Изабелла Католичка. Образец для христианского мира? - читать онлайн книгу. Автор: Жозеф Перес cтр.№ 17

Страница

В принципе инквизиция предназначена была защищать религиозную ортодоксальность, но на деле ее создали для того, чтобы наказать «иудействующих». Это и беспокоило современников, среди которых были и те, кто ставил под сомнение не принципы подобного судебного органа, а его конкретную подоплеку. Религия — один из факторов сплоченности общества; следовательно, вполне законно подвергнуть строгому наказанию тех, кто, отойдя от церковного учения, угрожает тем самым расколоть это единство. Критику вызывали как методы инквизиции, в частности тайное судопроизводство, так и дискриминация, чьей жертвой становились новообращенные: преследуя лишь одну из форм ереси (ересь иудействующих) и лишь одну категорию еретиков (тех, у кого в роду евреи), инквизиция противоречила принципам универсальности католицизма, согласно которым есть лишь одна паства и один пастырь. Все христиане — братья во Христе и сыновья одной Церкви, независимо от времени их крещения. С того момента, как было решено преследовать одну категорию еретиков, любой новообращенный становился в глазах общества потенциальным преступником, подозреваемым, парией. Подобная критика выводила на уровень основной проблемы: имеют ли люди право навязывать религиозные убеждения в принудительном порядке? Должно ли государство следить за чистотой религии? Вместе с инквизицией в конце XV века утверждается первая форма современного тоталитаризма: государство уже не довольствуется тем, чтобы требовать от своих подданных соблюдения законов и уважения общественного порядка, — оно навязывает им идеологию и а priori считает подозрительными тех, кто не исповедует официальной религии.

Католические короли желали покончить с той враждебностью, жертвой которой стали новообращенные. Для этого, по их мнению, существовало только одно средство: заставить «conversos» полностью уподобиться христианам, отказаться от всех привычек и обычаев, говорящих об их «иудейском прошлом». К досаде вящей, чтобы распознать иудействующего, чаще всего опирались на внешние или второстепенные признаки: как и иудеи, иудействующие не ели свиного мяса... Так, поведение индивида было истолковано как признак, на основании которого делали вывод, остается ли человек преданным вере своих предков. В доказательство того, что новообращенный отказался от прежних обычаев, от него требовали, чтобы он вел себя в повседневной жизни как «старый» христианин. С таким же успехом от них могли потребовать умереть и возродиться. Это вызывало определенную критику — ведь гораздо легче поменять политическое мировоззрение или религиозные убеждения, нежели отказаться от привычек, обретенных в раннем детстве ^[38]. Как человек определял, что перед ним иудей или иудействующий? По слухам, по злопыхательству и кривотолкам — по запаху! Еврей скверно пахнет: у него зловонное дыхание, так как он любит жаренье! Действительно, придерживаясь книги Левита, иудеи, а вслед за ними и марраны, «отказывались пользоваться животными жирами. Они готовили исключительно на масле, и в конце концов такой образ действий закрепился в сознании многих как специфический обычай иудаизма» ^[39]. По правде говоря, не только евреи употребляли в пищу оливковое масло — это обычная практика жителей Средиземноморья. Такой обычай удивлял пришельцев из северных и центральных областей полуострова, проникавших на юг по мере продвижения Реконкисты в XIII веке. Реконкиста на самом деле характеризуется двойным движением: вытеснением мусульман и наводнением занятых территорий поселенцами с севера. Когда кастильцы заняли долину Гвадалквивира, в распоряжении христиан оказались обезлюдевшие города и деревни. В ходе веков «старые» христиане, вновь заселившие Андалусию, оставались верны обычаям своих родных мест. Они продолжали готовить еду на сале: оливковое масло внушало им отвращение постольку, поскольку они видели в этом иудейский или мусульманский обычай. Им понадобилось немало времени, прежде чем перенять эту привычку, — вероятно, это произошло незадолго до начала XVIII века. Конечно, инквизиторы не смешивали веру с культурными или антропологическими константами ^[40], но христианский плебс в таких тонкостях не разбирался; для него отказ от употребления в пищу свинины, прозвучавший от сына или внука еврея, был равносилен признанию в том, что его собеседник продолжает исповедовать иудаизм. С самого начала преследования иудействующих нашли твердую опору в народных предрассудках и предубеждениях, которые сами гонители продолжали разжигать ^[41].

В кратчайшие сроки новый судебный орган уточнил, каким будет его поле деятельности, и уладил вопрос об организации своего учреждения и судопроизводстве. Сначала суд принялся за иудействующих (вплоть до 1530 года); позднее он займется псевдомистическими сектами (alumbrados) и протестантами. Вдобавок к этому инквизиция расправлялась с гомосексуализмом, двоеженством, безнравственным поведением священников, колдовством, богохульством... в той мере, в какой это поведение не соответствовало заповедям учения. Но в целом она не забывала о своем первоначальном предназначении: ее интересовало не то, что делают люди, но то, что они думают. Не нравы, но вера.

Инквизиция — единственное учреждение Старого порядка, в чьей компетенции находились все сословия и вся совокупность территорий монархии; она не считалась с привилегиями духовенства и знати; она действовала в Кастильской и Арагонской коронах, несмотря на юридический статус этих земель. Фердинанд проявил на этот счет особую заботу: он навязал инквизицию Арагонской короне в ущерб ее привилегиям (fueros). Инквизицией управлял совет (Consejo de la Suprema y general Inquisition; сокращенно — Suprema, «верховная»), возглавляемый верховным инквизитором. В главных городах располагались ее автономные трибуналы, в состав которых входили по меньшей мере два инквизитора, асессор, общественный обвинитель (fiscal) и прочих подручных, не говоря о помощниках, работающих добровольно и без оплаты — их звали «близкими» Святейшей инквизиции.

Страница