европа отличается от остальных континентов, удобнее всего начать с анализа изменений в Китае и Индии. В XVI веке эти империи представляли собой безусловно самые состоятельные территории обитания человечества, и какие-либо признаки приближения затруднений в их развитии просматривались с трудом. Наоборот, XVI век и начало XVII века выглядят для обеих этих стран временем великого единения народов, наблюдается внедрение во всех областях своего рода последних достижений, отличавшихся от того, что было прежде. Только вот все эти азиатские достижения современности к тому же отличались от достижений народов Западной Европы, где ход истории устремился в абсолютно новом направлении. Индия в XVIII веке, а Китай почти век спустя вошли в период совершенно новой категории перемен, представленной последовательной, безграничной и неослабной формой экспансии, прежде в истории человечества не существовавшей.

Пока такой процесс набирал силу в Европе, в Индии энергию народа сосредоточили на еще одном пути перемен. В начале XVI века эта страна все еще оставалась раздробленной на множество автономных или полуавтономных территорий. И все-таки опять процессом объединения земель пришлось заняться принцу извне – Бабуру из Кабула. Бабур родился в 1483 году в Ферганской долине на территории нынешнего Узбекистана. Со стороны отца по своему происхождению он восходит к Тамерлану, а по матери принадлежит к роду Чингизидов. В происхождении своем молодой человек, воспитанный в весьма стесненных обстоятельствах, увидел свое предназначение и черпал вдохновение для упорных трудов. Ему очень скоро пришлось убедиться в необходимости упорной борьбы за свое законное наследие, и можно назвать совсем немного монархов, сподобившихся, как Бабур, завоевать такой важный город, как Самарканд, в возрасте 14 лет (пусть даже тут же снова отдал его врагу).

Даже если отделить легенду от исторического эпизода, Бабур при всей его жестокости и двуличии все равно остается одной из самых симпатичных среди великих правителей фигур: необычайно щедрый, выносливый, мужественный, грамотный и чуткий. Он оставил после себя замечательную автобиографию, составленную из заметок, сделанных на протяжении всей жизни, высоко ценимую его потомками как источник вдохновения и руководство к действию. В ней мы открываем правителя, считавшего себя по культуре не монголом, а тюрком, носителем традиции народов, давно осевших в восточных провинциях прежнего халифата Аббасидов. Его вкусы и манера поведения сформировались на наследии принцев персидской династии Тимуридов; его увлечение садами и поэзией пришло из Персии и гармонично выглядело на фоне бытия исламской Индии, дворы которой уже находились под мощным влиянием персидских представлений о норме. Бабур относился к разряду библиофилов, считавшемуся еще одной чертой натуры Тимурида; существует легенда, будто после овладения им Лахором он незамедлительно отправился в библиотеку своего поверженного противника, чтобы подобрать там труды для отправки сыновьям в качестве подарков. Он сам, среди прочего, написал 40-страничный отчет о своих завоеваниях на полуострове Индостан, в котором отдельно коснулся традиций его народов, кастовой структуры и, гораздо подробнее, его дикой природы и цветов.

Этого молодого принца вызвали в Индию его афганские предводители, но он вынашивал собственные притязания по линии рода Тимуридов на полуострове Индостан. Они простирались на установление правления в Индии династии великих моголов; слово «могол» он позаимствовал из персидского языка, которым обозначались монголы, но Бабур присвоил ему свое собственное, новое значение. Изначально он собирался подчинить себе Пенджаб, где несговорчивая знать никак не могла достичь согласия и постоянно плела интриги, но скоро пошел покорять новые земли. В 1526 году он взял Дели после того, как в сражении пал его султан. Через совсем непродолжительное время Бабур подчинил себе тех, кто пригласил его прийти в Индию, причем одновременно он покорял неверных индуистских принцев, попытавшихся воспользоваться удобным случаем для восстановления собственной независимости. Все дело закончилось созданием к моменту его кончины в 1530 году империи, простиравшейся от Кабула до границ Бихара. Обратите внимание на то, что тело Бабура, в соответствии с его завещанием, перевезли в Кабул, где его похоронили в месте, которое он всегда считал своим домом, то есть в любимом саду, а над могилой не стали возводить никакой крыши.

Время правления сына Бабура, беспокойное в силу неустойчивости собственного его характера, отсутствия необходимых качеств и интриг единокровных братьев, желавших по традиции Тимуридов поделить августейшее наследие на манер франкского раздела, позволило убедиться в необходимости особых мер по обеспечению безопасности и укреплению единства вотчины Бабура. За пять лет господства нового правителя его выпроводили из Дели, хотя он возвратился туда, чтобы умереть в 1555 году. Его наследник по имени Акбар, родившийся во время бесцельных скитаний его отца (зато ему составили весьма удачный гороскоп, да еще не появилось братьев-соперников), вступил на престол совсем ребенком. Он унаследовал сначала совсем небольшую часть владений своего деда, но ему предстояло построить на их основе империю, напоминавшую империю Ашоки, и тем самым завоевать трепетное уважение европейцев, присвоивших ему титул Великий Могол.

Акбар обладал многими качествами монарха. Его отличала храбрость на грани безумия (его самая заметная слабость заключалась в упрямстве). В детстве его забавляла езда на собственных боевых слонах, он предпочитал разнообразные виды охоты занятиям с наставниками (из-за чего, в отличие от подавляющего большинства представителей рода Бабура, остался практически неграмотным). Однажды он в схватке один на один мечом убил тигра, а еще Акбар гордился своей меткой стрельбой из пушки (Бабур внедрил стрелковое оружие в армии моголов). И все-таки он, как все его предшественники, проявил себя как большой поклонник грамоты и поклонник всего прекрасного. Он собрал собственную библиотеку, во время его правления архитектура и живопись моголов достигли вершины расцвета, Акбар за свой счет содержал департамент придворных живописцев. Но прежде всего талант государственного мужа Акбара проявился в разрешении проблем, возникавших из-за религиозных различий его подданных. Акбар правил на протяжении без малого полувека до 1605 года, дольше своей современницы Елизаветы I Английской. Среди своих первых шагов после достижения совершеннолетия он предпринял заключение брака с принцессой раджпутов, принадлежавшей конечно же к высшей касте индийцев. Брак всегда играл важную роль в дипломатии и стратегии Акбара, и его супругой (матерью следующего императора) стала дочь величайшего из царей раджпутов, составившая ему выгоднейшую партию.

Как бы там ни было, но в этом браке просматривается нечто большее, чем простая политическая выгода. Акбар уже разрешил обитательницам своего гарема исповедовать собственную религию с исполнением при дворе положенных обрядов. Надо сказать, для гаремов мусульманских правителей такая вольность позволялась впервые. Чуть позже Акбар отменил подушный налог, причитавшийся с тех, кто отказался принимать ислам; он рассчитывал стать императором представителей всех религий, а не только исламских фанатиков. Акбар пошел даже на то, чтобы послушать христианских наставников; он пригласил одного португальца, появившегося на западном побережье, с задачей, заключавшейся в том, чтобы отправлять миссионеров, владевших их вероисповеданием, к его двору, а также трех иезуитов, специально прибывших в Индию в 1580 году. Они вели перед императором энергичные дискуссии с проповедниками ислама и получили многочисленные знаки благосклонности, хотя их крайне разочаровал его отказ от обращения в христианство, на которое эти миссионеры долго надеялись. Он представляется нам человеком искренних религиозных чувств и эклектичного склада ума; он зашел настолько далеко, что попытался учредить свою собственную, новую религию, представлявшую собой симбиоз зороастризма, ислама и индуизма. Успех к нему пришел совсем незначительный, так как за ним пошли разве что благоразумные придворные, зато появились и оскорбленные им.

Страница