Тигр на завтрак - читать онлайн книгу. Автор: М. Писель cтр.№ 30

Мемориал Виктории, огромное, спорное в плане архитектурной красоты, сооружение из белого мрамора, нечто вроде гибрида между Тадж Махалом и парижским Сент-Луи дез Инвалид, придает городу оттенок барокко. Недалеко от него высится собор святого Павла, построенный в нео-готическом стиле. Это сооружение страдает от сезона муссонов и близости к пальмам, но, тем не менее, вызывает ностальгические чувства.

Между этими монументами бродит священный скот в поисках «добавки» к своему регулярному рациону зелени и фруктов, которые они тащат с лотков торговцев.

Несмотря на колониальный характер города, до независимости не столько гражданские служащие, сколько «барра сахибы» («большие белые господа»), т. е. крупные магнаты делового мира метрополии искали в этой роскоши забвения от местных климатических трудностей.

Будучи не более веселым и космополитичным городом, чем, к примеру, Шанхай, Калькутта отличалась от других городов Индии большей изысканностью и живостью. Она быстро стала центром развлечений и роскоши, прославившимся на всем Востоке.

Еще в 1750 г. авторы публикаций критиковали калькуттских женщин за пренебрежение танцами, «которые не допускаются из-за климатических условий». Зато конные скачки здесь давно получили популярность, а калькуттская лотерея, предшественник ирландского тотализатора, уже много лет выплачивает удачливым игрокам самые высокие в мире призовые.

Смыв накопившуюся во время нашего путешествия грязь, мы с Мари-Клер пошли в итальянский кафе-ресторан Фирпо на Чоуринги. Наряду с учрежденным Борисом Клубом-300 это заведение останется символом той быстро исчезающей эры.

Выходящий на авеню первый этаж Фирпо оформлен по типу первоклассных кафе Рима и Венеции. Мраморные колонны, поддерживающие позолоченные потолки, бесконечно отражаются в венецианских зеркалах, искрящихся зайчиками от серебряных приборов, расставленных на многочисленных столиках. С одной стороны в больших стеклянных лотках выставлены шоколад, пирожные и конфеты, слава о которых в дни вице-королей широко распространилась по миру. Независимо от того, находились ли члены королевской семьи или искушенные магараджи вблизи или за тысячи километров от Калькутты на территории Индии, на их столах всегда были наборы шоколада от Фирпо, которые за большие деньги пересылались по железной дороге в запечатанных коробках и грузились так аккуратно, словно были сделаны из золота.

В ожидании Бориса мы компенсировали вынужденную диету в Катманду, вкусив некоторые из многочисленных сортов мороженого, которое также прославило итальянских шеф-поваров этого ресторана.

В тот вечер Борис так и не появился. Я не был особенно удивлен этим, т. к. он никогда не отличался пунктуальностью. Даже в отеле Ройэл он редко появлялся в оговоренное заранее время. Теперь, когда он, вероятно, находился в сотнях километров от нас, я был уверен, что он уже не приедет. Не было сомнения, что случилось что-то непредвиденное, например, пожар в отеле, или, что более вероятно, неожиданно к нему приехал какой-нибудь старинный друг из Китая или Одессы.

На следующий день в обеденное время я вновь направился в ресторан Фирпо и по красному ковру поднялся на второй этаж.

— Вы не знаете, приехал ли г-н Лисаневич? — испытующе спросил я метрдотеля.

Он окинул меня бесстрастным взглядом.

— Г-н Лисаневич из Катманду, — пояснил я.

— Так вы имеет в виду г-на Бориса! А что, вы ждете его?

— Да.

В ту же минуту метрдотель быстро прошел через отделанную хрусталем дверь в большой обеденный зал. Там, за обедом сидело не менее сотни нарядно одетых людей, многие из которых были в летах. Их обслуживали официанты в тюрбанах, из-за чего казалось, что в этом мраморном зале, с его хрустальными люстрами напоминавшем венецианский дворец, проходит бал-маскарад.

Стоя у двери, я ожидал, что метрдотель вернется вместе с Борисом. Но, к моему удивлению, он поспешно вернулся с управляющим и целой группой людей, и не успел я узнать, в чем дело, как мне пришлось пожимать десятки рук и провести небольшую пресс-конференцию.

Все в один голос спрашивали меня, когда приезжает Борис и где он остановится. Словом, поднялась целая буча, что свидетельствовало о невероятной его популярности, которую нисколько не притупило уединение Бориса в Катманду.

А минут десять спустя я был спасен от дальнейших объяснений самим Борисом, появившимся, когда я вел оживленную беседу с его друзьями в баре. Все мы были приличествующим образом одеты в темные костюмы с галстуками и маленькими глотками попивали бренди, когда с триумфом появился он в пестрой походной безрукавке, которая выглядела, по меньшей мере, странно, тысячекратно отражаясь в солидных зеркалах ресторана. Так прибыл Борис.

Я заметил в нем еще кое-что, резко контрастировавшее с поведением присутствовавших. Среди них были чайные плантаторы из Ассама, горько жаловавшиеся на нынешнее катастрофическое положение индийской экономики, менеджеры крупных фирм, отчаянно пытавшиеся вывезти свои капиталы из Индии, продать свои огромные виллы в Элипоре и вернуться «на родину» в Англию.

В разговоре с ними постоянно слышалось напоминание о «славных прежних днях», и меня удивило, что представители индийской элиты больше всех критиковали нынешнее правительство и жалели о прошлом Калькутты. Сначала я не мог понять причины этих жалоб, т. к. Калькутта казалась такой большой и современной по сравнению с Катманду, а жизнь в ней была гораздо роскошнее, чем в Европе, по крайней мере, для немногих избранных.

Но, приглядевшись к городу поближе, я заметил, что все его учреждения понемногу приходят в упадок. Город дворцов превращается в город призраков. Те, кто здесь остался, казались удрученными. И среди этих людей лишь Борис выделялся динамичностью и энтузиазмом. Он выглядел лет на десять моложе всех окружающих лиц его возраста и никогда не ныл о прошлых днях.

Тут же в ресторане Борис договорился о том, чтобы нам выдали билеты на послеполуденные скачки. Таким образом, мы получили возможность посетить аристократический королевский конноспортивный клуб. Все это было сделано без затруднений, т. к. и секретарь и президент клуба были близкими друзьями Бориса.

В черном лимузине секретаря клуба мы проехали через майдан к большим кованым чугунным воротам клуба. В нем сохранялся дух величия Калькутты периода ее расцвета. В судейской ложе ипподрома все приветствовали Бориса как старинного друга, которого им крайне недоставало. Нам разъяснили программу скачек и, просматривая список владельцев рысаков, я с удивлением обнаружил, что среди них часто встречались фамилия премьер-министра Бутана Джигме Дорджи и фамилии многочисленных магараджей.

На трибунах пестрели нарядные сари и элегантные платья от ведущих парижских кутюрье. Я с удовольствием отметил, что моя приятельница Тесла Дорджи, супруга бутанского премьер-министра, превосходила всех прочих дам своим длинным, весьма современным и элегантным платьем из тибетского шелка.

И все же в атмосфере, царившей на ипподроме, было ощущение какой-то ностальгии, и я легко мог представить себе еще более поразительное значение, которое имели такие ассамблеи в те дни, когда магараджи еще были во главе штатов размером в небольшие европейские государства. Как кто-то довольно вульгарно заметил: «Теперь мы даже не можем ввозить лошадей из Англии! Это же, как вы понимаете, связано с иностранной валютой!».